Возможно ли появление десятой формы рыночного уклада.

 

Несмотря на резкие скачки, затишья, противостояние, сопровождавшие девять предыдущих форм рыночного уклада, современники всегда полагали, что форма, которая была в их время, несмотря на все угрозы не может исчезнуть и ее центр навсегда останется мировой столицей.

Часто при давно перешедшей в другие руки власти никто ни в центре, ни вокруг не осознавал этого. Бывшие хозяева продолжали считать, что их продукция, культура, дипломатия и армии доминируют в мире, хотя на самом деле форма была в упадке, и другие успели занять их место. В свое время так произошло с Брюгге, Венецией, Лондоном, Бостоном и Нью-Йорком. Так будет и с Калифорнией.

Если следовать логике истории, через 30 лет, а то и раньше девятая форма рыночного уклада, истощенная борьбой с конкурентами, должна прекратить свое существование. Ей на смену придет новая форма с другим центром, технологиями и геополитическим раскладом сил.

Более детально обратившись к истории предшествующих форм, можно понять, что нас ждет в будущем.

Если десятая рыночная форма будет на них похожа, произойдет новый передел сфер влияния государств, а общество ждет либерализация нравов. Новейшие технологии сократят производственный цикл продуктов питания, одежды, транспортных средств и развлекательных товаров. Новые услуги превратятся в промышленные товары, новые работники — во временных наемников. На смену старым энергоресурсам придут новые. Богатство будет аккумулироваться в руках привилегированных классов, у горожан и потребителей появится огромный выбор, у работников — новые формы отчуждения.

Центром десятой формы станет регион, сосредоточенный вокруг огромного порта или аэропорта, откуда будет осуществляться управление мировой торговлей. В либеральном и динамическом климате нового центра креативный класс начнет получать доход от своих идей и технологий, которые позволят разрешить проблемы рыночного уклада (снизить расходы на здравоохранение, образование и безопасность) и создадут новые товары, необходимые для мирового экономического роста.

Наиболее вероятно, что новая форма будет располагаться на территории США. Даже после кризиса 2025 года Америка останется мировым военным, технологическим, финансовым и культурным центром, самым надежным убежищем и большим рынком для мировых элит и капиталов. Вашингтон продолжит быть политической столицей мира, американская армия — сильнейшей в мире. В конце концов, Америке удастся восстановить свои позиции, организовать производство новых товаров и возродить экономический рост, как это однажды уже произошло с автомобильной промышленностью, бытовой техникой, а затем с мобильными устройствами.

Если именно американскому городу суждено стать десятым центром рыночного уклада, несомненно, он будет располагаться недалеко от Калифорнии: минимум на протяжении 50 лет этот штат останется самым динамично развивающимся местом на планете. Никто не сможет соперничать с Калифорнией: Нью-Йорк будет отставать по развитию промышленности, а изолированному Техасу не хватит инфраструктуры.

Если два предыдущих центра — Бостон и Нью-Йорк — находились на Восточном побережье США, то новый, второй, калифорнийский центр расположится южнее, ближе к мексиканской границе, по соседству с другим большим городом, одним из самых динамичных портов Тихого океана — Сан-Диего, и будет обладать оборонной, космической, телекоммуникационной, микроэлектронной промышленностью, важнейшими центрами развития нано- и биотехнологий (Ля-Хойя) и лучшими университетами (Стэнфордский и Калифорнийский в Беркли), где учатся студенты со всего мира. Территория десятого центра будет простираться от Северной Мексики до Западной Канады.

Несмотря на все это я склонен полагать, что возможен другой сценарий: к концу девятой формы, через 20 или 30 лет, Америка просто устанет от власти и от неблагодарности тех, чью безопасность она обеспечивала, но считающих себя ее жертвами. США понадобится передышка, время, чтобы восстановить финансовое положение, залечить раны, позаботиться о благополучии собственных граждан, заняться своими делами и безопасностью. Америка не захочет брать на себя расходы, связанные с содержанием центра. Она не захочет подвергаться угрозе ведения военных действий на своей территории, перестанет стремиться к мировому господству. Американская армия будет выполнять исключительно оборонительную функцию. Кстати, сейчас Вашингтон оправдывает присутствие американских войск в других регионах мира исключительно необходимостью защиты своих границ и граждан.

