Предсказание антарктиды ломоносовым

 

Мысль человека стремится предварять события и предполагать то, что еще предстоит открыть. Это стремление рождало фантастические образы мифов. С появлением науки вторжение мысли в неведомое стали называть научным прогнозом.

Наиболее известным примером такого сбывшегося прогноза является открытие французским астрономом У. Леверье и независимо от него английским — Дж. Адамсом в 1845 году планеты Нептун. Оно осуществилось, как говорят, на кончике пера. О неведомой планете «сообщила» орбита Урана. Отклонения орбиты от теоретически вычисленной траектории подсказали: массивное невидимое небесное тело воздействует на Уран. Удалось даже вычислить, где оно должно находиться. По этим данным немецкий астроном И. Галле в следующем году обнаружил искомую планету.

Но имеется пример не менее сложного и блестящего научного прогноза — географического. Это произошло без малого за сто лет до открытия Леверье и Адамса. Речь идет о предсказанном М.В. Ломоносовым Южном материке. Это замечательное открытие до сих пор не оценено по достоинству.

Как известно, после плавания Магеллана географы и картографы решили, что он обнаружил на юге Нового Света пролив, разделяющий два новых материка. После этого стали рисовать вокруг Южного полюса континент. Португальцы, а затем голландцы, обнаружив северо-западное побережье Австралии, решили, что это и есть часть Южного материка.

На голландской карте середины XVII века нанесены — отдельными контурами — очертания этого континента. Особо убедительно выглядел он из-за незавершенности контуров. Ведь были нанесены только достоверные данные. Голландские мореплаватели Тасман и Вискер обследовали берега Австралии, но так и не поняли, что перед ними реальная неизвестная часть света. Они верили в мифическую «Южную Землю» и полагали, что достигли ее берегов в отдельных пунктах.

Столетие спустя плавания неутомимого Джемса Кука в антарктических водах, отчаянные вторжения во владения плавучих ледяных гор привели к сенсационному результату: «закрытию» антарктического континента. Там, где на картах были нарисованы его берега, находились либо отдельные острова, либо ледяные поля, либо чистый океан.

Это было настоящее научное «закрытие». Прежние сообщения о континенте оказались сомнительными, а карты — неверными. Пришлось географам принять это к сведению. На новых картах перестали обозначать таинственный континент. Тем более что возле открытого Тасманом острова (Тасмании) была обследована обширная земля. Ей-то и суждено было именоваться Австралией.

Казалось бы, все прояснилось окончательно и бесповоротно; в дальнейшем новые сведения можно добыть только в результате опаснейших путешествий через нагромождения льдов. Однако еще раньше, до плаваний Кука, в 1757 году была опубликована монография Ломоносова. Там доказывалось, что Южный материк должен существовать.

Это был настоящий научный прогноз. Его значение, к сожалению, не поняли современники. И в наше время приходится доказывать приоритет Ломоносова.

«В близости Магелланского пролива, — писал великий ученый, — против мыса Добрыя Надежны около 53 градусов полуденной ширины великие льды ходят; почему сомневаться не должно, что в большем отдалении острова и матерая земля многими и несходящими снегами покрыты».

На первый взгляд, в этом кратком высказывании нет ничего особенного. Автор ссылается на литературные данные о плавающих «великих льдах», то есть айсбергах. Но почему из-за этого факта столь уверенно («сомневаться не должно»!) предполагает существование «матерой земли»? Разве это доказательство?!

Да, доказательство, если суметь разгадать то, о чем свидетельствуют айсберги.

Ломоносов сумел первым понять это.

Дело в том, что ему принадлежит первая научная классификация морских льдов. Он выделил покровные ледяные поля, образованные пресными речными водами; «вымороженные» льды непосредственно из морской воды и, наконец, айсберги, отколовшиеся от ледников. Об этом Михаил Васильевич сообщил в статье, направленной в Шведскую академию наук (он был избран ее членом).

Какая связь между происхождением плавучих льдов и открытием Антарктиды? Прямая.

Откуда берутся айсберги? По классификации Ломоносова — из ледников, которые образуются в результате скопления на суше снега и льда. Толщина айсбергов, так же как ледников, достигает сотен метров. Это указывает на их близкие родственные связи.

