Глава 80. Ю Цзы в поисках Иньцзы.

Уже два дня Бай Лоинь не посещал занятия. Он попросил Бай Ханцзы позвонить Ло Сяоюй и предупредить о его отсутствии и кроме нее больше никому не говорить об этом.

Ю Цзы в последнее время неохотно вступал в разговор с Гу Хаем, поскольку тот вольно или невольно, всегда заострял на себе его внимание. Однако в этот раз Ю Цзы действительно не был в состоянии хоть чуть-чуть сдерживать свое раздражение. Бай Лоинь два дня уже не появлялся на занятиях, Ю Цзы не к кому было обратиться ни чтобы списать школьное задание, ни спросить о том, что непонятно, ни перекусить вместе, да и просто некому пожаловаться на того, кем ты недоволен.

- Гу Хай, ты знаешь где Бай Лоинь?

Гу Хай сидел в наушниках и с равнодушным лицом слушал «Нилакантха-дхарани», Мантру Великого Сострадания (великая скорбь Будды о смертных).

У Ю Цзы не было другого выхода, как после урока сразу же пойти в класс к Ян Мэну.

- Ничего себе! Вот это да!

Как только Ю Цзы пришел на первый этаж, тут же послышались восторженные крики. Любопытные зеваки выбежали из своих классов, чтобы ничего не упустить. За какие-то мгновения весь коридор словно закипел, ученицы кричали от восторга, а ученики один за другим с нескрываемым презрением матерились во весь голос. Ю Цзы спокойно стоял, держа руки в карманах. Кажется, он уже привык к многочисленной толпе зевак, которые обступили его со всех сторон. Он модельной походкой вошел в класс Ян Мэна.

- Ян Мэн здесь? – обратился Ю Цзы к одной из учениц. Девушка от восторга открыла рот, тут же бросилась в класс и схватив Ян Мэна, начала вытаскивать его из класса.

- Вот он, – девушка мило улыбнулась. Ю Цзы коротко поблагодарил и потащил Ян Мэна по направлению к лестнице.

- Мне интересно, почему, когда ты проходишь мимо, ты привлекаешь столько внимания, и становится так шумно! – зевая, произнес Ян Мэн.

Ю Цзы убрал с лица напускное равнодушие и, сгорая от нетерпения, спросил у Ян Мэна:

- Куда делся Бай Лоинь?

- Иньцзы? - Ян Мэн опешил на мгновение. – Разве он не пришел в школу?

- Он уже пару дней не посещал занятия, разве ты не знал?

Ян Мэн кивнул.

- Я не знал! Я уже давно не навещал его.

-Давай тогда после школы вместе пойдем к нему!

Ян Мэн какое-то время колебался.

- Насколько я помню, ты живешь в школьном общежитии, не правда ли? Разве ты не должен быть в комнате до комендантского часа? Давай подождем до завтра, если он не придет, тогда в воскресенье мы его навестим.

- Не будем ждать воскресенья, мы сегодня же пойдем туда, – Ю Цзы схватил Ян Мэна за одежду и стал трясти его словно тростинку.

Ян Мэн смерил взглядом Ю Цзы с головы до ног, он не мог понять:

- Почему ты так беспокоишься? Разве его не было всего лишь два дня? Если бы произошло что-то серьезное, кто-нибудь забрал бы его вещи.

- Придурок, это ты слишком спокоен! - Ю Цзы ткнул в лоб Ян Мэна. - Я никогда не думал что ты такой, - закончив свою речь, Ю Цзы ушел с мрачным лицом.

Ян Мэн смотрел в спину уходящего Ю Цзы, затем пробормотал себе под нос:

- Он что, с ума сошел?

Развернувшись, чтобы вернуться в класс, Ян Мэн врезался в стену из учениц, которые все это время окружали их…

За десять минут до окончания урока Ю Цзы спрятался на стоянке возле школы и стал ждать Ян Мэна. Когда Ян Мэн вышел из класса, сел на свой велосипед и выехал за ворота учебного заведения, Ю Цзы поймал машину.

- Шеф, пожалуйста, поехали за велосипедом, который едет впереди нас.