Однако Америка останется могущественной страной и, если и решит отказаться от роли доминирующего государства и центра рыночного уклада, то по собственной воле.

Трудно сказать, когда именно это произойдет. История учит, что продолжительность жизни империй сокращается: Восточная Римская империя просуществовала 1058 лет; Священная Римская — 1006 лет; империи Востока — по 400 лет каждая; китайские — меньше 300 лет; персидские, монгольские и европейские — по 200–300 лет; голландская — 250 лет; британская империя — 100 лет; советская — около 70 лет; японские, немецкие и итальянские — и того меньше. Америка, доминирующая на протяжении 120 лет, должна сдать свои позиции в самом скором времени.

Многим такой вариант развития событий может показаться немыслимым. Большинство американских руководителей думают, что их империя вечная, для них США — демократическое, не имперское государство, которое спасает человечество и ведет себя так, будто ему подчиняется время, а значит, и сам Бог; будто безупречная и неуязвимая Америка будет управлять миром на протяжении многих веков. Немалое число людей в мире, включая заклятых врагов США, тоже в это верят. Некоторые из них готовы даже на суицид, лишь бы навредить вечной, как они полагают, власти США. Но все это не имеет никакого значения: через 30 лет придется искать новый центр.

Другие страны вполне могут претендовать на эту роль. История показала, что городу-«сердцу» необязательно находиться на территории большой и густонаселенной страны: ни у Брюгге, ни у Венеции, ни у других городов ничего подобного не было. Чтобы стать центром, нужны силы, созидательная энергия, стремление к инновациям, массовому производству, риску и доминированию. Исходя из данных критериев многие города через 20–30 лет смогут претендовать на роль центра.

Во-первых, Лондон — первый финансовый центр европейского континента, место, где сосредоточены европейские элиты и располагаются два самых известных университета мира. Возможно, через 20–30 лет в этом городе будут сочетаться многочисленные характеристики центра: разношерстное население, крупный порт и аэропорт, креативный дух. Но этого недостаточно: Лондон как центр XIX века обладал развитой промышленностью, транспортной и коммунальной инфраструктурой, необходимой для производства товаров. Сити наших дней будет всего лишь финансовой платформой, современной и неустойчивой, которую при следующем взрыве «пузыря» на рынке недвижимости покинут многие жители.

Центр может быть образован слиянием нескольких европейских городов, расположенных на пути следования высокоскоростных поездов из Лондона во Франкфурт через Брюссель, Лилль и Париж: эти города обладают промышленными и финансовыми преимуществами. Такое станет возможно, если несколько стран ЕС, среди которых Франция и Германия, объединят политические, промышленные и военные усилия. Тогда новый европейский регион сможет заменить Калифорнию, а евро — прийти на смену доллару. Но пока не произойдут сильные потрясения, речь о которых пойдет в следующих главах, этому не бывать. Конечно, чтобы стать центром, нужно иметь огромное желание жить, управлять, продвигаться вместе, собирать таланты со всего мира. Нужно обладать особой страстью к власти и смело идти на риск, как это делали прежние центры. Однако необходимость всего этого сегодня может оказаться не бесспорной, особенно при многочисленных опасностях, поджидающих эту часть Европы.

Другой центр может появиться в скандинавских странах, между Стокгольмом, Хельсинки и Осло. Там царит особый климат — передовые индустрии, прекрасные университеты, нефтяные месторождения, высокий уровень образования и безопасности, высокая степень социальной защищенности и качество жизни. Несмотря на негативные последствия, глобальное потепление будет на руку Скандинавии. В ее городах можно собрать весь мировой креативный класс. Тем не менее северные государства, которые предпочитают держаться в стороне от мировых потрясений, вряд ли станут вмешиваться в чужие дела, за исключением отдельно взятых дипломатических миссий. Они сами откажутся от роли центра, поскольку это предполагает отказ от привычной для них нейтральной позиции.