Огромные массы льда могут накапливаться лишь на достаточно обширных территориях. Следовательно, скопление айсбергов свидетельствует о существовании в данном регионе больших участков суши, где находятся крупные ледники.

На южных окраинах Африки или Америки подобных ледников нет. Приплыть из Северного полушария в Южное айсберги не могли — растаяли бы в тропической зоне. Значит, рождающие айсберги ледники Южного (Антарктического) Заполярья находятся на материке или крупных островах («покрытых многими и несходящими льдами») близ Южного полюса.

Примерно таким был ход рассуждений Ломоносова, результатом которых стала краткая формулировка в книге.

Теоретическое открытие Антарктиды было замечательным достижением не просто отдельной гениальной личности, но прежде всего — использования научного метода в географии. Ученые научились понимать «язык Земли».

М.В. Ломоносов, вслед за некоторыми философами, называл окружающий мир с таинственными письменами кристаллов и цветов, облаков и морей, гор и лесов — священным «Евангелием Природы».

Это очень точное определение, одинаково близкое натуралистам разных религиозных взглядов. Если Бог сотворил мироздание, то его разум и воля воплощены в природных объектах. Именно они, а не творения людей, включая книги, являются непосредственными свидетельствами творчества Бога.

Ну а если не было Творца? Тогда тем более — только природные объекты остаются теми таинственными письменами, которые нам надо научиться понимать. Это понимание нам необходимо, чтобы достойно существовать в этом мире.

…Предсказание Антарктиды знаменовало новый этап в развитии географии, да и вообще наук о Земле. Оно венчает эпоху великих географических открытий. Теперь уже все океаны и континенты были открыты, так же как наиболее крупные озера и моря, реки и горные хребты.

И все-таки уже тогда, в XVIII веке, проявились не только достоинства, но и недостатки научного метода. Далеко не всегда можно делать верные предсказания, опираясь на некоторые известные факты, теории, обобщения. Из многих примеров такого рода вспомним тот, что связан с именем Ломоносова.

Михаил Васильевич разделял мнение ученых, предполагавших отсутствие сплошных ледяных полей в центральных частях Северного Ледовитого океана. Это ошибочное мнение тоже имело научное обоснование. Ведь замерзают прежде всего пресные речные и озерные воды, а не соленые морские. Кроме того, толща морской воды сохраняет тепло, а потому ее температура выше нуля. Отсюда напрашивается вполне разумный вывод: крупные ледяные поля с айсбергами должны скапливаться близ берегов, а дальше в открытом море начинается свободная вода.

Вполне логичные рассуждения и личный опыт плавания в «студеном море» привели Ломоносова к идее разработки маршрута от Белого моря через Шпицберген, центральную часть Северного Ледовитого океана и Берингов пролив в Тихий океан.

Этот проект одобрило правительство, для реализации замысла создали специальную «Экспедицию о возобновлении китовых и других звериных и рыбных промыслов». Истинная ее задача была засекречена. Начальником назначили капитана Василия Яковлевича Чичагова с заданием: «Учинить поиск морского проходу Северным океаном в Камчатку».

Единственно, что удалось Чичагову — провести три судна западнее Шпицбергена на север до рекордной отметки — 80°30' северной широты. Сплошные льды заставили их вернуться.

Идея Ломоносова о пересечении на парусниках Северного Ледовитого океана оказалась ошибочной, несмотря на вполне убедительное научное обоснование. Однако не следует делать из этого поспешный вывод о том, что великий ученый слепо доверял научному методу. По его убеждению, теорию следует не только выводить из опыта, но и непременно проверять практикой, после чего — изменять и дополнять научные выводы, если это потребуется.

Прогноз Ломоносова о существовании Антарктиды был верным, ибо ученый разгадал происхождение ледяных плавучих гор. Они поведали ему о своей родине — антарктическом («противосеверном») континенте. Ученый верно оценил подсказку природы.

По справедливости истории первыми обнаружили Антарктическое побережье именно русские мореплаватели. В начале 1821 года экспедиция на кораблях «Восток» и «Мирный» под командованием Ф.Ф. Беллинсгаузена и М.Н. Лазарева совершила плавание вокруг Антарктиды, открыв на ее окраине Берег Александра I. Это было крупнейшее географическое открытие XIX в.

