Сопряженность ноуменальной иерархии монад и феноменальной иерархии множеств в жизни космоса. Трагедия мировой жизни и ее два основных вида

 

Только что разобранные нами две иерархии монад и множеств преобретают реальный смысл и значение только в своей неразрывной сопряженности, а в отдельности являются лишь абстракциями. Монады вне иерархии множеств имеют лишь потенциальное бытие, а множества вне монад вовсе существовать не могут. Эта основная доктрина эзотерического учения об иерархиях уже не раз нами подчеркивалась и объяснялась, теперь мы должны постараться выявить главнейшие вытекающие из нее следствия.

Всякое множество есть совокупность ряда элементов; входя между собой во взаимоотношения и связываясь друг с другом, эти элементы тем самым отмежевываются от всего остального мира и как бы образуют некоторый частный мир. Иначе говоря, в идее частного множества необходимо заключена его цельность, выделенность из окружающего и замкнутость в себе. Случайно собранные элементы вне всякого соответствия их природе и качествованиям еще не образуют множества в прямом смысле, а есть лишь хаотическое собрание множества разнородных элементов. Это пока- зывает что мы не можем мыслить множества без присоединения к нему некоторого другого понятия. Чаще всего последнее заменяется рядом известных предикатов, но это совершенно неправомерно, ибо эти предикаты вовсе не вытекают из природы множества в себе,

Идея множества органически связана с идеей личности. Только такое множество, которое обладает известной личностью, то есть все его элементы связаны некоторым общим законом, подчинены некоторой синтетической идее. Но как не связана идея личности с идеей множества, первая нисколько не вытекает из второй, и обратно. Эти две идеи вполне равноправны и равновелики и, взаимно обуславливая друг друга, в то же время диаметрально противоположны: они образуют собой основную антиномию космической иерархии. Эта антиномия принадлежит ко второму виду, то есть здесь имеет место противоположность на том же самом синархическом уровне. В начале настоящего исследования мы подробно рассмотрели процессы рождения множества из идеи единства и в метафизическом и в физико-космическом аспектах. Аналогично этому мы должны исследовать рождение начала личности.

В моей работе «Основные законы архитектоники мира» при изложении эзотерического учения об антиномии я подробно поясняю следующую чрезвычайно важную доктрину: — Когда антиномия первого вида (то есть такая, где тезис синархичнее антитезиса, например, где тезис есть ноумен, а антитезис лежит в феноменальном мире) должна перейти из потенциального состояния в кинетическое, то вся активность переходит в антитезис. Так ноуменальное никогда не осуществляет само феноменальных процессов, ибо оно по природе своей им трансцендентно, а только побуждает своими веяниями соответствующие феноменальные факторы исполнять ту или иную работу или движение. Всякое движение проистекает из разности потенциалов, то есть из антиномии, и это одинаково справедливо, в каких бы мы планах мироздания ни рассматривали процессы. Для того, чтобы антитезис мог начать свою эволютивную работу, у него должен появиться соответствующий источник движения, то есть разность потенциалов, антиномия. К образованию этой феноменальной антиномии и сводится все импульсирующее действие но- уменального тезиса. Механизм этого образования чрезвычайно прост. Побуждаемый веяниями тезиса, антитезис начинает совершать ряд усилий и по известному закону тем вызывает к бытию соответствующую реакцию, равную сделанным воздействиям.

Итак, антитезис антиномии первого вида в момент рождения в ней стремится перейти из потенциального состояния в актуальное, претворяется в антиномию второго вида. Если действие антиномии первого вида объемлет собой последовательно ряд иерархически следующих друг за другом планов, то она как бы расчленяется на ряд промежуточных антиномий, и закон возникающей при этом иерархической системы тезисов и антитезисов выражается тогда так называемым динамическим тетраграмматическим циклом «Мод-Хе-Ву-Хе».

Эта же самая доктрина может быть исследована под несколько другим углом зрения. В иерархической системе космоса взаимоотношения между двумя факторами непосредственно могут происходить только по двум законам: по аналогии, если они лежат в различных поясах иерархии, но в то же время связаны тождеством сущности, и по антиномическим противоположностям, если они лежат в том же сечении иерархии. Все более сложные соотношения являются лишь комбинациями этих двух основных видов. Члены антиномии первого вида ноуменально связаны в Абсолюте, а феноменальная связь через гармоническое их соподчинение есть энтелехия всей ее эволюции. Соотношение между этими полюсами не подходит не под один из видов, а потому с первого взгляда представляется, что осуществление этой эволюции невозможно. Однако такое заключение было бы ошибочным.

