Места лишения свободы в эпоху Петра Великого и Дворцовых переворотов

Петровская тюремная система сложилась на базе традиционных для Московского государства острогов, порядок содержания в которых закреплялся Соборным уложением 1649 г.

С 1697 г. в законодательстве начинает прослеживаться внимание молодого государя к состоянию тюрем в местах ссылки колодников. В течение последующих 4 лет в наказах вновь назначенным сибирским воеводам предписывалось составить статейный список заключенных с указанием их вины, показаний, данных под пыткой, и длительности отбытого наказания. Данный список необходимо было отослать в Москву на имя царя.

Из указов этих лет мы узнаем, что внешний облик острога не изменился по сравнению со временами Соборного уложения 1649 г., он по-прежнему представлял собою двор со стоячим тыном и необходимое количество изб.

Ведением тюрьмами на местах занимались губернаторы и воеводы. С 1718 г. эти функции были сосредоточены у Полицмейстерской канцелярии в Санкт-Петербурге. При канцелярии существовала тюрьма со штатом надзирателей. Она требовала от полиции других городов сведения о содержании колодников, утверждала приговоры к смертной казни и ссылке. Впоследствии полицмейстерские конторы были созданы в других крупных городах.

20-е гг. XVIII в. – время активного строительства новых тюрем. Это объясняется тем, что сложившаяся к этому времени система органов власти в России разделила судебные функции между различными учреждениями. Каждое учреждение должно было иметь свои места предварительного заключения, которые охраняли откомандированные Военной коллегией караулы. В Санкт-Петербурге колодников, обвиняемых в серьезных государственных преступлениях, содержали в гарнизоне, а всех прочих в одном остроге. Однако, согласно Указу 1721 г. Синод, Сенат, коллегии и конторы, осуществляющие уголовное судопроизводство, должны были построить в санкт-петербургском остроге собственные казармы. С 1722 г. собственными казармами для заключенных должны были обзавестись магистраты.

В годы напряженного противостояния со Швецией Петр I и его приближенные были не заниматься вопросами тюремной системы, однако уже в 1710 г. в Наказе сыщику, направленному в Клин и соседние города для борьбы с умножившимися разбойниками, были даны некоторые инструкции об организации содержания колодников. В частности, запрещались свидания с колодниками без особого позволения, снабжение их табаком и вином, а также пилами, топорами и другими инструментами. Предписывалось наблюдать за тем, чтобы в среде колодников не было шума, драк и воровства. Караульщики, допустившие побег, карались каторгой, а в случае побега убийцы – смертной казнью. Самому сыщику поручалось надзирать над колодниками и их охраной под угрозой «великой опалы», подразумевавшей конфискацию имений.

По мере того как набирала обороты созданная Петром Великим судебно-бюрократическая машина, число рассматриваемых в судебных инстанциях дел увеличилось, а чрезмерное скопление колодников, ожидавших суда, стало хронической болезнью российской пенитенциарной системы. Начиная с 1713 г. Сенат начинает давать указания отдельным учреждениям ускорить производство дел по колодникам. При этом власти опасались, что умножение и долговременное содержание колодников может «пожать» им «надежды к побегам». Однако все попытки активизировать работу судов успеха не имели.

Важнейшей проблемой, возникает перед государством в связи с увеличением числа колодников,оказалось их обеспечение продовольствием. Государственные служащие наравне с военными, будучи под арестом по искам со стороны государства, имели право получать половину своих окладов, а также на компенсации за вторую половину в случае вынесения оправдательного решения по их делу. Однако большинство арестантов всегда было простого звания. Традиционно те из них, кто не имел средств, кормились подаянием.

Регулярное государство, справедливо усмотрев в этом ущерб благочинию, попыталось упразднить хождение колодников «связками» по улицам. Пропитание колодников, оказавшихся в тюрьме по частному иску возлагалось на истца («челобитчика»). Судьям предписывалось принуждать к этому челобитчиков и, если те отказывались, уведомив об этом вышестоящий суд, отпускать колодника на свободу. В 1722 г. состоялся сенатский Указ, запрещавший отпускать колодников из московских тюрем просить милостыню. Подобный Указ впоследствии издавался и Елизаветой Петровной (1754 г.). Законодатель предполагал, что колодники мужского пола, проходящие по так называемым государственным делам, будут задействованы на казенных работах в Московской губернии с оплатой 2 коп.в день, а женщины – на мануфактурных прядильных дворах с такой же оплатой.

