Добро пожаловать в средневековую Англию

 

Что вы себе представляете, услышав слово «Средневековье»? Рыцарей и замки? Монахов и аббатства? Огромные леса, в которых прячутся разбойники, смеющиеся над законом? Да, это популярные образы, но они мало что говорят о том, как жила большая часть людей того времени. Представьте, что вы можете путешествовать во времени: что бы вы обнаружили, отправившись в XIV век? Представьте себя летним утром на пыльной лондонской улице. Слуга открывает ставни на втором этаже и выбивает простынь. Лает собака, охраняющая вьючных лошадей путешественника. Стоящие поблизости торговцы выкликают покупателей из-за своих лотков, а две женщины болтают — одна прикрывает глаза от солнца, другая держит в руках корзину. Деревянные балки домов торчат прямо над дорогой. По ярко раскрашенным вывескам над дверями становится понятно, что продается в лавках. Неожиданно вор хватает кошелек торговца, и тот, громко вопя, пускается в погоню. Все оборачиваются, чтобы посмотреть. А вы, оказавшись среди всего этого, — где вы сегодня будете ночевать? Как вы одеты? Что будете есть?

Как только вы начнете думать о прошлом как о чем-то, что происходит (а не когда-то произошло), то сможете новыми глазами взглянуть на историю. Сама идея возможного визита в Средневековье позволяет нам рассмотреть прошлое в гораздо более широких рамках — узнать больше о проблемах, с которыми приходилось иметь дело англичанам, об их радостях, о том, какими вообще они были. Как и историческая биография, путеводитель по прошлому позволит нам взглянуть на его обитателей по-другому: не как на серию графиков урожайности злаковых культур или подушного дохода, а как на настоящих, живых людей из другого времени. Вы сможете понять, почему люди поступали так или иначе или даже почему они верили в то, что нам кажется невероятным. Вы поймете это, потому что будете знать, что они — тоже люди и их действия во многих случаях вполне естественны. Идея с путешествием в Средневековье поможет вам понять этих людей с точки зрения не только исторических свидетельств, но и их человечности, надежд и страхов, драматических событий в жизни. Хотя обычно писатели для этого обращались к форме исторических романов, я не вижу никакой причины, по которой писатель-документалист не может излагать материал так же прямолинейно и с такой же симпатией к действующим лицам. Если о фактах рассказывать в настоящем, а не в прошедшем времени, они от этого не станут менее достоверными.

В каком-то смысле эта идея не нова. В течение десятилетий историки архитектуры воссоздавали внешний облик дворцов и монастырей, какими они были во времена расцвета. Кураторы музеев точно так же восстанавливали старые дома и их интерьеры, расставляя в них мебель ушедших эпох. Люди создают группы реконструкторов, пытаясь понять, каково было жить в другую эпоху; они устраивают смелые практические эксперименты, переодеваясь в одежду того времени и готовя в котле на открытом огне или размахивая копией старинного меча, одевшись в тяжелый доспех. Все они напоминают нам, что изучение истории — это не просто образовательный процесс. Понимание прошлого — это не только знания, но и опыт, стремление установить духовную, эмоциональную, поэтическую, драматическую и идейную связь с нашими пращурами. История — это еще и личная реакция на трудности жизни в прошлых веках и в других культурах и понимание того, чем один век отличается от другого.

Ближе всего историки подошли к описанию прошлого «в настоящем времени» в жанре «А что, если бы?», или «альтернативной истории». В этом жанре историки рассуждают, что бы произошло, если бы история пошла по другому пути. Например, что было бы, если Гитлер вторгся в Великобританию в 1940 году? Что, если бы Непобедимая армада добилась успеха? Такие рассуждения, естественно, уязвимы для очевидного ответа: этого не произошло, следовательно, и обсуждать нечего; тем не менее, у них есть не менее очевидное достоинство: они переносят читателя в определенный момент времени и описывают события так, словно они происходят прямо сейчас. Это намного интереснее. Поставьте себя, скажем, на место герцога Веллингтона при Ватерлоо или Нельсона в Трафальгарской битве: они очень хорошо знали, к чему приведет поражение. Как и верховное начальство в Англии. Они уж точно думали о прошлом, которое не наступило, так что, реконструируя то, что могло произойти, мы, по сути, восстанавливаем мысли знаменитых лидеров в моменты принятия решений. Просто представьте: если бы Генрих IV не вернулся в Англию в 1399 году, чтобы низложить Ричарда II, то нас бы ждали несколько (а возможно, и много) лет тиранического правления Ричарда, которые, вполне возможно, закончились бы гибелью династии Ланкастеров и всех их сторонников. Весной 1399 года эта вероятность была ключевым вопросом всей политики и одной из главных причин, по которой Генрих все же вернулся. Кроме того, именно из-за этого многие встали на его сторону. Так что взгляд на историю как непосредственно происходящие события жизненно важен для верного понимания прошлого, несмотря на то что конечный результат этих рассуждений и тогда, и сейчас — чистые гипотезы.

