На самом деле было Все не так.

Линии связи и электричества были выведены из строя (перерублены). Да, склады по приказу генерала Неткачева были заминированы, но на асфальтированные участки непосредственно у въездов в склады мины поставить не успели — были лишь просверлены лунки под них. Так что никаких «искореженных КАМАЗов» не было. КАМАЗы, новенькие, взятые здесь же, в батальоне РЭБ, подогнали к складам и загрузили все, что там находилось. А находилось там не только стрелковое оружие: мины, взрывчатка, снаряды, патроны, гранаты, — гвардейцы не оставили на складах ни одного патрона. Что же касается того, в чьи руки попало оружие, конечно, часть оружия была растащена тут же, на месте, казаками, но основная часть смертельного груза была вывезена в Бендеры на территорию батальона гвардии ПМР под командованием Костенко, который немедленно организовал его продажу.

Случилось самое страшное — оружие оказалось в руках мирных жителей. Причем в бесконтрольном пользовании. Юрист по образованию, Андреева прекрасно знает, что за ношение и хранение огнестрельного оружия судят и приговаривают к различным срокам заключения. Но весь трагизм ситуации заключался в том, что даже разъяренных налетчиц, даже Г. Андрееву судить грешно. По закону и можно, и нужно, но грешно. Ведь их просто использовали! А вот тех, кто организовал это вопиющее беззаконие, кто не подстраховал действия истомившихся по холоду стрелкового оружия женщин, кто не проконтролировал, куда и кому попадет боевое оружие, судить нужно, можно и не грешно.

И очень жаль, что не осудили до сих пор некоторых горе-революционеров.

И еще об одном человеке нужно сказать в связи с этим захватом оружия. О командире части подполковнике Петрясове. Позже стало известно, что именно он предложил приднестровцам захватить склады РАВ вверенного ему батальона, то есть совершил предательство. Сам же срочно заболел, причем так «тяжело», что в день захвата отлеживался в госпитале. А после, сам, видимо, испугавшись содеянного, уволился из армии и уехал жить в Испанию.

Оружие Аджарии

В связи с захватом оружия батальона РЭБ, позволю себе небольшое отступление. Тоже об оружии.

Когда в мае 2004 года Абашидзе покинул Аджарию, и население стало сдавать оружие, оружия обнаружилось очень много. Но ничего удивительного тут нет. Оружие в первые годы после развала СССР раздавалось кому попало, и в огромных количествах. Офицеры, умевшие заглянуть вперед, в будущее, всеми силами противились этому процессу, пытаясь сдержать расползание оружия по вновь создаваемым государствам, по горячим, и от «подпитки» оружием все более накаляющимся, точкам. Но... «процесс пошел»!

В 1993 году командир 145-й мотострелковой дивизии (12-я военная база МО РФ) генерал-майор Владимир Петрович Гладышев по устному указанию командующего Группой российских войск (ГРВ) в Закавказье генерал-полковника Федора Михайловича Реута передал представителям Министерства внутренних дел и Министерства безопасности Аджарии 1300 единиц легкого стрелкового оружия (автоматы, ручные пулеметы). Передал по актам, под контролем ФСБ России.

Нельзя сказать, что передача оружия спровоцировала какой-то конкретный вооруженный конфликт в Аджарии, но отношения Абашидзе и Шеварднадзе с этого момента охладились.

А в 1996 году генералу Гладышеву было предъявлено обвинение в незаконной передаче оружия силовым структурам Аджарии. Отдавая устный приказ командиру 145-й дивизии о передаче оружия^ командующий ГРВ в Закавказье обещал прислать подтверждающую телеграмму, но... не прислал. Более того, на очной ставке с Гладышевым отрицал, что давал распоряжение о передаче оружия. Впрочем, что там Реут! Он находился в точно таком же положении, что и комдив 145-й мед: генерал-полковник Реут тоже получил 8;тный приказ от министра обороны.С. Грачева, и тоже приказ выполнил, и точно также, как Гладышев был обвинен в превышении служебных полномочий, находился под следствием...

