Экзистенциальные и функциональные конфликты

По предметному критерию – каким образом стороны конфликта видят его предмет – конфликты бывают экзистен­циальные и функциональные, а по процедурному – каковы прием­лемые для сторон пути разрешения конфликта – статические и динамические. Таким образом, имеется четыре разновидности конфликтов, из которых аргументация является способом разрешения только в функциональном динамическом конфликте, а в трех других либо не является таковым вовсе – таков экзистенциальный конфликт, либо может являться, но с ограничениями – в функциональном статическом.

 

Экзистенциальный конфликт.

Один из путей разре­шения конфликта – физическое устранение противника – характерен для противоположного функциональному экзистенциального понимания конфликта, которое может быть динамическим и статическим. Согласно статическому экзистенциальному пониманию, конфликт – это угроза существованию каждой из его сторон, в силу чего противоборствующие стороны видят друг друга врагами, и оказывается, что единственный путь разрешения такого конфликта – устранение врага. Подобное устранение может быть относительным, например, когда противника изолируют от влияния на ситуацию или отстраняют от принятия решений, или абсолютным, т.е. физическое уничтожение. Истоки стати­чес­кого экзистенциального понимания конфликта лежат в области широкого понимания конфликта, когда его сторонами могут быть не только рациональные агенты, но и вообще любые столкновения противоположностей. Р. Дарендорф, стоявший у истоков современной конфликтологии, полагал, что «конфликт – это любое отношение между элементами, которое можно охарактеризовать как объективные (латентные) или субъектив­ные (явные) противоположности» [6, с. 141]. Экзистенциальное объективное «безагентное» представление о конфликте, по сути, сводится к борьбе и противостоянию, когда подобное противостояние происходит между факторами или ситуациями, элементами которых могут быть и агенты. Перенесенное в сферу агентной узкой трактовки конфликта экзистенциальное понимание сохраняет свои свойства борьбы, нацеленной на устранение противоположного, с тем лишь отличием, что в узком понимании конфликта в качестве противника выступает агент или институт, рациональный характер поведения которого мало что меняет или ничего не меняет в сути конфликта. Экзистенциальный конфликт носит онтологический характер и связан с противостоянием между фактами существования его сторон. В силу этого такой конфликт стремятся разрешить посредством изменения фактического положения дел, т. е. посредством устранения факта существования противника, независимо от того, является ли противник разумным рациональным агентом или представляет собой неблагоприят­ное стечение обстоятельств, социальных, политических или природных.

Если речь идет об экзистенциальном статическом конфликте, сторонами которого являются агенты, то такой конфликт всегда носит стратегический характер: для каждой из его сторон верно, что преодолеть данный конфликт можно только при помощи другой стороны, правда, «помощь» здесь заключается в том, что другую сторону устраняют, поэтому такой конфликт является антагонистическим и в социальном и в теоретико-игровом смысле. Ясно, что экзистенциальное статическое понимание конфликта не оставляет места ни для аргументации, ни для речевых коммуникативных взаимо­действий сторон. Примером экзистенциального статического конфликта является борьба за выживание в природе, война или драка.

Экзистенциальное динамическое понимание конфликта тоже не подразумевает аргументации как способа его разрешения, хотя и допускает речевое коммуникативное взаимодействие сторон конфликта. В отличие от статического, экзистенциальное динамическое понимание конфликта заключается в том, чтобы ради его разрешения оказывать всемерное давление на врага, включая как силовое и психологическое, так и коммуникативно-речевое. Особенность динамического понимания конфликта заключается в том, что его разрешение стороны видят в русле изменения ситуации, вызвавшей его, и нацелены на ослабление противника, включая снижение его притязаний, однако не считают окончательное устранение противника единственно возможным путем прео­до­ления конфликта. Как и в случае с экзистенциальным стати­ческим конфликтом, подобное давление на противника носит стратегический характер и имеет своей целью его устранение посредством ослабления или разрушения его социального или морального статуса, что может выражаться, например, в манипулировании, шантаже, атаке на деловую и личную репутацию. Для подобного давления часто используют диало­говое взаимодействие или публичный социально-ком­муника­тивный дискурс, которые в данном случае выступают лишь формами подобной стратегической деятельности и сами по себе не носят аргументативного характера, потому что в экзистенциальном понимании конфликта позиции сторон и агенты, выражающие их, рассматриваются одновременно и агентно и целокупно, как неотделимые друг от друга факты бытия, наделенные при этом интеллектуальными и комму­никативными компетенциями. Подобная трактовка сторон экзис­тенциального конфликта позволяет рассматривать особенности их отношения в конфликте, а также их социальную структуру и функции, когда этого требует анализ конфликта   [19, с. 31]. По этой причине диалог в экзистенциальном конфликте есть средство давления на противника, хотя и может включать познавательную цель изучения его позиции лишь как вспомогательного элемента подобного давления. Такой диалог, как и иные используемые для этого средства, преследует цель победы над другими его участниками, потому что иных способов разрешения конфликт данного вида не предус­матривает.

