И изменения в состоянии и характере преступности

 

1. Изложенные выше принципиальные соображения относительно социальной природы преступности, ее исторической изменчивости под воздействием социально-экономических, политических, идеологических условий находят убедительное подтверждение при анализе исторического развития социалистического общества. Революционное преобразование всего уклада общественной жизни, существовавшего в царской России, повлекло за собой важные и глубокие процессы в общественной психологии, в повседневном поведении людей, прямо и косвенно сказалось на состоянии и динамике преступности. Оно привело к ряду позитивных изменений в ее структуре, положило начало тенденциям снижения преступности в нашей стране.

Преступность царской России была достаточно всесторонне охарактеризована в ряде исследований, наиболее полным из которых является монография С.С. Остроумова «Преступность и ее причины в дореволюционной России» (М., 1980). Автор, глубоко изучивший процессы движения преступности в России более чем за столетие, констатировал неуклонный рост преступности с развитием капитализма, особенно в период подъема промышленного производства накануне первой мировой войны. «При всей неполноте приведенных данных, — пишет С.С. Остроумов, — абсолютное число уголовных дел... достигающее перед мировой войной почти 2,5 млн. ежегодно, не может быть не признано поистине огромным»¹. На первом месте стояли преступления против собственности, доля которых в окружных судах была больше 50%, а в мировых судах — 83%². Далее шли преступления против личности, должностные преступления против порядка управления, религиозные и др. Темпы роста преступности в этот период наглядно свидетельствовали об ухудшении материального положения большинства населения, обострения классовых противоречий, разложении государственного аппарата царизма, а также неуклонном росте антиправительственных настроений в самых разных слоях населения. На росте преступности в определенной мере сказались упаднические настроения, особенно среди мещанства и части интеллигенции, поворот ее к декаденству, отрицание нравственных норм. Достаточно отметить, что «преступления против женской чести» возросли с 1909 по 1913 гг. почти на одну треть, а преступления против брака, включая прелюбодеяния, — почти на 60%³.

 

183 (­)

 

Первая мировая война, отвлекшая от производительного труда почти половину трудоспособного мужского населения, довела хозяйственную жизнь страны до полного упадка. После некоторого снижения преступности к 1915 году, тут же возобновился ее рост. Число краж, например, к 1916 году возросло по сравнению с 1911 годом более чем в 1,5 раза⁴. Нехватка продуктов первой необходимости, рост цен, развал промышленности, безработица, наплыв многочисленных беженцев — все это привело к увеличению числа не только имущественных преступлений, но и преступлений против порядка управления, против личности, против нравственности и др. Вдвое увеличилась преступность несовершеннолетних⁵.

Свержение самодержавия и переход власти к временному буржуазному правительству не остановили ни хозяйственного кризиса в стране, ни роста преступности. «Полное расстройство всей хозяйственной жизни в России достигло такой степени, — указывал В.И. Ленин, — что катастрофа неслыханных размеров, останавливающая совершенно целый ряд важнейших производств, лишающая сельских хозяев возможности вести хозяйство в необходимых размерах, прерывающая железнодорожные сообщения, лишающая многомиллионное промышленное население и города подвоза хлеба, — такая катастрофа стала неминуемой. Мало того, разруха уже началась, охватив ряд отраслей»⁶.

Экономический кризис сопровождался и усугублялся разложением армии, появлением большого количества вооруженных дезертиров, освобождением из мест заключения уголовников, ростом спекуляции и слабой работой милиции Временного правительства. В итоге к марту-апрелю 1917 года число грабежей в Москве, например, возросло почти в 8 раз, а убийств — в 4 раза по сравнению с предыдущим годом. За 1917 год в городе было совершено 20 628 преступлений, из них более 18 тыс. краж⁷.

Характеризуя это время, известный советский криминолог M.H. Гернет писал: «Только слепая Фемида с ее повязкой на глазах не видела истинных виновников возраставшей преступности. Она не видела, как Москва заполнялась разрозненными, голодными беженцами, как кровавая бойня, давая детям уроки убийства, грабежа и насилия, отнимая у них отцов и матерей, гнала их пулеметами и шрапнелью на мостовые столицы, как возраставшая не по дням, а по часам дороговизна жизни и безработица вырывала из рук кусок хлеба... Даже и тем, кто мог и хотел работать, получить работу было неоткуда. Все это неизбежно вызывало рост преступности и развитие самых тяжких ее форм. Иначе быть не могло. Надо было бы удивляться, если бы было иначе»⁸.