Уголовные дела в отношении генералов были прекращены за отсутствием состава преступления. И все же преступление (а как еще назвать передачу армейского оружия гражданским лицам!) было совершено. Почему же никто за него не ответил?!

Кто «раскачивал лодку»

Да, я знаю, какую роль оружие, захваченное налетчиками в Парка-нах, добытое разными путями в других воинских частях, сыграло в боевых действиях марта-июня 1992 года. Но... буквально через несколько дней после «женского» триумфа в Парканах мне позвонил полковник Малышев из городского отдела милиции в Одессе и сообщил в выражениях крепких, что «Одесса-мама» наводнена нашим оружием. Я не поверил. Он зачитал номера нескольких стволов - все верно, наши!

У меня есть точные данные, свидетельствующие о том, что оружие со складов воинских частей Приднестровья стреляет или ждет своего часа во многих городах бывшего Советского Союза и за его пределами.

Ходить далеко за примерами нужды нет. В 2001 году, спустя девять лет после окончания военных действий, в центре Москвы возле офиса компании «ЛУКОЙЛ» был тяжело ранен депутат Государственной думы РФ Б.И. Кодзоев («Единая Россия»). Киллер бросил автомат на месте преступления. Ствол оказался «чистым», ранее не стрелявшим. По номеру сразу удалось установить, что он похищен в 1992 году со склада РАВ в/ч 51962, т.е. парканского батальона РЭБ (командир - подполковник А.Н. Петрясов). Грабила склад Андреева!

Кого за это судить? Кого сажать? Это же 1307 автоматов, 255 пистолетов, полтора миллиона патронов! Сотни тысяч мирных людей под прицелом!..

Повторюсь, захват оружия в Парканах произошел спустя 18 месяцев после самопровозглашения ПМР. За это время руководители «приднестровской революции» не сделали ровным счетом ничего для упорядочения ситуации на территории Приднестровья, для укрепления ветвей власти, для организации структур, с которых, между прочим, всегда можно было спросить, где, скажем, автомат АК-47 под номером таким-то, у кого находится пистолет под таким-то номером. Ничего этого, конструктивного, созидательного, лидеры ПМР не сделали. Почему? Ответ очевиден: им нужен был хаос.

Только он позволял им безнаказанно торговать оружием. Им нужна была воина (на нее можно было списать все). Как и молдавские националисты, некоторые руководители Приднестровья упорно «раскачивали лодку». Вернемся, например, к событиям первых чисел марта, которые послужили толчком к началу весеннего противостояния под Дубос-сарами. В ночь на 3 марта в районе Григориополя произошла трагедия. Бандиты расстреляли машину скорой помощи, которая везла в больницу роженицу. В результате погибла акушерка, были ранены водитель, роженица и другие пассажиры.

На следующий день И. Смирнов обвинил в случившемся молдавских волонтеров и ввел чрезвычайное положение в Дубоссарском районе. 6 марта 1992 года в Тирасполе была объявлена «черная пятница», и на центральной площади города состоялась панихида по погибшим. Смирнов либо лукавил, либо сам не знал всей правды. Машину с роженицей расстреляли приднестровские чекисты (бывшие рижские омоновцы): В. Никитенко, С. Бубнов. Задачу расстрелыцикам ставил лично их командир Вадим Шевцов. Об этой операции в 1993 году рассказал А.И. Лебедю, а затем озвучил на ТВ «АСКЕТ» свидетель злодеяния - Р. Сабиров.

Когда командующим 14-й армией уже стал генерал Лебедь, мне лично из Москвы под грифом «Сов. секретно» пришло сообщение от моего начальника. В нем говорилось, что настоящая фамилия Шевцова-Антюфеев, а Матвеева - Гончаренко и что эти сведения надо передать командующему 14-й армией. Я это сделал немедленно. Александр Иванович удивился, но принял к сведению важное для него сообщение.