Из других европейских городов ни один не готов взять на себя расходы, связанные с защитой и расширением центра рыночного уклада.

Серьезный кандидат — Токио: к 2030 году японская промышленность будет иметь некоторые преимущества перед остальными тихоокеанскими и азиатскими страна, ми и сыграет важную роль в создании товаров будущего. Но этот город уже упустил свой шанс в начале 1980-х годов. Вряд ли к 2030 году ему удастся вписаться в схему общечеловеческих ценностей: философский идеал Японии не предполагает индивидуальной свободы. Сюда будет трудно привлекать таланты со всего мира. К тому же из-за сложных отношений с Китаем и Кореей Япония не сможет взять на себя роль политического покровителя и защитника периферии и внутренних районов, тем более — стать мировым военным лидером.

Два других азиатских города — Шанхай и Мумбай — к 2030 году превратятся в важнейшие города мира с крупнейшими экономиками. Это большие порты, куда стекаются товары со всех уголков света. Следовательно, и они могут претендовать на роль центра. Однако чтобы занять это место, им нужно формировать системы связи, законодательную базу, полицейскую, военную и технологическую инфраструктуру; стабилизировать внутреннюю политическую обстановку и создать рабочие места для многочисленного населения сельских районов. Эти города не готовы возглавить новую рыночную форму, так как слишком заняты решением внутренних проблем, усмирением недовольства своих беднейших провинций и не обладают даже элементарной инфраструктурой.

Австралия вполне может оказаться в роли будущего центра: новая Америка, динамичная, способная принимать иммигрантов и развивать технологии, обладающая крупнейшими в мире портами. Но она так мало заселена и так далека от остального мира! Нужен транспортный прогресс, который приблизит Сидней на расстояние четырех часов лёта или пяти дней по морю до Лос-Анджелеса и Токио, а также увеличение населения хотя бы до 100 млн. Для Австралии такие показатели будут недостижимы еще в течение долгого времени.

Глобальное потепление улучшит климат России и Канады, но эти страны — не самые удачные кандидаты на роль центра. Крупнейшие города исламского мира — Каир, Анкара, Багдад и Джакарта — тоже мечтают о высоком статусе, но к 2035 году у них будет недостаточно промышленных, финансовых, культурных и политических сил. К тому же центру нужна интеллектуальная свобода, в этих странах немыслимая.

Возможно, центр будет существовать в виртуальном мире. Позже мы вернемся к этой мысли.

Можно предположить, что центр по-прежнему двигается на Запад, продолжая начатое три тысячи лет назад путешествие. Следовательно, он должен пройти через Японию, Китай, Австралию и Индию, чтобы в конечном итоге завершить полный круг на Ближнем Востоке, где когда-то зародился торговый строй. Можно представить, что центр обоснуется в Иерусалиме, столице всех государств региона, наконец-таки обретших мир. «Город-мир» — почему бы нет? Мировая столица рыночных демократий или столица мировой рыночной демократии.

Но пока мы ждем «светлого завтра», ни один из городов не займет место Лос-Анджелеса. В течение долгого времени, пока не нахлынут три волны будущего, центр не нужен рыночному строю.

 

Государств

 

В ближайшем будущем в мире будет одиннадцать мощных экономических и политических держав: Япония, Китай, Индия, Россия, Индонезия, Корея, Австралия, Канада, ЮАР, Бразилия и Мексика. Я их так и называю — одиннадцать. Через 20–25 лет эти страны превратятся в рыночные демократии, но ни одна из них не станет центром в прямом смысле слова.

20 стран, в том числе Аргентина, Иран, Вьетнам, Малайзия, Филиппины, Венесуэла, Казахстан, Турция, Пакистан, Саудовская Аравия, Алжир, Марокко, Нигерия и Египет, будут находиться на экономическом подъеме, но еще тяготиться положением институциональных лакун. Другие страны, более скромные по размерам, — Ирландия, Норвегия, Дубай, Сингапур и Израиль — сыграют особую роль.

