Культ предков и нормы сяо. Культ семьи и клана.

Конфуцианский культ предков и нормы сяо способствовал расцвету культа семьи и клана. Семья считалась сердцевиной общества, интересы семьи намного превосходили интересы отдельной личности. Отсюда и постоянная тенденция к росту семьи. При благоприятных экономических возможностях стремлении к совместному проживанию близких родственников резко преобладало над сепаратистскими наклонностями. Возникал мощный разветвленный клан и родичей, державшихся друг за друга и населявших порой целую деревню. «Почтительный сын не должен надолго покидать родителей, и уж во всяком случае он обязан сообщить, где будет находиться…[1]»

И в семье и в обществе в целом любой, в том числе влиятельный глава семьи, важный чиновник императора, представлял собой прежде всего социальную единицу, вписанную в строгие рамки конфуцианских традиций, выйти за пределы которых было невозможно: это означало бы "потерять лицо", а потеря лица для китайца равносильно гражданской смерти. Отклонения от нормы не допускались, и никакой экстравагантности, оригинальности ума или высшего облика китайские конфуцианство не поощряло: строгие нормы культа предков и соответствующего воспитания подавляли эгоистические наклонности с детства.

Человек с детства привыкал к тому, что личное, эмоциональное, свое на шкале ценностей несоизмеримо с общим, принятым, рационально обусловленным и обязательным для всех.

Культ формы в конфуцианстве.

Форма в конфуцианском Китае была эквивалентом религиозного ритуала. И дело даже не только в том, что регламент сковывал возможности человека - воспитание помогало приспособиться, человек привыкал и исполнял церемониал, автоматически, не задумываясь. Дело в ином: чем плотнее была сеть обязательного церемониала, тем более приближался человек к состоянию автомата. Ни свободного волеизъявления, ни смелости и непосредственности в чувствах, ни стремления к гражданским правам - все это замещалось, вытеснялось жесткой тенденцией к конформизму, к полному и автоматическому соблюдению детально разработанной и веками апробированной формы. И только нарушение отрегулированной жизни, кризисы временами заставляли страну и народ встряхнуться, однако и в этих случаях дело, как правило, ограничивалось лишь восстановлением нарушенного порядка, реабилитацией пошатнувшейся было структуры с ее культом внешней формы.

1.4. Конфуцианское воспитание и образование

Воспитание начиналось с семьи, с малолетства, с приучения к культу предков и нормам сяо, к строгому соблюдению церемониала в семье и особенно на людях, в обществе. В простых крестьянских семьях конфуцианское образование часто этим и ограничивалось; в более зажиточных семьях детей учили грамоте, знанию письменных канонов, классических конфуцианских сочинений. При этом следует заметить, что многие пассажи из Шуцзин и Шицзин, изречения из Луньюй и тем более заповеди и нормы Лицзи распространялись устно. Их знали все, грамотные и неграмотные, знали с детства. Понятно изложенные конфуцианцами, они превратились в афоризмы и сделались достоянием массы, которая легко восприняла эту соответствовавшую древним традициям норму, придав ей значение Великого Закона.

Вся система образования в средневековом Китае была ориентирована на подготовку знатоков конфуцианства. Хорошее знание древних текстов, умение свободно оперировать изречениями мудрецов и, как вершина, умение писать сочинения, в свободном стиле излагавшие и комментировавшие мудрость древних, – такова была программа обучения в китайской школе, казенной и частной. На протяжении тысячелетий именно это считалось в Китае наукой, тогда как все дисциплины негуманитарного цикла, и особенно естествознание, не считались достойными серьезного внимания: ведь изучение всех прочих дисциплин, включая математику, в лучшем случае давало человеку определенные познания, но никогда не предоставляло ему привилегий. Изучение же священной конфуцианской науки открывало перед любым путь наверх, обеспечивало возможность сделать карьеру, добиться почестей, власти и богатства.

«В стремлении к знаниям Учитель видел самое важное в жизни людей, а обладание ими считал наиболее ценным в любом человеке.[2]»

Трансформация конфуцианства

Конфуцианство превратилось в жесткую консервативную схему, имевшую заранее готовый и строго фиксированный ответ-рецепт для любого случая, оказалось очень удобным для организации управления огромной империей. Система отношений, основанная на покровительстве, опеке и контроле старшими младших (подопечных), а также подчинении младших старшим, умело скрывала эксплуататорскую сущность чиновничье-бюрократического государства с его хорошо налаженной системой государственного крепостничества. Правителей империи реформированное конфуцианство вполне устраивало, но оно накладывало на них и определенные обязательства перед конфуцианской доктриной - обязательства, имевшие характер гарантии лояльности.