Бывший лейтенант Советской армии, участник вильнюсских событий, Р. Сабиров вместе с группой рижских омоновцев приехал защищать русскоязычных жителей Приднестровья от молдавских националистов. Намерения были благими. Но реальность оказалась куда суровее. Сабиров и его рижские знакомцы попали в личный эскадрон смерти Шевцова-Антюфеева. Именно эти люди выполняли по заданию «шефа» самую грязную работу: ликвидировали неугодных, устраивали провокации на линии разделения, совершали диверсии на своей территории (например, взрывали опоры ЛЭП), обеспечивали физическое прикрытие торговцам документами из архива УКГБ по МССР и оружием... Сабиров знал много, слишком много! Понимая, что стал опасным свидетелем, Сабиров попытался скрыться из Приднестровья, но был задержан Шевцовым. В Министерстве госбезопасности ПМР с Сабирова взяли подписку о неразглашении сведений о его деятельности во время службы в МТБ и... отпустили. Отпустили, правда, с условием, чтобы в течение 24 часов он покинул пределы Приднестровья. Сабиров, справедливо полагая, что в живых его не оставят (сколько раз ему самому приходилось участвовать в операциях по устранению опасных для Шевцова людей!), прямым ходом из МГБ ПМР прибежал к Александру Ивановичу, дабы получить гарантии безопасности. Такие гарантии он получил в обмен на публичное обнародование фактов преступной деятельности Шевцова-Антюфеева. Александр Иванович надеялся, что вслед за этой сенсационной телепередачей последует разбирательство руководства Приднестровья со своим министром-преступником. Такого разбирательства не последовало. А Сабирову обеспечили безопасный отъезд из Тирасполя, он жив-здоров и поныне.

Повторюсь, «лодку раскачивали» и те и другие. Но из множества преступлении, совершенных приднестровскими «гапонами и азефами» против своего народа, мы можем с уверенностью говорить только о тех, которые стали достоянием гласности. Следует признать, что действия молдавской стороны были более прямолинейными, хотя и не менее изощренными. Так, 14 марта в Григориополе в домах депутатов Владимира Ботнара и Григория Попова взорвались гранаты. В тот же день граната взорвалась в столовой завода «Электрофар». В Тирасполе, в гостинице «Аист», был арестован приезжий Ш. Дакаев, у которого изъяли автомат АК-47, предназначенный для продажи: оружием в городе торговали как яблоками! На следующий день неподалеку от села Роги был обстрелян туристический автобус из Харькова: двое пассажиров убиты, один ранен.

В тот же день молдавская полиция на БТР осуществила нападение на приднестровские вооруженные формирования, расположенные неподалеку от села Кошница. Защитники Приднестровья отбили атаку, подбили один БТР. Этот бой, незначительный с точки зрения военного искусства, неожиданно для многих трезвых политиков «поднял бурю в стакане воды», вызвав волну возмущения у националистов Народного фронта. Ну как же - наших бьют! Наши доблестные, гораздо лучше вооруженные подразделения терпят поражение за поражением! Дело под Дубоссарами молдавская сторона явно проигрывала. Только стремительный захват города и, главное, ГЭС мог в значительной степени улучшить военную ситуацию в пользу Кишинева. Террористические акты, взрывы, проводимые спецслужбами Молдовы то тут, то там, ожидаемого результата не давали: паники в Приднестровье не было, скорее наоборот. А тут еще неудача под Кошницей! Потеря БТР! Вот беда! Народный фронт отнесся к этому поражению, как фашисты к поражению под Сталинградом!

На шумном митинге в Кишиневе звучали дикие призывы отомстить жителям Приднестровья и столь же яростные требования отставки президента Снегура, который, видимо с испугу, заявил: «...Поскольку в конфликт вовлечены казаки, а руководство Российской Федерации не ответило на протесты Кишинева, Молдова, как член ООН, имеет право просить о международной поддержке, в том числе и у Румынии». А чтобы не показаться совсем уж бездеятельным, президент издает знаменитый указ N° 70 «О некоторых мерах по обеспечению государственной безопасности и общественного порядка на территории левобережных приднестровских районов Республики Молдова». Вслед за этим приказом без согласования с парламентом началась мобилизация резервистов в молдавскую армию. Вот что такое бой под Кошницей. И это еще не все!