 

НЕВЕДОМАЯ ЮЖНАЯ ЗЕМЛЯ

(загадки Антарктиды)

 

Время показало, что с удивительной прозорливостью географы далекого прошлого выделяли Неведомую Южную Землю. Стала ли она известной? Ломоносов провидел ее и предсказал, что она покрыта великими постоянными льдами. После теоретического открытия последовали практические. Постепенно на карте мира появлялись контуры шестого материка, а затем и его рельеф: надледный и подледный. Много ли еще осталось здесь неведомого?

Оказывается — много. И чем основательней узнаем мы особенности Антарктиды, тем больше открывается новых проблем и возможностей для будущих открытий.

Начнем с того, что нет точных данных о размерах Антарктиды. Общую площадь материка оценивают в широчайших пределах от 12, 238 до 16, 355 млн. кв. км. Все зависит от того, как проводить подсчеты: с шельфовыми ледниками или без них.

Другая проблема: если учитывать рельеф каменной тверди Антарктиды, без ледников (это же все-таки замерзшая вода!), то в таком случае от нынешнего материка останется немногим более половины, да еще группа островов.

Более существен другой вопрос: почему средняя высота Антарктиды в 2, 8 раза превышает среднюю высоту всей остальной суши? Этот материк самый высокий на планете. Почему?

Поиски ответа на эти вопросы приводят нас к одному из крупнейших открытий в землеведении: создании теории изостазии. Мы сейчас не будем вдаваться в ее суть (проблема относится к геологическим наукам, хотя основана в значительной степени на географических данных). Отметим только, что она позволяет объяснить не только особенности, но и динамику рельефа Земли, а также возможность горизонтального перемещения материков и островов (об этом речь пойдет ниже).

С позиции теории изостазии аномальная высота Антарктиды объясняется тем, что материк почти сплошь покрыт мощным слоем льда. Лед в 2, 5—3 раза легче горных пород верхней части земной коры. И хотя под тяжестью ледяного покрова континент «просел» примерно на 0, 5 км, все равно он высоко поднимается над уровнем Мирового океана.

Так, если баржу загрузить до ватерлинии увесистыми свинцовыми плашками, они не поднимутся выше борта. А если насыпать такую же массу угля, он образует высокий холмик. Вот и Антарктида (так же как Гренландия), пригруженная сверху «легким» льдом, высоко вознеслась над поверхностью океана (если иметь в виду среднюю высоту рельефа).

С Антарктикой связано также крупное открытие в океанологии. Как выяснилось, ледяной континент находится в центре гигантского океанического водоворота, который по своей мощи в несколько раз превосходит Гольфстрим и Куросио, вместе взятые. Его называют Южным океаном (ученые еще окончательно не выяснили, следует ли наносить это название на все географические карты). Вода здесь движется по часовой стрелке, толща ее достигает 4—5 км. Не совсем ясно, какие силы поддерживают действие этого глобального механизма и как он сказывается на жизни планеты.

А главной сенсацией последних двух десятилетий, преподнесенной Антарктидой, явилась гигантская «озоновая дыра», открытая над ней. Через невидимую «дыру» в атмосфере на земную поверхность проникает губительное для живых организмов ультрафиолетовое излучение Солнца.

Открытие это прозвучало как экологический набат: жизнь на Земле в опасности!

Конечно, для самой Антарктиды, практически лишенной постоянных обитателей, эта проблема не является актуальной. Однако она имеет глобальное значение, если учесть всепланетный характер озонового слоя, который находится в нижней части стратосферы. Если он ослабнет и начнет «прорываться» во многих местах, то это губительно скажется на состоянии биосферы — области жизни, а значит, и человечества.

До сих пор продолжаются дискуссии о причинах появления «озоновых дыр». Большинство ученых считает, что повинны" в этом преимущественно хлорсодержащие соединения, разрушающие молекулы озона. Однако озонный слой может также деградировать от полетов ракет и сверхзвуковых самолетов, различных техногенных газов, а также оттого, что на Земле уничтожаются леса — основной поставщик атмосферного кислорода.