Альтернативная история, описанная выше, полезна только для понимания политических событий; она не имеет практически никакой ценности для истории общества. Мы не можем предположить, что бы случилось, если бы Черная смерть не пришла в Европу: это никак не зависело от принятых решений. Но, как и реконструкция типичного средневекового дома, виртуальное путешествие во времени позволит нам создать более ясную картину жизни, какой она была в другую эпоху. Более того, оно еще и ставит перед нами немало вопросов, которыми мы ранее вообще не задавались и у которых не всегда есть простые ответы. Как люди здоровались друг с другом в Средние века? Какое у них было чувство юмора? Насколько далеко от дома уезжали люди? Если писать историю с точки зрения нашего любопытства, то придется рассматривать многие вопросы, которые игнорируются в традиционных исторических трудах.

Средневековая Англия — это огромный простор для путешественника во времени. Четыре столетия между вторжением норманнов и распространением книгопечатания — время огромных перемен в обществе. «Средние века» — это именно что последовательность веков, и норманнский рыцарь в битве времен конца XIV века будет выглядеть столь же неуместно, как, скажем, премьер-министр из XVIII века, который захотел бы провести предвыборную кампанию в наши дни. По этой причине наш путеводитель посвящен только одному веку — XIV Он наиболее соответствует нашим типичным представлениям о «Средневековье»: доблестные рыцари, турниры, этикет, искусство и архитектура. Возможно, его можно даже назвать воплощением Средневековья: гражданские войны, сражения с соседними королевствами — Францией и Шотландией, осады, беглые преступники, монашество, строительство соборов, проповеди, флагелланты, голод, последний крестовый поход, восстание Уота Тайлера и, прежде всего, Черная смерть.

Подчеркнув, что книга будет посвящена Англии XIV века, все же нужно сделать несколько оговорок. Восстановить все подробности эпохи, опираясь только на свидетельства из Англии XIV века, невозможно: некоторые тогдашние хроники до ужаса неточны и неполны. Кроме того, мы не можем всегда быть уверены, что в 1320 году что-нибудь делали точно так же, как в 1390-м. В некоторых случаях можно точно сказать, что изменения произошли, и значительные: военное искусство Англии за это время стало совершенно иным, равно как и здравоохранение — после катастрофического явления чумы в 1348 году. Так что при необходимости для описания конца XIV века использовались данные из XV, а для описания начала — некоторые данные о XIII столетии. Такое размытие временных границ необходимо, чтобы ответить на очень сложные вопросы. Например, у нас сравнительно мало источников, в которых говорится об учтивости и хороших манерах XIV века, но зато есть несколько великолепных источников, описывающих начало XV Поскольку маловероятно, что хорошие манеры возникли внезапно за одну ночь, я взял более поздние сведения как самые полные и точные.

Для написания этой книги использовано множество разных источников. Не стоит и говорить, что самые важные источники — те, что датированы XIV веком. Среди них — неопубликованные и опубликованные хроники, письма, семейные записи, стихотворения и разнообразные полезные советы.

Иллюминированные рукописи показывают моменты из повседневной жизни, которые не всегда описываются в текстах — в частности, ездили ли женщины в «дамском» седле. Немало архитектурных свидетельств предоставляют сохранившиеся в Англии здания XIV века — дома, замки, церкви и монастыри, а все растущее количество литературы о них дает еще больше информации. В некоторых случаях у зданий даже есть сопроводительные документы: например, сметы на строительство или чертежи. Археологи находят всё больше вещей того периода — от инструментов, обуви и одежды до ягодных семечек из средневековых туалетов и рыбьих костей из болот, на месте которых когда-то были пруды. «Обычных» артефактов — монет, керамики и железных изделий — у нас тоже множество. Объем, в котором хороший музей даст вам возможность узнать о жизни в Средневековье, ограничен исключительно вашим любопытством и воображением.