16 марта спецслужбы Молдовы по приказу президента Мирчи Снегура арестовали на территории независимой Украины бывшего командующего 14-й армией генерала Яковлева, который, уже уволенный из Российской армии, возвращался из Тирасполя в Одессу, где проживал, три дня Геннадий Иванович провел в том же следственном изоляторе, где некогда пребывал президент непризнанной ПМР Игорь Смирнов. Три дня Молдова отрицала факт незаконного ареста иностранного гражданина. Никакой политической или военной необходимости в этом аресте не было. Это была обычная месть!

Лишь через три дня Кишинев официально признал факт ареста, за генералом прилетел самолет, и он, как персона нон грата, навсегда покинул солнечную Молдову, ставшую для него столь неприветливой и коварной. Характерно, что неофициально дело обстояло следующим образом: бывшего командующего просто-напросто обменяли на 27 полицейских, захваченных в плен в бою под Дубоссарами.

Напряженность растет

Почему же так всполошилось правительство Молдовы после мелкой неудачи в бою под Кошницей? Мне думается, что главная причина испуга Народного фронта и президента Республики Молдова Мирчи Снегура кроется в том, что они наконец-то поняли, что народ Приднестровья сломить будет сложно, что почти безоружные, плохо организованные приднестровцы побеждают их простым человеческим желанием жить по законам и обычаям своих предков, уверенностью в своей правоте. А осечка молдавских формирований под Кошницей и другие, совсем не великие в мировой истории войн, победы защитников левобережья Днестра укрепляют силу духа приднестровцев. такое развитие событий, конечно же, могло напугать любого военного, политического и государственного руководителя, тем более в тот момент, когда внутриполитическое положение в самой Молдове ухудшалось.

Активисты Народного фронта Молдовы (а среди них было немало образованных, исторически подкованных людей) наверняка знали, как поступали в таких случаях жесткие и жестокие правители, попросту говоря, уничтожавшие под корень строптивых, не желающих подчисться их воле. Известны были правительству Молдовы и другие решения подобных проблем, то есть мирные, мудрые решения - за столом переговоров.

Народный фронт избрал путь борьбы до победного конца. Да еще и упомянул при этом Румынию! Меня никто не упрекнет в национализме, именно поэтому я смело пишу о том, что знаю. Мне часто приходилось слышать в селах и городах Приднестровья о том, какое зло содеяли здесь во время Второй мировой войны румынские войска, румынские солдаты, пришедшие сюда вслед за немцами. 60 лет прошло с тех пор. Три поколения людей выросло. А память о зле осталась.

Президент Молдовы Мирча Снегур об этом знал. А значит, бросив в своем заявлении фразу «в том числе и у Румынии», он решил напугать народ Приднестровья, многонациональный, уживчивый, не злобный, но почему-то сохранивший в своем генофонде память о зверствах румынских солдат. Этой фразой он поставил мою малую родину перед выбором: либо покоритесь воле Кишинева, либо будет так же, а то и хуже, чем во время Второй мировой войны. То есть мы вас либо румынизируем, либо... уничтожим.

В ответ на выход указа № 70 и начало призыва резервистов в Вооруженные силы Молдовы Игорь Смирнов 16 марта 1992 года с 6 часов утра ввел в Приднестровье особое положение, то есть ограничил своим указом использование множительной техники, радио- и телеаппаратуры, установил контроль за средствами массовой информации, приостановил деятельность политических партий, общественных организаций и движений, ввел особый режим работы на предприятиях.

В тот же день из села Кошница стали эвакуировать жителей. Вместо них в село вошел конвойный полк МВД Молдовы численностью около 1200человек. На просьбу Председателя Верховного Совета ПМР Г. Маракуцы прекратить огонь министр внутренних дел Молдовы Анточ ответил, что сделать это невозможно, потому что полиция Молдовы, мол, вышла из-под его контроля, то есть расписался в собственном бессилии.