Сказав это, Ю Цзы ожидал, что водитель сейчас разразиться бранью, но водитель спокойно на это отреагировал. Мало того, что он не бранил Ю Цзы, он даже ни разу не пожаловался, он спокойно ехал за велосипедом. Поверните налево, поверните направо, и не было ни малейшего намека на раздражение с его стороны, он даже напевал какую-то народную песенку. Ю Цзы не сдержался и спросил:

- Шеф, почему, когда я попросил вас проследить за велосипедом, вы так охотно согласились?

Водитель громко рассмеялся:

- А почему бы мне не соглашаться? В прошлый раз я следовал за молодым человеком, который шел пешком!

На минуту Ю Цзы был тронут: «Если бы все были такими внимательными и дружелюбными, этот мир был бы намного добрее».

Ян Мэн остановился на пороге дома Бай Лоиня. Ю Цзы попросил водителя остановиться, и посмотрев на табло счетчика, достал 25 юаней и передал ему.

- 25 юаней?! - лицо водителя позеленело. – Ты думаешь, я возьму это?

Ю Цзы застыл от удивления, он указал пальцем на счетчик, на котором высвечивалось именно 25 юаней! Водитель с иронией ухмыльнулся:

- Молодой человек, вы чересчур великодушны! Помнишь, я говорил о молодом человеке, который попросил поехать за прогуливающимся парнем, у него тоже итоговый счет был 25 юаней, но этот симпатичный парень без раздумий дал мне 100 юаней и при этом не сказал ни слова.

- Он был богат, а у меня нет таких денег, - выкрутился Ю Цзы. Водитель сразу же заблокировал машину и начал спорить с Ю Цзы.

- Молодой человек, я частный перевозчик и беру справедливую плату. Как долго я ехал по этой дороге? Если бы я ехал с нормальной скоростью, сколько бы я километров проехал?

- Ну если вы так ставите вопрос, тогда вам придется вернуть мои деньги! Сейчас час пик. Если бы я не попросил вас поехать по этой дороге, вы бы до сих пор стояли в пробке перед школьными воротами!

- Не учи меня жизни, если ты мне не заплатишь достаточно денег, я не дам тебе выйти из машины!

- Вы водитель или грабитель?

- Говоришь, я грабитель? Ты говоришь, что я грабитель? Еще раз это повторишь, и я врежу тебе и выброшу в ров у городской стены.

В конце концов Ю Цзы согласился и, достав кошелек, бросил 100 юаней. Выйдя из машины, он продолжал про себя ругаться: «Что за щенок дал 100 юаней? Твою мать! Если я повстречаю его, убью на хрен!»

Ян Мэн долгое время не решался войти в дом Бай Лоиня. Ю Цзы последовал за ним. Когда Бай Ханцзы увидел Ян Мэна, он радостно воскликнул:

- Барышня, почему так долго не приходил?

Ю Цзы звонко рассмеялся, когда услышал это прозвище, теперь ему стало ясно, почему Ян Мэн не хотел идти вместе с ним. Не хотел, что бы другие слышали, как домашние мило к нему обращаются. Услышав смех позади себя, Ян Мэн повернулся, дрожь пробежала по всему телу, он побледнел.

-Ты… следил за мной?

- Я не следил за тобой, твой отец называет тебя барышней?

- Он не мой отец, – смущено ответил Ян Мэн. – Он отец Бай Лоиня.

-А? – Ю Цзы был приятно удивлен. – Здравствуйте, дядя!

Бай Ханцзы улыбнулся и обратился к Ю Цзы:

-Ты тоже учишься с Иньцзы? Ты очень красивый!

Ю Цзы смущенно улыбнулся, в то время как Ян Мэн закатил глаза.

- Дядя, где Бай Лоинь?

- Он спит! – ответил Бай Ханцзы.

Ю Цзы посмотрел на наручные часы.

- Сейчас только семь вечера, он так рано лег спать?

- Он только к утру лег спать, но я думаю, что он скоро проснется.

«Он спутал день с ночью?». И Ю Цзы начал допытываться:

- Он заболел?

- Нет, он не заболел, просто устал и не хотел подниматься с постели.