Но — и это, пожалуй, самое главное — лучшее свидетельство о том, как жилось в XIV веке, — это понимание того, как живется в любую эпоху, в том числе сегодня. Единственный контекст, доступный нам для понимания любых исторических данных, — наш собственный жизненный опыт. Да, у нас другая еда, мы выше, живем дольше, а рыцарские турниры считаем невероятно опасным занятием, а не интересным видом спорта, но мы знаем, что такое печаль, любовь, страх, боль, амбиции, враждебность и голод. Нужно всегда помнить: то, что не изменилось по сравнению с прошлыми эпохами, не менее важно, реально и необходимо для наших жизней, чем то, что изменилось. Представьте себе, как группа историков через семьсот лет будет рассказывать современникам, как жилось в начале XXI века. У них, конечно, будут книги, фотографии, оцифрованные фильмы, остатки наших домов, даже, может быть, выгребные ямы, но самое главное, о чем они будут рассказывать — о человечности. Уистен Хью Оден однажды сказал: чтобы понять свою страну, нужно пожить хотя бы еще в двух других. Примерно так же можно сказать и о временных периодах: чтобы понять свой век, нужно разобраться хотя бы еще в двух других. Ключом к пониманию прошлого могут стать развалины или архивы, но вот понять прошлое мы сможем, только пропустив его через себя, — и так будет всегда.

 

I. Пейзаж

 

 

Города

 

Сначала вы увидите собор. Выйдете на опушку леса, и вот он — огромный и величественный, венчающий собой вершину холма и освещенный утренним солнцем. Несмотря на деревянные леса, стоящие с западной стороны, длинная, восьмидесяти футов в высоту, островерхая свинцовая крыша с летящими опорами и колоссальными башнями — достопримечательность всего региона. Собор в сотни раз больше любого другого здания вокруг; даже каменные стены, окружающие город, по сравнению с собором кажутся маленькими. Десятки и сотни небольших домиков стоят друг к другу под странными углами, раскрашенные в разные цвета и оттенки, похожие на камешки, нанесенные ручьем к огромному булыжнику-собору. Тридцать церквей, несмотря на то что их приземистые башенки тоже выделяются на фоне крыш, выглядят на фоне собора очень скромно.

Подойдя ближе к городским стенам, вы увидите большое сторожевое здание. Две круглые башни высотой более 50 футов каждая стоят по обе стороны недавно построенной островерхой арки, а над входом, в нише, установлена раскрашенная статуя короля. После этого у вас не останется сомнения ни в гражданской гордости горожан, ни в том, кто здесь власть. Пройдя через эти ворота, вы окажетесь под юрисдикцией мэра. Здесь, в замке, расположенном на северо-востоке города у стен, живут королевские чиновники. Город — место, где царят закон и порядок. Высокие стены, окружающие город, статуя короля, большие круглые башни и прежде всего, естественно, огромный собор впечатляют вас своей мощью.

А потом вам в нос ударяет запах. В четырехстах ярдах от городских ворот грязную дорогу, по которой вы идете, пересекает ручей. Вдоль берегов вы видите кучи мусора, разбитую посуду, кости животных, внутренности, человеческие фекалии и гниющее мясо. В некоторых местах грязные берега ручья переходят в топкую трясину, куда горожане сбрасывают мусор. В других местах видна ярко-зеленая трава, камыши и кусты, пробивающиеся из хорошо удобренной земли. Прямо на ваших глазах двое полуобнаженных работников снимают еще одну бочку с экскрементами с телеги и сбрасывают содержимое в воду. В мусоре копается небольшая коричневая свинья. Ручей не просто так называют Шитбрук («Дерьмовый ручей»).

Вы познакомились с контрастами средневекового города. Он так величествен и грандиозен, местами очень красив; но тем не менее он напоминает распухшего обжору. Город похож на карикатуру человеческого тела: вонючий, грязный, властный, богатый и предающийся всякого рода излишествам. Когда вы торопливо пересечете деревянный мост через Шитбрук и направитесь к воротам, контрасты станут еще заметнее. Группка мальчишек с грязными лицами и спутанными волосами бросится к вам, наперебой крича: «Сэр, вам нужна комната? Хотите переночевать? Откуда вы?» Они будут вырывать друг у друга поводья вашей лошади, притворяться, что знакомы с вашим братом или что когда-то жили в городе, откуда вы приехали. Их одежда грязна, а на еще более грязных ногах красуются кожаные ботинки, топтавшие камни и грязь на улицах еще до рождения нынешних владельцев. Добро пожаловать в обиталище гордости, богатства, власти, преступности, правосудия, высокого искусства, вони и попрошайничества.

