Бомба на основе сжиженного воздуха

 

Поскольку работы по созданию атомной бомбы, которыми занимались граф фон Арденн и другие, продвигались не так быстро, как этого хотелось бы, в 1944 году было принято решение приступить к разработке бомбы на основе сжиженного воздуха. Эксперименты с использованием обычного угольного порошка оказались неудачными, однако использование смеси, состоящей на 60 % из истолченного в мелкий порошок бурого угля и на 40 % из сжиженного воздуха, дали необычайно хорошие результаты. Технической стороной работ руководил доктор Циппельмайер. Первое испытание было осуществлено на полигоне Дебериц под Берлином. Заряд, состоящий приблизительно из восьми килограммов порошка, был помещен в оловянный контейнер с тонкими стенками. Затем на порошок был вылит сжиженный воздух, после чего смесь тщательно размешали деревянной лопаточкой. Этим занимался лично Крейцфельд, присутствовавший при испытаниях. В радиусе от пятисот до шестисот метров деревья и все остальное были полностью уничтожены. Затем энергия взрыва стала подниматься вверх, и на большем удалении оказались повреждены только верхушки деревьев, хотя в целом зона значительных разрушений имела в радиусе свыше двух километров. Далее Циппельмайеру пришла мысль, что лучших результатов можно достичь, если перед взрывом рассеять порошок в виде облака. Были проведены испытания с контейнером из бумаги, пропитанной каким-то воскообразным веществом. К нижней части контейнера крепился металлический цилиндр, который первым ударялся о землю и вызывал распыление порошка. Через короткое время порядка четверти секунды взрывался небольшой заряд, заключенный в цилиндре, воспламенявший черное пылевое облако, напоминающее по форме выходящий из трубы дым. Бомбы приходилось снаряжать непосредственно перед вылетом самолета. Бомбы с зарядом 25 и 50 килограммов порошка были сброшены на Штарбергерзее; взрывы были сфотографированы. Штандартенфюрер СС Клумм показал фотографию последствий взрыва Брандту (личному советнику Гиммлера). Зона значительных разрушений имела радиус от четырех до четырех с половиной километров, и последствия взрыва ощущались на удалении до двенадцати с половиной километров от эпицентра. Когда бомба была сброшена на аэродром, значительные разрушения наблюдались на удалении до двенадцати километров от места взрыва, а на склоне холма, расположенного в пяти-шести километрах, были повалены все деревья. На удалении свыше двенадцати с половиной километров были повреждены лишь верхушки деревьев. [289]

 

В приведенном отрывке есть несколько мест, достойных внимания. Во-первых, обратите внимание на поистине огромные размеры зоны поражения, вызванного относительно небольшой вакуумной бомбой, ибо во втором случае зона разрушения сопоставима с последствиями взрыва большой атомной бомбы: радиус шесть километров. Во-вторых, следует отметить, что Циппельмайер использовал тот же самый подход, что и доктор Новак, создавая свою «молекулярную бомбу»: сжатие материала, а затем непосредственно перед взрывом его быстрое распыление. От этого всего один шаг до современной вакуумной бомбы с молекулярными цепочками и электрическим, мгновенным подрывом вместо химического, относительно медленного. Таким образом, независимо от того, успели ли нацисты осуществить испытание атомной бомбы в ходе Второй мировой войны, они действительно обладали оружием массового поражения, по мощности сравнимым с ядерным, однако лишенным побочного эффекта радиоактивного заражения местности. Более того, масса такой бомбы, хотя и значительная, находилась в пределах возможностей имеющихся немецких бомбардировщиков. И, наконец, следует отметить, что испытания осуществлялись под непосредственным контролем СС: на них присутствовал личный представитель Гиммлера. А это со всей определенностью помещает оружие в область действия «мозгового центра» Каммлера. Однако то обстоятельство, что нацистская Германия обладала вакуумной бомбой, поднимает некоторые важные исторические проблемы.

