Некрасов Н. А. –                             Рубка леса (из поэмы «Саша»)

Саше случалось знавать и печали:
Плакала Саша, как лес вырубали,           Ей и теперь его жалко до слёз.
Сколько тут было кудрявых берёз!   Там из-за старой, нахмуренной ели
Красные грозды калины глядели,          Там поднимался дубок молодой.
Птицы царили в вершине лесной, Понизу всякие звери таились.
Вдруг мужики с топорами явились —Лес зазвенел, застонал, затрещал.
Заяц послушал — и вон побежал,                 В тёмную нору забилась лисица,
Машет крылом осторожнее птица,              В недоуменье тащат муравьи
Что ни попало в жилища свои.                 

С песнями труд человека спорился:
Словно подкошен, осинник валился,      С треском ломали сухой березняк,
Корчили с корнем упорный дубняк, Старую сосну сперва подрубали,
После арканом её нагибали                         И, поваливши, плясали на ней,
Чтобы к земле прилегла поплотней. Так, победив после долгого боя,
Враг уже мёртвого топчет героя.

Много тут было печальных картин:
Стоном стонали верхушки осин,               Из перерубленной старой берёзы
Градом лилися прощальные слёзы             И пропадали одна за другой
Данью последней на почве родной. Кончились поздно труды роковые.
Вышли на небо светила ночные,                И над поверженным лесом луна
Остановилась, кругла и ясна, —

Трупы деревьев недвижно лежали;
Сучья ломались, скрипели, трещали, Жалобно листья шумели кругом.
Так, после битвы, во мраке ночном Раненый стонет, зовёт, проклинает.
Ветер над полем кровавым летает —Праздно лежащим оружьем звенит,
Волосы мёртвых бойцов шевелит!

Тени ходили по пням беловатым,
Жидким осинам, берёзам косматым; Низко летали, вились колесом
Совы, шарахаясь оземь крылом; Звонко кукушка вдали куковала,
Да, как безумная, галка кричала, Шумно летая над лесом… но ей
Не отыскать неразумных детей!            С дерева комом галчата упали,
Жёлтые рты широко разевали,Прыгали, злились. Наскучил их крик —
И придавил их ногою мужик.

Утром работа опять закипела.
Саша туда и ходить не хотела,             Да через месяц — пришла. Перед ней
Взрытые глыбы и тысячи пней; Только, уныло повиснув ветвями,
Старые сосны стояли местами,               Так на селе остаются одни
Старые люди в рабочие дни.

Верхние ветви так плотно сплелися,
Словно там гнёзда жар-птиц завелися,                                                 Что, по словам долговечных людей,
Дважды в полвека выводят детей. Саше казалось, пришло уже время:
Вылетит скоро волшебное племя, Чудные птицы посядут на пни,
Чудные песни споют ей они!

Саша стояла и чутко внимала.
В красках вечерних заря догорала —Через соседний несрубленный лес,
С пышно-румяного края небес Солнце пронзалось стрелой лучезарной,
Шло через пни полосою янтарной                И наводило на дальний бугор
Света и теней недвижный узор.

Долго в ту ночь, не смыкая ресницы,
Думает Саша: что петь будут птицы? В комнате словно тесней и душней.
Саше не спится, — но весело ей.

Некрасов Н. А. - В деревне

1                                                                          Право, не клуб ли вороньего рода
Около нашего нынче прихода?
Вот и сегодня… ну просто беда!
Глупое карканье, дикие стоны…
Кажется, с целого света вороны
По вечерам прилетают сюда.
Вот и еще, и еще эскадроны…
Рядышком сели на купол, на крест,
На колокольне, на ближней избушке,-
Вон у плетня покачнувшийся шест:
Две уместились на самой верхушке,
Крыльями машут… Все то же опять,
Что и вчера… посидят, и в дорогу!
Полно лениться! ворон наблюдать!
Черные тучи ушли, слава богу,
Ветер смирился: пройдусь до полей.
С самого утра унылый, дождливый,
Выдался нынче денек несчастливый:
Даром в болоте промок до костей,
Вздумал работать, да труд не дается,
Глядь, уж и вечер — вороны летят…
Две старушонки сошлись у колодца,
Дай-ка послушаю, что говорят…

2                                                                                   — Здравствуй, родная.- «Как можется, кумушка?
Всё еще плачешь никак?
Ходит, знать, по сердцу горькая думушка,
Словно хозяин-большак?»
— Как же не плакать? Пропала я, грешная!
Душенька ноет, болит…
Умер, Касьяновна, умер, сердешная,
Умер и в землю зарыт!

Ведь наскочил же на экую гадину!
Сын ли мой не был удал?
Сорок медведей поддел на рогатину —
На сорок первом сплошал!
Росту большого, рука что железная,
Плечи — косая сажень;
Умер, Касьяновна, умер, болезная,-
Вот уж тринадцатый день!

Шкуру с медведя-то содрали, продали;
Деньги — семнадцать рублей —
За душу бедного Савушки подали,
Царство небесное ей!
Добрая барыня Марья Романовна
На панихиду дала…
Умер, голубушка, умер, Касьяновна,-
Чуть я домой добрела.

Ветер шатает избенку убогую,
Весь развалился овин…
Словно шальная, пошла я дорогою:
Не попадется ли сын?
Взял бы топорик — беда поправимая,-
Мать бы утешил свою…
Умер, Касьяновна, умер, родимая,-
Надо ль? топор продаю.

Кто приголубит старуху безродную?
Вся обнищала вконец!
В осень ненастную, в зиму холодную
Кто запасет мне дровец?
Кто, как доносится теплая шубушка,
Зайчиков новых набьет?
Умер, Касьяновна, умер, голубушка,-
Даром ружье пропадет!

Веришь, родная: с тоской да с заботами
Так опостылел мне свет!
Лягу в каморку, покроюсь тенетами,
Словно как саваном… Нет!
Смерть не приходит… Брожу нелюдимая,
Попусту жалоблю всех…
Умер, Касьяновна, умер, родимая,-
Эх! кабы только не грех…

Ну, да и так… дай бог зиму промаяться,
Свежей травы мне не мять!
Скоро избенка совсем расшатается,
Некому поле вспахать.
В город сбирается Марья Романовна,
По миру сил нет ходить…
Умер, голубушка, умер, Касьяновна,
И не велел долго жить!

3                                                                             Плачет старуха. А мне что за дело?
Что и жалеть, коли нечем помочь?..
Слабо мое изнуренное тело,
Время ко сну. Недолга моя ночь:
Завтра раненько пойду на охоту,
До свету надо крепче уснуть…
Вот и вороны готовы к отлету,
Кончился раут… Ну, трогайся в путь!
Вот поднялись и закаркали разом.
— Слушай, равняйся!- Вся стая летит:
Кажется будто меж небом и глазом
Чёрная сетка висит.

 

Некрасов Н. А. –