Социологическая теория государства (Л. Гумплович)

Во второй половине XIX в. зарождается социологическая школа права. Представителями данного направления западноевропейской политико-правовой мысли являются Рудольф Иеринг, Г. Спенсер, Л. Гумплович.

Людвиг Гумплович (1838–1909) – австрийский социолог и государствовед, рассмотревший проблемы, связанные с происхождением, сущностью, организацией и ролью государства, с точки зрения социологии.

Свое мировоззрение Гумплович называет реалистическим. В его рамках и с позиций социологии он рассматривает проблемы, связанные с происхождением, сущностью, организацией и ролью государства.

 

ФИЛОСОФИЯ

Основным движущим началом исторического процесса являются отношения между нациями, которые поддерживают и ускоряют прогресс человеческой истории. Важнейшим движущим фактором социального развития является борьба рас за господство. Избыток населения заставляет народы бороться за расширение своих границ. Победа одних приводит к подчинению других и к образованию государства и классов. Победители образуют правящий класс, а побежденные – порабощенный. С другой стороны, он усматривает конечную причину социальных конфликтов в стремлении людей к удовлетворению своих материальных потребностей. Этому стремлению Гумплович придает чуть ли не универсальное значение: «Всегда и всюду экономические мотивы являются причиной всякого социального движения, обусловливают все государственное и социальное развитие». Однако первое объяснение со вторым остаются у него неувязанными.

Очевиден высший закон истории: «Сильнейшие побеждают слабейших, сильные немедленно объединяются, чтобы в единении превзойти третьего, тоже сильного, и так далее». Изобразив подобным образом высший закон истории, Гумплович утверждает: «Если мы четко осознаем этот простой закон, то кажущаяся неразрешимой загадка политической истории будет разгадана нами».

 

ГОСУДАРСТВО

Государство возникает в результате насилия и завоевания. Государство – орган насилия, принуждения, предназначенный для охраны определенного правопорядка. Гумплович категорически отвергает теорию общественного договора и божественного проведения при возникновении государства.

Посчитав, что государство формируется в результате подчинения одной человеческой группы (слабейших, побежденных) другой группе (сильнейших, победителей) в качестве средства удержания порядка господства — повиновения, Гумплович выступает категорически против того, чтобы характеризовать государство как орган умиротворения, примирения противоречивых интересов. Ему суждено быть органом принуждения, насилия. Согласно Гумпловичу, существование общества без государственного принуждения невозможно

Закономерное развитие государства должно привести к возникновению культурного государства, для которого будет характерно равноправие между различными категориями населения, власть будет организована на законности, широкие массы будут принимать участие в законодательной деятельности государства, в его управлении; деятельность государства будет направлена на достижение блага людей.

 

ПРАВО

«Для государства, — пишет Гумплович, — право и правопорядок, если на них смотреть с высоты истории, суть лишь средства». Не более того. Их физически нет в качестве автономных, отдельных от государства образований. Поэтому Гумплович отрицает наличие «неотчуждаемых прав человека». С его точки зрения, они — иллюзия, плод самообожествления индивида, превознесение ценности жизни человека. Бытие государства совершенно несовместимо с «неотчуждаемыми правами человека». Люди должны выбирать: или государство с характерной для него властностью, или анархия.

 

ОБЩЕСТВО

Расовая Борьба за является, по Гумпловичу, главным фактором социальной жизни. Но с другой стороны, он потом выделяет экономические потребности, стремление достигнуть определенного материального уровня в качестве причин конфликтов (это описано ранее в вопросе). Практически она выливается в борьбу между различными человеческими группами. Каждая из них стремится подчинить себе другую группу и установить над ней господство.

 

61. Религиозно-нравственная философия права в России (В.С. Соловьев, Е.Н. Трубецкой, С.Н. Булгаков)

В. С. Соловьев

Владимир Сергеевич Соловьёв (16 [28] января 1853, Москва — 31 июля [13 августа] 1900) — русский религиозный мыслитель, мистик, поэт и публицист, литературный критик, преподаватель; почётный академик Императорской Академии наук по разряду изящной словесности (1900). Стоял у истоков русского «духовного возрождения» начала XX века. Оказал влияние на религиозную философию Николая Бердяева, Сергея Булгакова, Сергея и Евгения Трубецких, Павла Флоренского, Семёна Франка, а также на творчество поэтов-символистов — Андрея Белого, Александра Блока и других.

Владимир Соловьёв является одной из центральных фигур в российской философии XIX века как по своему научному вкладу, так и по влиянию, оказанному им на взгляды учёных и других представителей творческой интеллигенции. Он основал направление, известное как христианская философия. Владимир Соловьёв возражал против разделения христианства на католичество и православие и отстаивал идеи экуменизма (идеология всехристианского единства). Он разработал новый подход к исследованию человека, который стал преобладающим в российской философии и психологии конца XIX — начала XX века.