2. Великая Октябрьская социалистическая революция положила начало коренному политическому, социальному, экономическому и духовному преобразованию общества. При этом вполне понятно, что ни само это преобразование, ни его криминологические и правовые последствия не были и не могли произойти немедленно, автоматически. Социалистическое переустройство России потребова-

 

184 (­)

 

ло гигантских усилий народа, Коммунистической партии; оно представляло собой сложный процесс классовой борьбы, с которым самым тесным образом была связана и деятельность органов Советской власти по преодолению преступности — этого тяжелого наследия прошлого.

Влияние революции и последовавшей за нею гражданской войны на состояние, структуру и динамику преступности было сложным. В жизни страны одновременно происходил ряд взаимосвязанных, порой противоречивых социальных, экономических, политических и культурно-идеологических процессов, в целом подчиненных одной общей цели — окончательному свержению эксплуататорских классов, переходу в руки трудящихся всей полноты не только политической, но и экономической власти. Анализируя под этим углом зрения изменения в преступности, необходимо указать, по крайней мере, на три несовпадающие группы явлений, оказывавших на нее существенное влияние.

Во-первых, это настойчивая и неуклонная линия партии, народа, государственных органов на устранение основных социальных явлений, порождавших преступность в условиях эксплуататорского строя. Национализация фабрик и заводов, банков и транспорта, установление рабочего контроля над производством, борьба со спекуляцией и взяточничеством, справедливое распределение продуктов, жилья, товаров промышленного производства — все это уже в первые годы Советской власти положительно сказалось на состоянии преступности.

Во-вторых, наряду с позитивными факторами на состояние и динамику преступности оказывали воздействие некоторые устойчивые негативные явления, оставшиеся от старого общества: отсутствие привычки к организованности и сознательной дисциплине, элементы анархии и социального разложения, мещанство, алкоголизм. Остатки старого проявляли себя, как указывал В.И. Ленин, «увеличением преступлений, хулиганства, подкупа, спекуляций, безобразий всякого рода. Чтобы сладить с этим, нужно время и нужна железная рука»⁹.

В-третьих, важное значение имел тот факт, что в связи с революцией и сразу после нее появилась новая форма преступной деятельности, которая не могла быть известна прежнему обществу: речь идет о контрреволюционных преступлениях, направленных против основ советского строя. Более подробно мы рассмотрим этот вопрос в следующем параграфе.

Изменение социально-экономических отношений в обществе, сохранение элементов старой психологии не только в среде эксплуататоров, но и у части трудящихся, острая и упорная классовая борьба, вылившаяся в гражданскую войну, — все это определяло сложный характер структуры и динамики преступности в 20-х годах.

Довольно быстро стали проявляться новые тенденции в структуре и динамике имущественных преступлений. Так, уже в 1918

 

185 (­)

 

году в народных судах г. Москвы дела о кражах составили лишь 31% всех дел¹⁰ (напомним, что в 1917 году их было до 90%).

О преступности в период гражданской войны 1917 – 1922 годов и первых лет восстановления народного хозяйства до нас дошли далеко не полные сведения. Это обусловлено тем, что уголовная статистика в нашей стране была введена в 1922 году и первые (еще не полные) данные об осужденных по СССР были получены только за 1923 год. В 1923 году в стране было осуждено 576,3 тыс. человек, а в 1924 году — 1021,0 тыс. человек, большинство из них — за преступления против собственности. Численность населения СССР на 1 января 1917 года составляла 163 млн. человек; в городах проживало 18% населения.

Хотя уровень преступности в эти годы и был довольно высоким, но уже в то время наметилась тенденция к снижению преступности и уменьшению судимости. В 1925 году, например, было осуждено 611,1 тыс. человек¹¹. Тенденция к сокращению преступности подтверждалась и статистикой отдельных союзных республик. Так, если в 1923 году коэффициент судимости в РСФСР составлял 2442 осужденных на 100 тыс. жителей, а в 1924 году даже 2910, то в 1925 году — 1725, в 1926 году — 1774¹². Таким образом, судимость в РСФСР в расчете на численность населения к 1926 году по сравнению с 1923 годом сократилась на 27,4%, хотя это сокращение происходило неравномерно.

Структура преступности тех лет была обусловлена особенностями эпохи, для которой была характерна острая классовая борьба. Распространенными были контрреволюционные преступления: заговоры, мятежи, террористические акты, саботажи и другие преступления классовых врагов трудящихся, направленные против Советской власти. Например, в 1924 году за особо опасные (контрреволюционные) преступления в РСФСР было осуждено 2011 человек. Кроме того, в этом же году в производстве уголовного розыска находилось 3906 уголовных дел о бандитизме, 3267 уголовных дел о массовых беспорядках, а на границах СССР в 1923 – 1924 гг. было задержано около 75 тыс. контрабандистов¹³.