«Какой заботливый и понимающий отец, только из-за того, что его сын устал, он позволил ему не ходить в школу». Ю Цзы искренне восхищался и завидовал.

Ян Мэн услышал, что с Бай Лоинем все в порядке и, войдя во двор, для того чтобы разбудить Бай Лоиня, громко крикнул. Ян Мэн поговорил с дедушкой Бай и помог ему отобрать зерна на столе, прикинул, что надо скоро возвращаться домой, чтобы покушать.

Ю Цзы тайком пробрался в комнату Бай Лоиня и вздрогнул от ужаса. Вокруг царил хаос, повсюду были разбросаны вещи, там почти не было места, чтобы просто поставить ногу. Рядом с окном стояла странная и непонятная двуспальная кровать, с одной стороны она было дощатая, а с другой - с пружинами. Бай Лоинь спал со стороны деревянной кровати, видны были только его взъерошенные грязные волосы. Ю Цзы, подойдя к письменному столу и небрежно бросив на него взгляд, заметил, что вокруг много вещей Гу Хая: наручные часы, напульсник, зажигалка…
Ю Цзы часто обращал внимание на Гу Хая, поэтому он запомнил эти вещи, а когда он открыл шкаф, то увидел, что вся одежда внутри принадлежала не только Гу Хаю, но и Бай Лоиню, и она была аккуратно вместе сложена. Все говорило о том, что эти двое близки друг другу.

Бай Лоинь проснулся и посмотрел на Ю Цзы усталым и потухшим взглядом.

- Как ты здесь оказался?

Ю Цзы быстро положил на место вещи, которые он держал в руках и широко улыбнулся.

- Ты не приходил на занятия пару дней, вот я и пришел проведать тебя.

Бай Лоинь взглянул на него затуманенным взглядом и, надев кофту, собирался встать с постели. Ю Цзы заметил, что Бай Лоинь ужасно выглядел. Если Бай Лоинь не заболел, тогда это можно связать только с душевными переживаниями. Но видя отца, можно было сделать вывод, что проблема не в семье. Должно быть, у Бай Лоиня проблемы личного характера.

Было поздно и Ю Цзы остался переночевать у Бай Лоиня. Ночью в полной тишине двое парней собирались лечь спать. Ю Цзы, свернувшись калачиком на своей стороне постели, внимательно смотрел на Бай Лоиня.
- Ты поссорился с Гу Хаем?
На мгновение сердце Бай Лоиня дрогнуло, но он тут же взял себя в руки и с безразличным лицом спокойно ответил:
- Он тут причем?
- Тебе не кажется, что ваши отношения немного странные?
Этот вопрос Бай Лоиню задавал не только Ю Цзы. Недавно Бай Ханцзы спросил о том же. Один и тот же вопрос, заданный устами двух людей, имел разное значение. Если Бай Ханцзы, задавая этот вопрос, имел ввиду братские взаимоотношения, то вопрос Ю Цзы имел в корне другой смысл, он намекал на более глубокие и интимные чувства. У Бай Лоиня не было привычки обсуждать с другими мужчинами свои отношения и чувства, поэтому он попросту молчал. Глубокой ночью, когда Ю Цзы больше не мог бороться с дремотой, он первым провалился в глубокий сон. Бай Лоинь спокойно наблюдал за ним.

«Он тоже мой одноклассник, он тоже мой друг, но почему мои чувства к нему так кардинально отличаются от того, что я испытываю к Гу Хаю?»

Иньцзы…

Бай Лоинь закрыл глаза, словно закручивающаяся спираль в голове звучал голос Гу Хая, который произносил его имя. Бай Лоинь понятия не имел, сколько раз за ночь он слышал свое имя, которое произносил Гу Хай, он как будто играл, растягивая, дразня и смакуя, при этом все было наполнено глубокой интимностью, привязанностью и безрассудством. Если бы то же самое произносил Ю Цзы, Бай Лоиню было бы не просто неприятно, а даже противно. Но когда это делал Гу Хай, все ощущения были совершенно другими.

Глава 81. Ху Цзы приди и спаси меня!