 

Д. Историческая проблематика

 

Тот факт, что Германия в ходе Второй мировой войны обладала хотя бы прототипом вакуумной бомбы, поднимает определенные исторические проблемы. Имеет смысл обсудить их и вытекающие из них следствия.

 

1. «Холодная война»

Во-первых, факт испытания подобного устройства во время войны опровергает официальную историю создания вакуумной бомбы, которая гласит, что первые работы в этом направлении начались лишь в начале восьмидесятых годов как побочный продукт американской термоядерной программы. Разумеется, современная вакуумная бомба, с молекулярными цепочками и одновременным подрывом с помощью электрического детонатора, более легкая и значительно более мощная, нисколько не похожа на немецкий прототип.

Во-вторых, если в Германии существовала технология, позволяющая создавать такие огромные обычные бомбы, способные причинять разрушения стратегических масштабов, сопоставимые с небольшой атомной бомбой, зачем несметные миллиарды тратились на значительно более дорогие атомные и термоядерные бомбы, в числе побочных действий которых радиоактивное заражение местности, смертельное для человека, и почему вся эта суета продолжалась так долго? Существование подобного оружия указывает на то, что на каком-то очень глубоком и скрытом уровне холодная война по крайней мере частично была притворством.

В-третьих, основная концепция подобного оружия была в действительности разработана в Австрии (перед тем, как ее аннексировала Германия), а затем в предвоенные годы получила дальнейшее развитие параллельно в Италии и в Германии. Сама идея проста, а результаты очевидны. Так почему же на создание этого оружия потребовалось так много времени? Или тут кроется нечто такое, что до сих пор остается в тени? Если вспомнить все то, что уже было сказано в первой части относительно непроверенных утверждений об использовании немцами на Восточном фронте какого-то оружия небывалой мощности, весьма вероятно, что какое-то подобное оружие применялось в боевой обстановке. Быть может, Циппельмайер проверял не саму концепцию оружия, а то, насколько большим можно его сделать. Как было показано, результаты, по всей видимости, превзошли самые смелые надежды нацистов.

 

2. Алхимия Атлантиды: «краткая постановка задачи» штабу Каммлера

Но что говорят все эти фантастические проекты о характере разработок секретного оружия, проводившихся в Германии? Из представленных выше доказательств можно вывести определенные заключения, и мы сейчас это сделаем, представив воображаемое совещание засекреченного «мозгового центра» особого командования СС, на котором Каммлер ставит своим подчиненным задачи:

1) необходимо развивать универсальные технологии, которые можно применять в самых разных системах вооружения («стелс» и другие);

2) необходимо применять все методы создания прототипов «умного оружия» (управляемого по проводам, по радио и с помощью систем телевизионного наведения), тем самым максимально используя все инженерно-технические достижения Германии;

3) необходимо искать новые, нетрадиционные методы и комбинации для создания не только нового оружия, но и новой доктрины ведения войны;

4) оружие первого поколения необходимо развивать дальше, имея в виду отдаленные перспективы создания систем вооружения второго и третьего поколений;

5) необходимо вести поиски принципов создания новых видов оружия массового поражения помимо атомного и термоядерного;

6) в дальнейшем необходимо развивать все системы такого оружия;

7) все известные принципы теоретической физики необходимо исследовать на предмет применения в вооружении и, по возможности, проверять практически.

Другими словами, основной задачей штаба Каммлера было мыслить «за пределами любых рамок», даже если это означало выход за рамки идеологии нацистской партии, но если это устраивало, то и в рамках нее. А фундаментом всего было стремление к власти, и ради достижения этой цели были хороши любые средства.

 

3. Чей военно-промышленный комплекс?