В отличие от экзистенциального статического понимания, где единственной целью участников конфликта выступает победа над противником как способ его устранения, в экзистенциальном динамическом конфликте стороны также нацелены на устранение друг друга, но трактуют это устранение иначе. Они допускают разные варианты того, каким образом оно может быть реализовано при преодолении конфликта. В экзистенциальном динамическом конфликте его участники стремятся к тому, чтобы противник ослабил свою позицию или вовсе отказался от своих претензий или интересов, потому что каждый видит угрозой для себя не столько самого противника, сколь­ко наличие у противника определенных интересов или пре­тензий. Поскольку участники экзистенциального динами­чес­кого конфликта, как и участники экзистенциального стати­чес­ко­го конфликта, не отделяют претензии и интересы сторон от аген­тов, выражающих их в ходе конфликта, постольку в эк­зис­тенциальном динамическом конфликте стороны тоже не прием­лют реализации ничьих интересов, помимо своих собственных. При этом в экзистенциальном динамическом конф­ликте речь необязательно идет о физической изоляции или устранении но­сителей противоположных интересов, как в случае экзистен­циального статического конфликта. Примером экзистенциаль­ного динамического конфликта является уголов­ное судебное разбирательство, в котором стороне обвинения противостоит сторона защиты, и функции этих сторон – обвинение и защита –противоположны, как и отстаиваемые в конфликте интересы. Вместе с тем сам смысл судебного разбирательства заключается в подвижности позиций сторон, функции которых остаются неизменными. Ключевым фактором эффективности уголовного разбирательства выступает структура противоборствующих сторон конфликта, что играет решающую роль в плане определения содержания и механизма процессуального конфликта [10, с. 191], каковым является уголовный процесс. Подобная структура конструируется в лоне правовой системы и находится за рамками самого конфликта, поэтому его раз­решением является устранение или ослабление одной из сторон – обвинения, недоказанного или доказанного частично, или обвиняемого – осужденного по всем или некоторым предъяв­ленным обвинениям или оправданного за недока­зан­ностью.

 

Функциональный конфликт.

Противостоит экзистенциальному пониманию конфликта его функциональное понимание. Один из основоположников конфликтологии Л. Козер считал функциональный конфликт определенной трансформацией экзистенциального и видел в конфликте «борьбу за ценности, возникшую из-за притязаний на ограниченные возможности достижения статуса, власти или ресурсов, борьбу, в которой целями являются нейтрализация, нанесение ущерба или уничтожение противника» [11, с. 16].

Функциональное понимание конфликта отличается от экзистенциального в двух важных взаимосвязанных аспектах. Во-первых, функциональный конфликт каждая из его сторон трактует как необходимый этап движения к своей цели не только в онтологическом смысле, когда считают, что конфликты нужно урегулировать, устраняя их, как в экзистенциальном конфликте. Необходимость функционального конфликта– это еще и осознание неизбежности возникновения конфликтов на пути отстаивания собственных интересов и осознание настоятельности их разрешения на этом пути, когда стороны конфликта видят друг в друге не причину конфликта, как в экзистенциальном конфликте, а фактор его разрешения. Иными словами, в функциональном конфликте стороны трактуют друг друга как необходимый элемент его разрешения, тогда как в экзистенциальном конфликте – как необходимый элемент самого конфликта. Поэтому в функциональном конфликте стороны могут расходиться в оценках причин его возникновения и связывают стремление к его разрешению с разумной и рациональной природой его участников, надеясь на взаимовыгодное сотрудничество в процессе отстаивания каждым своих интересов [21, с. 53].

