Давно мы дома не были (1945)

Горит свечи огарочек,

Гремит недальний бой.

Налей, дружок, по чарочке,

По нашей фронтовой.

Налей, дружок, по чарочке,

По нашей фронтовой.

Не тратя время попусту,

Поговорим с тобой.

Не тратя время попусту,

По-дружески, да попросту

Поговорим с тобой.

 

Давно мы дома не были,

Цветет родная ель,

Как будто в сказке-небыли

За тридевять земель.

Как будто в сказке-небыли

За тридевять земель.

На ней иголки новые,

Зеленые на ней,

На ней иголки новые,

А шишки все еловые,

Медовые на ней.

 

Где елки осыпаются,

Где елочки стоят,

Который год красавицы

Гуляют без ребят.

Зачем им зорьки ранние,

Коль парни на войне –

В Германии, в Германии,

В далекой стороне.

Лети, мечта солдатская,

К дивчине самой ласковой,

Что помнит обо мне...

Горит свечи огарочек,

Гремит недальний бой.

Налей, дружок, по чарочке,

По нашей фронтовой.

 

Пора в путь-дорогу (1945)

Дождливым вечером, вечером, вечером,

Когда пилотам, скажем прямо, делать нечего,

Мы приземлимся за столом, поговорим о том, о сем

И нашу песенку любимую споем:

Припев:

Пора в путь-дорогу,

Дорогу дальнюю, дальнюю, дальнюю идем.

Над милым порогом

Качну серебряным тебе крылом...

Пускай судьба забросит нас далеко, – пускай!

Ты к сердцу только никого не допускай!

Следить буду строго,

Мне сверху видно все, – ты так и знай!

Нам нынче весело, весело, весело,

Чего ж ты, милая, сегодня нос повесила?

Мы выпьем раз и выпьем два за наши славные "У-2",

Но так, чтоб завтра не болела голова.

Припев.

Мы парни бравые, бравые, бравые.

А чтоб не сглазили подруги нас кудрявые,

Мы перед вылетом еще их поцелуем горячо

Сперва разок, потом другой, потом еще!

Припев.

 

Эх, дороги (1945)

Эх, дороги... Пыль да туман,

Холода, тревоги, да степной бурьян.

Знать не можешь доли своей:

Может, крылья сложишь посреди степей.

Вьётся пыль под сапогами – степями, полями,

А кругом бушует пламя да пули свистят.

Эх, дороги... Пыль да туман,

Холода, тревоги, да степной бурьян.

Выстрел грянет, ворон кружит,

Твой дружок в бурьяне неживой лежит.

А дорога дальше мчится, пылится, клубится,

А кругом земля дымится – чужая земля!

Эх, дороги... Пыль да туман,

Холода, тревоги, да степной бурьян.

Край сосновый, солнце встает.

У крыльца родного мать сыночка ждет.

И бескрайними путями – степями, полями –

Все глядят вослед за нами родные глаза.

Эх, дороги... Пыль да туман,

Холода, тревоги, да степной бурьян.

Снег ли, ветер вспомним, друзья.

Нам дороги эти позабыть нельзя.

 

Вот солдаты идут (1947)

Вот солдаты идут

По степи опаленной,

Тихо песни поют

Про березки да клены,

Про задумчивый сад

И плакучую иву.

Про родные леса,

Про родные леса

Да широкую ниву.

Вот солдаты идут

Звонче песня несется,

И про грозный редут

В этой песне поется,

Про отвагу в бою,

И про смерть ради жизни,

И про верность свою,

И про верность свою

Нашей славной Отчизне.

Вот солдаты идут

Стороной незнакомой,

Всех врагов разобьют

И вернутся до дому,

Где задумчивый сад

И плакучая ива,

Где родные леса,

Где родные леса

Да широкая нива.

Огонек (1947)

На позиции девушка провожала бойца,

Тёмной ночью простилася на ступеньках крыльца.

И пока за туманами видеть мог паренёк,

На окошке на девичьем

Всё горел огонёк.

Парня встретила дружная фронтовая семья,

Всюду были товарищи, всюду были друзья,

Но знакомую улицу позабыть он не мог:

«Где ж ты, девушка милая,

Где ж ты, мой огонёк?»

И подруга далёкая парню весточку шлёт,

Что любовь её девичья никогда не умрёт.

Всё, что было загадано, всё исполнится в срок, –

Не погаснет без времени

Золотой огонёк.

И становится радостно на душе у бойца

От такого хорошего, от её письмеца.

И врага ненавистного крепче бьёт паренёк

За советскую Родину,

За родной огонёк.

 

У Черного моря (1951)

Есть город, который я вижу во сне.

О, если б вы знали, как дорог

У Черного моря явившийся мне

В цветущих акациях город,

В цветущих акациях город

У Черного моря

Есть море, в котором я плыл и тонул,

И на берег вытащен, к счастью,

Есть воздух, который я в детстве вдохнул

И вдоволь не мог надышаться,

И вдоволь не мог надышаться

У Черного моря

Вовек не забуду бульвар и маяк,

Огни пароходов живые,

Скамейку, где мы, дорогая моя,

В глаза посмотрели впервые,

В глаза посмотрели впервые

У Черного моря

Родная земля, где мой друг молодой

Лежал, обжигаемый боем.

Недаром венок ему свит золотой

И назван мой город героем,

И назван мой город героем

У Черного моря

А жизнь остается прекрасной всегда,

Хоть старишься ты или молод,

Но каждой весною так тянет меня

В Одессу, в мой солнечный город,

В Одессу, в мой солнечный город

У Черного моря

 

Простите пехоте (1961)

Простите пехоте,

Что так неразумна бывает она:

Всегда мы уходим,

Когда над землею бушует весна.

И шагом неверным

По лестничке шаткой спасения нет...

Лишь белые вербы,

Как белые сестры, глядят тебе вслед.

Лишь белые вербы,

Как белые сестры, глядят тебе вслед.

Не верьте погоде,

Когда затяжные дожди она льет.

Не верьте пехоте,

Когда она бравые песни поет.

Не верьте, не верьте,

Когда по садам закричат соловьи:

У жизни со смертью

Еще не окончены счеты свои.

У жизни со смертью

Еще не окончены счеты свои.

Нас время учило:

Живи по-походному, дверь отворя...

Товарищ мужчина,

А все же заманчива доля твоя:

Весь век ты в походе,

И только одно отрывает от сна:

Куда ж мы уходим,

Когда над землею бушует весна?

Куда ж мы уходим,

Когда над землею бушует весна?

 

На безымянной высоте (1964)

Дымилась роща под горою,

И вместе с ней горел закат...

Нас оставалось только трое


Из восемнадцати ребят.

Как много их, друзей хороших,

Лежать осталось в темноте –

У незнакомого поселка,

На безымянной высоте.

Светилась, падая, ракета,

Как догоревшая звезда...

Кто хоть однажды видел это,

Тот не забудет никогда.

Он не забудет, не забудет

Атаки яростные те -

У незнакомого поселка,

На безымянной высоте.

Над нами "мессеры" кружили,

И было видно, словно днем...

Но только крепче мы дружили


Под перекрестным артогнем.

И как бы трудно ни бывало,

Ты верен был своей мечте –


У незнакомого поселка,

На безымянной высоте.

 

Мне часто снятся все ребята,

Друзья моих военных дней,

Землянка наша в три наката,

Сосна сгоревшая над ней.

Как будто вновь я вместе с ними


Стою на огненной черте –

У незнакомого поселка,

На безымянной высоте.