Обычно в подобных случаях министры уходят в отставку, но дело тут не в Анточе! Вполне возможно, что он сказал правду. Дело в том, что силам, прикрывающимся националистическими лозунгами, удалось взять верх не только в Народном фронте, но и в стране. А если вспомнить уже сказанное о социальном составе этого мощного в те напряженные годы политического движения, среди активистов которого было много представителей молдавской интеллигенции, в том числе и творческой, то не покажется удивительным факт, что Народный фронт имел огромный авторитет среди молодежи Молдовы. В чем-то роль Народного фронта в Приднестровском конфликте схожа с ролью Женского забастовочного комитета. И там часто и много кричали и визжали. И здесь было много экзальтации, резких слов, много слез.

Руководители Рыбницы, услышав политически безответственный ответ МВД Молдовы, официально заявили, что в случае попыток вооруженного вторжения они взорвут все мосты через Днестр.

В тот день, 17 марта, парламент Молдовы заседал до поздней ночи. Вокруг здания парламента расположились демонстранты, яростные сторонники Народного фронта. Они ждали решения парламента и готовы были к решительным действиям. Обстановка накалялась. В любую минуту у какого-нибудь истеричного демонстранта могла, грубо говоря, «поехать крыша», и началось бы страшное.

К людям вышел депутат Брагу и успокоил их радостным известием о том, что Народный фронт, составлявший большинство в парламенте, твердо стоит на позициях скорейшего вмешательства Румынии в Приднестровский конфликт. Толпа успокоилась. Мятежный дух стал спадать.

В очередном постановлении парламента «О положении на левобережье Днестра и в других местностях республики» говорилось: «В настоящее время, когда сепаратистские силы и бандитские формирования наемников развязали военную агрессию против Республики Молдова, которая унесла жизни многих людей и которая подвергает опасности территориальную целостность государства, парламент Республики

Молдова призывает к консолидации всех патриотических сил, политических и других движений, к поддержке героической борьбы граждан левобережья Днестра против интервентов. В целях оказания немедленной помощи законным органам государственной власти и населению этого региона парламент Республики Молдова постановляет: правительству предпринять все необходимые меры по нормализации положения в местностях, подвергающихся агрессии, и ежедневно информировать правительство о них и о развитии событий...»

Эта программная установка явилась своего рода «охранной грамотой», сыграла роль средневековых индульгенций для тех, у кого чесались руки, кому хотелось повоевать.

А повоевать хотелось многим. Надо честно сказать, что провокации были с обеих сторон. По берегам Днестра, и справа, и слева, вдоль «государственной границы» ПМР и Молдовы днем были слышны истерические вопли ораторов, усиленные микрофонами, на многотысячных митингах, а ночью - автоматные очереди, разрывы гранат и мин, крики раненых, сирены милицейских и полицейских машин...

Казаки 4KB совершали регулярные набеги на правый берег, не давая покоя молдавскому ОПОНу; тот же Костенко терроризировал и правый, и левый берег, этому бандиту было все равно, кто станет жертвой его преступлений, молдаванин или русский, гражданин Молдовы или приднестровец; группы под руководством Шевцова (в частности, та группа, в которую входил Р. Сабиров) совершали теракты на территории ПМР, сваливая вину за них на молдавскую сторону, возбуждая ненависть к молдаванам.

Были среди ночных стрелков и настоящие националисты, и несчастные люди, оболваненные пропагандой. Кто-то хотел отомстить за причиненное горе (таких по мере углубления конфликта, появления все новых и новых жертв становилось все больше). Многие преступления совершались просто «по пьянке»! В это смутное время на посту был убит, расстрелян пьяными казаками мой друг капитан милиции Володя Кравченко. Уголовники едва успевали совершать один налет за другим (для них это было золотое время: грабь, убивай - все спишут на боевые действия!); и все же большинство провокаций, убийств сотрудников милиции и полиции, обстрелов и нападений на части 14-й армии были спланированы спецслужбами Молдовы и Приднестровья. Цель терактов - напугать противника, сломить боевой дух, сеять и поддерживать в Приднестровье хаос во всех сферах жизни...