Глава xVI. Как надо заботиться о детях от семи до четырнадцати лет

 

Когда мы разделяем возраст сыновей по семилетиям, говоря, что так надо руководить[222] до семи лет, а так наставлять от семи до четырнадцати лет, эти семилетия могут быть[223] сокращены и удлинены в зависимости от различия лиц. Ведь одни дети в двенадцать лет крепче телом, чем иные в шестнадцать. Поэтому мы не можем предложить в отношении таких точного правила, некоторые вещи надо оставить на суд педагога, наставляющего мальчиков, чтобы в зависимости от того, как ему покажется полезным, они могли сократить или удлинить это время.

Но в возрасте от семи до четырнадцати лет надо рассмотреть три вещи касательно руководства сыновьями. Дело в том, что первое разделение в человеке — это деление его на душу и тело.

В душе же как бы главные ее силы — интеллект и желание (appetitum). Вследствие этого надо обратить внимание на три вещи в отношении детей. Во-первых, какое у них тело. Во-вторых, какая воля. В-третьих, какой у них интеллект. В таком случае, чтобы у юнцов было хорошо развитое (bene dispositum) тело, их надо упражнять с помощью необходимых[224] упражнений и необходимых движений. Чтобы воля была у них верно направлена (упорядочена — bene ordinatam), их следует побуждать к необходимым добродетелям и к добродетельным делам. А чтобы интеллект у них стал совершенным, их надо наставлять в необходимых науках. Таким образом, при руководстве детьми надлежит обратить внимание на науку, добродетель и[225] упражнения.

С самого рождения надо приучать мальчиков, дабы избежать их бездействия,[226] к некоторым движениям. Но когда им исполнится семь лет,[227] вплоть до четырнадцати лет они должны постепенно приучаться к большим трудам[228] и к более сильным упражнениям. Необходимыми же упражнениями для юнцов, по-видимому, являются игра в мяч, согласно Tacuinum, или борьба, согласно Философу. Однако во втором семилетии надо пользоваться упражнениями более сильными, чем в первом. Но прибегать с этой целью к военным, а также тяжелым занятиям в таком возрасте не следует, потому что он слишком нежен. Откуда Философ в VIII книге «Политики» говорит, что вплоть до половой зрелости, т. е. до четырнадцати лет, надо применять какие-нибудь более легкие упражнения, чтобы не помешать[229] росту196.[230] было рассмотрено, что юнцы, дабы быть телесно хорошо развитыми, должны прибегать от семи до четырнадцати лет к более сильным нагрузкам, чем в первом семилетии.

Остается рассмотреть, как надлежит их направлять к добродетели, чтобы стала их воля упорядоченной. В таком случае надлежит знать, что Философ в V книге «Политики» говорит: наихудшее — не наставлять мальчиков в духе добродетели и соблюдения полезных законов197. В VIII книге «Политики» Философ задается вопросом, следует ли в отношении мальчиков ранее заботиться о том, чтобы было у них должное желание, либо о том, чтобы был совершенный интеллект198. И доказывает, что ранее надо заботиться об упорядочении воли, чем о совершенстве интеллекта. Во втором же семилетии, поскольку у мальчиков уже появляются страстные желания, но нет еще умения в совершенстве пользоваться разумом, предпочтительнее всего, по — видимому, в отношении детей заботиться об упорядочении их воли. Ведь как тело рождается ранее души, поскольку прежде формируется и укрепляется тело, а затем в него внедряется душа, так, согласно Философу в VIII книге "Политики"199, в отношении мальчиков прежде надо заботиться о хорошо направлен — ной воле, чем об ученом интеллекте. Но никто не обладает хорошо упорядоченной волей, если не может сдерживать сильного желания, ибо неупорядоченная воля вытекает из неупорядоченного чувственного желания. Таким образом, если сильные желания относятся к телу, а интеллект к душе, то, поскольку тело по рождению ранее души, прежде следует стремиться к тому, как обрести нам умеренные желания и упорядоченную волю, чем к тому, как обрести просвещенный интеллект. Способ же, каким следует сдерживать желания юношей, заключается в том, чтобы применять особую осторожность в отношении того, в чем они обычно более всего слабы. Поэтому если юноши следуют страстям и сильным желаниям и легко лгут и все делают, доходя до крайностей (к примеру, когда любят, то любят чрезмерно, когда берутся за игру, то играют чрезмерно, и в прочих иных вещах все всегда делают, выходя за пределы), то следует применять осторожность, чтобы они не следовали сильным желаниям, но были воздержанными и умеренными, чтобы не были лжецами, а были правдивыми и ничего не делали, доходя до крайностей, но в своих словах и действиях соблюдали умеренность.

После рассмотрения этих вещей остается показать, как подобает верно направить их[231] в том, что касается интеллекта. Ведь когда мы говорим, что во втором семилетии важнее заботиться об упорядочении желания, нежели о совершенствовании интеллекта, не следует это понимать так, что не надо никоим образом проявлять заботы о совершенном интеллекте, но поскольку у детей в возрасте от семи до четырнадцати лет изобилие сильных желаний и они не умеют пользоваться разумом, более важно поэтому усердно стремиться[232] к упорядочению желания. В течение почти всего второго семилетия дети усваивают лишь слова, они ведь не обладают таким[233] интеллектом, чтобы могли судить непосредственно о вещах. Потому во втором семилетии дети могут быть обучены грамматике, которая является словесной наукой (scientia sermocinalis), и логике, которая представляет собой скорее способ познания, чем науку, и музыкальной практике, состоящей в гармонии голосов, потому что в это время дети слабо пользуются разумом, не могут в совершенстве понимать. Однако чтобы не были они вообще не подготовлены (indispoliti) для науки, их надобно приучать к другим искусствам, о которых мы упомянули200.