Агенты влияния и тексты влияния, как виртуальное и информационное пространства, создают и поддерживают разрывы социосистем

 

Социосистемы живут как объединяющими, так и разъединяющими силами. Если тоталитарные страны (возможно, искусственно) акцентируют и создают объединения социосистемы, постсоветское пространство, коммерционализировав виртуальное поле, основывает свои киносюжеты на разрывах, а не на объединении. Эксплуатируя разрывы, когда содержание фильма строится именно на них, можно увеличить их статус в массовом сознании.

Р. Дебре считал, что коммуникация связана также и с перемещением тел в пространстве (Дебрэ Р. Введение в медиалогию. М., 2009). Это миссионеры или, например, торговцы, которые совершают поездки между странами. То есть люди, а не только сообщения находятся в центре внимания процесса коммуникации.

Люди как агенты влияния используются для трансформации социосистем. Все известные религиозные системы начинались с принципиально новой роли человека-мессии. Влияние в ходе последних арабских революций строилось на дружеских связях, оформленных в систему социальных сетей.

Особенно эффективной такая ситуация становится тогда, когда нет других вариантов передачи информации, кроме личного контакта. Можно выделить определенные типы особой роли отдельного человека, что объясняется отсутствием новых идей в информационных потоках:

• начальный период появления этих идей,

• запрет, цензура не позволяет другое распространение,

• разрыв между публичным информационным потоком и реальными интересами потребителей.

Влияние людей может распространяться и на далекий от их жизни период. В дореволюционной России русский террор был направлен против власти и завершился революцией. А потом уже, наоборот, власть развернула террор против собственного народа (см., например, исследование о судьбе Абакумова, который показал себя в работе в СМЕРШ, а затем применил этот инструментарий против мирного населения (Петров Н., Виктор Абакумов: «Меня все должны бояться»/ / Новая газета, 2012. 11 июля). Страх стал главной управленческой технологией. Но к такому же выводу приходит Глеб Павловский о современной России (Павловский Г. Гениальная власть. Словарь абстракций Кремля. М., 2012). Только теперь власть торгует защитой от проблем, и чем страшнее эти проблемы, тем полезнее выглядит власть.

Террор против власти, а затем террор власти против населения. То есть это был симметричный ответ. Подобно тому как украинская демократическая власть Ющенко, придя к власти, соорудила забор, перекрыла у себя улицу, чего не было ни в советские времена, ни во времена Леонида Кучмы. То есть ответ строится на действительных или мнимых шагах, которые были когда-то сделаны.

Но агенты влияния играют больше тактическую роль, чем так называемые тексты влияния. Тексты влияния имеют более долгосрочные последствия, они даже могут жить вечно, в отличие от агентов влияния, которые имеют как биологический возраст, так и возраст активности (когда их роль наибольшая).

Почти все революционные сдвиги социосистем базировались на текстах влияния. Тексты Маркса и Ленина стали движущей силой русской революции, тексты Гитлера – для построения фашистской Германии, тексты Кутба – для «Аль-Каиды». Человек создает текст, который на следующем шаге реализует свое влияние на массы. Тексты программируют поведение, активируют новые идеи в головах людей. В качестве текстов можно рассматривать не только тексты в привычном понимании, но и фильмы или телепродукцию. И тут мы попадаем сегодня в довольно необычную ситуацию. Обычно социосистемы были заинтересованы в текстах, которые работали на объединение; сегодня, по неизвестным причинам, массово рождаются тексты, поддерживающие асоциальное поведение, то есть разрывность сооциосистем.

Можем взять сериал «Доктор Хаус». В центре герой с принципиальными недостатками, асоциальным поведением и зависимостью от наркотиков. Его недостатки хорошо понимает и сам актер Хью Лори, который рассказывает об этом в своем интервью (Лори Х. Доктору Хаусус суждено вечно садиться не на тот поезд. Интервью – Известия, 2012. 5 июля). Фильм продержался восемь сезонов. И это свидетельствует не только о его создателях, но и об аудитории, которая требует именно такого кино.

Между тем психологи выразили обеспокоенность теленовостями, где на первом месте стоят убийства или аварии. Психологи приходят к выводу: эти новости смотрят садисты или маньяки. Но новости тоже программируют поведение, создавая соответствующие мотивации.

Типичные российские сериалы тоже оказались в поле разрывов социосистемы. Можно выделить три основных контекста, в которых разворачивается действие популярных сериалов:

– криминальный контекст,

– сталинская эпоха,

– сотрудники ФСБ защищают нацбезопасность.

Это фильмы, которые моделируют разрывность социосистемы. Если даже по своей сути их герои, с одной стороны, «чинят» эту разрывность, например, не дают чеченским террористам взорвать атомную станцию, все равно разрывность эксплуатируется сильнее нормы. Ведь есть же и герои с другой стороны.

Фильмы и новости эксплуатируют разрывы социосистемы. Под разрывами мы понимаем точки, где система не работает так, как должно. И именно люди создают эти отклонения. В виртуальном пространстве (фильмы) или информационному (новости) мы видим и слышим о ситуации разрывов. Именно поэтому сегодня нет и не может быть фильмов, например, об инженерах, ученых, космонавтах, художниках, потому что они не подходят под мейнстрим. Они являются создателями социосистем, а не создателями разрывов. Они работают на объединение, а не разъединение социосистем.