Все эти соображения поднимают еще одну, кардинальную проблему, причем настолько очевидную, что я опасаюсь за нее браться, поскольку до меня это уже предпринимали многие, неизменно вызывая только смех. Президент Эйзенхауэр, покидая свою должность, обратился к американскому народу со своим знаменитым предостережением относительно опасностей, которые несет милитаризация общества и повышение роли военно-промышленного комплекса в политической жизни страны. Учитывая мощное вливание нацистских ученых, осуществленное в рамках операции «Скрепка», многие из которых, в том числе Дорнбергер, Оберт и фон Браун, являлись членами «мозгового центра» Каммлера, это предостережение, сделанное человеком знающим, определенно следует воспринимать иначе, чем это принято обычно. Вступив в смертельную схватку с первым в мире военно-промышленным комплексом и, несомненно, ознакомившись хотя бы с частью невиданного арсенала опытных образцов оружия и теоретических разработок, президент Эйзенхауэр разбудил еще одного зловещего призрака, на которого раньше не обращали внимание: о чьем именно военно-промышленном комплексе он беспокоился в действительности? Какие духовные и культурные опасности могли угрожать американскому народу со стороны добрых старых американских компаний вроде «Боинг», «Дюпон», «Локхид» и «Хьюз», если только, экспортируя в большом числе бывших нацистских специалистов и их необычные методы, разработки и экспериментальные результаты (нередко добытые ценой немыслимых человеческих страданий), мы тем самым не принесли и идеологическую основу всего этого, расходящуюся с общепринятыми моральными ценностями?

 

 

Глава тринадцатая

КВАНТОВАЯ НУМЕРОЛОГИЯ

И ФИЗИКА ЗАВИХРЕНИЙ В НАЦИСТСКОМ ДУХЕ

 

И посмотрите, что произошло дальше. Как только люди снова начали проявлять интерес к Шаубергеру, к нему наведался человек, несомненно, имею щий отношение к американской разведке, и убедил его переехать в Соединенные Штаты, где все его работы были свернуты – навсегда.

Ник Кук.

«Охота за нулевой точкой»[290]

 

Изумление рейхсминистра вооружений Альберта Шпеера в ответ на утверждение американского обвинителя Джексона об испытаниях химического оружия небывалой мощности, якобы имевших место в Освенциме, не является отдельным случаем. [291] Крайнее изумление – это самая нормальная реакция на еще более сенсационные утверждения о нацистских разработках прототипа «летающей тарелки», мелькавшие в прессе и уфологических журналах после окончания войны. Ну разве этот вздор может быть правдой? И как только можно публиковать такое?

Отправной точкой этого недоброго аспекта уфологии является то, чем немецкие физики занимались при нацистах перед войной и во время войны. О пагубном влиянии нацистской идеологии, выбросившей «еврейскую физику», и, в частности, теорию относительности из немецкой науки, написано много, поэтому мы не будем здесь повторяться. Таким образом, единственной физикой, которую можно было с чистым сердцем назвать «арийской», осталась лишь квантовая механика, и нацистские ученые набросились на нее с удвоенным рвением. Квантовую механику в том виде, в котором она существовала в то время, можно свести к следующим принципам, имевшим основное значение для немецких ученых:

1) Отрицание теории относительности означало в определенной степени возвращение к дорелятивистскому постулату о светопроводящем эфире, через его версию об энергии нулевой точки и вакуумном потоке, основанную на квантовой механике. Следовательно, немецкие ученые не имели возможность развивать релятивистскую науку, однако они были вольны исследовать загадочные свойства этого нового «квантового эфира». И действительно, имея фундамент в виде различных эзотерических и оккультных доктрин, таких как понятие энергии «штопора» и первых экспериментах Рейхенбаха, а также хорошо известных экспериментах, посвященных энергии «жизненных сил», поставленных в восемнадцатом веке, и поддержку господствующей государственной идеологии, немецкие ученые занялись экспериментальным исследованием его свойств, насколько это позволяли имевшиеся у них в распоряжении технологии.

2) Эксперименты Рейхенбаха, а также следствия принципа неопределенности, сформулированного Гейзенбергом, возможно, оказали влияние на немецких ученых, подтолкнув их выдвинуть постулат о связи сознания, квантовой физики и основополагающего «квантового эфира». Странные эксперименты, поставленные службой предсказаний СС, о которых уже упоминалось выше, возможно, указывают на то, что по крайней мере какие-то эксперименты над сознанием действительно проводились.

