Глава восьмая. Воспоминания о боли.

 

Дже’дайи не нужно ничего, кроме веры и поддержки Силы. Одежда, чтобы не замёрзнуть; корабль, чтобы путешествовать; еда, чтобы не терять энергию; вода, чтобы утолить жажду; меч, чтобы сражаться; бластер, чтобы стрелять… всё это лишь роскошь. Великая Сила живёт во всём, и без нее мы – попросту ничто.

Мастер Шелл Мар. «Жизнь в равновесии». 7538 по прибытию То Йоров.

 

Ланори удобно устроилась в своём откидном кресле. Она уже проложила максимально быстрый маршрут от Калимара до Нокса, и сейчас ей не терпелось узнать, сумел ли Стальной Холг добыть ещё немного информации из повреждённых ячеек памяти. Нокс – большая планета, там раскинулось около девяноста городов-куполов, и все что-то производят. Половина из них может укрывать у себя устройство гри. Ланори не сомневалась, что специальный расчётный анализ уменьшит число до двух или трех, но пока девушка даже не имела понятия, что собой вообще представлял таинственный прибор. Ланори слепо летела прямо в сердце шторма при полном отсутствии выбора.

Она связалась с мастером Дам-Поул и доложила о сложившейся ситуации. Собеседница пообещала, что проинструктирует дже’дайи, находившихся на Ноксе, о слежке за всеми прибывавшими на планету кораблями. Нокс был печально известен своими мятежами, и большинство полётов попросту не регистрировалось. Проводить здесь поиски Дала и корабля «звездочётов» – всё равно что искать иголку в стоге сена, особенно, учитывая отсутствие данных о типе самого корабля.

Дам-Поул спросила, остался ли со следопытом Тре, и Ланори кивнула в ответ. Наступила гнетущая тишина, но тви’лек даже не встал с койки, чтобы поговорить с мастером-дже’дайи. Дам-Поул кивнула и провела отбой связи.

Ланори окинула взором на звёзды и провела рукой по покрытой шрамами коже на тыльной стороне левой руки. Она до сих пор вспоминала день, когда Дал сделал это. Начало конца.

– Так что, ты взаправду тут живешь? – подал голос Тре.

– Да, это же мой корабль.

– Тут немного… безвкусно. Не похоже на дом. Тебя, случаем, не мучает клаустрофобия?

– С таким-то видом за окном? – Ланори даже не подняла спинку кресла. Тре, наверное, уже заскучал, а перепалка поможет убить время.

– Я никогда не любил космические путешествия. Меня всегда начинало тошнить. И вообще, мы явно не были созданы для полётов через космос. Как бы хорошо не защищён корабль, я не могу точно знать, каждый раз покидая атмосферу, что меня не изжарит радиацией. И твоя искусственная гравитация настроена неправильно. Я словно потяжелел в два раза, и от этого мне еще хуже.

Ланори подняла кресло и, улыбаясь, повернулась к Тре.

– Всё сказал?

– Нет. Здесь воняет. Ты сама уже, наверное, привыкла, но вся эта электроника, жир, твой собственный запах… И признай, что корабль довольно мелкий! Ты сидишь там же, где спишь и ешь. А уж освежитель… Должен признать, дже’дайи, я бывал в самых жалких тавернах, в худших из Девяти семей Чикагу, и даже там удобства получше. Как ты можешь умываться водой, которая вообще-то используется для технологических целей? И где душ? – он скривился, словно осознав ужасную истину. – И что ты ешь?

– А, – только и ответила Ланори. – Еда. Хорошо, что напомнил. – Девушка поднялась с места, прошла в жилое помещение и открыла маленький стенной шкафчик, пихнув Стального Холга, работавшего на раскладном лабораторном столе, локтём в бок. – Что-нибудь нашёл?

Дроид не ответил. Он аккуратно менял и восстанавливал систему проводов и чипов на повреждённом участке ячейки памяти. На мгновение он застыл, словно отвлёкшись, затем продолжил.

– Видимо, нет, – вздохнула Ланори. – Что ж, Тре. Вот. Выбирай.

Она метнула пригоршню пакетов на койку; некоторые свалились под ноги Тре.

– Что это?

– Сублимированные продукты. Думал, я прячу гидропоническую капсулу в хвосте корабля?

Тре поднял серебристый пакет и посмотрел на него с отвращением. Его лицо сморщилось, лекку отпрянули назад, словно почувствовав что-то ядовитое.

– И ты этим питаешься?

– Добавляю горячей воды и соли. Иногда вкусно. Правда, сейчас у тебя в руках рагу из чёртовой мыши – не лучший выбор.

– Сколько времени ты проводишь на этой посудине? – спросил Тре, оглядываясь вокруг в притворном изумлении.