Азиатские страны выйдут в лидеры. Две трети коммерческих сделок будет совершаться через Тихий океан. Через 20 лет уровень производства азиатских стран превысит уровень мирового производства. Тринадцать из двадцати крупнейших контейнерных портов находятся в Азии (включая Шанхай, Гонконг, Сингапур, Нагоя в Японии, Пусан в Корее, Гаосюн на Тайване, Дампьер в Австралии). Уже сейчас порт Пусан и шанхайский Яншань способны обрабатывать до 90 контейнеров в час; в будущем портовые и аэропортовые инфраструктуры этих городов разовьются еще сильнее.

Экономика Китая будет второй в мире. К 2025 году его население составит 1,48 млрд человек. Сохраняя сегодняшние темпы, ВВП Китая превысит ВВП Японии к 2015 году и ВВП США к 2040 году. Его доля в мировом ВВП увеличится с 4,5 до 7 % к 2015 году и достигнет 15 % к 2025-му. Средний уровень жизни в стране в 2050 году составит половину от американского. К 2025 году, даже если ежегодный экономический рост сократится вдвое, ежегодный доход на душу китайского населения составит $6000. Миллионы китайских граждан станут представителями среднего класса, тысячи — буржуазии. В стране будет наблюдаться положительный баланс движения капиталов и кредитов. Китай продолжит финансировать дефицит бюджета США. Будто поддерживая сообща мировой экономический рост, они на самом деле копят силы, чтобы сразиться в будущем. Китай превратится в главного инвестора региона от Филиппин до Камбоджи, отодвинув на второй план Японию и США. В его прибрежные регионы будут съезжаться представители креативного класса со всего мира, а китайский креативный класс возвратится на родину.

Коммунистическая партия Китая не сможет организовать городскую жизнь. Даже несмотря на то, что коммунистам удалось сохранить экономический рост в 2008–2009 годах благодаря принятой программе по активизации экономики, им все равно придется отдать власть в городах в руки выборных представителей. Без реформирования компартии не решить существующие проблемы: у 90 % китайского населения нет ни пенсионных выплат, ни медицинской страховки; половина городского населения и 80 % сельских жителей не имеют доступа к услугам здравоохранения; в половине из пятисот крупнейших городов страны нет питьевой воды и системы утилизации отходов. Китай должен формировать городскую инфраструктуру; укреплять валютную стабильность; бороться с коррупцией; проводить мероприятия по оздоровлению государственных финансов; создавать рабочие места для миллионов крестьян, наводняющих города; снижать разрыв в уровне доходов; улучшать систему образования, которая должна выпускать больше управленческих кадров; реформировать устаревший государственный сектор; построить судебную систему, которая могла бы защитить частную и интеллектуальную собственность. Эти задачи не могут быть выполнены при однопартийной системе. К 2025 году срок правления компартии приблизится к 76 годам (еще ни одной политической партии в мире не удавалось так долго и непрерывно оставаться у власти). Недалек тот час, когда она перестанет существовать. После этого в стране какое-то время будет царить хаос, как уже неоднократно случалось в ее истории. Может, установится новая форма правления, и события будут напоминать 1912 год, названный «эрой милитаристов», когда власть над Китаем поделили несколько военных правителей. Если страна не сможет сохранить единство, она наряду со многими другими будет вовлечена в процесс распада, о котором мы поговорим в следующей главе. Пытаясь продлить свою жизнь, компартия Китая сможет предпринять вторжение на Тайвань и в Сибирь.