3) Труды Герлаха в области обычной физики, выпущенные до войны, указали на связь между спином и эффектом резонанса.

4) Парадоксы квантовой механики также были хорошо известны, что побудило Эйнштейна, Подольского и Розена выдвинуть постулат о «квантовых дырах» в принципе предела скорости света, основополагающем принципе теории относительности, объясняющем перемещение информации со скоростью выше скорости света.

5) Довольно известный немецкий физик О. К. Гильгенберг, ученик специалиста по проблемам гравитации Вальтера Герлаха, пошел дальше своего учителя, как будет показано ниже.

6) Таким образом, у немецких ученых были как мощный внутренний поступательный импульс, так и внешнее идеологическое давление, побуждавшие их исследовать свойства вращающихся полей и среды, тем более что им были известны результаты опытов Жоржа Саньяка, поставившего эксперимент Михельсона – Морли во вращающейся среде. [292]

7) Немецким ученым было известно о революционных утверждениях Теслы о передаче электрической энергии посредством луча, а также о его экспериментах с импульсами постоянного тока высокого напряжения, открывшего сверхлюминесцентные электроакустические продольные волны.

8) Скорее всего, немецким ученым было известно о дорелятивистских трудах Э. Т. Уайтекера, в которых приводился математический анализ таких волн.

Учитывая все эти широко известные теоретические труды и практические эксперименты, а также принимая в расчет «алхимию» штаба Каммлера, заключавшуюся в сочетании технологий и концепций с целью поиска объединяющих принципов и методов, возможно ли, что немецким ученым удалось начертить теоретические контуры физики, в корне отличающейся от той физики, которая после окончания войны существовала в представлениях широкой общественности, вплоть до монстра под названием «теория последовательностей», насчитывавшего в физическом мире двадцать шесть измерений? И если удалось, имеются ли свидетельства этого? И хотя документов, подтверждающих это, крайне мало, вкупе с откровениями, последовавшими за объединением Германии, они позволяют однозначно дать утвердительный ответ.

 

А. Гравитация, вихревые потоки и квантовая нумерология

 

Доктор-инженер Отю Кристоф Гильгенберг был учеником прославленного нобелевского лауреата Вальтера Герлаха, чья работа по поляризации магнитного спина в 1921 году принесла ему Нобелевскую премию. Гильгенберг, однако, оставаясь в «традиционной» физике, не признавал сдерживающих рамок обычных научных представлений, как это становится видно уже после беглого знакомства с его двумя малоизвестными, но совершенно необычными и революционными работами.

В 1931 году Гильгенберг опубликовал заумную работу, под названием «Gravitation, Tromben, und Wellen in bewegten Medien», или «Гравитация, колебания и волны в движущейся среде». Уже одно название говорит о многом, ибо это является первым свидетельством того, что еще до прихода нацистов к власти и после появления теории относительности по крайней мере один серьезный и уважаемый немецкий ученый по-прежнему мыслил в устаревших понятиях эфира, однако представляя его совершенно иначе, чем это было в концепциях статического эфира, существовавших в XIX веке, которые привели к знаменитому эксперименту Михельсона–Морли и его разновидности, поставленной Саньяком во вращающейся среде. Ибо Гильгенберг мыслил в понятиях динамического эфира, порожденных отчасти, несомненно, вариацией знаменитого эксперимента, осуществленной Саньяком. Работа Гильгенберга, крайне заумная и сложная для восприятия, отстаивала понятие гравитации как вертикального стока эфира. Таким образом, как и в теории относительности, гравитация являлась следствием сложной геометрии, только в случае Гильгенберга это означало, что масса является геометрическим результатом, который проявляется, например, во внешних параметрах вращающегося тела. Это привело Гильгенберга к выдвижению очень необычного постулата о том, что Земля, как и любое другое вращающееся тело, обладающее значительной массой, с течением времени расширяется и сжимается, подчиняясь периодическому закону.