Ланори начинала злиться. Ей совсем не хотелось иметь Тре в попутчиках – она не доверяла ему, в особенности теперь, когда разглядела настоящего, жестокого Тре за всеми его странностями и за тщательно выстроенным фасадом. Но сейчас она застряла с ним, а он с ней. Вежливость не повредит.

– Однажды я провела двести суток в глубоком космосе, выслеживая наёмника, сбежавшего от спецназа с Крев-Кёра.

– Двести дней… – Тре поник.

– У меня иные потребности. – Ланори просунула пакет с едой в металлическую раковину возле шкафчика и наполнила содержимое горячей водой. Восхитительный запах наполнил помещение и быстро растворился, разогнанный кондиционером. – Знаю, что пообещала тебе Дам-Поул, и уверена, что ты это получишь. Но громоздкое имущество меня не интересует. Быстроходные корабли, богатство, известность, авторитет. Переполненные банковские счета на дюжине миров. – Ланори взяла пакет и принялась за еду, продолжая говорить. – Мужчины. Поклонение. Даже обыкновенный почёт. Мне ничего не нужно.

Тре усмехнулся.

– Ну, тогда ты…

– Потому что я знаю: жизнь – не в этом, – оборвала спутника Ланори. Она устала от его глупостей, от его мелочности. В сравнении со всем, что знала сама девушка и со всем, что предстоит узнать тви’леку, такая недалёкость раздражала Ланори. – Великая Сила. Она связывает и объединяет нас, заставляет меня ценить мир. Она – смысл нашего существования. Нет неведенья – есть знание. И это гораздо ценнее хорошей еды или удобного душа.

– Ты словно одна из тех фанатиков на Калимаре, молящихся своим богам.

– Разница в том, что я в любой момент могу коснуться Силы.

Тре Сана улыбнулся и кивнул, не отводя взгляда от Ланори. Это был странный момент. Дам-Поул сделала его нечитаемым, но Ланори никак не могла взять в толк, зачем мастер-дже’дайи вообще пользовалась услугами столь опасного человека. Или что сделала с ним, на какой путь сама же и наставила.

– Но равновесие – штука такая непостоянная, не так ли, дже’дайи? – поинтересовался Тре, словно прочитав её мысли.

– Ешь, – только и сказала Ланори, – это действительно довольно вкусно.

Она отвернулась и уселась в кресле пилота, размышляя о своих на время отложенных экспериментах. Одно неосторожное решение – и тьма возобладает. Но Ланори не волновалась. Она уравновешена, а, значит, беспокоиться не о чем.

Ланори осталась сидеть в кресле, и Тре понял, что надо оставить девушку в покое. Ланори была не против. Ей не нравилось иметь на корабле пассажиров, и, несмотря на все усилия, постоянное присутствие Тре уже довело её до крайности.

Ашла и Боган оставались вне поля видимости, как и Тайтон – сто шестьдесят миллионов километров от нынешней позиции, по другую сторону звезды Тайтос. Но Ланори, как и всякий дже’дайи, в любом уголке галактики, всё равно ощущала их присутствие. Ашла была светом, Боган – тьмой, и Ланори чувствовала также и их успокаивающее притяжение – словно её подвесили между двумя лунами в идеальной срединной точке. На неё влияет и Ашла, и Боган, но ни та, ни другая луна не может перетянуть на свою сторону.

Так было не всегда. В середине Великого путешествия, после гибели Дала, Ланори утратила равновесие. По возвращении домой, родители убедили её в том, что Великой Силе можно и нужно доверять, что стоит попробовать ещё раз. До изгнания, конечно, дело не дошло, но тогда это очень тревожило Ланори, и тревожит до сих пор.

Дам-Поул предупреждала, что эксперименты могут подорвать её равновесие вновь. Алхимия плоти – генетические манипуляции с живыми клетками, которые, хотя и взятые из её собственного тела, жили своей собственной жизнью – всегда оставалась рискованным занятием. Но Ланори просто не могла удержаться. Игнорировать свои способности означало бы отрицать саму Силу, а к чему это ведет, Ланори, к сожалению, знала.

Она полагала – к смерти. Но в случае Дала, как выяснилось, – к худшему. К ужасному безумию.

Возможно, в какой-то момент задания, ей придётся вернуться к своим исследованиям.

– Станция «Зеленолесье», – сказала Ланори. – «Звездочёты» связывались с кем-то оттуда. Плохо.

– А что не так? – не понял Тре.

Ланори взглянула на обрывки разговора, добытые Стальным Холгом из повреждённой памяти. Информация оказалась закодированной, однако после дешифрования дроида выяснилось, что предложения написаны на будничном языке, не поддающимся никакой закономерности. Но отправитель и получатель каждого сигнала были закодированы лишь шифром военного уровня.