К 2025 году Индия займет первое место в мире по численности населения — 1,4 млрд, а ее экономика выйдет на третье место вслед за Китаем и США. С 2010 года экономический рост Индии превышает экономический рост Китая, но ВВП на душу населения меньше, чем в КНР, из-за быстрого демографического роста. Tata, Infosys и Mittal станут крупнейшими в мире компаниями. Правительству Индии предстоит решить те же проблемы, что и Китаю: финансировать развитие городской инфраструктуры, найти альтернативные источники энергии, заняться строительством дорог и аэропортов, запустить процедуру финансового оздоровления, уменьшить разрыв между регионами и социальными классами. Если правительству не удастся это сделать, стране грозит участь Китая — дезинтеграция: ведь Индия была единой только во времена британской колонизации.

Несмотря на финансовый кризис, относительный упадок и старение населения, Япония останется одним из важнейших игроков на мировой арене. Однако если она не примет 10 млн иммигрантов или не попытается восстановить уровень рождаемости, ее население будет уменьшаться — этот процесс уже начался. Несмотря на то что положение Японии идеально подходит для доминирования в сфере технологий будущего — от роботов до нанотехнологий, — ей чуждо понятие личной свободы. Это государство будет существовать за счет окружения: оружие из Северной Кореи, продукция из Южной Кореи, инвестиции из Китая. Оно будет вести себя решительно, обладая всеми видами оружия, в том числе ядерным, и выбирая оборонительную и протекционистскую стратегию, что принесет значительные убытки. К 2025 году экономика Японии будет всего лишь пятой в мире.

Южная Корея станет одной из важнейших азиатских стран. К 2025 году ее ВВП на душу населения удвоится; культурный и технологический динамизм превратит это государство в новую экономическую и культурную модель для остального мира. Китай, Малайзия, Индонезия, Филиппины и Япония постараются скопировать успешную южнокорейскую модель, которая заменит американский стандарт развития. Долговечность успеха Южной Кореи будет зависеть от ее способности проложить дорогу между двумя катастрофическими сценариями: воссоединением, вызванным крахом северокорейского режима, чья экономическая политика невыносима, и военным обострением с применением ядерного оружия северокорейского соседа, которое разрушит полувековое экономическое чудо Южной Кореи.

К 2025 году население Вьетнама превысит 125 млн жителей. Если вьетнамскому правительству удастся провести реформу политической, банковской и образовательной систем, создать дорожную инфраструктуру и победить коррупцию, экономика страны станет третьей в Азии. В любом случае, Вьетнам будет одним из важнейших государств на мировой арене, привлекательных для иностранных инвесторов.

На пути развития Индонезии стоят следующие проблемы: коррупция, низкий уровень образования населения, разногласия между этническими группами. Если она их преодолеет, то станет одним из самых влиятельных государств в мире и первой страной в исламском мире. К 2025 году население Индонезии достигнет 280 млн. И у нее достаточно своих природных ресурсов: нефть, газ, серебро, золото, никель, медь, бокситы. Как в случае с Индией и Китаем, одного экономического роста не хватит, чтобы усмирить сепаратистские настроения на архипелаге: позднее Индонезия распадется на множество более мелких территорий. К этому мы еще вернемся.

Россия достигнет демографического равновесия и использует часть нефтяной и газовой ренты, чтобы организовать свое развитие. ВВП страны, ставшей в 2008 году первым производителем «черного золота» (в день добывалось 9,87 барреля, что на 10–12 % больше, чем в Саудовской Аравии) и титана, превысит в 2025 году ВВП Франции и Италии, а российская экономика займет шестое место в мире. Россия будет располагать средствами (нефтедолларами) для покупки западноевропейских промышленных предприятий, что обойдется ей дешевле, чем модернизация собственных заводов. Нефтяная промышленность по-прежнему будет приносить половину налоговых доходов. Как и остальные 11 стран-лидеров, Россия создаст городскую инфраструктуру, правовые основы, защищающие частную и интеллектуальную собственность, современную банковскую систему и значительно улучшит систему здравоохранения: продолжительность жизни, в 2008 году снизившаяся до 59 лет у мужчин и до 72 лет у женщин, начнет расти. Численность населения к 2025 году стабилизируется на уровне 120 млн человек против сегодняшних 142 млн. Однако России будут угрожать мусульмане с юга и китайцы с востока.