Если мы представим себе некоторый третий фактор, который с одной стороны образует с антитезисом первого вида антиномию второго вида, а с другой стороны — является аналогом тезиса антиномии первого вида в иерархическом плане ее антитезиса, то мы увидим, что полюсы нашей основной антиномии первого вида сопрягаются между собой последовательно по закону аналогии и по закону антиномической противоположности второго вида. Итак, эти полюсы могут быть сопряжены лишь через посредство некоторого третьего фактора. Так как веяние ноумена распространяется по всем планам, то потенциально бытие этого фактора вневре-менно предопределено, актуально же он выявляется антитезисом. Подробному изучению этого процесса реализации или задачи о трех телах и посвящены отделы практического эзотеризма.

Идея личности и является этим третьим связующим фактором между индивидуальной монадой и множеством.

Итак, эволюция антиномии: монада — множество состоит в претворении антитезиса в антиномию второго вида: личность — множество. Если потенциальное утверждение идеи личности совершается вневременно, то наоборот, претворение ее в актуальную реальность осуществляется постепенно на всем пути эволюции данного единичного вида бытия. Личность есть феноменальный аналог ноуменальной индивидуальности, сама по себе личность не имеет независимого субстанционального обоснования и черпает свое бытие из индивидуальности и непосредственно и через множество.

Этот вывод влечет за собой чрезвычайно важные последствия, ибо вообще все человеческие заблуждения проистекают из ошибочного центрирования на личности, вместо единого истинного центрирования на индивидуальности. Индивидуальность есть энтелехия личности. Чем Личность совершеннее, тем более она связывает отдельные элементы свойственного ей множества, в пределе все их многообразие объединяется в едином совершенном организме.

Эмпирически наблюдаемый нами космос состоит из бесконечно разнообразных множеств со свойственными им личностями, то есть из феноменальных организмов. Они различаются между собой и по степени своего совершенства и по потенциально заложенным в них идеям, то есть по их иерархическим достоинствам. Будучи сопряжены в различные ветви феноменальной иерархии, они в то же время еще весьма далеки от совершенной гармонической сопряженности и в своих взаимоотношениях сохраняют лишь весьма неустойчивое равновесие. Что же касается до взаимоотношения между отдельными ветвями, то они в большинстве случаев находятся в состоянии открытой борьбы или настойчиво готовятся вступить в последнюю. Если внимательно вдуматься в причины этих несогласий и столкновений, то можно без особого труда разделить все частные причины на два основных вида. С одной стороны сознание отдельного организма ясно ощущает несовершенство настоящего состояния по сравнению с теоретически возможным. Хотя большинство отдельных элементов имеются готовыми, но отсутствие должной гармонической организации или вовсе подавляет их часть, или же, во всяком случае, не дает возможности вполне раскрыть все их качествования и потенции. В этом случае имеет место несоответствие между конечной ноуменальной целью и совокупностью феноменальных цепей причинности. С другой стороны, сознание каждого отдельного организма ясно ощущает большую или меньшую уродливость своих взаимоотношений с себе подобными. Каждое частное бытие не обладает ни достаточной волей, ни достаточным умением, чтобы выявить истинно ему присущее место в целом, где оно могло бы развиваться, не стесняя и не стесняясь другими. Чем больше каждое из них совершает в этом направлении ошибок, тем их отношения становятся более запутанными и далекими от гармонических.

Не имея достаточно силы — и понимания, чтобы самостоятельно ограничивать себя в случае успеха, или давать надлежащий отпор захватным стремлениям других, феноменальные организмы скоро вовсе утрачивают идею своего истинного призвания. Распыляя сознание об идее своего бытия, они лишаются ноуменальных истоков энергии и жизнеспособности и оказываются всецело во власти случайных сочетаний феноменальных обстоятельств. На весьма короткое время эти обстоятельства могут способствовать неестественно расширившимся стремлениям, но затем весьма скоро они изменяются и тогда происходит еще более молниеносное крушение, чем бывший дотоле неестественно скорый рост. — Итак, второй причиной феноменальной дисгармонии является несоответствие между истинным призванием единичного вида бытия и сложившимися взаимоотношениями с другими факторами феноменального мира.