Стандартная структура сериала от милицейского до нацбезопасного строится на противостоянии хороших и плохих парней. Но каждый исторический период вкладывает в это свое понимание хорошего и плохого.

Такая принципиально конфликтная модель мира позволяет строить сюжет, где политическое автоматически накладывается на бытовое. И фильмы эти несут четкую политическую окраску и соответствующие цели.

А.В. Федоров проанализировал политически ангажированные медиатексты (Федоров А.В. Анализ стереотипов политически ангажированных медиатекстов на занятиях в студенческой аудитории (на примере фильмов Ренни Харлин «Рожденный американцем» (1986) и «Пять дней в августе» (2011) // Дистанционное и виртуальное обучение. 2012. № 7. С.67-74). В них враги достаточно четко противостоят друзьям. Отрицательный персонаж не может сделать положительного поступка, и наоборот. Кино сегодняшнего дня, например, о российско-грузинском вооруженном конфликте, активирует стереотипы холодной войны, поскольку другого инструментария политического типа для массовой аудитории нет. Просто когда-то это было довольно интенсивное воздействие на массовое сознание: с 1930-го по 1935-й, например, шпионы появились в восьми советских фильмах, а с 1936-го по 1939-й в двадцати: 1936-го – в двух, 1937-го – в четырех, 1938-го – в шести, 1939-го – в восьми (Федоров А.В. В сетях шпионажа: стереотипы советских фильмов о шпионах 1930-х годов // psyfactor.org/kinoprop/fedorov5.htm). Эта статистика отчетливо демонстрирует приближение 1941 г., когда виртуальная реальность начинает совпадать с физическим.

Кстати, обедненный объект для анализа порождает обеднение анализа. Когда А.В. Федоров анализирует тексты гораздо менее политизированые, например, детективные фильмы, то и анализ становится пространный и сложнее (Федоров А.В. Виртуальный мир криминала: анализ медиатекстов детективного жанра на медиаобразовательных занятиях в студенческой аудитории // Дистанционное и виртуальное обучение. 2011. № 11. С.88-99 ), то есть в структуру анализа политически ангажированных текстов можно спокойно добавлять и политическую ангажированность исследователей как фактор анализа.

Влияние зависит не только от политических предпочтений исследователя, но и от самого объекта. Рассмотрим такой пример. Виллер с коллегами (его сайт – www.willer.berkeley.edu) установили, что религиозные люди менее сострадательны, чем атеисты. (Атеисты добрее верующих? // psyfactor.org/news/sciense42.htm). Для этого они провели серию экспериментов. В одном из них каждый участник получал после эмоционального фильма о детях, страдающих от бедности, 10 «лабораторных долларов». На менее религиозных людей эмоционально видео повлияло больше, после просмотра они давали больше денег незнакомцу. Объяснение такое: на менее религиозных людей влияет эмоциональная связь с другим человеком, а на более религиозных – доктрина, общая идентичность, репутационные аргументы. И тут Виллер выносит интересный вердикт, подытоживая эту работу: «В целом это исследование делает вывод, что хотя менее религиозным людям меньше доверяют в США, но в том, что касается сочувствия, они реально больше настроены помогать другим гражданам, чем более религиозные люди».

В другой своей работе Виллер анализирует устную коммуникацию между людьми как передачу социальной информации относительно других – можно ли им доверять. В своем интервью Виллер говорит, как и почему люди предупреждают других. Люди становятся взволнованными, когда видят нечестное поведение, но уровень волнения падает, когда они передают эту информацию другим.

В целом следует признать, что и агенты влияния, и тексты воздействия могут активировать людей совершенно из других соображений, чем те, к которым мы привыкли. То есть исследователи зачастую опираются на то, что им только кажется правдой. Есть еще один метод изучения объекта воздействия, к которому у нас прибегают не очень часто. Американцы, например, считают его даже точнее соцопроса, поскольку здесь исследователь не может вопросами подтолкнуть к нужному ответу. На тему интернет-поиска интересную книгу написал Б. Танцер (Tancer B. Click. What millions of people are doing online and why it matters. New York, 2008). К анализу интернет-поиска в конкретных регионах прибегают бизнес и политтехнологи, которые таким образом хотят заглянуть в головы своих потребителей.

Существует украинский проект «Популярность», о котором рассказывает Юрий Пероганич. Правда, здесь речь идет только об обращении к Википедии. Среди 1000 статей, которые наиболее интересуют украинскую аудиторию, можно найти лишь несколько, посвященных современникам. Среди мужчин это Ющенко или Тягнибок, а среди женщин Лина Костенко и Оксана Марченко. Вот таким мир существует в головах наших «продвинутых» интернет-пользователей. Впрочем, обращений к русской Википедии больше, чем обращение к украинской.

Интернет-поиск оказывает помощь в конкретных бизнес-задачах. Например, книгу о бейсболе американцы выпускают обычно в марте, то есть они ориентируются на начало сезона. А пик запросов о бейсболе в интернете приходится на третью неделю июля, когда напряжение в сезоне растет. Получается, что именно эта точка является коммерчески лучшей. Есть также возможность прогнозировать результаты выборов в конкретных регионах. Об этом тоже говорит Танцер.

И агенты влияния, и тексты влияния пытаются программировать массовое сознание. Это происходит даже тогда, когда такие задачи специально и не ставились. Просто массовое сознание максимально заинтересовано в правилах поведения, которые не дадут ей попасть впросак. И такие правила предоставляют и агенты влияния, и тексты воздействия.