Глава 1062. Полное истощение.

Как только Бренда закончила, она обнаружила, что обе ее руки теперь сжимают его ягодицы. Но она проигнорировала это и сказала:

— Хорошо, Эйди. Все уже сделано. Не о чем беспокоиться. Что нам теперь делать, Аника? Подождать пять минут, как и с обычным градусником?

— Да. Пять минут ждём! Так что сиди и жди!

— Ну вот, сынок. Это ведь почти ничего не значит, верно? Теперь нам остается только ждать. Бренда ласково похлопала его по заднице, но на самом деле это были совсем другие ласки. Ее руки, казалось, начали функционировать сами по себе, когда она поймала себя на том, что они скользят на долю дюйма выше его кожи, слегка задевая там персиковые волосы.

Аника неодобрительно покашливала, а Бренда очень нехотя убрала руки.

Наступило неловкое молчание, и Бренда сказала, чтобы заполнить образовавшуюся тишину в ванной комнате:

— Эйди, ты же знаешь, как я не умею, когда что-то делаю по дому. Мы все такие избалованные. Но Аника не всегда может быть рядом с нами, поэтому мы должны научиться быть более самостоятельными. Теперь, если ты заболеешь, я смогу измерить тебе температуру. На самом деле в этом нет ничего особенного. Как ты думаешь, у тебя получится? Неужели ты думаешь, что если бы я заболела лихорадкой и мне стало бы очень жарко, ты смог бы засунуть его мне в задницу?

Адриан мгновенно представил себе, как сначала он засунет палец, а потом и член в мамину задницу. Он в шоке открыл глаза и сказал:

— Мама?!

— Что, Медвежонок Пух? Ты что, не слышал меня? Теплая вода, вероятно, приводит к тому, что ты задремлешь. Просто хотел сказать, что если моя мать горяча, ты воткнешь ее в нее? Он пробормотал:

— Эм, засунуть его внутрь?

— Да. Засунь его поглубже. Сынок, я прошу тебя воткнуть его в меня! Засунь его в свою маму! То есть, если ты думаешь, что твоя собственная мать горячая штучка.- Она была так взволнована своими собственными словами, что не выдержала. Она сидела на заднице в воде прямо за спиной своего сына, и ее промежность была прямо на поверхности воды. Она погрузила руки в воду и засунула их под трусики, нащупывая клитор. Она решила, что раз ее сын все еще стоит лицом к стене, то не имеет значения, что она делает за его спиной. И она очень сильно хотела получить удовольствие.

Адриан тем временем совершенно забыл о градуснике. Он ответил, почти крича:

— Мама, ты горячая! Ты такая горячая штучка!

Зная, что его мать сидела почти полностью обнаженная в ванне прямо за его спиной, все его тело сжалось, когда он мужественно боролся с желанием кончить. Даже если никто не прикасался к его пенису, это было прикосновение и идти, чтобы увидеть, сможет ли он избежать большого оргазма, и только смертельный страх стыда, который возникнет, когда Аника и Бренда увидят, что он делает, сдерживал его от того, чтобы переступить через эту грань.

Бессознательно, не осознавая, что он на самом деле делает, он начал сжимать свою ЛК-мышцу. К его удивлению, он даже не кончил. Но он был в абсолютном раю, когда волна за волной его захлестывало необычайное наслаждение.

Бренда широко раскрытыми глазами смотрела на своего трясущегося сына, ожидая, что его член в любую секунду выпустит струи горячей спермы.

Одна рука двигалась по ее клитору все быстрее и быстрее, в то время как другая грубо теребила ее сиськи.

Адриан понятия не имел, какая интересное зрелище происходило всего в паре шагов позади него. Его мать почти потеряла контроль и размышляла, успеет ли она обхватить губами член сына до того, как из него начнет извергаться поток спермы.

Но Аника все еще находилась там, и хотя она тоже была очень возбуждена, она видела, что ситуация выходит из-под контроля.

Она наклонилась вперед и начала пощелкивать пальцами перед лицом Бренды. В то же время она сказала:

— Эйди, ты думаешь, что ты такой красный? Расскажи мне о своих симптомах. У тебя заболел живот?

Она продолжала тараторить, едва давая Адриану возможность ответить, потому что помимо того, что отвлекала его, она также пыталась заглушить шум, который создавала Бренда. Как только Бренда нащупала свой клитор, она начала кончать.

Щелчки пальцев Аники были слишком запоздалыми, чтобы остановить это.

Однако они вернули Бренду к реальности ровно настолько, чтобы напомнить ей не кричать в безумном возбуждении. Ее рот сжался, как у рыбы, когда она издала немой крик. Она изо всех сил старалась не слишком сильно барахтаться в воде, но это ей не совсем удавалось.

К счастью, Адриан был так занят собственными оргазмами, что почти ничего не замечал. У него было лишь смутное ощущение, что откуда-то доносится плеск воды, но он и через миллион лет не догадался бы, что Бренда кончает прямо у него за спиной.

Бренда кончила как всегда довольно быстро, но, к счастью, поверхность воды была влажной и почти полностью скрывала жидкость, которая вытекала из ее трусиков. Она вдруг почувствовала себя слабой и более чем немного виноватой. Поэтому она сказала:

— Эта горячая вода для ванны действует на меня. Я думаю, что Аника сможет справиться с этим отсюда.

Домработница помогла ей встать, и она, покачиваясь, вышла из ванной комнаты.

Аника задержалась.

Адриан все еще стоял на четвереньках в воде, его член все еще шевелил поверхность воды своей настойчивой пульсацией, и она решила положить этому конец. Она не следила за временем, но решила, что оно приближается к пяти минутам, поэтому протянула руку и вытащила градусник. Она поглядела на показания приборов и, к своему удивлению, обнаружила, что у него действительно поднялась температура. Но она знала, что это был просто сексуальный жар и что на самом деле он был совершенно здоров.

— Хорошие новости, Эйди, — сказала она. Ты выглядишь совершенно здоровым. Никакой платы за это. Я уверена, что ты уже достаточно долго находишься в таком неудобном положении. Я оставлю тебя в покое. Такой хороший, послушный мальчик. Я собираюсь рассказать Бренде об этой хорошей новости.

Адриан обернулся и посмотрел, как она закрывает дверь. Как только она закрылась, он начал дрочить свою эрекцию двойным движением. Через несколько секунд струйки спермы полетели над водой и разбрызгались по кафельной стене. Он издал стон огромного облегчения.

Но как только оргазм закончился, его захлестнуло огромное чувство вины. Он чувствовал себя еще более виноватым, не столько из-за страсти к своей красивой матери, сколько из-за того, что не мог остановиться. Что бы ни случилось, он знал, что еще до конца дня будет дрочить, вспоминая наготу своей матери.

После этого он вспомнил о системе видеонаблюдения и вздрогнул, представив себе бесконечные эротические возможности. Он задавался вопросом, сколько еще раз его член способен кончить за один день, потому что единственное, что могло бы замедлить его неудержимую похоть, — это боль или полное истощение.