Выше описан город Эксетер на юго-западе Англии, но все семнадцать городов с кафедральными соборами, «сити», выглядят почти одинаково. Похожи на них и крупные города-«тауны» — за одним исключением: соборов в них нет, только церкви. По прибытии в любое крупное поселение вас тут же ждет атака на все чувства одновременно. Ваши глаза широко распахнутся от удивления, увидев огромные церкви, — вас поразят богатое убранство и прекрасные витражи. В ваш нос тут же ворвется вонь из загаженных водоемов и канав. После тишины на загородной дороге, нарушаемой разве что пением птиц и шелестом листьев на ветру, вашему слуху придется приспосабливаться к крикам путешественников и глашатаев, окликам рабочих и звону церковных колоколов. В любом городе в базарный день или во время ярмарки вы окажетесь в толпе людей, которые приехали из деревень и не прочь отметить это событие в близлежащей таверне. Посетить английский город в конце XIV века — серьезное испытание для всех органов чувств.

Крупный город — устрашающее место. Вы уже успели увидеть высохшие останки воров на виселице, стоящей на перекрестке. На главных воротах региональных столиц вы обязательно найдете головы и конечности государственных изменников. Войдя в город Йорк (крупнейший город на севере), вы увидите у ворот почерневшие головы преступников, насаженные на пики, — а глаза их уже давно выклевали птицы. С веревок свисают руки и ноги, отрезанные у изменников, сплошь покрытые мухами или их личинками. Эти останки напоминают вам о власти короля, человека, незримо стоящего над всеми мэрами, олдерменами, местными лордами, шерифами и судами.

Вы, наверное, скажете: «Вот каков он, пейзаж средневековой Англии — страх и разруха». Но в тот момент, когда вы войдете в тень сторожевого здания, вы поймете, что Средневековье — это нечто намного большее. В Эксетере, например, едва пройдя через большие ворота, вы увидите широкую и приятную на вид Саут-стрит. На ней расположены лучшие дома и гостиницы; фронтоны на их крышах с крутым скатом едва не касаются земли. Справа от вас — церковь Святой Троицы, которой с особым усердием поклонялись в конце XIV столетия. Дальше по улице — красивый дом аббата. Слева — целый ряд купеческих домов, кое-где — с открытыми лавками; на витринах выставлен шелк и другие дорогие ткани. На мгновение вам бросится в глаза неровная дорога, покрытая пылью или грязью после дождя. Но потом ваше внимание отвлечет суета вокруг. Пони и вьючные лошади неторопливо идут по городу на рынок, нагруженные зерном; их ведут крестьяне с местных ферм. Мимо проходят священники в рясах, с распятиями и четками, висящими на поясах. Возможно, вы даже увидите монаха-доминиканца в черном плаще, который проповедует прямо на улице, окруженный небольшим кольцом почитателей. Батраки ведут на рынок овец и коров или везут тележки, груженные яйцами, молоком и сырами, на лавочную улицу Милк-стрит.

Город такой живой, так полон занятых людей, что вскоре вы уже забудете об обезглавленных изменниках. И запах Шитбрука уже не чувствуется в воздухе: на улицах почти нет навоза. На той же Саут-стрит вы можете увидеть, как слуга лопатой убирает конский навоз от хозяйского дома. Идя к центру города, вы заметите лавки ремесленников, теснящиеся в маленьких зданиях; иногда вся «лавка» занимает комнатку площадью всего в сорок квадратных футов, но тем не менее на каждой лавке висит красочная вывеска, на которой для неграмотных нарисовано, чем здесь торгуют. Некоторые вывески изображают товары: например, нож означает лавку ножовщика. Другие представляют собой объемные предметы: например, бушель на шесте означает, что здесь продают свежесваренный эль, а забинтованная рука — жилище хирурга. В начале Смитен-стрит, ведущей вниз к реке, вы услышите гулкие удары кузнечных молотов по наковальне и хриплые крики кузнецов, приказывающих своим подмастерьям принести воду или уголь. На той же улице стоят лотки, где продаются изделия из железа: ножницы, подсвечники и ножи, привлекающие внимание деревенских жителей. Пройдите чуть дальше, и найдете Бутчерс-роу, или «Шемблс» («Туши»), где на прилавках прямо на солнце лежит разделанное мясо, а ноги и туши висят на крюках в тени. Прислушайтесь к стуку разделочного топора по доске, посмотрите, как мясник в кожаном фартуке кладет красное мясо на весы и тщательно уравновешивает с помощью металлических гирь.

