Подъем национализма в Афганистане

Лейтмотив недавней истории Центральной Азии, да и в большей или меньшей степени любой страны в Азии, можно найти в национализме. Так называемый «неизменяющийся Восток» увидел власть и богатство Запада и под действием этого постепенно пробудился. Действительно, победа Японии над мощной Россией в 1904 г., доказавшая, что Запад не непобедим, пришла на Восток как откровение. В соседней Персии оно принесло свои плоды в виде революции, приведшей к отречению от престола Мухаммад Али‑шаха в 1909 г., но в консервативном Афганистане с большим малоразвитым населением, обитавшим в отдаленных долинах его гигантских горных хребтов, движение было медленным.

 

Сердар Мухаммад Тарзи

Националистическому движению в Афганистане положил начало сердар Мухаммад Тарзи – представитель кандагарской ветви мухаммадзаев. Отправленный в ссылку Абдуррахман‑ханом, он жил в Дамаске, где женился на турчанке. После вступления на престол Хабибулла‑хана он возвратился в Афганистан и стал бесспорным лидером новой партии, выступавшей за внешнюю независимость и внутренние реформы. Его влияние как тестя Инаятуллы и Амануллы, а также как редактора журнала Siraj‑ul‑Akhbar было огромным; на его страницах он постоянно совершал нападки на Великобританию. Помимо этого, крушение Российской империи открыло перед народами Центральной Азии перспективу обрести свободу.

 

Эмир требует представительства на Конгрессе мира

Весной 1916 г. эмир выступил с требованием получить право послать представителя на мирную конференцию. Не было никаких сомнений в том, что это требование выражало точку зрения тех членов партии, которых возглавляли сердары Насрулла‑хан и Инаятулла‑хан.

В годы Первой мировой войны Афганистан, как мы уже видели, посетила турецко‑германская миссия в сопровождении опытных индийских провокаторов. Более того, в 1918 г. после полного поражения Турции христианской державой и оккупации победителями некоторых святынь ислама вместе с фанатизмом пробудилось горькое чувство, что Афганистан подвел ислам в его тяжелый час.

Благодаря неоценимым услугам эмира по поддержанию нейтралитета Афганистана перед лицом ежечасной опасности для него лично независимость страны должна была быть быстро признана после прекращения боевых действий. Если бы это ему было гарантировано, не возможно ли, чтобы провозглашение независимости Хабибуллой возродило его утраченную популярность? И не уберегло ли бы это обе страны от Третьей англо‑афганской войны?

2 февраля 1919 г. – спустя более двух месяцев после прекращения боевых действий – Хабибулла, который отчетливо понимал напряженную ситуацию в Афганистане, снова написал вице‑королю с требованием признать на мирной конференции «полную свободу действий и вечную независимость» его государства. Прежде чем ответ, объясняющий ему, что мирная конференция строго ограничена участием воюющих сторон, но интересы Афганистана будут скрупулезно соблюдены, достиг эмира, он уже умер.

 

Убийство Хабибулла‑хана

Эмир, который оставался преданным спорту и особенно снайперской стрельбе, поехал с этой целью в Лагман в сопровождении отряда охраны под командованием Ахмад Шах‑хана из рода Муса‑хибан[72].

Утром 20 февраля 1919 г. обнаружили, что неизвестный убийца проник в шатер эмира и убил его выстрелом в ухо. Естественно, возникли подозрения, а так как потомки тех мулл этого региона, которых эмир когда‑то казнил за участие в заговоре, жаждали мщения, то, возможно, один из них и был убийцей.

 

Характер эмира

В предыдущей главе король Хабибулла описан как правитель‑патриот, пекущийся о благе Афганистана. Он учредил Государственный совет для решения племенных вопросов и ввел в стране западные медицину и хирургию. Он также отменил работорговлю и основал колледж по европейскому образцу, но применительно к нуждам Афганистана. Если в более поздние годы он тратил слишком много времени и денег на свои удовольствия, то лучше всего помнить его как эмира, который, подвергаясь колоссальному давлению и постоянному риску для жизни, оставался верным своему обещанию сохранять нейтралитет и спас Афганистан от ужасов войны.

 

Вступление на престол сердара Насрулла‑хана

Ситуация на день убийства была такова, что Насрулла‑хан, мать Аманулла‑хана – третьего сына, главнокомандующий Надир‑хан и другие члены могущественного рода Мусахибан находились либо в самом Джелалабаде, либо в королевском лагере.

Аманулла‑хан был правителем Кабула, но Инаятулла‑хан – старший сын умершего эмира – уже покинул Джелалабад, чтобы занять этот важный пост по приказу своего отца. Когда стало известно о смерти эмира, он был отозван в Джелалабад.