– «Зеленолесье» – одно их худших мест на самой опасной планете системы, – пояснила Ланори. – На Ноксе особенно не любят дже’дайи, можно сказать, просто ненавидят. Вокруг города-станции расположено три разрушенных поселения. Дже’дайи разбомбили их в ходе войны с Тиранкой. Мне тогда было только тринадцать. Но мои родители воевали там, а отец некоторое время служил на Ноксе. Ужасное место, как он рассказывал. Кислотные дожди, грозы с коррозийным газом. Они предупреждали жителей о последствиях – те снабжали Хадию оружием – но тысячи людей всё равно погибли. Десятки тысяч. Никто точно не знает, сколько.

– Я старше тебя, – сказал Тре. – И мне тоже вспоминается что-то, связанное с бомбёжкой «Зеленолесья».

– Но сама станция не была уничтожена. Главный купол пробило, да, однако защиту быстро залатали. А вот вокруг – сплошные руины. Разорённое место.

– Но в городе всё ещё делают самое лучшее оружие военного образца, разве что Тайтон может посоперничать, – договорил Тре. Похоже, он знал всё о «Зеленолесье», но притворялся дурачком, позволяя Ланори рассказывать. Очередная его игра.

– Откуда ты знаешь?

– Мне, время от времени, приходилось пользоваться их разработками.

– Так ты уже был там? – спросила Ланори. Она не питала интереса к делам Тре, и к тому, почему он пользовался высокотехнологичным оружием. Не сейчас.

– Конечно, нет! Говорил же: терпеть не могу космос.

– Но у тебя есть там связи?

Тре поднял бровь и пожал плечами.

– Не те, кто может нам помочь.

– Почему нет?

– Ты дже’дайи.

– Великолепно, – вздохнула она. Идеальное место для «звездочётов» и Дала, чтобы спрятаться, особенно теперь, когда они знали о преследовании Ланори. Но всё жё…

Нет, дело не в бегстве. Это доказывали ранние переговоры, выуженные дроидом из поврёжденных ячеек памяти. «Звездочёты» направлялись на станцию «Зеленолесье» по одной причине: устройство гри. Ланори не могла сказать, насколько уже готовы их чертежи. Старый дневник Озамаэля Ора оказался далеко не полным, и теперь уже никак не узнаешь, нашёл ли чертежи гри исследователь или нет. Если нашёл, то они, наверное, остались в другом дневнике. В том, который Кара побоялась оставить в своей скрытой комнате. Но даже если у «звездочётов» имелись чертежи в том или ином виде, то невозможно понять, смогут ли они сконструировать работающее устройство. Всё задание Ланори состояло из загадок и двусмысленностей.

Но в одном следопыт оставалась уверена: всё это уже зашло куда дальше, чем она надеялась. Риск был достаточно велик, а последствия успеха затеи Дала – слишком ужасны, чтобы думать о них. Погоня закончится на Ноксе, и Ланори встретится с братом.

– Я рассчитаю курс, – уведомила спутника Ланори. – А потом решим, где ты будешь спать.

Тре изобразил на лице удивление и рукой указал на плоскую, но удобную койку.

– Даже не думай об этом, – осадила его Ланори. Она кивнула на дверь, уже знакомую Тре.

– Рядом с лазерными капсулами? И с запасами жратвы? Да там могут водиться космические крысы.

– Я держу корабль в чистоте, – возразила Ланори. – И уверена, что ты спал и в худших местах.

– Ну… – его лекку распрямились в удивлении. Ланори едва сдержала улыбку. Она почувствовала, как он хочет, чтобы всё прошло без боли.

– Ладно, – сказала она. – Проехали. Мы будем на месте так скоро, как только возможно.

– Не уверен, что хочу так скоро быть на месте, – сообщил Тре, улыбнувшись усталой, но искренней улыбкой.

– Всё будет в порядке. Я о тебе позабочусь.

– А кто позаботится о тебе?

«Великая Сила направит меня», – подумала Ланори, но ничего не сказала вслух. Она отвернулась от Тре и вновь уселась в кресло, намереваясь рассчитать максимально быстрый и безопасный маршрут до станции «Зеленолесье» на Ноксе. Всё это время она думала о Дале, и о том, как тогда, во время Великого путешествия, не понимала, насколько он опасен.

Не понимала почти до самого конца.

 

* * *

 

Несмотря на то, что мастер Кин’аде – настоящий эксперт в исцелении, рука и ладонь Ланори всё ещё болят. Так будет продолжаться некоторое время, – пообещала ей Кин’аде. – Я могу залечить раны, но шрамы всё равно останутся. Воспоминание о боли сильнее, чем ты думаешь.

Воспоминание о боли означает, что Ланори едва может сидеть спокойно, даже в покоях мастера храма Ла-Ми.

Дал тоже здесь. Его раны гораздо легче – только синяки и царапины от удара о землю – но мастер Кин’аде уделила им столько же внимания.