Именно здесь, среди городских лавок, все ваши предрассудки по поводу средневековой Англии развеются как дым. Доберитесь до центра любого большого города, и вас поразит невероятное разнообразие костюмов — от крестьян в одежде из грубой шерсти до богато разодетых купцов, эсквайров и их жен и, может быть, даже рыцаря или аристократа. Зимой пестроту оттенков будут скрывать дорожные плащи, но вот на солнце богатые красные, яркие желтые и глубокие синие цвета видны отлично; одежда еще и оторочена мехом (каким — зависит от общественного положения владельца). Языки и говоры, которые вы услышите в городе, и вовсе создают космополитическую атмосферу. В больших городах регулярно бывают иностранные торговцы, но даже в городках поменьше вы услышите на улицах и французскую, и английскую речь, а иногда — даже латынь и корнуолльский язык. Над утренним гомоном разносится голос городского глашатая, стоящего на перекрестке в центре города; два друга громко смеются над новой шуткой. Но даже еще громче слышны луженые глотки уличных торговцев, расхаживающих по улице с большими тарелками: «Горячие гороховые стручки!», или «Зеленый тростник!», «Горячие овечьи ноги!», или «Говяжьи ребрышки и много пирожков!»[1].

 

 

 

Несмотря на весь шум, вы, наверное, удивитесь, узнав, как мало на самом деле жителей в больших городах Англии. В 1377 году за стенами Эксетера стоит шестьсот или семьсот домов, в которых живут примерно 2600 человек. Но даже с таким населением это уже двадцать четвертый по величине город во всей Англии. Только крупнейший город — Лондон, где живет более 40 тысяч человек, — можно назвать по-настоящему большим в сравнении с континентальными мегаполисами вроде Брюгге, Гента, Парижа, Венеции, Флоренции и Рима, население которых составляет более 50 тысяч. Но не думайте, что городки вроде Эксетера маленькие и тихие. Немало народу живет в гостиницах, хотя, естественно, «население» гостиниц постоянно меняется. В городе каждый день можно встретить множество путешественников: священников, купцов, гонцов, королевских чиновников, судей, клерков, мастеров-каменщиков, плотников, маляров, паломников, бродячих проповедников и музыкантов. Кроме того, вы увидите толпы жителей близлежащих деревень, которые пришли в город, чтобы приобрести товары и услуги или, наоборот, продать сельскохозяйственную продукцию розничным торговцам. Вспомнив о разнообразии товаров и услуг, предлагаемых городом, — от обработки металла до выделки кожи, от шерифского суда и писцов до аптекарей и торговцев пряностями, — вы вскоре поймете, что дневное население города может вдвое, а то и втрое превышать количество людей, постоянно живущих в его стенах. А в особых случаях — например, во время ярмарок — в городах собирается и того больше народу.

Цифра в 100 тысяч налогоплательщиков в тридцати крупнейших городах говорит нам о том, что примерно 170 тысяч человек — шесть или семь процентов населения королевства — городское население. В Англии есть еще около двухсот торговых городков с населением более четырехсот человек. В целом более двадцати процентов англичан живут в городах — пусть даже и в маленьких городках, где обитает не больше ста семей[2]. Из этого следует, что большинство живет в сельской местности и появляются в городах только по необходимости. Они приходят и уходят домой, унося с собой то, что купили, или пригоняя скот, который собираются продать. Именно эти постоянные приходы и уходы, это движение делает средневековый город таким энергичным и живым.