Между тем, в эпоху Дворцовых переворотов «связки» заключенных, просящих милостыню, оставались обыденным явлением.

В 1736 г. было запрещено выпускать для сбора милостыни колодников без рубашек или в одежде со следами крови после пыток. Однако, несмотря на строжайшие указы, прокурор Сыскного приказа в 1756 г. докладывал Сенату, что «многие колодники ходят пьяные с ящиками в разодранных и кровавых рубашкахи просят милостыню с великим невежеством и необычным криком».

Царствования Анны Иоанновны и Елизаветы Петровны не привнесли в жизнь тюрьмы чего-либо принципиально нового. Большинство созданных в это время нормативных актов, касающихся тюрем, констатировали имеющиеся в уголовно-исполнительной системе России непорядки и требовали неукоснительно придерживаться указов, изданных еще во времена Петра I. Поскольку охрана тюрем по-прежнему также осуществлялась военными командами, не имевшими специальной подготовки, правительство предписывало губернским чиновникам всесторонне контролировать их деятельность, ежедневно рапортуя в губернскую канцелярию о состоянии караула, осматривать помещения, где содержатся колодники, на предмет подготовки подкопа или наличия у арестантов инструмента. Примерно так же предписывалось поступать и по Инструкции главному сыщику 1756 г.

Из принципиальных новшеств в жизни тюремных сидельцев можно упомянутьо закреплении в законе по настоянию Синода в 1744 г. нормы, предписывающей раздельное содержание мужчин и женщин.

 

Каторга и ссылка в XVIII в.

 

Петр I, испытывая дефицит рабочих рук, стремился использовать труд заключенных. В 1699 г. тюменскому воеводе предписывалось не держать без дела в тюрьмах татей, мошенников, пропойц и мелких должников, а, сковав их по два человека ошейными добрыми и ножными железами, использовать на строительстве каменных строений, поручив им ломать камень, жечь кирпич, делать известь и пр. Ранее уже говорилось о попытках законодателя заставить арестантов самим добывать себе пропитание на казенных работах.

Петровское законодательство предусматривало также устройство особых смирительных домов («цухтгаузов») для мужчин и прядильных домов («шпингаузов») для женщин, куда следовало отправлять нищих, гуляк и иных лиц, «которые не хотят трудиться о своем пропитании, ядят хлеб вотще». Малолетних тунеядцев предписывалось посылать на суконный двор или другие мануфактуры.

Если прядильные дома для женщин были действительно созданы, то идея устройства «цухтгаузов» не была реализована в полной мере. Организация работ заключенных в местах лишения свободы оказалась слишком сложной и не самой важной задачей для государства, проходящего через стадию модернизации. В условиях развернувшихся в стране масштабных строительных работ устройство специальных исправительных учреждений представлялось нерациональным. Те же тюрьмы использовались главным образом для содержания подследственных, а не осужденных. Наиболее выгодным для нужд государства видом наказания становится каторга.

В первые годы преобразований Петра Великого начинает активно использоваться труд каторжных. Указом 1699 г. группа посадских людей после наказания кнутом была с женами и детьми отправлена в ссылку в недавно отвоеванный у Турции Азов, чтобы быть «на каторгах в работе». Под каторгой в это время понималось гребное судно – галера, являвшаяся долгое время основой российского флота. Использовать таким образом ссыльных еще в 1688 г. предложил первый русский почтмейстер А.А. Виниус.

Рядом царских указов определялся круг преступлений, наказываемых вечной каторгой: убийство, разбой, измена, бунт, дезертирство. Значительную категорию колодников составляли так называемые государственные должники, которых ранее подвергали правежу.