– Ты здесь не для наказания, – говорит Далу мастер храма Ла-Ми. Несмотря на простор и декор комнаты, мастер Ла-Ми восседает на обыкновенном деревянном стуле, его меч покоится рядом. Ланори слышала много легенд об этом дже’дайи, а также о его мече. – Вы здесь, чтобы рассказать мне, что случилось на вершине Став Кеша. За свою долгую жизнь я понял, что факты могут быть… расплывчатыми сами по себе, и что правда часто ищется через сбор деталей картины. Так что каждый должен поведать мне свою версию событий.

– Тут все очень просто, – начинает Дал. Он сидит перед Ла-Ми, рядом с Ланори. На другой стороне находится их учитель. – Мастер Кин’аде отняла у меня все мои чувства и решила, что я попаду в цель.

– Я тебя пока не спрашивал, – обрывает странника Ла-Ми. В голосе нет строгости, только отголоски опыта и прожитых лет. – Мастер Кин’аде, не начнёте?

Она встаёт и склоняет голову.

– Мастер. Я занималась с группой учеников, используя сферу Дарроу, – женщина пересказывает недавние события точь-в-точь, как всё было, не выражая своего мнения, а попросту излагая факты. Ланори не чувствует никакой запутанности – история проста и точна в каждой детали. Кин’аде завершает и вновь кланяется.

– Теперь ты, Ланори Брок.

– Всё в точности, как описала мастер Кин’аде. Я изо всех сил старалась почувствовать Силу и отразить атаки сферы, но, надо признать, стала слишком самоуверенной. Остальные, в основном, неплохо справились. Несколько синяков, ожогов, разбитых носов, но и сфере пару раз досталось. А потом настал черёд Дала. Он неплохо двигался, и сначала я даже подумала, что он ищет Силу, и почувствовала… гордость. Я была рада за него. Но потом сфера с лёгкостью свалила его на землю, и тогда Дал выхватил бластер. Он выстрелил несколько раз, прежде чем мастер Кин’аде остановила его.

– Она швырнула меня на землю, чуть не сломав мне руку, – вновь встревает Дал. – Я едва не свалился за ограждение.

Ла-Ми даже не смотрит на Дала. Его взгляд всё ещё устремлен на Ланори, старческие глаза чуть прикрыты. Он слушает и размышляет.

– А что ты подумала, когда один из выстрелов чуть не попал тебе в руку?

– Я испугалась за Дала, – отвечает Ланори.

– Из-за того, что сделала мастер Кин’аде?

– Нет. Из-за того, что он потерял контроль над собой.

– Теперь твоя версия случившегося, Далиен Брок.

Дал глубоко, почти нетерпеливо вздыхает. Но Ланори чувствует его страх.

– Давай, Дал, – подбадривает она. Секунду тот смотрит на сестру, после чего его отчаянный взгляд смещается на её перевязанную руку и ладонь.

– Я пытался, – говорит он. – Пытался найти Силу.

«Он лжёт, – осознаёт Ланори. – Я знаю его так хорошо, что могу понять это по голосу».

– Я старался изо всех сил – а когда сфера настигла меня, то потянулся за бластером, я пытался… следовать Силе, стрелять туда, куда она велела, – он пожимает плечами. – Не сработало. Мне так жаль, Ланори.

– «Каждый шрам оставляет след для истории», – цитирует она отца.

Мастер храма Лам-Ми кивает.

– Повезло, что нет погибших. Мастер Кин’аде весьма хороша в целительстве, и я считаю удачей то, что она выбрала Став Кеш вместо Махара Кеша. Она может затягивать раны и, если дать ей время, нарастить кости. Но ни один дже’дайи не может победить смерть. Твои действия были безрассудны, Далиен. Их направляла горячность, не Сила. Я спишу это на твой юношеский энтузиазм. Тренировки с традиционным оружием в следующие несколько дней придутся очень кстати, мастер Кин’аде.

– Я так и собиралась поступить, – изрекает Кин’аде. Она встаёт, подавая молчаливый сигнал, и Ланори с Далом следуют её примеру.

– Останься ненадолго, Ланори, – говорит Ла-Ми. Остальные уходят, и вот Ланори наедине с мастером храма. Он стар и силён, но совсем не страшен. В нём есть доброта и участие, которое заставляет Ланори чувствовать себя свободно.

– Твой брат, – произносит он и замолкает. Это вопрос?

– Он старается, – отвечает Ланори. – Он знает, зачем нужно Великое путешествие, и старается изо всех сил.

– Нет, – говорит Ла-Ми. – Я боюсь, что он уже сдался. Для некоторых очень непросто, и иногда даже невозможно найти равновесие и спокойствие в Силе.

– Нет! – восклицает странница, вскакивая на ноги перед мастером храма. Он остаётся невозмутимым. – Наши родители – дже’дайи, и мы тоже ими станем.