 

Городские дома

 

В городах живут самые разные люди — и, соответственно, дома, в которых они обитают, отличаются большим разнообразием. Самые красивые и престижные вы уже видели — они стоят на самых широких, больших и чистых улицах, которые практически всегда идут от главных ворот к центру города. Но не все горожане обитают в роскошных трехэтажных домах. Вы, безусловно, заметите и маленькие переулки, иногда всего шесть — семь футов шириной. Там темно, потому что балконы верхних этажей нависают над проезжей частью: между окнами третьих этажей домов, расположенных друг напротив друга, иной раз бывает всего три — четыре фута. В домах, стоящих в переулках, очень мало света, и, скорее всего, они не окружены даже самыми маленькими участками земли. Некоторые переулки больше напоминают грязные тропинки. Если слуг, чтобы убирать их, нет, а сами домовладельцы об этом не заботятся, то переулки очень быстро становятся мокрыми, вонючими и в целом не слишком приятными. Пройдитесь по такому переулку зимой в дождливый и туманный день, и ваше впечатление о богатстве и гражданской гордости развеется. Капли дождя падают в широкие грязные лужи, через которые вам придется как-то пробираться, а из-за почти полного отсутствия освещения (из-за туч, закрывших солнце, и нависающих над улицей домов) цветов вы практически не различите — все будет серым. А затем вы увидите струйки воды, текущие между ведрами требухи и кухонного мусора, выставленными возле дома; они несут жидкости, выделяемые гниющей едой, на улицу. Когда вы пройдете здесь в следующий раз, уже по засохшей грязи, то в ваши ноздри сразу ворвется гнилостный запах.

Эти двух— и трехэтажные дома находятся еще далеко не на самом дне «иерархии» зданий. Пройдя по нескольким темным переулкам, вы увидите, что от них ответвляются еще более узкие дорожки. Самое густонаселенное место города — районы из маленьких улочек и тропинок, которые иной раз в ширину всего три — четыре фута. Именно там вы найдете самые бедные дома: низкие одноэтажные террасы старых деревянных зданий без нормального фундамента, разделенные на комнаты, которые сдаются внаем. Возраст этих домов легко определить по ставням на окнах, висящим вкривь и вкось, а то и вовсе отвалившимся. Кровельная щепа осыпается с крыш, заросших мхами и лишайниками и покрытых птичьим клеем. Тропинки и переулки, ведущие в эти трущобы, больше напоминают вонючие канавы — по сути, они одновременно служат еще и канализационной системой. Там стоят самые обветшалые дома в городе — но, поскольку они находятся не на главной улице и никак не угрожают «гражданской гордости» (потому что их не видят ни путешественники, ни богачи), городские власти не заставляют владельцев постоянно их ремонтировать. Если дверь открыта, то в полумраке вы, возможно, разглядите единственную комнату, разделенную на две неравные части: в маленькой спят дети, а в большой спят и готовят еду взрослые. Туалета часто нет — только ведро, которое выносят в Шитбрук. Жители этих домов практически все время проводят на работе; едят они на улице, а естественные нужды справляют где получится, в идеале — в муниципальных туалетах на городском мосту. Их дети тоже растут вне дома, играя на улице. Именно эти оборванцы окружили вас, когда вы только подошли к городским воротам.

Гуляя по улицам и переулкам средневекового города, вы неизбежно наткнетесь на высокую стену. Это не большая стена, окружающая все поселение, а какая-то из более мелких, стоящих вокруг монастыря или жилища богатого рыцаря, прелата или лорда. В большинстве городов территория собора тоже будет окружена стеной: в дневное время ворота открыты, но вот ночью внутрь не пускают никого. Старые монастыри, построенные еще в саксонские времена, обычно стоят в центре города. В любом городе есть хотя бы одно религиозное здание, окруженное стенами, а в некоторых городах их больше десятка. Из-за этого пространство в дефиците даже в сравнительно больших городах. Иногда для монастырей и огороженных религиозных территорий выделяют до трети площади города. Добавьте к этому десятую часть для королевского дворца, примерно столько же — для приходских церквей, и станет ясно, что почти всему населению приходится помещаться на половине площади города, причем лучшие места занимают большие дома богачей. Приезжие, соответственно, ютятся в маленьких хижинах, построенных либо на месте снесенных старых домов, либо вдоль церковного двора. Очень немногим обитателям этих трущоб удается скопить достаточно денег, чтобы перебраться в районы, где живут успешные торговцы и вольные горожане.