В 1938 году Гильгенберг выпустил второй шедевр в области математики и теоретической физики под названием «Quantenzahlen, Wirberling-Atommmodelle und Heliumsech-serring-Aufbaurinzip des Periodensystems der chemischen Elemente» – в переводе эта головоломка звучит ничуть не менее впечатляюще: «Квантовое число, вихревая модель атома и принцип гексагональных колец периодической системы химических элементов». Гильгенберг разработал математические методы системы моделирования полных атомов в соответствии с вихревыми вращательными принципами давно списанного со счетов эфира! Сочетание этих двух работ и выдвинутых в них математических и физических постулатов позволило Гильгенбергу предсказать большое количество явлений, идущих вразрез с релятивистской физикой, задолго до того как в конце XX века появились первые сигналы о значительных проблемах, связанных с релятивистской космологией «Большого взрыва», в частности, гетеродинного эффекта света, исходящего от тела, движущегося по направлению к наблюдателю, или, проще говоря, почему явление красного смещения иногда сопровождает тела, движущиеся по направлению к наблюдателю, а не от него.

Под влиянием Гильгенберга Карл Фридрих Крафт двинул вихревую квантовую механику еще на один шаг вперед, представив атомы как геометрическую или топологическую конструкцию эфира, действующую как «эфирные насосы», отдающие или забирающие энергию в зависимости от вращения различных колец динамического эфира вокруг них. Затем он развил это понятие еще больше, предположив, что различные сочетания вихревых, вращающихся геометрических параметров являются основой известных на тот момент субатомных частиц. Крафт, чьи взгляды после войны полностью затмила победа союзников, которую можно также рассматривать как победу теории относительности, продолжал издавать за собственный счет свои работы, описывающие странный мир «нелинейной физики», на которые прилежно не обращали внимание традиционно мыслившие сторонники линейной физики и теории относительности. [293] Но существуют ли какие-нибудь указания на то, что все эти рассуждения о вихревом и вращательном аспекте динамического эфира когда-либо вышли за рамки чистой теории?

Существуют, однако нам придется идти к ним кружным путем, ознакомившись предварительно с основами аэродинамики, и снова благодаря Ренато Веско.

 

Б. Диски, граничные слои и турбины

 

На протяжении всех переизданий своей книги Веско сохранил в ней линию о том, что эксперименты с летательными аппаратами, имевшими форму диска, начались в Германии с эксперимента по преобразованию всей несущей поверхности во входное сопло реактивной турбины. То есть, с его точки зрения, первые немецкие «летающие тарелки» были не более чем обычными реактивными самолетами, правда, весьма необычной конструкции. Эти экспериментальные аппараты явились следствием эксперимента по отсосу граничного слоя с несущей поверхности самолета. «Граничный слой» – это очень тонкий слой воздуха, толщиной всего в несколько молекул, который «прилипает» к несущей поверхности, например, к крылу, и тем самым снижает ее эффективность, вследствие чего требуется больше энергии для движения летательного аппарата. По мере возрастания скорости и в зависимости от конфигурации самого крыла в результате увеличения толщины граничного слоя за крылом могут возникнуть завихрения, что приведет к увеличению аэродинамического сопротивления.

 

Следовательно, даже для дилетанта в вопросах аэронавтики очевидно, что главная задача заключается в переносе точки перехода на движущемся теле как можно дальше назад, чтобы максимально уменьшить расход энергии, необходимой для движения тела в воздухе. Особенно это верно для полетов с высокой скоростью, поскольку необходимая энергия возрастает пропорционально кубу скорости. [294]

 

Поэтому еще до войны английские, американские и в особенности немецкие ученые сосредоточили свои усилия на разработке различных методов решения этой проблемы.

