Когда парень вошел в зал, нолан, не теряя ни минуты, схватил свою тарелку и поспешил к нему.

Дарен уже сел за стол, пододвинув к себе незамысловатый завтрак, и зачерпнул ложкой кашу, чтобы отправить ее в рот, когда первокурсник, заметно нервничая, спросил, может ли он присесть.

Парень кивнул, разрешая, и, наконец, приступил к трапезе. Нолан, который испытывал рядом со старшекурсником странное онемение во всем теле и благоговейный трепет, какое-то время молча наблюдал за тем, как парень ест, провожая взглядом его огромную ладонь, сжимающую ложку, которая то поднималась ко рту, то опускалась к тарелке. Казалось, он может смотреть на это вечно, но Дарен в своей грубоватой манере спросил: "Чего тебе?", и Нолан вздрогнул.

- Я... - он запнулся, чувствуя, как от волнения дрожит не только его голос, но и сам он трясется как осиновый лист. - Я хочу...

Момент был, на самом деле, очень удачный. Большинство учеников уже поели и встали из-за стола. Рокси так и не появился в столовой. И они были практически одни в довольно широком радиусе. Никто даже не услышит, что он будет говорить. Но слова, почему-то, застревали в горле и толкались там, не желая пробиваться наружу.

Дарен всегда подозревал, что самая жопошная жопа настает именно в тот момент, когда ее совершенно не ожидаешь. Наверное, именно поэтому парень всегда старался быть начеку и ждать от любых событий паршивого развития. Так было безопаснее. Так было надежнее. Ведь если готов к пиздецу, то когда он происходит, все не кажется таким уж и пиздячным. Но в этот раз что-то пошло не так.

День начался вполне себе обычно. Обычное пробуждение, обычная пробежка, обычный ледяной душ и уже ставшая за несколько недель обычной фраза "подрывай свою задницу или опоздаешь", обращенная к дрыхнущему мертвым сном соседу. Все как по нотам. Однообразно до зубовного скрежета. Привычно и спокойно. Гладко…

Но… корявая длань обнюхавшегося какой-то дряни судьбоносного дирижера взмахнула своей палочкой в другом направлении, и теперь, вместо гула голосов завтракающих учеников, Дарен слышал писк Нолана.

Внутри все оборвалось и замерло. Даже похолодело, но парень склонялся к тому, что причиной холода все же была остывшая к херам каша. И все же предчувствие пиздеца становилось сильнее и сильнее.

Дело в том, что Нолан никогда, никогда-никогда не заговаривал с ним первым. Мелкий писал какую-то пошляцко-ванильную ересь, дарил ненужные подарки, крутился рядом, что в принципе было не плохо, позволяя Дарену без зазрения совести бить опостылевшие надоедливые рожи однокурсников, имеющих к мелкому претензии, но говорить... нет, такого еще не случалось. Что-то подсказывало Дарену, что час пробил. Что именно в этот паскудный дождливый день его настигло неизбежное признание, которое застенчивый первогодка вынашивал месяцами. Будущее разверзлось перед парнем анусом, стремящимся засосать в свои недра все сущее. И Дарен впал в ступор. Обижать мальчишку не хотелось, но и пойти у него на поводу он так же не мог. Вот и сидел, как мышь в сеновале, обдумывая, как бы ловчее ускользнуть от назойливого кота. А мелкий все не решался. Мялся, заикался, лепетал что-то под нос, то и дело зыркая по сторонам и подбирая слова. Впрочем, это давало возможность и самому приготовить речь. Но когда в голове Дарена созрело три тома таких вот речей, терпению его пришел конец.

- Да говори уже, раз начал! - бросив ложку в тарелку, прорычал он, желая разобраться с этой херотой как можно скорее.

От тона Дарена сердце Нолана буквально подскочило к горлу, начиная там бесноваться. Все-таки, хоть старшекурсник и не обижал мальчишку, в гневе он был страшен, и это не вселяло уверенности.

Однако, заикнувшись о наболевшем, стоило до конца озвучить свою мысль. И Нолан, несмотря на вспотевшие ладони и тяжесть в желудке, снова открыл рот. Правда, первые несколько мгновений он был похож на выброшенную на берег рыбу. Только и делал, что беззвучно хлопал губами, с ужасом подмечая, как багровеет кожа на лице старшекурсника, выдавая зарождающуюся в нем злость.

- Ну же, соберись, - зашипел он на самого себя, низко опустив голову, и выпалил на одном дыхании, даже не потрудившись разделять слова паузами: - Ты знаешь, что Рокси спит с учителем украинского языка и с директором одновременно?

Слова, наконец-то, слетели с чуть подрагивающих от волнения губ первокурсника, и Дарен, сделав глубокий вдох, начал говорить:

- Я не мо...

Подготовленная фраза застыла на губах кристалликами льда. Тонкими, прозрачными, совсем невидимыми. А мозг совсем не хотел обрабатывать услышанное. Раньше Дарен лишь фырчал на Шимидзу за то, что тот сравнивает его с роботом, но сейчас парень и правда почувствовал себя железякой, неспособной обработать самую простую информацию. Он завис. Завис беспощадно. Что-то внутри закоротило, заставляя мысленно повторять про себя подготовленные для Нолана слова, но вместо них с губ срывались только нечленораздельные звуки.