Его философско-правовые воззрения изложены в таких работах, как «Значение государства» (1895), «Право и нравственность» (1897), «Оправдание добра» (1895) и др.

ФИЛОСОФИЯ

Государство и право как исторически складывающиеся и развивающиеся формы общественной жизни людей одновременно обладают, согласно учению Соловьева, также и нравственными свойствами и функциями, выполняют задачи, необходимые для нравственной организации человечества.

Человеческое общество как соединение нравственных существ — это не только природный, но непременно также и духовный организм. Соответственно и развитие общества, т.е. история, представляет собой не просто органический процесс, но также процесс психологический и нравственно свободный, т.е. ряд личных сознательных и ответственных действий.

ГОСУДАРСТВО

Большое достоинство всего учения Соловьева состоит в том, что свое правовое понимание закона он распространяет и на правовое понимание публичной власти. В этом общеправовом русле он трактует государство как «воплощенное право» и правовую организацию общественного целого, заключающую в себя полноту положительного права и единую верховную власть. При этом речь идет о «правовом государстве» с тремя различными властями — законодательной, судебной и исполнительной. Соловьев при этом отмечает, что эти три власти — при всей необходимости их раздельности (дифференциации) — не должны быть разобщены и находиться в противоборстве, так как имеют одну и ту же цель: правомерное служение общему благу.

В плане межгосударственных отношений Соловьев (в духе гегелевской трактовки этой темы) отмечает, что «над отдельными государствами нет общей власти, и поэтому столкновения между ними решаются окончательно только насильственным способом — войною». С общенравственной точки зрения, пишет Соловьев, «война есть зло». Но это зло не безусловное, а относительное, т. е. такое зло, которое может быть меньше другого зла и сравнительно с ним должно считаться добром. «Смысл войны, — пишет Соловьев, — не исчерпывается ее отрицательным определением как зла и бедствия; в ней есть и нечто положительное — не в том смысле, чтобы она была сама по себе нормальна, а лишь в том, что она бывает реально необходимою при данных условиях».

Соловьева речь, по существу, идет не только о правовом, но и о социальном государстве (в его христианско-нравственной трактовке). Государство трактуется Соловьевым как «средняя общественная сфера между Церковью, с «одной стороны, и материальным обществом — с другой». Нормальное отношение между церковью и государством, согласно Соловьеву, выглядит так: государство признает за вселенской церковью принадлежащий ей высший духовный авторитет, обозначающий общее направление доброй воли человечества и окончательную цель ее исторического действия, а церковь предоставляет государству всю полноту власти для согласования законных мирских интересов и политических дел с этой высшей волей и требованиями окончательной цели, так чтобы у церкви не было никакой принуди-тельной власти, а принудительная власть государства не имела никакого соприкосновения с областью религии. «Христианская Церковь, — подчеркивает Соловьев, — требует христианского государства».

Можно сказать, что в целом в подходе Соловьева в той или иной форме подразумевается подчинение государства идеологии христианской церкви.

 

ПРАВО

Право есть свобода, обусловленная равенством. В этом основном определении права индивидуалистическое начало свободы неразрывно связано с общественным началом равенства, так что можно сказать, что право есть не что иное, как синтез свободы и равенства.

В этом общем определении права речь идет, согласно подходу Соловьева, о смысле всякого права, т. е. о естественном праве, основные требования которого — свобода и равенство. В соотношении с позитивным правом естественное право — это общая идея права, его разумное начало. Соловьев замечает, что о естественном праве речь идет «каждый раз, когда вообще говорится о каких бы то ни было правовых отношениях. Нельзя судить или оценивать какой-нибудь факт из правовой области, какое-нибудь проявление права, если не иметь общей идеи права, или его нормы».

Отрицая раздельное существование естественного и позитивного права, Соловьев подчеркивает, что «на самом деле оба эти элемента, рациональный и положительный, с одинаковой необходимостью входят в состав всякого действительного права, и потому теория, которая их разделяет или отвлекает друг от друга, предполагая историческое существование чистого естественного права, принимает отвлечение ума за действительность».

Соответствие закона (позитивного права) естественному праву означает прежде всего выражение в законе начал равенства и свободы. «Поэтому, — замечает Соловьев, — и всякий положительный закон, как частное выражение или применение права, к какому бы конкретному содержанию он, впрочем, ни относился, всегда предполагает равенство, как свою общую и безусловную форму: перед законом все равны, без этого он не есть закон, и точно так же закон, как таковой, предполагает свободу тех, кому он предписывает, ибо для рабов нет общего формально обязательного закона, для них принудителен уже простой единичный факт господской воли».