– Ты уже дже’дайи, Ланори. Я предрекаю тебе великое будущее. Ты сильна, умна, и в тебе есть… – он качает ладонью вправо и влево, – …равновесие, так или иначе. Но твой брат совершенно другой. В нем живёт только тьма, а отрицание Силы ещё больше сгущает эту тьму. Даже я не могу до конца проникнуть в неё. Дал всё ещё может вернуться. Но ты должна понять, насколько он опасен. Ты должна быть осторожна.

– Я дала обещание родителям. Она мой брат. Я люблю его и спасу его.

– Иногда любви недостаточно.

Ла-Ми встаёт и берёт Ланори за руку. Он молчит, но она чувствует прикосновение к своему разуму, короткое, но убедительное. И на мгновение она видит мысли, недавно проносившиеся в голове Дала.

Тёмные, страшные мысли.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. ШРАМЫ.

 

Дже’дайи говорят: «Нет неведенья – есть знание». Но дже’дайи не знают ничего о вашей жизни, о вашей борьбе. Превосходство ослепляет их. Они говорят: «Нет страха – есть могущество». Но могущество их ограничивает. И я заставлю дже’дайи бояться.

Королева-Тиранка Хадия. 10658 год по прибытию То Йоров.

 

Даже на расстоянии Нокс казался воплощением ада. Ланори проложила такой маршрут, который позволял бы им спокойно войти в атмосферу на противоположном от станции «Зеленолесье» полушарии и описать дугу вокруг планеты, заходя с ночной стороны. Моря переливались мрачным, тёмно-серым цветом, континенты были покрыты тошнотворными желтоватыми облаками, мерцавшими и пульсировавшими за счёт бурь. Маленькие островки земли, проглядывавшие за облачной завесой, были неизменно бронзовых красок. Зелени же не наблюдалось нигде. Ланори стало интересно, как выглядела станция «Зеленолесье» в то время, когда получила такое название. Или, может быть, в названии таилась горькая ирония.

Тре вновь уселся в кресло пилота. Он мало говорид в последнее время, и Ланори начала опасаться, что тви’лек постепенно уступает космической болезни. Если так, то он него вообще не останется пользы – придётся оставить на «Миротворце». Нет, так тоже нельзя – наедине с ЕЁ кораблем, да ещё и в сознании.

Что ж, по крайней мере, следопыт точно знала, куда в случае чего бить.

– Мило, – выдал Тре, едва они начали спуск в атмосферу.

– Не особо. Скоро начнёт трясти.

Ланори запустила резкое – даже по её меркам – схождение с планетой, стараясь как можно стремительнее преодолеть барьер при входе в атмосферу. Чем дольше продлится их спуск, тем больше шансов раскрыть себя. На сканерах виднелись, по меньшей мере, семь кораблей, – все спускались в разных областях планеты – но коммуникатор Ланори молчал. И всё же это не значило, что за ними не следят. И наверняка те семь кораблей кто-то ожидал на поверхности.

Жаркое пламя захлестнуло нос «Миротворца», сначала затуманив вид, а затем совсем поглотив его. Оконные щиты автоматически опустились, и Ланори сосредоточилась на сканерах, чтобы справиться с ручным управлением.

– Серьёзно, – сказала она. – Будет трясти.

– Хочешь от меня избавиться, да? – спросил Тре. – Не утруждай себя. Думаю, я останусь здесь. Только пристегнусь.

Даже спустя шесть суток, Ланори по-прежнему не нравилось его присутствие в кресле второго пилота. Она больше не могла разговаривать сама с собой.

«Миротворец» принялся вибрировать, пробивая себе путь сквозь токсичную атмосферу планеты. Ланори бросала корабль влево и вправо, увеличивая скорость и угол спуска и постоянно наблюдая за реакцией Тре. Космические полеты – ничто, по сравнению с трудностями входа в атмосферу. Но, несмотря на всё сказанное, Тре, казалось, воспринимал происходящее со стоическим спокойствием.

– Почти всё, – сообщила хозяйка корабля.

– Хорошо. – Тви’лек глубоко выдохнул, словно зная, что Ланори за ним наблюдает. – Мне это всё совсем не нравится.

Они снизились, и Ланори выровняла корабль. Пролетая над Ноксом, следопыт чувствовала, как «Миротворец» реагирует на атмосферу планеты. Корабль грохотал, но продолжал скользить вперёд.

Ланори провела «Миротворец» над берегом одного из крупнейших континентов, не поднимаясь слишком высоко, чтобы избежать простых сканеров-радаров, но и не опускаясь слишком низко. Чуть позже она направила корабль внутрь континента, навстречу цели.

Нельзя было с уверенностью сказать, побывали ли здесь Дал и «звездочёты». Как только корабль вошёл в атмосферу Нокса, следопыт поняла, что летит наугад.

Картина разрушения оказалась ещё страшнее, чем Ланори могла себе представить.

