Заглавная страница Избранные статьи Случайная статья Познавательные статьи Новые добавления Обратная связь КАТЕГОРИИ: АрхеологияБиология Генетика География Информатика История Логика Маркетинг Математика Менеджмент Механика Педагогика Религия Социология Технологии Физика Философия Финансы Химия Экология ТОП 10 на сайте Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрацииТехника нижней прямой подачи мяча. Франко-прусская война (причины и последствия) Организация работы процедурного кабинета Смысловое и механическое запоминание, их место и роль в усвоении знаний Коммуникативные барьеры и пути их преодоления Обработка изделий медицинского назначения многократного применения Образцы текста публицистического стиля Четыре типа изменения баланса Задачи с ответами для Всероссийской олимпиады по праву Мы поможем в написании ваших работ! ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?
Влияние общества на человека
Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрации Практические работы по географии для 6 класса Организация работы процедурного кабинета Изменения в неживой природе осенью Уборка процедурного кабинета Сольфеджио. Все правила по сольфеджио Балочные системы. Определение реакций опор и моментов защемления |
Фундаментален ли «исламский фундаментализм»?
Так называемый «исламский фундаментализм» есть стремление к созданию закрытых для внешних влияний государств или обществ, в которых восстанавливаются наиболее суровые нормы шариата и обычаи (адаты) средневекового мусульманства. Термин «фундаментализм» в приложении к этому явлению крайне неудачен, - ибо ничего действительно фундаментального, то есть утверждающего основы вероучения, в нем нет. По сути это обрядоверие, подобное русскому старообрядчеству, в котором также не было ничего «старого». Но причиной которого был недостаток религиозного просвещения. То же и с исламским фундаментализмом: реанимируются второстепенные частности, иногда даже вопреки основам Ислама. Просвещенный мусульманин понимает, что ворам не обязательно отрубать руки, их можно наказывать иначе. Он знает, что, например, обычай закрывать лицо женщинам и запрет на изображение живых существ появились лишь через несколько веков после Мухаммеда и далеко не во всех мусульманских странах. Достаточно перелистать любой альбом арабских миниатюр, вспомнить имя великого мусульманского портретиста Бехзада или посмотреть на знаменитое самаркандское медресе Шер-Дор, на фасаде которого изображены львы и человеческие лица, чтобы тотчас убедиться в этом. Более того, в Тюркской коллекции Рукописного фонда знаменитейшей на весь мир Национальной библиотеки Франции за инвентарным номером 190 хранится уникальная рукопись «Мирадж-наме», выполненная в ХV веке в Герате в период правления Тимурида Шахруха. Текст рукописи, содержащий 84 листа и 61 миниатюру (!) включает в себя не один лишь чисто иллюстрированный материал к истории ночного путешествия пророка Мухаммеда в Иерусалим и его вознесении на небеса (Упоминание об этом, см.: Коран. Сура 17, аят 1), но, что особенно важно, - изображение самого пророка и архангела Джибриила. Отдельные частности могут соблюдаться или нет: сущность Ислама не в этом. Действительно фундаментальным, то есть воплощающим суть мусульманства, был просвещенный Ислам Халифатов – с его открытым и веротерпимым общественным устроением, со стремлением воспринять лучшие достижения науки, искусства, ремесел со всех концов света. Некоторые журналисты в своих статьях путают фундаментализм с ваххабизмом, но это – следствие их неосведомленности, абсурдная постановка знака равенства между явлениями противоположными.
Ваххабизм, - при всей демагогии их последователей о «четырех праведных халифах», - это появившаяся в XIX веке модернистская секта, исламское «диссиденство». Фундаменталисты же действительно пытаются вернуться к мусульманской старине: беда их лишь в том, что возрождать они пытаются не лучшее и неотъемлемое, а второстепенное и мешающее развитию. А когда экстремисты, фанатики или политиканы, прикрываясь буквой шариата, начинают попирать дух Ислама, - в этом не только нет ничего фундаментального, это не мусульманство вообще. Однако необходимо сказать, что подобные извращения совсем не обязательно сопровождают фундаментализм: стремление фундаменталистов к изоляции от западной цивилизации вызвано отнюдь не агрессивностью, а глубокими духовными причинами. Шведский социолог Л. Йонсон с некоторым недоумением констатирует: «Одним из основных вопросов является взаимодействие исламских традиций с принципами модернизации общества. С одной стороны, многие исламские государства претерпели существенные изменения, подвергаясь влиянию научно-технического прогресса и осуществляя коренные преобразования в общественном устройстве, - но, с другой стороны, нет ни одного примера успешной, завершенной модернизации исламского государства. Достигнув определенного уровня модернизации, государство сталкивается с мощным организованным сопротивлением со стороны части населения, призывающей к возвращению к истокам, к чистому Исламу, что приводит к конфликтным ситуациям». Наблюдение, в общем-то, верное, только западный специалист не уточняет: что именно в «модернизации общества» вызывает протест мусульманского мира? Неужели же религия Ислама – всегда, всюду и неизбежно становится «тормозом на пути прогресса»? Отнюдь. Современные мусульмане, вместе со своими дальними предшественниками эпохи Халифатов, с готовностью и радостью перенимают новейшие достижения науки и техники. Однако в приложение к этим благам цивилизации - и как непременное условие для их передачи – Запад не просто предлагает, но навязывает мусульманским странам свои представления о «демократических свободах» и «правах человека», добавляя к этому и пропаганду «западного образа жизни» через «культурную» продукцию весьма сомнительного свойства. Некоторые из этих «свобод», «прав» и «культурных явлений» с точки зрения Ислама не просто неприемлемы, а – преступны.