Опираясь на древние представления о Небе и высшей небесной благодати дэ, конфуцианство выработало постулат, согласно которому правитель получал божественный мандат (мин) на право управления страной лишь постольку, поскольку он был добродетельным - в конфуцианском смысле этого слова. На страже нормы бдительно стояли конфуцианские ученые-чиновники, олицетворявшие единство и слитность высшей администрации и религиозно-идеологической власти. Воспроизводство этих ученых-чиновников превратилось в конфуцианском Китае в одну из важнейших задач государственного значения.

«Искусство управлять людьми, заставлять их следовать за собой, рождать в них при неправильном их поведении чувство стыда, но не страха — все это является составной частью должным образом упорядоченной системы администрации…[3]».

Конфуцианство - регулятор жизни Китая

Не будучи религией в полном смысле слова, конфуцианство стало большим, нежели просто религия. Конфуцианство - это также и политика, и административная система, и верховный регулятор экономических и социальных процессов - словом, основа всего китайского образа жизни, принцип организации китайского общества, квинтэссенция китайской цивилизации. В определенном смысле именно благодаря конфуцианству китайское государство и общество не только просуществовало свыше двух тысяч лет в почти не менявшемся виде, но и приобрело такую гигантскую силу консервативной инерции. Что даже революционный XX век, пока еще далеко не вправе считать себя победившим все восходящие к конфуцианству и питающиеся его соками консервативные традиции.

В течение двух с лишним тысяч лет конфуцианство формировало умы и чувства китайцев, влияло на их убеждения, психологию, поведение, мышление, речь, восприятие, на их быт и уклад жизни. В этом смысле конфуцианство не уступает ни одной из великих религий мира, а кое в чем и превосходит их. Конфуцианство заметно окрасило в свои тона всю национальную культуру Китая, национальный характер его населения. Оно сумело стать - во всяком случае, для старого Китая - незаменимым.

НОВАЯ ЭТИКА КОНФУЦИЯ

Этика как разновидность духовной деятельности зарождается в глубокой древности в эпоху совершенствования производительных сил, разделения труда, расслоения общества на классы. Люди понимают, что кроме сложной системы отношений с природными объектами и явлениями, складываются отношения внутри человеческой ячейки и между обособленными в географическом пространстве человеческими сообществами. Практические проблемы добра и зла, смысла жизни, наиболее целесообразных норм поведения поставили перед фактом необходимости изучения природы морали и сущности нравственных ценностей.

Появление первых этических учений в странах Древнего Востока - Индии и Китае - относится к I тыс. до н.э. В истории человечества выделяются этические концепции, которые стали основой этической традиции, цементирующей силой формирования и устойчивого существования определенного этноса. Среди моральных авторитетов Востока выделяются Будда и Конфуций.

Этика конфуцианства держится на почтительности сыновей и воспитанности. По мнению Конфуция "почтительность к родителям и уважение к старшим братьям - это основа любви к людям". В дальнейшем эта конфуцианская установка получила закрепление в средневековой сборке китайских законов, в которых доносительство на отца, мать, деда, бабушку предусматривало смертную казнь. Для Конфуция ни стремление к новому, ни консервация старого не имеют принципиального значения: есть нечто больше них - согласие и спокойствие в обществе. Вопрос стоит так: как возможны изменения в обществе без хаоса, без того, чтобы разрывалась связь времен и дети шли против родителей. Конфуций учит, что новое надо выводить из старого, что идеалы надо заимствовать в установившемся прошлом, а не в проблематичном будущем.

Этика Конфуция устанавливает взаимность в отношениях между людьми вектором времени: почитание сыном отца возвращается к нему через его собственных детей.

Согласованность взаимодействия различных социальных состояний в обществе Конфуций видит в такой формуле: "Государь должен быть государем, чиновник - чиновником, отец - отцом, сын - сыном[4]", а в результате добросовестного выполнения каждым своих обязанностей царит стабильность отношений в семье и государстве (большая семья).

Моральные обязанности ритуала формируются в процессе воспитания, образования и в результате человек приобретает определенного уровня культуру, приближается к состоянию благородной идеальной личности. Благородный человек относится ко всем ровно, одинаково; заимствует только хорошее и сближается только с лучшими; судит только самого себя. Дела благородного человека должны предшествовать его словам.

Благородному человеку в учении Конфуция противостоит низкий человек, который проявляется через следующие качества:
- Смотрит не в гору, вниз;
- Думает о том, чтобы получить выгоду;
- Не умеет переносить трудности;
- Предъявляет многочисленные требования другим людям;
- Склонен к распрям и может дойти до разбоя.

Если благородный человек создает себя упорным трудом, то низкий человек есть результат равнодушия человека к самому себе. Человек по своим возможностям открыт как к добру, так и злу. Поэтому, учит Конфуций, творить добро и противостоять злу - должно стать постоянным моральным бытием человека. «…Человек в учении и особенно в этике Конфуция— это прежде всего Человек добродетельный, воспитанный, достойный, этически безупречный…[5]»