Ланори помнила отдельные моменты войны с Тиранкой. Тогда ей было только тринадцать, но она никогда не забудет, как родители покидали дом, пряча за фальшивыми улыбками страх, что их дети могли стать сиротами. Ланори просматривала голограммы и слышала различные рассказы, но истинное понимание войны пришло к ней через всё, что она увидела и прочла уже после окончания вторжения. В разгар военных событий было легко запутаться. Правда всегда всплывает позже.

Ланори знала, что харизматичная королева-тиранка Хадия сумела объединить криминальных баронов Чикагу под своим твёрдым началом, а затем попыталась распространить влияние на оставшиеся Колонизированные миры. Удивительно, но множество планет поддержали Хадию – она пообещала безопасность, богатства, и свободу от вмешательства дже’дайи. Жестокая кампания Хадии, построенная на отрицании Великой Силы и на очернении всех, кто следовал и прислушивался к Силе, продлилась недолго. Дже’дайи поклялись противостоять каждому нападению, и защищать всех, кто не пожелал подчиниться Хадии.

После периода ложной войны – стороны встречались лишь в нескольких мелких стычках в космосе и на спутниках Калимара – Хадия привела войну на сам Тайтон. Втайне от противника она создала гигантскую армию, прекрасно экипированную и тяжеловооружённую, застав дже’дайи врасплох. Вторжение носило массовый характер и местами походило на резню. Все бились до последнего. Но на стороне дже’дайи сражалась сама Сила – всё, что Тиранка так ненавидела, встало против неё. Переломный момент войны вылился в самую ужасную катастрофу. После смерти Хадии на Калете и поражения её армии, дже’дайи ещё долго считали погибших. Сотни тысяч тайтонцев. Войска Хадии потеряли в десять раз больше, многих серьёзно ранили. Раны долго не заживали – и до сих пор, через десять лет, остались шрамы.

Сейчас перед Ланори предстала одна из таких ран.

Ланори знала: дже’дайи бомбили и промышленные комплексы на Ноксе, причиной чему послужил тот факт снабжения войска Хадии оружием со стороны жителей городов; девушка видела голоизображения происходящего. Но голограммы – всегда взгляд со стороны, а воображение Ланори в те времена было ограничено малым жизненным опытом. Ничто не могло подготовить её к нынешней суровой правде. Было поразительно в этот момент осознавать, насколько действенной могла быть военная атака дже’дайи, ведь несмотря на уже виденное Ланори, она никогда не была вовлечена в полномасштабную войну.

Она даже не знала, как назывались руины, мимо которых пролетала. «Миротворец» быстро проскочил дальше, но уровень разрушений ошеломлял. Город раскинулся примерно на восемь километров в ширину, но сейчас от защитного купола осталась лишь малая часть. Развалины внутри представляли собой обугленную, расплавленную массу с озерцами сочившихся ядом вод. Обломки разрушенных зданий свирепо уставились в небо.

Когда развалины остались позади, Ланори вздохнула с облегчением. Даже загрязнённый и отравленный пейзаж был приятнее взгляду. Немногое росло здесь, и если тут и жили какие-либо существа, способные дышать столь омерзительным воздухом, они предпочитали скрываться.

Вдали за правым бортом, словно шрам на поверхности, проплыло ещё одно поселение. Каждый шрам может рассказать историю, – подумала Ланори. История этого города, должно быть, ужасна. Часть построек уцелела, искореженная и смятая ударами реактивных снарядов. Равнины вокруг были усеяны обломками зданий. Взрывы, прикончившие это поселение, выглядели, наверное, просто потрясающе.

Ланори почувствовала, как её волной окутывает отвращение, и вместе с этим девушке пришло ощущение безнадежности. Великая Сила предлагает так много, но всё равно есть потребность в войне, боли и смерти. Тысячи мирных людей могли бы сейчас жить своей жизнью, но одно ядовитое семя отравило их всех. Сколько миллионов погибших из армии Тиранки были бы живы сейчас, если бы не Хадия? Скорее всего, большинство. Некоторые, возможно, скрывали бы неприязнь и смутное недоверие к дже’дайи. Может быть, даже ненависть. Но если бы не явилась Хадия, с её харизмой и целеустремлённостью, все эти настроения так и остались бы нечёткими, неопределёнными, скрытыми. Хадия заставила их выйти из тени, и поэтому, на её руках – кровь миллионов жертв и с той, и с другой стороны.

– Видя всё это, я, наконец, начинаю понимать, – произнёс Тре. В его голосе было столько горя и искренности. Столько не-Тре Саны. Ланори это понравилось.

Она развернула «Миротворец» и вывела «Зеленолесье» на экран сканера. Там кипела жизнь – корабли садились и взлетали, а громоздкий наземный транспорт передвигался рядом с огромным куполом. Но Ланори больше волновали суда поблизости. Если на станции было что-то вроде официальных военных или оборонительных сил, спонсируемых крупными промышленными конгломератами, они совсем скоро засекут «Миротворец».