Нетрудно уяснить, что только что показанные две причины феноменальной дисгармонии неразрывно сопряжены между собой и, в сущности, представляют собой лишь два друг друга обусловливающих следствия одной общей причины. Действительно, феноменальная дисгармония есть антитезис антиномии: «части органически сопряжены друг с другом — части дисгармонируют между собой», Как и во всякой антиномии первого вида антитезис постепенно эволюционирует до тезиса. Последнее осуществляется через претворение его в антиномию второго вида и постепенное гармоническое сопряжение ее полюсов. В данном случае эта антиномия второго вида будет: «часть кинетически сопряжена с целым и стремится к органически свойственной ей энтелехии — часть обособляет себя от целого и стремится к некоторой мнимой цели». В самом деле, органическое сопряжение частей между собой и сопряжение их с целым суть не различные идеи, а два аспекта той же самой. Если каждая часть занимает истинно ей присущее место и все они связаны гармоническими связями, то этим вполне раскрывается и все содержание целого, и его общее единство, и органическая причастность отдельных частей к целому. Точно так же и обратно: если каждая часть органически причастна целому, то этим необходимо раскрываются и их гармонические взаимоотношения между собой. Иначе говоря, эти две идеи не только взаимно вытекают друг из друга, но даже связаны законом прямого тождества и лишь формально получают различное выражение в слове. В гармонии с этим, отрицание одной из этих идей не только влечет за собой, но и есть одновременное отрицание другой идеи. То, что не связано с целым органически, не может быть и в органических взаимоотношениях с другими его частями, и обратно: то, что будучи частью, дисгармонирует с другими частями, не может иметь гармонического сопряжения с целым. Однако, невзирая на эту равнозначность двух идей, примат лежит в идее непосредственного сопряжения части с целым. Это непосредственно проистекает из общего принципа, что источником всякого бытия является ноуменальное, а феноменальное лишь раскрывает его потенции в продлении времени и в протяжении пространства. С другой стороны, это находится в связи со следующей важной доктриной.

В ноуменальном иерархия следует закону синархическо-го убывания, то есть идея целого онтологически предшествует идее части в каждом звене. Наоборот, в феноменальном сначала утверждаются все части и только после этого нарастает возможность выявления целого, что также одинаково справедливо по отношению к каждому звену. Ясно, что пос- леднее возможно только тогда, когда: во-первых, уже при утверждении частей потенциально имелась общая идея целого и, во-вторых, это утверждение отдельных частей не противоречило общему плану. Первое устанавливается наличием потенциальной иерархии идей идеального мира, а второе возможно лишь при согласовании конкретных феноменальных условий с ноуменальным первообразом единичного бытия, то есть при сопряжении его феномена с его ноуменом.

Итак, гармоническое сопряжение феноменальных частей в целое становится возможным лишь при правильном утверждении каждой отдельной части. Всякое феноменальное строительство, чтобы быть жизнеспособным, должно начинаться с простейших дифференциальных элементов и уже затем постепенно распространяться на высшие ступени иерархии. Вообще говоря, всякий план должен развертываться из общей идеи дедуктивным методом, а его осуществление должно следовать методу индуктивному.

Не следствие обусловливает собой причину, а причина— следствие. Отдельные феноменальные организмы дисгармонируют между собой только потому, что семена этой дисгармонии вложены в каждый из них в отдельности. Только через извращение их естества появляются на арене мира силы зла и разрушения. Общие законы природы в себе не имеют никакой предвзятой тенденции: они вполне макро-космичны, всегда себе тождественны и не подвержены изменениям в связи с отдельными частями своего применения. Вообще они лежат за пределами различения гармонии и дисгармонии и могут одинаково осуществлять как то, так и другое. Когда приводящий их в действие феноменальный организм в себе прост и гармоничен, то и это действие общих законов всегда будет гармонично, и наоборот. Все неправильности, несоразмерности и стремления подавить слабых проистекают лишь из несовершенства частных субъективных волевых центров. Природа и ее законы аморальны и лишь деятельностью личностей утверждается мораль и этика или ими нарушается.

Таким образом, исходной причиной феноменальной дисгармонии является утрата феноменальными организмами соответствий между их ноуменальными первообразами и феноменальными личностями. Проистекающее отсюда извращение их естества влечет за собой автоматически извращение соотношений с другими подобными, насыщая их различными видами дисгармоний.