Согласно Указу 1722 г. должников, не имеющих чем заплатить, следовало отныне направлять на галеры. Труд на галерах в течение года оценивался в 10 рублей. Каторжные использовались в качестве гребцов, а также на строительстве портовых сооружений, в том числе в новой столице. Указом 1715 г. их предписывалось употреблять только на самых тяжелых работах, вроде забивания свай.

После приобретения Россией Прибалтики и временной утраты Азова местом ссылки в каторжную работу становится порт Рогервик (Палдиски). Туда, вплоть до окончания строительства в 1767 г., ежегодно направлялось до 600 арестантов.

Каторжные также активно использовались на строительстве различных объектов в Санкт-Петербурге, Оренбурге, Риге, Ревеле (Таллине), Таганроге, Екатеринбурге и других городах.

Простая ссылка на житье, предполагающая возможность самостоятельного выбора осужденными рода занятий, сохраняется для раскольников и некоторых других категорий преступников, но теряет свои прежние масштабы. С одной стороны,ее почти полностью поглощает каторга, с другой – временно угасает интерес государства, занятого реформами в центре, к освоению Сибири.

При преемниках Петра I попытки заселить восточные окраины страны ссыльными и даже ссыльно-каторжными возобновились. В 1729 г. в Сибирь стали высылать бродяг и беглых. В 1754 г. ссылкой в Сибирь была заменена смертная казнь. Согласно Указу 1760 г. помещики получили возможность высылать неугодных им крепостных в Сибирь в зачет рекрутской повинности. За первые 20 лет действия этого Указа в Сибирь было депортировано 35 тыс. крестьян.

Из-за сурового климата окончились неудачей попытки колонизации Охотска (1733 г.) и южной Камчатки (1738–1744 гг.). Тысячи ссыльных по-гибли при попытке заселения болотистой Барабинской степи (1761–1765 гг.). Каторжники, водворенные в 1780-х гг. вдоль дороги от Якутска до Охотска, разбежались, составив разбойничьи шайки.

Партии ссыльных направлялись в Тобольск, где оказывались в ведении сибирского губернатора. Молодые и здоровые ссыльные определялись в хлебопашцы, а увечные, пожилые и те, кто отморозил себе в дороге руки или ноги, были обречены жить за счет милостыни. Часть ссыльных пыталась самовольно покинуть отведенное им место поселения и бежала.

В 1799 г. в российском законодательстве появляется норма, предписывающая на некоторый срок отдавать пойманных беглых ссыльных на фортификационные работы, а каторжников, бежавших с заводов Нерчинска и Екатеринбурга, подвергать телесным наказаниям.

В 1773–1775 гг. ссылка в Сибирь была временно приостановлена. Правительство предприняло попытку перенаправить потоки ссыльных, идущие в Оренбург и Сибирь. в Александровскую крепость (пограничная Днепровская линия), Азов, Таганрог, Ригу и крепости в Финляндии.

Своего наивысшего расцвета российская каторга и ссылка достигли на рубеже XVIII–XIX вв. Павел I, царствовавший в это время, предпринял ряд мероприятий по упорядочиванию системы ссылки, страдающей от слабой регламентации. Указом 1797 г. все преступники были разделены на три категории:

1) Осужденные на каторгу вместо смертной казни после наказания кнутом отправлялись на работы в Нерчинск (Забайкалье),где еще в 1700 г. началась разработка серебряно-свинцового рудника и заработал первый в России сереброплавильный завод (1704 г.). Впоследствии именно в Нерчинск будет сослана часть декабристов. Также местом каторги были определены Екатеринбургские рудники, разработка которых началась в годы правления Екатерины II;

2)осужденные на вечную ссылку отправлялись на иркутскую сукон-ную фабрику;

3) осужденные к заключению в рабочие и смирительные дома направлялись на крепостные работы.

Разделение ссыльных на вечное поселение и ссыльнокаторжных стало более жестким. В 1798 г. ссыльнопоселенцев перестали посылать туда, где работали каторжные.

Следует также подчеркнуть, что остался нереализованным масштабный проект 1799 г., заключавшийся в заселении 10000 ссыльными граничащего с Китаем Забайкалья.