Нельзя раскрывать факт своего прибытия на планету. Это жизненно важно, поскольку Дал и его «звездочёты» не задержатся с ответом, едва узнают, куда и когда она прилетела. Здесь гораздо опаснее, чем на Калимаре, а там они не очень-то осторожничали.

Когда до станции осталось двадцать шесть километров, два небольших патрульных корабля впереди поднялись в воздух и быстро направились к поселению.

Ланори отреагировала мгновенно, перехватив сигналы их коммуникационных устройств и заблокировав передачу. Сама она услышала лишь несколько панических слов…

– Зеленолесье-четыре? Зеленолесье-четыре? Как слышно? Тут дже’дайи, тип корабля – «Миротворец». Должно быть, та самая! Мы заманим её сюда, но дальше я пас. Лучше оставим это импульсным пушкам станции…

…пока связь не прервалась.

– Звучит дружелюбно, – подметил Тре.

Ланори проигнорировала его и провела рукой по панели управления, включив оружейную систему. Стекло рубки накрылось светящейся, голубой сетчатой проекцией. Два патрульных корабля были помечены красным, и строчки данных слева сообщали о готовности «Миротворца». Три полоски быстро превратились из белых в зелёные – цель захвачена, плазменные ракеты и лазерные пушки готовы.

– Ты что, серьёзно? – осведомился Тре.

– Я не собираюсь начинать войну, – ответила Ланори. – Сам же слышал – они ждали меня. Наверное, Дал предупредил их, налгал о причинах моего прибытия. Если станция «Зеленолесье» узнает, что я здесь, то войны не избежать.

Ланори откинулась на спинку кресла и почувствовала, как Сила течёт сквозь тело, щекоча нервные окончания и обостряя восприятие. Она слегка наклонила рукоять влево и спустила курок. Один из кораблей взорвался в облаке огня и дыма.

Второй патрульный предпринял манёвр уклонения, завертевшись во все стороны и пытаясь подлететь к противнику с тыла. Но, несмотря на быстроту, эти маленькие атмосферные корабли не были предназначены для столь сложных манёвров. Ланори последовала за ним, и когда корабль достиг высшей точки параболы и замедлился из-за затраченных усилий, она выстрелила из лазерных пушек. Патрульный потерял правое крыло, и судно начало долгий вращательный спуск к земле.

Ланори подлетела к нему и прикончила бедолагу. Нет нужды, чтобы пилот мучился дольше, чем следует.

Она глубоко вздохнула и на мгновение подумала о людях, которых только что убила – об их любимых и друзьях, о семьях и историях. Дже’дайи обучали сочувствовать всем, кого они были вынуждены поранить или убить, но Ланори никогда не приписывала эти мысли Силе. Обычная мягкосердечность.

– Прекрасный выстрел! – воскликнул Тре. Он несколько раз похлопал, и его лекку сплелись над головой в поздравительном объятии.

– Я только что убила двух человек, – констатировала Ланори.

– Но у тебя же не было выбора!

– От этого не легче. Мы скоро приземлимся. Часть северного сектора «Зеленолесья» разбомбили во время войны. Оттуда мы сможем пробраться внутрь.

– Хочешь сказать, мы приземлимся снаружи купола?

– Думаешь, они пустят «Миротворец» в один из посадочных доков?

Тре замолчал, и Ланори направила корабль к куполу.

«Миротворец» совершил посадку и с тихим гулом заглушил двигатели. Корпус корабля принялся остывать. Обычно Ланори нравилась эта часть долгого полёта – она представляла, как «Миротворец» вздыхает, удовлетворённый проделанной работой, и затихает, в любой момент готовый вновь завести моторы. Но сейчас до конца путешествия ещё далеко.

Чтобы спрятать свой меч, Ланори облачилась в длинную широкую накидку – в ней дже’дайи-следопыт ощущала себя монахом даи-бенду.

– Готов? – спросила она.

– Честно? – вопросом на вопрос ответил Тре Сана. – Несмотря ни на что, я лучше останусь на корабле.

– Пошли, Тре. Ты же сказал, что на моём корабле воняет. – Ланори ухмыльнулась и ввела код, открывающий люк корабля.

Со свистом и гулом люк распахнулся, открыв выход на пандус корабля. Атмосфера нормализовалась, вызвав миниатюрные воздушные вихри, но Ланори была готова поклясться, что даже за дыхательной маской ощущает тошнотворную атмосферу вокруг. И всё равно без токсичного воздуха было достаточно одного вида.

Сойдя с корабля, они оказались внутри облака плавучего желтоватого дыма. Тре старался не отставать. На его лице болталась неправильно закреплённая дыхательная маска, которую Ланори нашла для спутника. На самом деле, устройство было предназначено для людей, а не тви’леков, но пока сойдёт. Ланори не собиралась оставаться снаружи дольше, чем потребуется.