Мы только что разобрали проблему феноменальной дисгармонии в онтологическом аспекте, теперь мы должны исследовать ее в другом аспекте — как она непосредственно предстает пред нами в эмпирическом опыте. Сознание феноменальной личности есть функция всего предшествующего опыта и окружающих феноменальных условий в данный момент. До известной степени это может замыкаться в себе и игнорировать современные условия и только лишь до известной степени оно может внедряться в эти условия, игнорируя свои собственные качествования. Но в обоих этих случаях возможно лишь некоторое приближение к одностороннему центрированию в одной из модификаций сознания,' но полный разрыв с другой невозможен. Всегда субъективные качествования личности будут проявляться в оценке и классификации окружающего материала и, обратно, всегда окружающие условия будут оказывать свое влияние на сознание, стремящееся замкнуться в себе самом.

Итак, ни при каких условиях феноменальная личность не может расчленить внутреннюю жизнь в себе самой от жизни среди окружающих условий. Все это вполне гармонирует с общей идеей, что феноменальное, в противоположность ноуменальному, может выражать органическую сопряженность не иначе, как путем обертонов, представляя качественную сложность бытия количественным разнообразием входящих в него элементов. Личность феноменального организма не имеет и не может иметь идеи истинного Я. Она связана с ним лишь потенциально, как вообще всякий эволюционирующий антитезис антиномии первого вида потенциально связан со своим тезисом, но актуально она представляет его себе лишь через призму своего настоящего состояния. В начале эволюции феноменальное сознание вообще не имеет идеи Я. Затем, оно постепенно усваивает самый факт его бытия считаясь исключительно с феноменальными законами, оно переживает ряд неудач и дисгармонических столкновений при каждом отклонении от органически присущего ему пути эволюции. Рано или поздно оно необходимо приходит к осознанию пос- леднего и тем впервые намечает основные качествования своей энтелехии.

Эта стадия эволюции может быть названа выявлением идеи Я и его индивидуальности методом познания от обратного. По мере осуществления этого, у сознания постепенно раскрывается возможность и прямого познания Я, что и осуществляется через вы-сшую интуицию. Но как бы уже не раскрылась эта высшая познавательная способность сознания, она все время продолжает окрашиваться субъективными качествованиями сознания в его настоящем состоянии.

Итак, сознание феноменального организма в себе всегда неразрывно связано с совокупностью его взаимоотношений с окружающей средой.

С онтологической точки зрения несоответствия между феноменальным сознанием и его первообразом происходит благодаря отрыву последнего, уклонению от истинного гармонического пути. С эмпирической же точки зрения такое уклонение с истинного пути происходит благодаря исканию этого пути. Несмотря на всю его парадоксальность, эта мысль вполне верна.

Всякая эволюция рождается из антиномий и протекает в антиномиях. Равномерно поступательное движение возможно лишь в том случае, когда источником движения является какой-нибудь внешний импульс или постоянный двигатель. По отношению к сознанию — оно может двигаться поступательно и равномерно лишь при пассивных восприятиях, и то в весьма узких пределах. Когда же источником движения является само сознание, то есть в творчестве, оно необходимо должно попеременно впадать то в одну крайность, то в другую. Каждое колебание между противоположными крайностями есть в то же время и поступательное движение, ибо здесь каждый раз возникают новые ассоциации и противопоставления. Так и в данном случае, феноменальное сознание, встречаясь с каким-нибудь фактором или с целым их комплексом, входит с ними в общение согласно наличным окружающим условиям. Этим оно включается в более или менее случайную цепь феноменальной причинности и тем привносит в себя элемент дисгармонии, то есть уклоняется от своего первообраза. Затем наступает период переработки и осознания конкретного вида дисгармонии и ее преодоления. Последним и заканчивается частный этап эволюции — зигзаг ее траектории. Отсюда становится ясным, что временные отклонения от прямого пути к его первообразу являются необходимым условием для самой возможности осуществления эволюции.

Если временное нарушение гармонического равновесия есть необходимое условие и метод самого осуществления эволюции, то с другой стороны необходимым условием ее успешности является способность сознания эту привходящую дисгармонию преодолевать. В противном случае сознание оказывается охваченным феноменальным потоком и начинает бесцельно тратить время и силы на кружение в дурной бесконечности. Оно может избегнуть этого лишь постольку, поскольку оно уже имеет идею своего истинного Я.