В ходе войны были предложены и экспериментально опробованы различные способы ее решения, в том числе использование синтезированного микропористого металла под названием «Luftschwann» (буквально «воздушная губка») как для несущих поверхностей, так и для входных сопел реактивной турбины. Цель заключалась в том, чтобы просто отсосать граничный слой внутрь несущей поверхности, тем самым кардинально уменьшив силу сопротивления воздуха и увеличив эффективность и характеристики летательного аппарата при высоких скоростях. Согласно Веско, немцам постепенно удалось добиться в этих экспериментах весьма впечатляющих результатов.

 

Во-первых, выяснилось, что нет смысла преобразовывать обычные летательные аппараты в самолеты с контролируемым граничным слоем, потому что в этом случае принцип всасывания лишался своих лучших качеств и сложность конструкции не компенсировала ограниченные преимущества…

Кроме того, было продемонстрировано, что, поскольку параллельно велись работы по созданию специального летательного аппарата, приводимого в движение турбиной, имело смысл объединить два механизма в единое целое, подавая в турбину воздух из отверстий в крыльях, вместо того чтобы использовать обычные направленные вперед воздухозаборники.

…Судя по всему, оживив старые опыты с «потенциальным потоком без трения», немецкие специалисты в самом конце работы сумели экспериментально снизить аэродинамическое сопротивление объектов особой формы до очень низких значений. [295]

 

Эта мысль пришла также и англичанам, но, по-видимому, немцам удалось успешно объединить микропористые синтетические несущие поверхности, пропускающие воздух, и сопла турбин, ибо в послевоенном докладе британской разведки «А. R. С. No. 9672: замечания о германских теоретических работах по пористому всасыванию» – все эти сведения, полученные при анализе исследований в области пористых материалов, проводимых немецкими специалистами (для этого была образована специальная следственная группа), были сопоставлены с аналогичными работами английских ученых, проводившимися во время войны. Этот доклад, как отмечает Веско, «до сих пор имеет гриф «совершенно секретно». [296] Судя по всему, немцы просто пытались построить летательный аппарат, имеющий форму диска, вся поверхность которого являлась одновременно как входным соплом турбины, так и несущей поверхностью. Это была, так сказать, «летающая тарелка» первого поколения, обычный реактивный самолет, правда, с очень необычной несущей поверхностью, служившей также и фюзеляжем, и входным соплом турбины.

Однако Веско утверждает в своей книге, что этим дело не ограничилось. А именно, «странные истребители» – необъяснимые светящиеся шары, сопровождавшие самолеты союзников и даже немецкие самолеты, которые в конце войны неоднократно наблюдались летчиками, на самом деле якобы представляли собой еще более революционное зенитное оружие, управляемое по радио, которое выводило из строя радиолокаторы союзников посредством очень маленьких клистронных трубок в керамической оболочке, или просто сбивало самолеты, испуская поток ионизированных газов, нарушавших работу системы зажигания и даже взрывавших двигатели. Здесь заявления Веско становятся более подробными и одновременно более надуманными, от которых, следовательно, легче отмахнуться. Так, например, Веско утверждает, что речь идет о секретном немецком оружии для борьбы с самолетами, а это уже граничит с полным абсурдом, поскольку официальная история наблюдения этих явлений не сообщает ни об одном случае гибели самолетов союзников вследствие встречи с ними. Более того, если верить стандартным отчетам, эти загадочные шары вели себя совершенно безобидно.

И лишь недавно версия о существовании немецких «странных истребителей» получила подтверждение в рассекреченном докладе за февраль 1945 года, озаглавленном «Оценка возможностей германских вооруженных сил в 1945 году». В этом докладе помимо атомной бомбы упоминается и о некой «странной бомбе». Кроме того, в Германии велись работы по миниатюризации клистронных трубок, а также с кристаллами кремния и германия, двумя элементами, составляющими основу полупроводниковой техники и, в частности, транзистора. [297] Большая часть результатов этих исследований была уничтожена немцами перед лицом наступающих союзников, а все, что осталось, попало в руки к американцам.