Девушка оставила корабль на склоне, спрятав его под нависающим выступом скалы. Тень укрывала судно, однако внимательному наблюдателю не составило бы труда обнаружить «Миротворец». Если бы не спешка, Ланори замаскировала бы корабль – пылью или даже потрёпанными ползучими растениями, видневшимися повсюду. Но сейчас нельзя терять ни минуты. Ланори очень тщательно следила за временем – она знала, что каждую секунду Дал всё ближе подходит к исполнению своего безумного плана.

Она отправила сигнал на корабль, запечатав его, и обернулась, чтобы посмотреть, как поднимается трап. Перед тем, как люк закрылся, она успела бросить взгляд на Стального Холга. Конечно, дроид будет защищать корабль любой ценой, но Ланори всё равно чувствовала беспокойство. В настолько враждебной среде она никогда не пребывала.

Станция «Зеленолесье» кривой линией виднелась в тумане. Тре подтвердил, что сейчас на Ноксе наступает рассвет – на горизонте за куполом расплывался Тайтос. Атмосфера была так загрязнена токсичными отходами – результатами тысячелетних работ по добыче и производству – что теперь Нокс словно отвергал своё солнце.

Ланори использовала Силу, пытаясь почуять опасность. Рядом она обнаружила несколько жизненных форм, но их было немного, и среди них не имелось разумных. Всё оставалось в порядке, но Ланори не теряла бдительности. Её осторожность и внимательность сейчас были обострены до предела, и она не намеревалась ничего менять до самого отлёта.

– Тут весьма уютно, – глухо сказал Тре – маска мешала ему говорить.

– Лучше молчи, – посоветовала следопыт. – У масок ограниченный запас. Не трать его попусту.

К куполу они направились через безжизненную пустошь. Говорят, раньше Нокс изобиловал зеленью, и, несмотря на гораздо более тёплый климат по сравнению с тайтонским, на третьей планете системы когда-то росли обширные леса деревьев-гигантов с широкими листьями, поглощавшими весь жар солнца, а внизу, под кронами деревьев, существовала сложная экосистема. Ходили слухи, будто на одном острове Нокса жило больше видов птиц и животных, чем на всём Тайтоне. Но колонизаторы-поселенцы быстро обнаружили обильные залежи металлов и нескончаемые запасы дерева. Они построили огромные плавильни, способные перерабатывать и очищать девяносто процентов всех известных в системе металлов. Через тысячу лет большинство лесов превратились в пепел, а вместе с лесами исчезли и обитавшие там животные. Поселенцы обобрали планету до нитки, но в ту эпоху система для них оставалась ещё чем-то новым и загадочным. Приведённые сюда То Йорами, они отчаянно старались создать себе новый дом. Пока дже’дайи искали свой собственный путь на Тайтоне, поселенцы Нокса руководствовались шкурными желаниями и жадностью. Ужасно было признавать это, но Нокс спасти уже не получится.

Всё, что осталось, отчаянно цеплялось за жизнь. Уровень мутаций вырос, и, очутись здесь кто-либо из далёкого прошлого, он бы не узнал ни одного растения или животного.

Деревья исчезли вовсе – вместо них росли лишь низкие, ползучие кустарники. Их узкие листья фильтровали истощённый воздух, добывая углекислый газ, а корни глубоко вросли в землю в поисках питательных веществ. Повсюду шныряли маленькие ящерки. На пыльной земле Ланори заметила змеиный след, но самой змеи не разглядела. Наверное, решила Ланори, они держатся как можно дальше от поверхности: живут там, внизу, где воздух не может убить их, а дожди – расплавить.

Уже на полпути к станции «Зеленолесье» кожа Ланори начала чесаться и жечь в незащищённых местах.

Они подходили всё ближе и ближе, и здания постепенно появлялись из тумана. Теперь можно было оценить уровень разрушений. Словно громадная нога ступила на хрупкий купол, искривив плавный полукруг внутрь, уменьшив площадь покрытия на одну десятую и заклеймив руины шероховатой чернотой. Чуть ближе Ланори поняла: чернота – слой искореженного металла и расплавленных панелей. Повреждённые строения поддерживались огромными подпорками из серого камня и толстыми, грубо сделанными стойками. Работы по восстановлению велись небрежно и неаккуратно, но на станции занимались не строительством, не сооружением конструкций, а изучением технологий. Военных технологий.

Ланори подняла ладонь и остановилась перед озером тошнотворно-желтоватого оттенка. Теперь «Зеленолесье» занимало половину их поля зрения – на таком расстоянии уже следует начать беспокоиться о страже или о дроидах-стражниках.

– Хочу домой, – глухо пробормотал Тре.