Наконец, есть еще одно открытие (не последнее!), связанное с Антарктидой. Если растают все ее льды, то поверхность Мирового океана поднимется на 50—60 метров. А как показали расчеты климатологов, на Земле происходит глобальное потепление (также связанное с деятельностью человека). Конечно, о таянии всех антарктических льдов речь не идет, но и в том случае, если уровень Мирового океана поднимется хотя бы на 1—2 метра, грядут серьезные экологические катастрофы на обширных прибрежных территориях.

Не исключено, что в ближайшие десятилетия перед человечеством встанет проблема сохранения антарктических льдов!

Есть все основания полагать, что открытий в Антарктиде можно еще ожидать немало. Например, ученые полагают, что в своих недрах она скрывает богатейшие месторождения полезных ископаемых. Об этом нетрудно догадаться уже потому, что сходные по геологическому строению регионы находятся в Южной Африке и Австралии, где разрабатываются залежи драгоценных камней и металлов.

Хотелось бы надеяться, что люди по-прежнему оставят за Антарктидой статус «континента мира и научного сотрудничества». В противном случае распри вокруг природных ресурсов Антарктиды чреваты серьезными международными конфликтами. Так бывает, как мы знаем, в тех случаях, когда люди обуреваемы прежде всего жаждой материальных, а не интеллектуальных богатств.

Впрочем, надо подчеркнуть: остается на планете целый континент, природа которого используется человеком исключительно в целях получения духовных ценностей, а проще говоря — важной научной информации. По-прежнему существует «Неведомая Южная Земля» (хотя и под иным именем), которая одаривает нас новыми научными открытиями.

 

ОТКРЫТИЕ ЧЕЛОВЕКА В ЧЕЛОВЕКЕ

(подвиг Миклухо-Маклая)

 

Говорят, однажды Диоген днем со свечой стал что-то искать. Его спросили, что он делает? «Ищу человека!» — ответил философ.

Странным образом с давних пор, совершая географические открытия, люди были озабочены поисками драгоценных камней и металлов, леса и пушнины, пряностей и благовоний, — но только не ЧЕЛОВЕКА. Лишь после эпохи великих географических открытий, когда облик Земли в общих чертах был более или менее исследован, ученые все пристальней стали обращать внимание на разнообразие не только природы, но и типов культуры.

Под влиянием известий о диких племенах философы и ученые XVII—XVIII веков разделились на два противоположных лагеря. Одни утверждали, что дикари имеют зверские наклонности и дикие нравы. Другие полагали, что вольный сын природы благороден и добр, имея ровно столько ума и умения, сколько необходимо для спокойной жизни. По этому вопросу даже взгляды просветителей-гуманистов порой расходились основательно.

Так, Клод Адриан Гельвеций писал о «нелюдимом дикаре», язык которого «ограничивается пятью или шестью звуками или криками». Если такое существо «освобождается от страха перед законами или наказаниями, то его несправедливость не знает никаких пределов».

А по мнению Жан-Жака Руссо, люди жили свободными и счастливыми, добрыми и здоровыми до тех пор, пока довольствовались немногим, самым необходимым. Потребность в избытке благ породила рабство, жестокость, алчность, зависть, лицемерие, а научно-технический прогресс лишь увеличивает неравенство между богатыми и бедными.

Подобные умозрительные представления основывались отчасти на сведениях, доставляемых путешественниками. Одни писали о свирепых дикарях-людоедах (приводя соответствующие факты), другие — о наивных и добродушных туземцах. Оформились антропология, изучающая разновидности людей, расы, и этнография (народоведение), посвященная культуре, быту и нравам народов.

Однако все, что связано с познанием человека человеком, вольно или невольно для исследователей приобретает субъективный характер и зависит вдобавок от политических, социальных и экономических факторов. Быстрое развитие индустриальных капиталистических держав сопровождалось не только активной эксплуатацией трудящихся, но и ограблением зависимых стран, из которых вывозили среди прочих товаров людей, превращенных либо в рабов, либо в бесправных наемников. Великобритания к середине XIX века превратилась в крупнейшую колониальную державу. В США южные штаты были рабовладельческими (здесь трудилось около четырех миллионов рабов-негров).