И все это поднимает одну существенную проблему, ибо если немцам удалось уменьшить в некоторых случаях размер клистронной трубки всего до одной десятой части аналогичной, имевшейся в арсенале союзников, встает вопрос, как далеко они ушли в деле разработки полупроводниковых приборов. В любом случае, как отмечает исследователь Генри Стивенс, эти данные обеспечивают недостающее звено в истории происхождения транзистора и «подкрепляют утверждение, сделанное покойным полковником Филиппом Дж. Корсо о том, что транзисторы, по крайней мере частично, были основаны на вражеских технологиях». [298] Не впервые в связи с катастрофой под Розуэллом всплывает не внеземная гипотеза, а «немецкий след».

В рассуждениях Веско был еще один необычный момент, который опять же вызвал лавину критики. Веско утверждал, что в нацистских проектах создания летающих тарелок принимал участие итальянский инженер по фамилии Беллонцо, специалист по турбинам. Поскольку никакого Беллонцо найти не удалось, это заявление списывалось на чистый вымысел до тех пор, пока не появился некий доктор Джузеппе Беллуцо, действительно специалист в области паровых турбин, подтвердивший рассказ Веско. Почему это так важно? Потому что в 1980 году в западно-германском журнале «Нойе прессе» появилась статья о немецком инженере Генрихе Фляйсснере, специалисте по гидродинамике. Во время войны он работал в Пенемюнде над проектом, который сам называл «Flugsheibe» («летающий диск»). Любопытно отмстить, что Фляйсснер в гидродинамике специализировался как раз на свойствах потоков в граничных слоях. По словам Фляйсснера, летающая тарелка, над которой он работал, должна была развивать скорость до 3000 километров в час в земной атмосфере и до 10000 километров в час за ее пределами. Он утверждает, что мозговой центр проекта работал в Пенемюнде в обстановке строжайшей секретности… Наибольший интерес для нас представляют три факта. Во-первых, то, что Фляйсснер работал в Пенемюнде над созданием летающей тарелки. Во-вторых, намек на то, что этот проект дожил до наших дней. И, в-третьих, этот проект можно связать с фотографиями, свидетельствующими о работах по созданию летающей тарелки, проводившихся в Германии в годы Второй мировой войны. [299]

 

Здесь необходимо сделать паузу и отметить, что, согласно Фляйсснеру, работы по созданию летающей тарелки проводились в Пенемюнде и, судя по всему, включали концепцию «всасываемого граничного слоя», которая уже была обсуждена выше. Как будет показано ниже, в главе, посвященной катастрофе под Розуэллом, есть одна странная деталь, которую часто упускают из виду, возможно, подтверждающая факт существования данной программы.

Стивенс продолжает краткий рассказ о Фляйсснере:

 

Почти через десять лет после окончания войны, 28 марта 1955 года, Генрих Фляйсснер подал в патентное бюро Соединенных Штатов заявку на летающую тарелку (патент номер 2 939 648)… Двигатель в конструкции, предложенной Фляйсснером, вращался вокруг кабины с внешней стороны самого диска. Его приводили в движение пусковые ракеты… Разница заключалась в том, что этот двигатель представлял собой разновидность турбореактивного двигателя. Он состоял из щелей, проходящих по всему краю тарелки, в которые поступал воздух. Щели проходили под углом через весь диск, так что реактивная струя направлялась чуть вниз и назад относительно направления вращения. Размещенные внутри щелей топливные форсунки и синхронизированная система зажигания обеспечивали надлежащий вектор тяги в соответствии со скоростью и направлением движения, приблизительно так же, как система зажигания в автомобильном двигателе обеспечивает поочередное срабатывание свечей зажигания. Управление осуществлялось посредством направления воздушного потока с помощью внутренних каналов, содержащих элероны и руль, проходящих вдоль расположенной посередине кабины. Сама кабина удерживалась в неподвижном положении или поворачивалась в нужную сторону системой электромагнитов и серводвигателей, работающих вместе с гироскопом. [300]