Поскольку сознание центрируется на идее личности — оно находится всецело во власти феноменальных условий, поскольку оно центрируется на индивидуальной монаде — оно освобождается из под гнета слепой необходимости и приобретает силу творчески преодолевать цепи феноменальной причинности. Связью между личностью и монадой является высшая интуиция, а потому должно сказать, что длительная дисгармония феноменальных сознаний проистекает из недостаточной развитости их высших интуиции.

Так как дисгармония не только эмпирически играет весьма значительную роль в феноменальной жизни, но и есть необходимое условие для самой возможности ее существования, есть двигатель эволюции и ее механизм, то было бы крайней ошибкой считать ее лишь случайным явлением. В каждом отдельном случае дисгармония есть следствие и показатель несовершенства феноменальных организмов, которое может и должно быть исправлено и устранено. Но всякая такая победа над дисгармонией всегда имеет чисто местный и временный характер, устраняя одни несовершенства и несоответствия, феноменальный организм тотчас же встречается с другими и т. д.

Общая идея дисгармонии для феноменального мира есть некоторая великая постоянная и ее бытие не может быть устранено или ослаблено.

Идея дисгармонии непосредственно проистекает из общего несовершенства природы, сущности феноменального мира, а не из случайных сочетаний конкретных обстоя- тельств. Поскольку гармония является раскрытием ноуменального единства и простоты, постольку дисгармония есть обнаружение феноменальной множественности и хаотической сложности. Гармония есть одновременно и раскрытие многообразности содержания единства, и объединение многообразного бытия в синтетическом единстве. Всякое приобщение к гармонии есть в то же время приобщение и к Общемировому Единству. Гармония есть следствие и природа ноуменального, раскрывающегося в сознании через высшую интуицию.

Эти идеи резюмированы Дионисием Ареопагитом[126] в следующем изречении: «Божественное питание не разнообразно, но едино и ведет к единству». В противоположность этому, феноменальное есть нечто по существу множественное, расчлененное на множество частей, не сведенных в общее единство. Совершенное организованное феноменальное, то есть вполне упорядоченное множество, классифицированное по иерархиям, включается в концепцию абсолютного идеального мира, образуя органическое целое с актуальным идеальным миром. Лишь постольку, поскольку оно отлично от этого состояния — энтелехии своей эволюции, феноменальное и мыслится как нечто существенно отличное от ноуменального и противоположное ему не только по потенциальной природе, но и по актуально достигнутому достоинству. Отсутствие органической выяв-ленности частей и их органических соотношений между собой и по отношению к последовательно восходящим частным синтезам вплоть до общего объединяющего целого является синонимом и неупорядоченной множественности их природы, и ее дисгармонии.

Итак, идея дисгармонии есть основной предикат феноменального мира, определяющий множественность его природы и его отъединенность от ноуменальной синархии.

Обращаясь к жизни частного феноменального организма, мы видим, что с одной стороны его личность потенциально тяготеет к соответствующей ноуменальной монаде, а с другой — его периферия, множество его элементов, находится среди бесконечно разнообразных цепей причинности феноменальной среды. Его личность одновременно улавливает и тяготения ноуменального и воздействия вне лежащих феноменальных факторов в различных соче- таниях и последовательности. Ноуменальное и феноменальное живут по различным законам и стремятся к различным целям.

С точки зрения ноуменального все частные события и обстоятельства сами в себе не имеют никакой ценности и как таковые суть лишь иллюзии и миражи. Они получают оправдание своему бытию лишь в том случае, когда они координируются с высшими целями и стремлениями. В этом случае они становятся орудием выражения ноуменальных идей одновременно и дающие им феноменальные соответствия в продлении времени и в протяжении пространства и объективирующими их индивидуальные качествования в иерархиях идеального мира. Ноуменальное стремится только к чисто ноуменальным целям, оно может пользоваться при этом и феноменальным, но последнее всегда является лишь материалом, орудием, средством, но ни в коем случае оно не считается с его собственными стремлениями. До известной степени оно принимает во внимание их бытие, но только для наилучшего их использования. Во всем разнообразии феноменальных событий и стечений обстоятельств ноуменальное всегда стремится к тем же общим целям, но временные условия могут до некоторой степени влиять лишь на последовательность частных этапов общего хода осуществления ноуменальных предначертаний. Не считаясь вообще со всем феноменальным, ноуменальное не придает никакого значения ни времени, ни количеству, ни личностям и их субъективным стремлениям. Оно имеет дело исключительно с общими раскрывающимися в мире идеями, а все частности игнорирует и отбрасывает, как никчемную ветошь. С точки зрения феноменального все частные события и обстоятельства сами в себе имеют полную ценность и как таковые, суть сущность реальности жизни. Они получают оправдание своему бытию самим его фактом, безразлично — координируются они или нет с более общими целями и стремлениями. Они не только являются выражениями жизни, но и ее существом, постепенно развертывающимся во времени и пространстве.