Американские антропологи Нотт и Глиддон опубликовали в 1854 году монографию «Типы человечества», где утверждалось полное отсутствие родства между белыми и приближенными к человекообразным обезьянам неграми. Французский аристократ Гобино издал свой «Трактат о неравенстве человеческих рас», утверждая существование высшего расового типа — арийского, призванного господствовать над всеми другими.

«Не есть ли такое воззрение, — писал великий русский ученый Карл Бэр, — столь мало соответствующее принципам естествознания, измышление части англо-американцев, необходимое для успокоения их собственной совести? Они оттеснили первобытных обитателей Америки с бесчеловечной жестокостью, с эгоистической целью ввозили и порабощали африканское племя. По отношению к этим людям, говорили они, не может быть никаких обязательств, потому что они принадлежат к другому, худшему виду человечества. Я ссылаюсь на опыт всех стран и всех времен: как скоро одна народность считает себя правою и несправедливо поступает относительно другой, она в то же время старается изобразить эту последнюю дурною и неспособною…»

В противовес расизму во Франции была опубликована книга Катрфаржа «Единство рода человеческого». В 1865 году северные штаты победили южан и добились юридического равенства прав белых и черных. Но суть проблемы оставалась спорной, и все меньше было шансов решить ее на опыте: на Земле к этому времени почти не осталось племен, не испытавших на себе влияния агрессивной технической цивилизации.

Показательна судьба тасманийцев. Лишь в конце XVIII века был открыт пролив, отделяющий Тасманию от Австралии. Тогда же началась колонизация острова. И хотя планомерного физического истребления островитян не было, число их начало быстро сокращаться. От 3—5 тыс. в 1824 году осталось менее 500, в 1860 году — 60 и вскоре тасманийцы окончательно вымерли. Другим племенам, находившимся на первобытном примитивном уровне развития техники (каменный век), оставалось либо перерождаться, либо вымирать, либо бороться за свободу и самобытность.

Каждая культура, каждое племя или народ, каждая человеческая личность имеет право на самостоятельность. Взаимодействуя, общаясь, они должны исходить из обоюдного уважения, не стремясь силой насаждать свои порядки, свой образ жизни и не навязывая свои мысли.

Эти принципы были близки и понятны Николаю Николаевичу Миклухо-Маклаю, который воспитывался в интеллигентной российской семье во время расцвета русской культуры, прежде всего литературы, пронизанной идеями свободы, гуманизма, добра и поисков правды. Изучив биологию и медицину в Германии, совершив несколько научных экспедиций (он был ассистентом известного биолога и эколога Э. Геккеля), он вернулся в Россию и затем решил отправиться на Новую Гвинею. К.М. Бэр рекомендовал ему наблюдать людей «без предвзятого мнения относительно количества и распространения человеческих племен и рас»

Почему он выбрал Новую Гвинею? Остров этот был известен европейцам давно. Еще в XVI веке португальские и испанские мореплаватели проходили у его берегов — северного и северо-восточного. Но тогда полагали, что это — окраина Неведомой Южной Земли. На некоторых картах Новую Гвинею соединяли с Огненной Землей. В начале XVII века испанский капитан Луис Торрес, пройдя проливом, отделяющим его от Австралии (Торресовым проливом), доказал, что Новая Гвинея — крупный остров. А через полтора столетия этот же путь проделал Джеймс Кук, поначалу считавший, что именно он был здесь первым (пока не были опубликованы секретные испанские документы о плавании Торреса)

До середины XIX в. Новая Гвинея оставалась в стороне от экономических интересов европейских индустриальных держав. Возможно, повлияло то, что на ней не было найдено месторождений драгоценных металлов. Не исключено также, что причиной тому — слухи о тамошних дикарях-людоедах. К тому же буйная тропическая растительность препятствовала освоению этих территорий. Более или менее основательное изучение Новой Гвинеи началось в 1871—1872 годах: итальянские ученые Луиджи Альбертис и Одоардо Беккари исследовали северо-западную часть острова.

Миклухо-Маклаю приходилось торопиться, чтобы застать хотя бы некоторые племена папуасов в их естественном состоянии. Поэтому он избрал практически неизученный юго-восточный берег Новой Гвинеи, высадился там в сентябре 1871 года и более года жил среди «дикарей», общаясь с ними, завоевав их уважение и доверие.