В Латинской Америке к 2025 году на ведущие позиции выйдут два государства. ВВП Мексики, чье население достигнет 125 млн, превысит ВВП Франции. Однако Мексике будет тяжело справиться с неконтролируемым ростом городов, снизить уровень загрязнений и уменьшить неравенство социальных классов и этнических групп. Набирающие силу антисевероамериканские политические настроения замедлят ее экономический рост и поставят под удар союз с США. Бразилия, население которой к 2025 году достигнет 229 млн, станет четвертым крупнейшим государством в мире — вслед за США, Китаем и Индией, оставив позади Японию. Она будет крупнейшей агропромышленной страной. Если экономический рост сохранит нынешние темпы, к 2025 году бразильский ВВП превысит ВВП Италии, затем Франции, Великобритании и Германии. Бразилии тоже предстоит разрешить ряд серьезных проблем: построить городскую инфраструктуру, создать эффективный и надежный государственный аппарат, победить коррупцию, улучшить образовательную систему, реформировать устаревший государственный сектор, развить экспортные индустрии.

Африка не преуспеет в создании широкой прослойки среднего класса, даже несмотря на то, что будет испытывать экономический подъем, сопровождающийся значительным демографическим ростом. К 2025 году население африканского континента составит 1,4 млрд человек. Нигерия, Конго и Эфиопия войдут в десятку самых густонаселенных стран мира. Хотя в Африке находится 80 % месторождений платины и 40 % залежей алмазов, пятая часть мирового запаса золота и кобальта, африканские леса представляют огромный интерес для туристов со всего мира, а Китай, Индия и другие страны покупают африканское сырье, помогая улучшить инфраструктуру континента, она никогда не будет играть важную роль на мировой арене. Причин для этого много: из-за природных условий в Африке сложно организовать производственный процесс; климатические изменения повлекут за собой снижение урожайности в полузасушливых регионах на 20 % и затопление обрабатываемых земель в заболоченных районах, так что в 2025 году Африка сможет прокормить только 40 % своего населения. Рабочий класс, уменьшавшийся в течение веков из-за работорговли, а сегодня из-за СПИДа и других эпидемий, еще недостаточно сформирован. Элиты покинут родные страны. Большая часть континента будет разорена политическими беспорядками, коррупцией и насилием. «Искусственные» страны, типа Нигерии и Конго, окажутся на грани распада. К 2025 году ВВП Африки составит меньше четвертой части среднего общемирового ВВП, а большинство населения континента будет жить за чертой бедности. Количество недоедающих детей достигнет 41 млн. Лишь некоторым государствам удастся преуспеть — ЮАР (ВВП на душу населения превысит ВВП России), Египту, Ботсване и Гане. Другие страны африканского континента столкнутся с угрозой распада.

Доля ВВП арабского мира в общемировом ВВП возрастет, но незначительно и, скорее, за счет демографического роста, чем производственного. Из-за отсутствия политической стабильности, правовых основ, в связи с разделением жизни на светскую и религиозную, несоблюдением прав человека и женщин ВВП на душу населения арабских стран не будет расти с такой скоростью, как это происходит во всем мире. За исключением стран Магриба, где вероятное примирение Алжира и Марокко позволит создать общий рынок государств юго-западного бассейна Средиземного моря и установить многообещающее сотрудничество со странами Южной Европы. На востоке Средиземного моря будут набирать силу Турция и Иран.

Самый долгий и значительный экономический подъем в истории человечества будет сопровождаться невероятным ускорением процессов глобализации и коммерциализацией времени.

Рынок станет могущественным, а стоимость обмена данными относительно низкой. Членам креативного класса будет не нужно собираться в одном месте, чтобы управлять миром. Новым производством займутся одновременно тысячи сайтов, и торговая форма сможет функционировать без центра.

Капитализм будет развиваться динамичнее, чем когда-либо. Все, кто пророчит его смерть, ошибаются.