- Сынок, поезжай в школу на велосипеде, а я на автобусе доберусь.
Бай Лоинь и Ю Цзы смотрели на старый велосипед, который находился перед ними. Бай Лоинь взялся за руль и окликнул Ю Цзы.
- Садись!
- Можно я поведу, я уже давно не ездил на велосипеде и хотел бы попробовать.
- А ты сможешь? – Бай Лоинь какое-то время сомневался.
Ю Цзы ударил себя в грудь.
- Да без проблем!

Бай Лоинь с сомнением сел на велосипед, а когда Ю Цзы начал крутить педали, велосипед затрясло. Их мотало то влево, то вправо, Бай Лоинь заметил впереди канализационную канаву, в которую они могли угодить передним колесом. Спрыгнув с велосипеда, он попытался задержать его за заднюю перекладину. К счастью, канава была не такой глубокой, и велосипед не упал, однако Ю Цзы с размаху сильно ударился о твердый руль самым чувствительным местом. Бай Лоинь подошел к Ю Цзы, который со страдальческим видом сидел на корточках и весь сжался от боли.

- Я же говорил, что отвезу, а ты решил сам повести. Сильно ушибся?
Ю Цзы махнул рукой.
- Не говори со мной пока.
Бай Лоинь не знал смеяться или плакать.
В итоге Бай Лоинь помог подняться Ю Цзы, которому было еще больно, и они вместе пошли по дороге, держась за велосипед.

Гу Хай последние несколько дней жил в доме свояченицы. Дом был роскошным, но находился довольно далеко от школы, поэтому он рассчитывал спустя некоторое время съехать в здание Китайского международного центра торговли, в котором находилась его квартира. Там заканчивали ремонт и, как только все будет приведено в порядок, он рассчитывал переехать и жить отдельно ото всех.

Такси плавно двигалось по дороге, в окне мелькали разные пейзажи. Вскоре они выехали на дорогу, ведущую к школе. Уже пару дней не было возможности увидеть Бай Лоиня. Гу Хай постоянно сдерживал кипящую тоску, накопившуюся в сердце. Как ни в чем не бывало, он ходил в школу, как ни в чем не бывало, он возвращался в семью своей старшей кузины. Как будто в его жизни ничего не изменилось, только на самом деле это абсолютно не соответствовало действительности. Автомобиль остановился на перекрестке, выглянув из окна, Гу Хай заметил закусочную тетушки Чжоу, она была до отказа заполнена клиентами, а за занавеской виднелся силуэт тетушки Чжоу. Прошла всего лишь пара дней, а Гу Хай уже успел соскучиться по стряпне тетушки, даже сидя в машине можно было почувствовать благоухающие ароматы, витающие в воздухе.

- Скоро будем на месте, – водитель напомнил Гу Хаю, чтобы тот подготовил деньги.
Гу Хай сразу же достал деньги и уже собирался расплатиться с ним, когда увидел в окне двух парней. Бай Лоинь и Ю Цзы весело разговаривали и смеялись, держа вместе велосипед, толкая его вперед и заходя в школьные ворота.

Душа Гу Хая стала наполняться гневом, возмущением и негодованием, смешанным с болью, мысли путались, в голове всплывали воспоминания. Он смотрел в спину уходящего Бай Лоиня, лицо которого было спокойным, как будто ничего не происходило. Гу Хай чувствовал себя беспомощным и раздавленным. Не видя выхода, словно по всему телу распространилась волна от очередного внезапного удара.

«Оказывается только для меня это так нестерпимо больно, и только я принимаю все близко к сердцу, я для него всего лишь друг и ничего более, которого он с легкостью заменил другим».

Автомобиль остановился, водитель протянул руку, чтобы забрать деньги, но не смог их взять, Гу Хай не двигался.
- В чем дело?
Водитель недоумевал, почему этот парень так внезапно изменился в лице? Он не хотел садиться к частнику?
- Ничего, просто я передумал, не хочу идти туда, отвезите меня обратно.
- Обратно? – спросил водитель. – Ты забыл свой рюкзак дома?
Гу Хай молчал, выражение его лица было холодным и безжизненным, все это отражалось в зеркале заднего вида, наводя ужас, который сжимал все внутри.
Водитель был достаточно сообразительным. Не задавая больше никаких вопросов, развернулся и поехал обратно.