Мусульманская религия, в первую очередь, является Законом (тогда как Христианство – это прежде всего Завет). Ислам требует, чтобы грех карался не только в вечности, но и на земле: согласно шариату, контролирующему все поступки мусульманина, преступления против веры и нравственности – есть преступления уголовные. Нужно заметить, что и законодательства христианских стран до сравнительно недавнего времени предусматривали наказания: за оскорбление религии и аморализм. В средневековой Европе прелюбодеяние и содомия карались смертью. Никакой мусульманский шариат не вырабатывал таких свирепых мер борьбы с религиозным инакомыслием, как римо-католическая инквизиция. Что касается России: Петр I ввел закон, по которому за богохульство следовало «губы отсечь и язык прожечь». Еще в начале ХХ века в Австрии виновную в убийстве ребенка в своей утробе (аборте) ожидала казнь через повешение. В новейшие времена на Западе законы по охране религии и нравственности все более смягчались, пока многие из них не исчезли вовсе. Действия уголовных кодексов сужаются до сугубо материалистических пределов, ограничиваясь наказаниями за телесные насилия и покушения на чужую материальную собственность. Оскорбления религии, кощунства и богохульства, извращенный разврат, проституция, порнография все увереннее претендуют на вхождение в состав «демократических свобод» и «прав человека». Вкупе с пропагандой наживы и насилия эти «свободы» начинают доминировать в западной так называемой «массовой культуре». Со времен пресловутых «крестовых походов» главным аргументом в развернутой римо-католиками антиисламской пропаганде было обвинение мусульман в развращенности: на том основании, что Коран допускает многоженство. Но вот парадокс: абсолютное большинство современных мусульман по доброй воле избирает для себя единобрачие: и это крепкие многодетные семьи. (Когда Президент Ингушетии Р. Аушев вознамерился узаконить многоженство, это вызвало у его народа только усмешку). А вот на вроде бы «христианском» Западе процветает «свободная любовь», то есть свобода разврата, включающая содомско-гоморрские его формы. Поскольку Запад величает себя «христианским», у мусульман нет формальных оснований для обвинения его в «кафр» (неправоверии: то есть безбожии или язычестве), – зато есть полное право для обвинения в «ширк» (нечестии). И когда правительство мусульманской страны вместе с модернизацией экономики начинает внедрять «западный образ жизни» – по мере этого внедрения растет возмущение мусульманских масс. Приверженцы Ислама не могут спокойно смотреть на то, как поток «ширка» – пропаганда всех видов смертного греха затопляет их страну и разлагает общество. Ислам – религия строгая: для нее недопустима не только порнография, но и полупорнография, считающаяся на Западе уже совершенно «безобидной». С точки зрения просвещенного мусульманства женщину не обязательно упаковывать в паранджу и запирать в ичкари, - но ее одежда и поведение должны быть скромными: это непреложное требование любой школы шариата. Совершенно неприемлема для Ислама западная «рок-поп культура», вполне точно идентифицируемая, как реанимация языческих оргий. Среди навязываемых Западом «демократических свобод» значительное место занимает «свобода совести»: что на деле означает для мусульманской страны появление в ее пределах миссионеров всевозможных сект и религиозных движений. Ислам вообще болезненно реагирует на вербовку прозелитов в своей среде, - а деятельность заезжих проповедников обычно отличается навязчивостью, крикливостью, спекуляциями на человеческих нуждах (это уже не говоря о тоталитарных сектах, использующих преступные методы «зомбирования» личности). Во всей этой «модернизации» мусульмане видят разгул беззакония и покушение на их религию. Реакцией на это становится полное отторжение всего, что идет с Запада, и стремление утвердить Ислам в наиболее строгих его формах: сурового ханбалитского махзаба или средневековых персидских адатов. Тогда мусульманский Закон принимает жестокие меры для пресечения «ширка»: содомитов побивают камнями, ворам отрубают руки, мужчину, заговорившего на улице с незнакомой женщиной, сажают в тюрьму… Это и есть исламский фундаментализм: восстановление древнемусульманского уголовного права, жесткими мерами охраняющего не только материальные интересы, но и мораль общества, и его религиозные устои.