Соловьев при этом подчеркивает, что правовая свобода и равенство лиц — это не эмпирический факт (в эмпирической действительности люди — различны и отличаются друг от друга), а положение разума.

Такая характеристика равенства и справедливости в подходе Соловьева означает их трактовку как категорий нравственности. Имея в виду нравственно-справедливое равенство, он подчеркивает: «Справедливость есть несомненно понятие нравственного порядка». С подобной этизацией справедливости, а вместе с тем и равенства связано и присущее позиции Соловьева смешение права и нравственности, понимание права как нравственного явления.

Соловьев говорит о «коренной внутренней связи между правом и нравственностью» и считает, что в терминах «правда» и «закон» «одинаково воплощается существенное единство юридического и этического начал». Вместе с тем он признает и «существенное различие между ними», которое сводится им к трем следующим пунктам.

Во-первых, закон юридический по существу ограничен и вместо совершенства требует низшей, минимальной степени нравственного состояния, требует лишь фактической задержки известных крайних проявлений злой воли.

Во-вторых, отличие нравственности от права состоит в том, что высшие нравственные требования не предписывают заранее никаких внешних определенных действий, а предоставляют самому идеальному настроению выразиться в соответствующих действиях.

В-третьих, различие между нравственностью и правом состоит в следующем. Нравственный закон предполагает свободное и добровольное исполнение нравственных требований, и всякое принуждение (физическое и психологическое) здесь нежелательно и невозможно. Напротив, внешнее осуществление требований юридического закона допускает прямое или косвенное принуждение, так что принудительный характер такого закона является необходимостью. Общий вывод Соловьев формулирует так: «Соединяя вместе указанные три признака, мы получаем следующее определение права в его отношении к нравственности: право есть принудительное требование реализации определенного минимального добра, или порядка, не допускающего известных проявлений зла». Таким образом, право, согласно Соловьеву, — это выражение принудительной нравственной справедливости.

Взаимосвязь нравственности и права, одинаково необходимая для них обоих, в целом выглядит в трактовке Соловьева следующим образом: между идеальным добром и злой действительностью есть «промежуточная область права и закона, служащая воплощению добра, ограничению и исправлению зла.

Из сущности права как равновесия двух нравственных интересов (личной свободы и общего блага), согласно Соловьеву, вытекает, что общее благо может лишь ограничить личную свободу, но не упразднить ее. Отсюда он приходит к выводу, что законы, допускающие смертную казнь, бессрочную каторгу и бессрочное одиночное заключение, противоречат самому существу права.

 

Е. Н. Трубецкой

Евгений Николаевич Трубецкой (1863—1920) известен своими фундаментальными разработками истории религиозной философии и исследованиями проблем философии права.

ПРАВО

Право он определял как внешнюю свободу, предоставленную и ограниченную нормой. Определения права, в которых фигурируют понятия «власть», «государство» или «принуждение», т. е. понимание права как организованного принуждения, имеют, по его мнению, тот недостаток, что всякое государство или власть сами обусловлены правом. Они не принимают в расчет те разновидности права, которые существуют независимо от признания или непризнания их тем или иным государством, — таково право церковное, право международное или некоторые юридические обычаи из разряда предшествующих возникновению государства. Схожие несовершенства имеют, согласно Трубецкому, теории права как «силы» и права как «интереса». Особого внимания заслуживают теории права как части нравственности (как минимум добра). Однако и они смешивают право, как оно есть в действительности, с той нравственной целью, которую оно должно обеспечивать. А между тем есть множество правовых норм, которые не только не представляют собой минимума нравственности, но даже в высшей степени безнравственны. Таковы, например, нормы крепостного права, нормы, устанавливающие пытки, стесняющие религиозную свободу, и др.

Нормы нравственные и правовые не исключают друг друга: поскольку внешнее поведение обусловливаемо внутренним настроением, последнее далеко не безразлично для права. Необходимо различать в нравственности два элемента: вечный закон добра, которым должна определяться конечная цель нашей деятельности; ряд подвижных и изменчивых конкретных задач, целей, которые обусловливаются, с одной стороны, вечными требованиями добра, а с другой — меняющимися особенностями той конкретной среды, где мы должны осуществлять добро.

В подходе Трубецкого присутствует мысль о гармонизации позитивного права с естественным правом, причем естественное право «звучит как призыв к усовершенствованию», играет роль движущего начала в истории. Идея естественного права, по толкованию Трубецкого, дает человеку силу подняться над его исторической средой и спасает его от рабского преклонения перед существующим.

 

С. Н. Булгаков

Сергей (Сергий) Николаевич Булгаков – русский философ, богослов, православный священник, экономист, теолог. Один из основателей и профессор Свято-Сергиевского богословского института в Париже.