Проведя эти несколько дней дома, Бай Лоинь был уверен, что сможет спокойно находиться лицом к лицу с Гу Хаем, однако только лишь войдя в класс, он понял как это тяжело. Задняя парта пустовала с первого и до последнего урока. Было очевидно, что никто не сидел за ней. Так как Бай Лоинь обладал чутким слухом, он мог с легкостью определить, кто вышел из класса после окончания урока, кто передвинул парту, или кто открыл заднюю дверь. От этого сердце Бай Лоиня сжималось сильнее, казалось события проходят в замедленной съемке, каждый кадр двигался медленней предыдущего. Все потому, что все это время Гу Хая не было рядом. Но если бы он в действительности вернулся, тогда Бай Лоинь даже не мог представить, что бы могло произойти. Откровенно говоря, он никогда раньше не испытывал таких чувств, с которыми он не смог бы справиться. Хотя те жестокие слова и были сказаны в гневе, но Бай Лоинь не мог выкинуть Гу Хая из своего сердца.

- Это тетрадь Гу Хая с домашней работой, он не пришел, так что я отдам ее тебе.

Бай Лоинь как бы невзначай перелистал тетрадь, его взгляд остановился на стихах древнекитайской поэзии, которые переписывал Гу Хай.

На первый взгляд можно было подумать, что это почерк Бай Лоиня, но тщательно присмотревшись можно было заметить некоторый различия. Каждый иероглиф был написан четко и аккуратно, было видно, что автор данных строк со всей серьезностью подошел к делу, и с тщательным усердием и огромной настойчивостью довел дело до конца…

На самом деле, если бы Бай Лоинь четко не понимал, что писал не он, эти иероглифы можно было спокойно принять за его почерк.

Каждое мгновение их жизни было наполнено неосознанными чувствами и притяжением, которые не позволяли расстаться. Все мельчайшие нюансы их жизни пустили корни в самые глубокие, интимные закоулки души. И не только почерк, но и многие привычки Бай Лоиня плотно вошли в сущность натуры Гу Хая.

Находясь вместе и увидев на улице какую-нибудь знакомую ситуацию, они неосознанно вместе смеялись, за обедом могли обменяться едой, которую каждый из них недолюбливал, и положить в пиалу друг другу. Они почти всегда путали домашние тапочки и брали не свои полотенца, а с утра могли перепутать одежду и ходить так целый день, наслаждаясь ароматом друг друга, вдыхая запах, который хранила на себе их одежда.

Бай Лоинь заметил, что на последних трех страницах было написано по одному иероглифу на каждой странице. На первой странице был лишь иероглиф Бай (白-bái), на втором листе только Ло (洛Luò) и на третьем Инь (因yīn). Когда люди практикуют каллиграфию, они часто пишут неосознанные тексты, все что придет в тот момент в голову, подобно тому как мы слышим песню, и она целыми днями крутиться у нас в голове.

Бай Лоинь и предположить не мог, что Гу Хай, когда писал эти три иероглифа, думал только о нем. От этих трех исписанных страниц веяло такой любовью и страстью!

После уроков Дэн Сяо Сюань подошла к Бай Лоиню и спросила:
- А где Гу Хай?
- Я не знаю.
- Ты не знаешь, куда он ушел? – спросила Дэн Сяо Сюань с притворным кокетством.
- Вы же не решили по очереди ходить на занятия? Сегодня ты приходишь, завтра он. Каждый день один из вас будет отправлять своего представителя в школу, а вернувшись домой, будете объединять ваши знания…
- Гу Хай вчера приходил в школу?
Дэн Сяо Сюянь кивнула головой в знак согласия.
- Да, те два дня, что ты отсутствовал, он приходил в школу.
Бай Лоинь изменился в лице, но ничего не сказал. После окончания второго урока к Бай Лоиню подошел староста.
- Это книга Гу Хая о технике безопасности нашей школы, за которую он должен нести полную ответственность, помоги мне, пожалуйста, и распишись в документе вместо него. Бай Лоинь не решался какое-то время, но в конечном итоге расписался вместо Гу Хая. После окончания уроков представители школьного совета подошли к Бай Лоиню.
- Это бандероль экспресс-доставки для Гу Хая, мы не знаем почему ее отправили в школу, ты мог бы передать это ему?