Большой процент преступлений совершался в то время деклассированными элементами. В 1926 году они находились на первом месте среди субъектов преступлений (были осуждены каждые 9 человек из 100). Затем, в порядке убывания, шли торговцы, безработные, крестьяне, служащие, лица свободных профессий и, наконец, рабочие¹⁴. Таким образом, классовая структура общества 20-х годов и наличие деклассированных элементов в известной мере сдерживали дальнейшее сокращение преступности, а в ряде случаев и приводили к ее росту.

Существенным обстоятельством в этот период являлась острая проблема борьбы с беспризорностью. Органы Советской власти с самых первых лет отчетливо сформулировали социально-профилактическую цель этой борьбы. Задачей государства и общества в борьбе с преступностью несовершеннолетних, как отмечали совет-

 

186 (­)

 

ские криминалисты, является «может быть не столько исправительно-трудовое воздействие, сколько устранение социальных и бытовых причин, вызывающих эту преступность... Кто бы ни был поставщиком этой преступности — «беспризорные», предоставленные самим себе, или дети тружеников, не имеющих возможности содержать семьи по многодетности или безработице, — государство должно, обеспечив их жизненно необходимым, предоставить им возможность учиться, чтобы в дальнейшем они могли войти полноправными членами в трудовую человеческую семью»¹⁵. Партия и государство провели в тот период огромную работу, приведшую к значительным успехам в борьбе с детской преступностью.

Обобщая имеющиеся данные, Н.Ф. Кузнецова указывает на следующие характерные черты преступности 20-х годов в нашей стране: высокий общий уровень преступности; преобладание в ее структуре тяжких преступлений; политический, контрреволюционный характер многих из них; значительный удельный вес профессиональной преступности и рецидива¹⁶. Наряду с этим более четко, чем в первые годы, стала прослеживаться тенденция к уменьшению опасных видов преступлений. Эта тенденция за первые десять лет Советской власти ярко отражена в данных, которые в свое время приводились А.А. Пионтковским в следующей таблице¹⁷.

 

Годы	1922	1923	1924	1925	1926	1927
Относительное число преступлений	100	64	80	80	72	72

 

Нетрудно видеть, что, с некоторыми колебаниями, происходило сокращение количества преступлений.

3. Соотношение трех основных факторов — позитивные социально-экономические изменения в жизни общества, острота классовой борьбы, сложное и противоречивое состояние общественной психологии — определяло структуру и динамику преступности и в последующие годы, вплоть до окончательной ликвидации остатков эксплуататорских классов в нашей стране. Рост социалистической экономики, последовательное социалистическое преобразование общественных отношений определяли главные направления в методах борьбы с преступностью. Наиболее устойчиво влияли на преступность пережитки прошлых, досоциалистических формаций в сознании людей, старые нравы и привычки. Острой продолжала оставаться классовая борьба. Поэтому кривая динамики преступности не была плавной и однородной, она испытывала различные изменения и колебания, имеющие каждый раз особые причины.

Анализируя причины изменений в состоянии и динамике преступности, нельзя не учитывать значения деятельности государственных органов по борьбе с преступностью. Особенности практики их работы сами определялись тенденциями уголовной политики,

 

187 (­)

 

изменениями уголовного и процессуального законодательства, что так или иначе меняло цифры зарегистрированных преступлений. Различной была и степень активности борьбы с разными видами преступлений. Как отмечал M.H. Гернет, «где нам кажется или казался прилив преступности с ее растущими волнами, была иногда в действительности лишь искусственно взбитая пена...»¹⁸. Дело в том, пояснял он, что статистическое возрастание числа зарегистрированных преступлений «может и не быть связано в полной мере с действительным увеличением преступности, а в некоторой части объясняться развитием в стране дела общего ее строительства»¹⁹.

Некоторые колебания в состоянии преступности имели прямую связь с конкретными социально-экономическими процессами в жизни общества: повышение числа осужденных за должностные и хозяйственные преступления в середине 20-х годов, когда усилилась борьба с недостатками в работе государственного аппарата; рост имущественных преступлений, поджогов, мошенничества, спекуляции в период нэпа; увеличение судимости за хулиганство в 1925 – 1926 гг. во время «ударной кампании», направленной против этого преступления; проведение амнистии 1927 года, в результате которой были освобождены из заключения некоторые неисправившиеся преступники, — все это приводило к разнообразным «всплескам» в показателях различных видов преступлений.

Существенные, а в ряде аспектов — и коренные изменения в состоянии и структуре преступности, происходившие после Великой Октябрьской социалистической революции, явились следствием переустройства общества на социалистических началах, что в полной мере подтвердилось исторически на примере новых государств, вставших на путь социалистического развития.