Но легко видеть, что только при совершенной идеальной организации эта общая тенденция феноменального мира может протекать плавно и гармонично. Так как в действительности он далек от этого состояния, то необходимо должны проистекать столкновения между его различными частями. Каждый отдельный феноменальный организм считается только сам с собой и, согласно общей особенности феноменальной природы, видит весь смысл и ценность жизни сосредоточенными в себе. Он есть «Единственный», а потому все есть «его достояние». Соответствующее мировоззрение достаточно разработано Максом Штирнером, чтобы стоило на нем подробно останавливаться. Необходимо происходящие отсюда столкновения между отдельными феноменальными организмами и создают дисгармонию мира времени и меры. Феноменальное стремится только к чисто феноменальным целям, оно может при этом служить и ноуменальному, но последнее всегда является лишь сопутствующим элементом, побочным результатом, а не служит направляющим импульсом. До известной степени оно всегда пользуется ноуменальными законами, но только для возможности осуществления своих задач и при том наиболее легким способом.

Однако наряду с этим встречаются весьма многочисленные попытки вовсе игнорировать ноуменальное бытие и основываться исключительно на своих силах, качествах и стремлениях. Ряд неизбежно получающихся при этом неудач останавливает лишь на более или менее короткое время, и когда память о них ослабевает, уроки прошлого теряют свою силу и вновь начинаются такие попытки. В бесконечном разнообразии отдельных событий и сочетаний обстоятельств, феноменальное постоянно стремится к самым различным целям, весьма часто диаметрально противоположным друг другу. Последовательность и качественное сопряжение этих влечений определяется исключительно. временными условиями. Не считаясь вообще с ноуменальным, феноменальное не придает никакого значения ни времени, ни количеству, ни личностям и их субъективным стремлениям. Оно имеет дело исключительно с общими законами сродства, больших чисел, инерции и им подобным, но в то же время приписывает абсолютное значение дифференциальным частностям и деталям. В этом заключается второе основное внутреннее противоречие феноменальной природы.

В только что сказанном мы без труда можем распознать проявление общего закона, уже не раз цитированного нами, что антитезис антиномии первого вида превращается в антиномию второго ряда. — Ноуменальное вполне едино, рождается из единства и стремится к нему, феноменальное в его общей идее антиномично ноуменальному-, в то же время феноменальное внутри себя исполнено сложных и разнообразных противоречий, наличие которых и обусловливает множественность его природы и проистекающую отсюда дисгармонию. Так как личность, всякого феноменального организма одновременно причастие ноуменальному и феноменальному, то она необходимо должна переживать две системы противоположностей: между ноуменальным и феноменальным и среди собственной природы феноменального мира. Эти противоположности неустранимы, ибо только в своем целом они раскрывают собственную идею субъективного бытия. Прекращение чисто феноменальных противоположностей и свойственной этому миру борьбы приводит к полному прекращению всякой жизни, есть бегство с ее арены и может дать лишь временное иллюзорное успокоение. Точно так же превращение противоположностей между ноуменальным и феноменальным возможно лишь при отрыве личности от одного из них, а это есть ее смерть в прямом и точном смысле. Всякая жизнь есть беспрестанное творческое преодоление обеих систем этих противоположностей, но только она может быть сознательною или бессознательною, активною или пассивною, успешною или неуспешно. Все это всецело зависит от субъективной воли, поскольку она есть раскрытие и проводник воли индивидуальной. Всякая антиномия есть источник, олицетворение и механизм трагедии. Переживание антиномии есть трагический процесс, а творческое ее преодоление есть преодоление трагедии.