Во-вторых, поскольку в функциональном конфликте его участники выступают фактором его разрешения, а не причиной его возникновения, постольку каждая сторона проводит границу между позицией в конфликте, приведшей к его возникновению и нуждающейся в отстаивании или изменении ради разрешения конфликта, и агентом, выражающим эту позицию. Предметом функционального конфликта служат позиции его сторон, но не агенты, представляющие их в споре. Агенты функционального конфликта являются необходимым звеном его разрешения еще и в силу того, что разумный и рациональный агент способен обсуждать позиции сторон, защищать свою и критиковать чужие и, если считает нужным, способен модифицировать свою позицию, а также требовать изменений в позициях других сторон посредством аргументов. Подобное функциональное понимание конфликта лежит в основе метода переговоров, предложенного Р. Фишером и У. Юри: «Метод принципиаль­ного ведения переговоров в противоположность позиционному препирательству заостряет внимание на основных интересах, удовлетворительных для обеих сторон вариантах решения и справедливых критериях. Этот метод позволяет постепенно достичь договоренности и выработать совместное решение, не сосредоточивая внимания на позициях, сдача которых ради продолжения взаимодействия дается очень тяжело. Постав­ленная задача отделяется от человеческих взаимо­отношений, что позволяет нам обращаться к другой договаривающейся стороне именно как к человеку и способствует таким образом достижению дружеского согласия» [21, с. 184–185].

Именно функциональное понимание конфликта служит фундаментом для связи конфликта и аргументации, когда аргументация используется для обсуждения и изучения позиций сторон рациональными агентами [13, с. 21]. С одной стороны, в таком конфликте многообразие участников в онтологическом смысле играет скорее позитивную роль, потому что трактуется в качестве элемента его разрешения. «Возникающая при этом полионтичность бытия личности рождает абсолютно новую тенденцию в ее развитии: возможность создания неограниченного количества взаимодействий как тиражи­рования «себя другого»» [24, с. 76]. С другой стороны, в функ­цио­нальном конфликте речевая коммуникация, наряду с другими формами взаимодействия сторон, применяется на основе презумпции рациональности и разумности агентов, которая в равной мере принимается относительно всех агентов. Если кто-либо из участников в таком конфликте считается менее разумным или рациональным, конфликт рискует перерасти в экзистенциальный, потому что агенты, не обладающие указанными характеристиками, не способны отстаивать или изменять свою позицию должным образом. Например, функциональный конфликт родителя и ребенка, учителя и ученика может сделаться экзистенциальным, если равноправие сторон в указанном аспекте не удается сохранить.

В аргументации признание подобного равноправия сторон в смысле их разумности и рациональности служит основой для того, чтобы избегать давления одной стороны на другую посредством авторитета, обмана, запугивания и т.п., – все подобные способы поведения в споре считаются нелегитимными [9, с. 169–215]. В силу этого между неравно­правными в смысле рациональности и разумности сторонами аргументация затруднена или невозможна, как в экзистенциальном конфликте. Один из основоположников современной теории аргументации Г. Джонстон писал: «Аргу­ментация есть всепроникающая черта человеческой жизни. Это не означает, что нет случаев, когда человек поддается гипнозу, подсознательной стимуляции, наркотикам, «промыванию мозгов» и физической силе, и что нет случаев, в которых он может должным образом контролировать действия и взгляды своих собратьев – людей средствами иными, чем аргументация. Однако только тот человек, которого можно назвать бесчеловечным, будет получать удовольствие от воздействия на поведение других людей лишь неаргументационными средст­вами, и только идиот будет охотно подчиняться ему. Мы даже не властвуем над людьми, когда манипулируем ими. Мы можем властвовать над людьми, только рассматривая их как людей» [2, с. 2]. Таким образом, использование участниками конфликта речевой коммуникации в целях разрешения конфликта существенно различается в экзистенциальном динамическим и в функциональном конфликте и невозможно в экзистенциальном статическом конфликте.