 

Однако получил Фляйсснер свой патент только через пять лет! Естественный вопрос: чем была вызвана эта задержка? Одна из причин этого заключалась в том, что в то же самое время проводились работы по созданию всасывающего диска в рамках совместного канадско-американского проекта «Серебряный жук». Предложение Фляйсснера было более совершенным во всех отношениях. Приблизительно тогда же, когда ему наконец выдали патент, канадско-американский проект был свернут. [301] Но почему конструкция, предложенная Фляйсснером, была более совершенной? Возможно, потому, что его патент повторял разработку специалистов из Пенемюнде, способную действовать как в атмосфере, так и в безвоздушном пространстве. Эта необычная турбореактивная силовая установка могла использовать для полетов в атмосфере обычное топливо, для сгорания которого требовался содержащийся в атмосфере кислород, а когда аппарат оказывался в безвоздушном пространстве, входные сопла закрывались и двигатель переходил на питание смесью сжиженных кислорода и водорода.

 

Достаточно ли смелая эта инженерная мысль для конца сороковых – начала пятидесятых годов, чтобы произвести впечатление на командование американских ВВС и широкую общественность? Очевидно, что ответ на этот вопрос утвердительный. [302]

 

Однако какое отношение к этому имеет какой-то итальянский специалист по паровым турбинам? Да самое непосредственное, потому что, когда летательный аппарат находился в «режиме ракеты, когда тарелка сжигает лишь сжиженный кислород и сжиженный водород, продуктами горения являются лишь тепло и вода. А каким еще словом можно описать тепло и воду? Словом «пар». [303] А пар, разумеется, свистит, – и именно этот звук нередко слышали очевидцы, наблюдавшие НЛО вблизи.

От этого простого, хотя и необычного сочетания известных технологий немецкие специалисты, используя элементарные научные и технические принципы, запросто могли перейти к следующему этапу. Каким образом можно увеличить дальность действия подобного летательного аппарата? Ответ, к которому также пришел американский физик Томас Таунсенд Браун, заключается в том, что к реактивной турбине можно подключить мощный электрогенератор, который станет источником электроэнергии. При охлаждении до сверхнизких температур (вспомните «молекулярную бомбу» Новака) и достаточно сильном электрическом разряде даже такие инертные газы, как азот, составляющий основную часть земной атмосферы, можно сжигать, используя в качестве топлива. Разумеется, хотя в теории все просто, техническое осуществление этого процесса является чудовищно сложным, но преимущества его очевидны.

 

Тарелка, способная собирать горючее по дороге, обладает одним очевидным преимуществом. Она может оставаться в воздухе по несколько дней, а то и недель подряд. [304]

 

Следующий шаг, этап номер три заключался в том, чтобы применить уже имеющиеся результаты в области исследования возможности применения ядерной силовой установки в летательных аппаратах этой необычной конструкции. [305]

Была ли такая тарелка построена? В своей статье в ноябрьском номере журнала «Популярная механика» за 2000 год Джим Уилсон рассказывает о программе создания летающей тарелки с ядерно-химической силовой установкой, предназначенной для долговременных орбитальных полетов и вооруженной ядерными ракетами и бомбами. Предположительно, эта программа была основана на немецких разработках военного времени, и в работах принимали участие захваченные в плен немецкие специалисты. [306]

Все это, каким бы невероятным ни казалось, в действительности представляет собой не более чем нетрадиционную смесь традиционных идей и технологий – с этой методологией мы уже встречались в немецких проектах создания секретного оружия. Но чего же можно ожидать, если эти традиционные технологии не только будут сочетаться нетрадиционным способом, но к ним еще будет добавлена очень нетрадиционная физика, которой, вероятно, занимались немецкие ученые? Этот вопрос подводит нас к порогу четвертого этапа прототипов летающих тарелок, основанных на сочетании турбин, вихревой физики и перемещении полей. Тем самым мы оказываемся в святая святых кладовой секретов «мозгового центра» Каммлера.