Вышеназванные аморальные «свободы» одинаково противны как Исламу, так и Православию. Но там, где человек Завета – православный христианин – просто отвернется и, сдерживая приступ тошноты, пройдет мимо, - там человек Закона – мусульманин – в гневе сожмет кулаки. На чудовищный по богохульству фильм режиссера Скорсезе «Последнее искушение Христа» - Православная Церковь ответила только письмами протеста. На книгу Салмана Рушди «Сатанинские стихи», оскорбляющую основоположника Ислама Мухаммеда – мусульманский мир отозвался объявлением писателю джихада, поклявшись уничтожить его в любом месте, где он будет застигнут. Таково различие реакций, обусловленное различием мировоззрений. Видится, что фундаментализм с его попытками «возвести каменную стену вокруг Ислама», не приносит пользы мусульманству. Дело даже не в том, что на нем паразитируют такие, по сути антиисламские, явления, как фанатизм, экстремизм, а порой и терроризм. Ничего фундаментально мусульманского, как уже говорилось, в фундаментализме нет. Это ошибка, может быть – ошибка трагическая. Не только Арабский Халифат, но и все известные в истории мощные мусульманские государства – Персидское шахство, Египетский и Турецкий султанаты – имели достаточную степень открытости. Современные фундаменталисты пошли по простейшему пути отсечения всех воздействий извне, - вместо гораздо более трудного, но дающего перспективы развития дела: фильтрации иностранных влияний в социальной и культурных сферах. Такая фильтрация (то есть недопущение наиболее грубых видов «ширка») возможна и в рамках демократических принципов. Но еще больший эффект в защите духовно-нравственных ценностей мусульманства имеет противопоставление проникновению западной «масс-культуры» – широкого исламского просвещения и поддерживаемой государством талантливой пропаганде национальных традиций и национальной истории, развитие на этой основе национальной культуры и искусства. Это путь просвещенного Ислама, наиболее соответствующий классическому Исламу Халифатов. Предлагаемая же фундаментализмом под лозунгами защиты религии самоизоляция – есть путь тупиковый, ведущий к застою.
Тем деятелям Запада, которые действительно заинтересованы в модернизации исламских государств и плодотворном сотрудничестве с ними, следовало бы не навязывать мусульманам «западный образ жизни» в стиле вульгарных голливудских «идеалов», а с уважением отнестись к общественным устоям и традициям, которыми мусульмане не желают жертвовать ни за какие «пряники» западной цивилизации. Теми же причинами, что и фундаментализм, вызвана активизация общин уже на самом Западе. Численность мусульман, поселившихся в западных странах, резко возрастает, - и в их рядах все громче звучат лозунги «дауа»: призывы к обращению в Ислам окружающего мира. (Доходило до прозвучавшего из Алжира требования, чтобы мусульманство принял Президент Франции). После арабских походов, утвердивших Ислам в странах Востока, мусульманская «дауа» была практически прекращена. Возобновлялась «дауа» лишь в редких частных случаях, когда мусульмане сталкивались с остатками язычества (пример: «дауа», осуществленная узбекским мусульманским духовенством среди язычников Казахстана, проходившая, между прочим, при поддержке властей Российской империи). «Дауа», по мусульманскому вероучению, есть дело не частных лиц, а государства, - и остановка исламского миссионерства была вызвана тем, что в возглавляемых мусульманскими правителями странах стало некого обращать: язычество было побеждено, а «дауа» в отношении «людей Книги» (христиан и иудаистов) противоречит Корану. В этом отношении Ислам – наиболее «толерантная» из мировых религий.