«Меня приятно поразили, — писал он, — хорошие и вежливые отношения, которые существуют между туземцами, их дружелюбное отношение с женами и детьми. Во все мое пребывание на „Берегу Маклая“ мне не случалось видеть ни одной грубой ссоры или драки между туземцами; я также не слышал ни об одной краже или убийстве между жителями одной и той же деревни. В этой общине не было начальников, не было ни богатых, ни бедных, почему не было ни зависти, ни воровства, ни насилия. Легкость добывания средств к существованию не заставляла их много трудиться, почему выражения злобы, ожесточения, досады не имели места».

Оказалось, что представители совершенно разных культур могут жить вместе в дружбе и согласии на основе универсального морального принципа: не делай другому того, чего не желаешь, чтобы делали тебе. Миклухо-Маклай поставил уникальный эксперимент — с немалым риском для жизни, доказав на опыте не только единство человеческих рас, но и глубокое родство людей, относящихся к разным культурам. Это стало замечательным географическим открытием. Ведь познание земной природы для нас имеет смысл не столько абстрактно-теоретический, сколько реально-практический, то есть в связи с познанием нашей человеческой природы и нашего места и значения в окружающей среде. Для того чтобы достойно и долго существовать на планете, нам необходимо прежде всего научиться жить в согласии между собой, а всем вместе — с окружающей природной средой.

Л.Н. Толстой писал Миклухо-Маклаю: «Мне хочется сказать вам следующее: если ваши коллекции очень важны, важнее всего, что собрано до сих пор во всем мире, то и в этом случае все коллекции ваши и все наблюдения научные ничто в сравнении с тем наблюдением о свойствах человека, которые вы сделали, поселившись среди диких и войдя в общение с ними и воздействуя на них одним разумом… Ваш опыт общения с дикими составит эпоху в той науке, которой я служу, — в науке о том, как жить людям друг с другом».

Конечно, мореплавателям и путешественникам не раз приходилось оставаться на более или менее длительные сроки среди племен, находящихся на стадии неолитической культуры. Но при этом приходилось приспосабливаться к нравам, принятым среди «дикарей». Другая крайность — миссионеры, внедряющие свои религиозные принципы и правила поведения (не говоря уж о колонизаторах, разрушающих весь уклад жизни этих племен).

У Миклухо-Маклая был опыт сосуществования на основе взаимного уважения и равенства. Кстати, в те же годы в России пользовалась огромной популярностью книга Н.Я. Данилевского «Россия и Европа», в которой помимо всего прочего утверждался принцип разнообразия культур, их сосуществования и взаимного дополнения. В то же время в Западной Европе, а потом и в нашей стране получила широкую популярность идея единообразия «общечеловеческой» культуры, можно сказать, единого индустриального общества.

К сожалению, именно последняя идея восторжествовала в конце XX века. А в конце XIX века осуществлялась глобальная экспансия западноевропейской «индустриальной культуры», перемалывающей в своих экономических жерновах другие народы и племена. В частности, на Новой Гвинее уже при Миклухо-Маклае появились колонизаторы, порой уничтожавшие поселки аборигенов (вспомним судьбу тасманийцев, которые вымерли даже и без подобных катастроф).

В XX веке две кровопролитнейшие мировые войны и крах СССР из-за поражения в идеологической борьбе (после третьей всемирной, но уже «холодной» войны) показали, что техническая цивилизация обрела глобальные масштабы и подчиняет своей железной поступи самые разные страны и народы. Одновременно и столь же закономерно углубляется глобальный экологический кризис, ведущий к деградации биосферы и тех, кто в ней обитает, прежде всего людей. Единая массовая техногенная культура оборачивается торжеством примитивного стандартного «техногенного человека», создаваемого по образу и подобию машины, о чем еще семь десятилетий назад проницательно писал русский философ Н.А. Бердяев.

Миклухо-Маклай сумел открыть человека в человеке иного рода-племени, иной культуры. Хотелось бы надеяться, что его достижение будет заново осмыслено, усвоено и принято во внимание человеческим сообществом. Ибо теперь — уже в XXI веке — приходится заботиться о том, чтобы сохранить многообразие культур и человеческое — в человеке.