Вернитесь на рыночную площадь или главную торговую улицу города и оглядитесь вокруг. Обратите внимание: почти все дома узкие и высокие, редко шире пятнадцати — шестнадцати футов. Большинство из них трех— или четырехэтажные, со ставнями по обе стороны незастекленных окон. Раз дома узкие и высокие, значит, на рыночной площади их поместится больше, и, соответственно, на ней сможет работать больше торговцев и ремесленников. На первом этаже вы увидите большую дубовую дверь, ведущую внутрь. Рядом с дверью — витрина лавки. По ночам и в воскресенье ее закрывают, и больше всего она напоминает деревянную баррикаду на большом окне. Но вот в торговые часы нижнюю створку опускают, и она превращается в прилавок, а верхнюю — поднимают и закрепляют, чтобы она прикрывала товары от солнца и дождя. Внутри может располагаться мастерская — например, кожевника, ювелира, портного, сапожника или другого ремесленника. Другие торговцы — например, мясники или продавцы рыбы — обычно работают на улице, стоя перед витриной, а помещение лавки используют как склад. В любом случае торговец с семьей живет на верхних этажах того же дома. Только самые богатые купцы, специализирующиеся на торговле заморскими товарами, строят склады отдельно от жилищ. Благодаря такой тесной связи жилья и рабочих помещений многие лавки весьма богато отделаны: черепичные или шиферные крыши или торчащие резные балки. На некоторых домах даже вырезаны или нарисованы гербы или геральдические животные.

А потом вы зайдете за угол и увидите совсем другие дома — намного больше и стоящие боком к улице. Ваше внимание тут же привлечет остроконечное сторожевое здание с зубчатой башенкой или продолговатый деревянный дом с закрытыми балконами, нависающими над дорогой. Это дома самых богатых и важных горожан. Точно так же, как ремесленники группируются вместе — красильщики у водоема, торговцы тканью на Клот-стрит, мясники на Бутчерс-роу, — самые влиятельные жители города тоже живут поблизости друг от друга, на самых широких и длинных улицах. Там вы найдете дом крупного финансиста по соседству с жилищем рыцаря или архидьякона. В начале века эти дома были деревянными, но с течением времени их перестраивают, так что к 1400 году большинство богачей живут в красивых и надежных каменных зданиях с печными трубами и застекленными окнами. Именно поэтому, оказавшись на улице с богатыми домами, вы обязательно увидите рядом с несколькими из них строительные леса. Если приглядитесь поближе, то окажется, что леса сделаны из связанных друг с другом жердей из ольхи и ясеня, на которых лежат доски из тополя; на них с помощью системы лебедок поднимают камни и корзины с черепицей. Именно таким способом избавляются от обветшавших останков зданий XIII века, заменяя их новыми большими постройками.

Даже этими жилищами — от однокомнатных хижин в трущобах до высоких купеческих домов и широких каменных особняков, принадлежащих богачам, — не ограничивается разнообразие городских построек. Кроме них, есть, например, аккуратные дома каноников и других служащих из соборного квартала, где вы обязательно найдете не только жилые помещения, но и скрипторий, часовню и библиотеку. Если говорить конкретно об Эксетере, то там есть еще и королевский замок с древним сторожевым зданием (уже в 1372 году, когда замок посетил Черный принц, ему было больше трехсот лет). На главной улице стоит ратуша, рядом с собором — дворец епископа, а за стеной собора — колледж певчих (которые исполняют мессу в соборе). Лучшие гостиницы с вывесками над широкими сводчатыми воротами стоят на главных улицах. В башнях сторожевого здания живут некоторые гражданские служащие. Если же говорить о низах общества, то для приезжих иной раз выделяют спальные места в амбарах и конюшнях, щедро рассыпанных по всему городу. Многие дома сдают в субаренду, так что в трех старых купеческих домах запросто может размещаться с десяток бедных семей. Кроме того, существуют еще монастырские гостиницы, дома призрения и богадельни. А когда вы покинете город и выйдете в предместья, то не сможете отделаться от мысли, что, хотя людей в городах живет сравнительно мало, разнообразие построек намного больше, чем в любом современном городе — несмотря на то что население там в двадцать — тридцать раз больше.