В наши дни проповедники недавно народившихся на свет сект, каких-нибудь мунистов или иеговистов, чуть не за горло хватают вербуемого прозелита: иди только к нам, мол, больше нигде не спасешься! Ислам же, считая указанный Мухаммедом путь веры наиболее правильным, одновременно признает право «людей Книги» на свой путь к Всевышнему. «Всякая община будет призвана к своей Книге» (Сура 45 «Коленопреклоненная», аят 27/28/); «Пусть судят обладатели Евангелия по тому, что низвел в нем Бог… Поистине те, которые уверовали и которые исповедуют иудейство и христианство, - кто уверовал в Бога и Судный День и творил благое, - нет страха над ними, и не будут они печальны!» (Сура 5 «Трапеза», аяты 51/47/, 73/69/), - подобных высказываний в Коране и хадисах более чем достаточно. С точки зрения классического Ислама, «дауа» среди «людей Книги» просто абсурдна. Турецкая империя, владевшая значительной частью Европы, была несравненно более жестким, чем Арабские Халифаты, государственным образованием, - однако и султанское правительство не вело никакой «дауа» среди поданных-христиан. Переход в мусульманство из «райя» (христианской общины) означал для прозелита лишь налоговые льготы и возможность сделать карьеру на государственной службе. Искажения в мусульманско-христианских отношениях в Турецком султанате относятся только к сфере политики или суеверий. Среди турецких мусульман была довольно широко распространена «мода» крестить своих детей у христианских священников: отнюдь не для того, чтобы воспитать их в христианстве, а вследствие поверья, будто крещеный ребенок будет расти красивым, послушным и добрым. С другой стороны, некоторые турки проявляли «частную инициативу» в переводе христиан в мусульманство (причем нужен был только один прозелит). Эта «дауа» носила характер плачевного анекдота: исламский рай сулит верующим изобилие чувственных удовольствий, но в их списке не хватает одного: поскольку там нет огня, невозможно удовлетворить страсть к курению табака. А если мусульманин обратит в Ислам христианина, тот также попадет в рай, но и там, как изменник своей (христианской) веры, будет гореть вечным огнем, - и об него обративший его мусульманин сможет раскуривать свою трубку. Кстати, сквозь это суеверие тоже достаточно четко просвечивает мусульманское убеждение: отказ «человека Книги» от своей веры (даже ради Ислама) – есть предательство и грех перед Богом. Откуда же взялись попытки возобновления «дауа» со стороны современных мусульман? Оказавшись в западной стране, мусульманин попадает в окружение «ширка» («нечестия»), оскорбляющего его религиозные убеждения и вызывающего желание привести окружающее в соответствие с требованиями Корана. Формального права на обвинение «христианского» Запада в «кафр» (безбожии или богопротивном язычестве) Ислам не имеет (впрочем, еще во времена пресловутой «крестоносной» агрессии мусульмане стали называть римо-католиков «кафирами»). Однако приверженцы Ислама делают не формальные, а сущностные оценки: истина же в том, что современный Запад уже очень далеко ушел от Евангелия Христова и по сути стал языческим, поклоняясь «золотому тельцу» наживы и кумирам «похоти плоти, похоти очей и гордости житейской». Отсюда становится понятным стремление мусульман: обратить на западных язычников и безбожников свою «дауа». После «перестройки» Россия успела перенять с Запада отнюдь не новейшие технологии и материальное процветание, - но аморальную «масс-культуру», заполнившую средства массовой информации и разлагающую общество. Если эта вакханалия «ширка» будет продолжаться, нетрудно предвидеть негативную реакцию российских мусульман – и необходимо предупредить, что в этой связи могут возникнуть тяжелейшие конфликтные ситуации. Если же русский народ возродится в родной вере – Православии, тогда проблем в отношениях с мусульманами не предвидится никаких. В средние века Ислам противостоял глобальным агрессиям со стороны римо-католиков и несториан, в позднейшие времена имел немало конфликтов с протестантскими миссиями. Но на всем протяжении истории между Исламом и Православием никогда не возникало противоборства. Коран называет христиан («насара») – «ближайшими по любви к мусульманам» (Сура 5 «Трапеза», аят 85/82/). Единственное требование, которое Коран предъявляет к «людям Книги» – это действительно следовать их собственному учению: «О люди Книги! Вы не на чем не держитесь, пока не установите прямо Торы и Евангелия!» (Сура 5 «Трапеза», аят 72/68/). История православно-мусульманских отношений есть косвенное, но весьма яркое свидетельство того, что в отличие от западных конфессий, - только Православие сумело «установить Евангелие прямо»: соблюсти в чистоте веру Христову. И уже в новейшей истории: уникальный, образцовый для всего мира полуторавековой опыт не просто мирного соседства, а содружества Православия и Ислама был накоплен в Центральной Азии.
Глава VI.
|
|||||||||
Последнее изменение этой страницы: 2021-07-18; просмотров: 27; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы! infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 3.147.61.142 (0.019 с.) |