 

Когда Ли Шоу и Чжоу Шиху пришли в частный клуб, то увидели Гу Хая, который в одиночку заливал свое горе вином. Двое близких друзей, каждый со своей стороны, пытались говорить разную чепуху в тщетных попытках подбодрить его.
- Дахай, раньше, когда вы были еще вместе, я не посмел бы сказать, что хорошего в этой Джин Лулу? Разве она так красива и стройна? Таких как она полно на улице, разве она достойна тебя?
- Да, да, именно! Она, пользуясь своим положением, только и делала, что целыми днями корчила из себя важную особу и смотрела на всех свысока, при этом делая вид, что она не такая. Особенно меня раздражали ее разговоры. Знаешь, сколько раз я порывался сказать ей об этом, но терпел ради тебя!
- Дахай, ты должен был давно с ней расстаться, да в этом клубе любая официантка красивее и лучше ее, не так ли?
- Это правда, брат, мы самые крутые парни с прекрасным положением, любая девушка не откажется повертеть перед тобой своей попкой!
Они продолжали говорить, а Гу Хай уже не помнил сколько бокалов вина он успел выпить, темно-красные глаза смотрели на двух мужчин, чьи губы непрерывно двигались. Золотые стены становились все более и более ослепительно яркими, бокал вина в руках все более и более расплывчатым, его взгляд блуждал, а разум не понимал, где он находится. Страдание и ярость, боль и невыносимая тоска - все сплеталось воедино, смешиваясь с запахом вина, и вливалось в его глотку.
Ли Шоу поднялся, чтобы позвать официантку, как вдруг Гу Хай схватил его за ногу. Не удержавшись, он упал на диван.
- Дахай, в чем дело? – Ли Шоу был напуган.
Гу Хай как будто ничего не слышал, его огромные руки начали щипать щеки Ли Шоу. Хрипя от душевной боли и мучений Гу Хай спросил:
- Скажи мне, разве я плохо к тебе отношусь? Кто лучше Гу Хая может заботиться о тебе?
- Да-да-да, - начал соглашаться Ли Шоу. - Ты относишься ко мне лучше, чем к остальным.
- Тогда почему ты говоришь мне настолько бесчувственные и жестокие слова?
Ли Шоу притворился Джин Лулу и стиснув зубы сказал:
- Потому что я дешевка, мать твою, я слишком ничтожна для тебя!
- Кто сказал, что ты дешевка? - Гу Хай схватил Ли Шоу за волосы на затылке и неожиданно укусил того в лоб. – Кто разрешил называть себя дешевкой?
- Ай, Дахай, когда ты научился так кусаться? – Ли Шоу жаловался со слезами на глазах.

В стороне заливался смехом Чжоу Шиху. Сердце Гу Хая по-прежнему было переполнено мучениями и страданиями, все смешалось: боль, тоска, гнев и обида. Он то бормотал что-то себе под нос, то извергался руганью и проклятиями, и все время повторял одну и ту же фразу: «Почему ты так жесток ко мне? Разве ты не тоскуешь обо мне?»
Чжоу Шиху тяжело вздохнул.
- Эта Джин Лулу настоящая катастрофа!
- Иньцзы! – Гу Хай крепко обнял Ли Шоу, – Я скучаю по тебе.
- Иньцзы?
Ли Шоу и Чжоу Шиху одновременно обомлели. «Почему это имя звучало так знакомо?». Гу Хай, не дав опомниться Ли Шоу и Чжоу Шиху, сразу же разорвал рубашку на Ли Шоу и начал сильно кусать того за грудь, заставляя кричать от боли.
- Ты не заботишься обо мне, не правда ли? Ты не воспринимаешь меня всерьез, не так ли? Но сегодня я возьму тебя, и ты слова не сможешь мне сказать! Если я не сделаю это, то мое имя не Гу Хай!
- Я не умею!!!- Ли Шоу громко и долго орал до хрипоты, – Хуцзы!!! Хуцзы!! Приди и спаси меня!!!!!