Сесть на трон могли либо Насрулла‑хан, представлявший консервативную партию при сильной поддержке мулл и племен, либо один из сыновей умершего эмира. Его самый старший сын Инаятулла, которому было 21 год, не имел последователей, и на совете, состоявшем из Инаятуллы и ведущих политиков в Джелалабаде, Насрулла‑хан был провозглашен эмиром. На публичном торжественном приеме 21 февраля Инаятулла, другие члены королевской семьи и ведущие государственные деятели утвердили выбор Насрулла‑хана эмиром. Вице‑король был уведомлен, и вступление на престол Насруллы было одобрено муллами и племенами. солдаты арестовали членов его семьи. Не было никаких причин полагать, что он виновен в этом преступлении.

У Мухаммад Юсуф‑хана было четверо или больше сыновей, получивших хорошее образование в Дехрадуне; и среди них Сулейман‑хан и Надир‑хан, который стал королем, Хашим‑хан, который занимал пост премьер‑министра, и Шах Вали‑хан. Их сестра, известная как Хиндустанская царица, была женой Хабибуллы, но родила ему лишь дочь.

 

Восшествие на престол Аманулла‑хана

Тем временем 29‑летний третий сын умершего эмира Аманулла, в руках которого были казна, войсковой штаб и арсенал, решил попытаться получить власть. В то время как Насрулла бездействовал в Джелалабаде, скорбя о своем брате, вместо того чтобы, как ему советовали, ехать в Кабул, Аманулла превзошел своего дядю, предложив солдатам ежемесячное жалованье в размере 20 рупий вместо одиннадцати. Он также горячо осудил неспособность Насрулла‑хана расследовать преступление и наказать убийцу его отца. Эти энергичные действия, совершенные под влиянием его матери – главной жены и члена рода баракзаев, были решающими; армия в Кабуле приняла его как эмира, в то время как войска в Джелалабаде не только провозгласили Амануллу эмиром, но и арестовали членов рода Мусахибан. После этого Насрулла признал себя побежденным и 27 февраля написал Аманулле письмо, в котором выразил ему свою покорность. Он был отправлен в Кабул как пленник. Важно то, что в воззвании Амануллы, часть которого служит эпиграфом к этой главе, он официально обращался к «народу» и «армии», но не к муллам.

Вступление на престол Амануллы было принято во всем Афганистане без каких‑либо серьезных беспорядков. Правители всех провинций были заменены на его сторонников – в основном членов клана Мусахибан. Единственным исключением был Кандагар, где властвовал Кушдил‑хан.

 

Аманулла‑хан сообщает вице‑королю о своем вступлении на престол

3 марта Аманулла уведомил вице‑короля о своем восшествии на престол в письме, в котором говорилось в том числе следующее: «И пусть не останется неизвестным этому другу, что наше независимое и свободное правительство Афганистана считает себя готовым в любое время суток и года заключить такие соглашения и договоры с могущественным правительством Великобритании, какие могли бы быть полезными в плане торговых преимуществ и нашему, и вашему правительствам».

На это вице‑король осторожно ответил: «Из этого, видимо, следует, что торговые нужды Афганистана требуют какого‑то соглашения с правительством Великобритании, вспомогательного к договорам и обязательствам, упомянутым выше».

 

Насрулла‑хан приговорен как ответственный за убийство эмира

На торжественном приеме 13 апреля Насрулла‑хан был объявлен виновным в подстрекательстве к убийству усопшего эмира и приговорен к пожизненному тюремному заключению. Полковник Шах Али Реза был объявлен убийцей и заколот штыками в конце приема.

Насрулла умер вскоре после этого, хотя о его смерти было объявлено лишь несколько месяцев спустя. А Инаятуллу как возможного соперника держали в темнице в течение значительного времени. Члены рода Мусахибан были с почетом оправданы, и с них снята опала.

 

Итоги

Действия Амануллы, который обвинил своего дядю – ставленника мулл и вернул к власти членов клана Мусахибан, заставили отвернуться от него и мулл, и армию. Недовольство распространилось быстро, и 25 апреля в Кандагаре не читали хутбу о здравии эмира.

 

Аманулла объявляет джихад

Поняв, какую бурю он поднял, Аманулла решил объединить нацию, повозгласив джихад. Дата торжественного приема, на котором действия Амануллы завели его в почти неразрешимую ситуацию, совпала с трагедией в Джаллианвала Багха в Амритсаре (где генерал Дайер прибегнул к суровым мерам в отношении бунтовщиков), и есть причины полагать, что рассказы о серьезной ситуации в Пенджабе подтолкнули его к принятию этого опасного решения. Вот типичные примеры из перехваченной переписки: «Мысли англичан заняты войной в Европе, и у них нет сил напасть на афганцев. Народ в Индии слишком недоволен тиранией и угнетением со стороны англичан. Он, не колеблясь, поднимет восстание, если найдет такую возможность, так как сердца индусов кровоточат от рук англичан».