Наиболее известен своим учением о Софии Премудрости Божьей, которое получило неоднозначные оценки, в частности, было осуждено Московской патриархией в 1935 году, но без обвинения автора в ереси, а также Русской зарубежной церковью — уже как ересь.

 Он пришел к христианской вере и богословским занятиям после занятий правоведением и политической экономией. Будучи студентом юридического факультета Московского университета и несколько позже, в связи с интересом к политической экономии, он увлекается марксизмом. Темой магистерской диссертации стало применение выводов марксизма к области земледельческого хозяйствования. Стажировался в Берлине, Париже и Лондоне. Вступил в социал-демократическую партию, много печатался, но, по более позднему признанию, находился все это время «в плену научности».

 

ФИЛОСОФИЯ

Социализм Маркса, согласно Булгакову, есть рационалистическое (переведенное с языка космологии и теологии на язык политической экономии) переложение иудейского хилиазма, и поэтому все действующие лица этой эсхатологической драмы получили экономическое истолкование. Избранный народ, носитель мессианской идеи (или позднее — народ «святых» у некоторых христианских сектантов) заменился «пролетариатом». Избранность пролетариата, его особая революционная миссия порождались уже не внутренним самоопределением, как необходимым условием мессианского избрания, но внешним фактом принадлежности к пролетариату, положением в производственном процессе и признаком сословности.

ГОСУДАРСТВО

Государство во взглядах русского философа проходит эволюцию от союза с церковью (христианское государство) до размежевания с церковной системой в условиях многоконфессиональной России. Церковь в новых условиях сохраняет за собой роль духовной, просветительской силы, воздействующей на общество.

Государство и общество в учении Булгакова взаимосвязаны с теорией «социального христианства». На примере России Булгаковым показана социальная роль православия в формировании менталитета и влиянии на общество. Вместе с тем православие всегда дополняет монархию, что в свое время привело к падению Византии, а спустя столетия такая же участь постигла и Россию.

Взаимоотношения церкви и государства Булгаков, как и другие представители религиозно-возрожденческой волны, рассматривает совокупно с их взаимоотношениями с индивидом и Богом.

Вплоть до «последней революционной эпохи» отношения государства и церкви сводились к разным формам «христианского государства», которое находилось в союзе с церковью. В новейшем государстве, имеющем в своем составе народы разных вероисповеданий и даже вер, конфессиональное государство стало давно уже не соответствующим положению вещей. В настоящее время оно стало, по-видимому, и вовсе невозможным. Произошло разлучение церкви и государства к взаимной выгоде обоих, и вместо прежнего союза наступило отторжение церкви от государства в различных его видах.

Рассматривая историю православия в его взаимоотношениях с государством, партиями и политическими режимами, Булгаков приходит к выводу, что «вообще, связывать православие, которое есть религия свободы, с реакционными политическими стремлениями представляет собой вопиющее противоречие», которое находит для себя объяснение в истории, но не в догматике христианства. Тот факт, что в течение долгих веков православие было связано с монархией (как политическим режимом), которая «оказывала незаменимые услуги церкви, хотя и наносила ей тяжелые раны», обернулся в конечном счете исторической трагедией православия, воплотившейся как в падении Византии, так и в современной России.

 

ПРАВО

Правовые взгляды Булгакова наиболее компактно изложены в статье «О социальном идеале» (От марксизма к идеализму). Он отвергает в корне как фальшивое мировоззрение ту позицию, которая отрицает роль правовых гарантий и которая столь характерна для «старых славянофилов». В марксизме он видит «попытку отрывать мораль от социальной политики, принеся первую в жертву последней». Его осуждению подверглось также византийско-монашеское понимание соотношения политики и морали в учении Льва Толстого. В последнем Булгаков усмотрел тенденцию ограничиваться лишь «отрицательными заповедями неучастия во зле, без положительного требования борьбы со злом», что, естественно, сближает это учение с таким же «социально-политическим нигилизмом» византийско-монашеской доктрины.

В истолковании природы права Булгаков движется в русле идей и конструкций В. С. Соловьева: высшей нормой личной морали является заповедь любви к ближнему.

Формула справедливости: каждому — свое. Тем самым за каждой личностью признается «сфера его исключительного права и господства».

Естественное право как идеальная и абсолютная норма для оценки положительного права сводится, по Булгакову, к нескольким морально-правовым аксиомам. Первая из них касается равенства людей. «Люди равны между собой как нравственные личности; человеческое достоинство, святейшее из званий человека, равняет всех между собой. Человек для человека должен представлять собой абсолютную ценность; человеческая личность есть нечто непроницаемое и самодовлеющее».