И последнее. Прежде чем уйти, обернитесь и в последний раз окиньте взглядом главную улицу. Вы заметили, что дороги — чуть ли не единственные общественные места? Нет ни публичных парков, ни садов; большие открытые площади, не использующиеся в качестве рынков, для Англии тоже редкость. Улица — единственное место, доступное абсолютно всем. В ратуше могут собираться только вольные горожане, в приходской церкви — только прихожане. Когда люди собираются в больших количествах, обычное место встречи — именно улицы, зачастую — базарные площади или перекрестки. Именно там сообщают новости глашатаи, выступают жонглеры и проповедуют монахи. Но рыночная площадь — лишь центральная точка разветвленной сети разговоров. Слухи распускают люди, встречающиеся в переулках и на аллеях, в лавках, на самом рынке или у фонтанов с водой. Средневековый город — это не только здания, но и пространство между ними.

 

Лондон

 

Путешествие в средневековую Англию не будет полным, если не посетить Лондон. Это не только крупнейший город Англии, но и самый богатый, энергичный, загрязненный, вонючий, сильный, разноцветный, жестокий и разнообразный. В течение большей части столетия в соседнем городе Вестминстере, соединенном с Лондоном длинной и богато украшенной улицей Стренд, постоянно заседает английское правительство. Если точнее, Вестминстер стал постоянным местом заседаний английского правительства. В 1300 году правительство все еще было «странствующим» — чиновники следовали за королем в его путешествиях. Но с 1337 года Эдуард III начал размещать гражданских служащих в одном месте — в Вестминстере. Его канцлер, казначей и другие государственные чиновники издают документы в конторах, для которых определены постоянные места. После последнего заседания в Йорке (1335) парламент тоже обычно собирается в Вестминстере. Ричард II устроил шесть из двадцати четырех заседаний парламента, прошедших при нем, в других местах (Глостере, Нортгемптоне, Солсбери, Кембридже, Винчестере и Шрусбери), но это лишь укрепило всех в мысли, что Вестминстер — лучшее место для заседаний парламента, к тому же тогда их легче будет посетить простолюдинам. Все эти новшества, а также связи Лондона с европейскими торговцами и банкирами лишь упрочили положение столицы. Ее важность как экономического и политического центра к концу века выше, чем у всех остальных английских городов, вместе взятых.

Гостей Лондона поражает увиденное: огромное количество домов, лавок, широких улиц (шире двадцати футов) и рынков. Они рассказывают о лебедях, изящно плывущих вверх по реке, и о белых арках Лондонского моста. Их завораживает вид сотен маленьких лодочек, снующих по Темзе. Днем на пристанях идет кипучая деятельность, связанная как с местной, так и с международной торговлей, — в порт заходят корабли водоизмещением до сотен тонн, везущие купцов и товары даже из Балтийского или Средиземного моря. Не меньшее внимание приезжих привлекают и огромные толпы. К 40 тысячам постоянных обитателей столицы присоединяются путешественники и деловые люди из всех уголков христианского мира. Очень многие из них одеты в роскошные бархатные, атласные и камчатные костюмы, так что вам остается лишь таращиться на их одежды, смотря, как они в сопровождении слуг выходят из одной лавки и заходят в другую.

Лондон — город огромных контрастов, как, собственно, и любой другой большой город. На улицах — даже на главных — там и сям стоят бочки с тухлой водой, якобы на случай пожара, но куда чаще в них кидают гниющий мусор. Несколько улиц, на которых осталось хотя бы подобие покрытия, настолько плохо вымощены, что булыжники способствуют скорее сохранению луж, чем безопасному проезду. На остальных улицах глубокая грязь сохраняется вообще круглый год. Лондонцы, несомненно, скажут вам, насколько зловонна эта грязь после прошедшего дождя (как будто вы сами этого не чувствуете). Тем не менее это еще далеко не худшие проблемы Лондона. Вонь от куч навоза, гнилых овощей, останков рыбы и внутренностей животных создает санитарные проблемы таких масштабов, которые невозможно представить в других английских городах. Постоянно в городе обитают 40 тысяч человек, а временами там бывает сразу 100 тысяч, и всем им требуется есть и опорожнять кишечник; ни один город, где нет централизованной системы канализации, не справился бы. Крыс вы увидите повсюду. Город просто кишит ими. Помоев столько, особенно в канавах, что в них постоянно живут собаки и свиньи. Избавиться от диких свиней пытаются часто, но каждая следующая попытка — лишь свидетельство провала предыдущей. Если даже от свиней не получается избавиться, что уж говорить о крысах?