Резолюция эмира была такая: «Видел. Сделайте все возможное, чтобы держать нас в курсе дел такого рода. И еще: временное правительство вступило в сделку с силами вторжения. Поэтому вам не следует губить свои интересы, сражаясь с ними, а следует убивать англичан всеми возможными способами».

Манифест, найденный в Тхале, был подписан Убайдуллой – вазиром временного правительства Индии, который был упомянут в предыдущей главе. В дополнение к этим основным причинам есть доказательства того, что Аманулла‑хан в какой‑то степени находился под влиянием России.

Таким образом, жребий был брошен, и Аманулла, отбросив в сторону дружбу с правительством Великобритании, на которой его дед и отец твердо основывали свою политику, навязал англичанам не имеющую оправданий войну, которая стала известна как Третья англо‑афганская война.

 

Глава 51

Третья англо‑афганская война

 

О, мой благочестивый, храбрый народ! О, мои верные воины с сердцами львов! Благородство, слава, честь, мужество и отвага – вот что вас отличает. Вам присущи патриотизм, праведность и достоинство.

Я объявляю вам всем, верным подданным своего королевского величества, что вероломное и лживое английское правительство уже давно путем дьявольских козней и обмана позорно притесняет нас.

Я призываю свою благочестивую и храбрую армию бороться и приложить максимум усилий, а своих верных подданных – вести священную войну, идя дорогой Аллаха, не щадя своих жизней и имущества.

Аманулла‑хан провозглашает джихад

 

На фоне горизонта – картонно‑коричневые плоские горы. Горы имеют форму, но не образуют массу, а там, где на них видны скалы, картон окрашен и затемнен. Первое, что я заметила в Хайберском проходе, – это отсутствие деталей. Все, что двигалось на горе, было лишено индивидуальности. Неудивительно, что от аэропланов мало толку в условиях невидимости, с помощью которых горы защищают свои владения. На высоте пятьсот футов наблюдателю было бы трудно различить афганцев, сидящих в засаде на кажущейся пустынной вершине.

Росита Форбс

 

Политика эмира

Во время Первой и Второй англо‑афганских войн британские армии вторглись в Афганистан, захватили Кабул и завладели другими важными центрами. На этот раз афганцы вторглись в Индию, но лишь проникли на несколько миль вглубь британской территории и были быстро отброшены назад, понеся тяжелые потери.

Политика Амануллы состояла в том, чтобы поднять воинственные фанатичные племена по обеим сторонам границы на священную войну и собрать войска в различных местах на границе с Индией, которые, избегая столкновений с англичанами, провоцировали бы восстания на северо‑западной границе и в Пенджабе. Действуя по этому плану, он отправил войско под командованием Салех Мухаммеда, который заменил Надир‑хана на посту главнокомандующего, в Дакку, второе войско под командованием Надир‑хана – в провинцию Хост, а третье – под командованием Абдул Куддуса – в Кандагар.

 

Волнения в Индии

Весной 1919 г. серьезные внутренние волнения вызвали у властей немалое беспокойство. Ситуация была настолько тревожной, что необходимо было задержать большие войсковые соединения, ожидавшие демобилизации или отправки в Англию, для охраны важных центров и линий коммуникаций. Эти волнения, вне всякого сомнения, подтолкнули эмира к проведению его враждебной политики.

 

Военное положение в Индии

Самым важным фактором в мае 1919 г. было наличие большого количества обученных военных отрядов, служивших за границей. Более того, вот что говорится в официальном отчете: «Началась демобилизация английских военнослужащих, и большое количество людей уехали в Англию и не были никем заменены. Особенно чувствовалась нехватка квалифицированных ремесленников и механиков в технической сфере. В индийских подразделениях по всей стране временно была утрачена эффективность, и всем индийским офицерам и рядовым впервые с августа 1914 г. было разрешено уйти в отпуск». Аэропланы, железнодорожное оборудование и военное снаряжение – все это можно было получить только из Соединенного королевства, а из‑за недостатка судов все это невозможно было быстро привезти. Количество вьючных животных, особенно мулов, было полностью исчерпано, и в силу обстоятельств даже в полевой армии стали использовать пони, которые гораздо хуже в качестве транспортного средства. Так же не хватало и верблюдов отчасти из‑за болезней. В то же время вдоль северо‑западной границы были построены многомильные дороги, пригодные для механизированного транспорта, а дублер дороги в Хайберском проходе, в верхней части которой была трасса для автомобильного транспорта, а в нижней – для тихоходного, стал достойным внимания усовершенствованием. Имелись также и достаточные запасы продовольствия.

Чтобы дать представление о масштабе проблемы, приведу такие цифры: численность английских и индийских войск, задействованных к северу от Инда, составляла 340 тысяч рядовых и 185 тысяч транспортных животных. К счастью, сэр Чарльз Манро был весьма умелым главнокомандующим.