Прощальная беседа Иисуса Христа с учениками

По совершении Тайной вечери (около 9 часов вечера) Господь сказал ученикам, что уже настал час отшествия Его из это мира и возвращения к Отцу Своему. В эти последние минуты Он не хотел оставить без утешения и укрепления тех, кто пребывал Ему верным в Его напастях. Каждое слово Его прощальной беседы с учениками есть дух и жизнь. В ней Он открыл всю тайну Своего Лица, всю Свою душу и сущность Своего учения. «Дети, - сказал Господь Спаситель, - «Чадца, еще мало время с вами есмь; взыщете Мене и не обрящете, и якоже рех иудеом, аможе Аз иду, вы не можете приити: тако ныне и вам глаголю.
Заповедь новую даю вам, да любите друг друга; якоже возлюбих вы, да и вы любите (таким же образом) друг друга.

О сем разумеют вси, яко Мои ученицы есте, аще любовь имате между собой...»
Когда ученики улышали, что их Учитель хочет куда-то идти, оставить их одних, апостол Пётр, со свойственной ему откровенностью и простосердечием, спросил: «Господи, камо идеши?» — сказал он, провидя, что Учителю предстоит опасность, и желая разделить ее с Ним.
       «Аможе Аз иду, — отвечал Господь, — не можеши ныне по Мне ити: последи же по Мне идеши».

Глагола Петр: «Господи, почто ныне не могу по Тебе ити? — Ныне душу мою за Тя положу!..»
       «Душу ли твою за Мя положиши? — отвечал Господь, как бы со скорбным чувством. — Аминь, аминь глаголю тебе: не возгласит алектор (еще до рассвета), и ты отвержешися от Мене трикраты!»

       «Аще и вси соблазнятся о Тебе, — дерзнул сказать ему смущенный Симон, — аз не соблазнюся!.. С Тобой готов есмь и в темницу и на смерть!..»

       Как тяжело было для Петра слышать из уст горячо им любимого Учителя эти пророчественные слова о своём отречении! Так как апостол Пётр и другие ученики продолжали уверять Спасителя, что они никогда не отрекутся от Него, хотя бы им пришлось и на смерть с Ним идти, то Господь, открыв им, что наступают страшные минуты борьбы не с видимым каким-либо врагом (от которого они, по буквальному пониманию Его слов, уже стали запасаться мечами и ножами), а с невидимым духом злобы, сказал Петру: «Симон! Симон! — сказал Господь, — если бы ты ведал, с какими врагами должно вам иметь дело! се сатана просит, дабы сеять вас, как пшеницу (иметь право поступать с вами, подобно тому, как он поступил некогда с Иовом).

       Но Я молился о тебе, да не оскудеет (по крайней мере) вера твоя, — если не может защитить тебя от падения. Потому когда восстанешь от падения сам, то утверди (в заглаждение твоего поступка) и братию твою (Лк. 22, 31-32)».

       Ученики поняли, что наступают времена необычайные, и, предчувствуя приближение опасности, пришли в смущение. Господь, укрепляя их и уверяя в Своей благодатной помощи, продолжал:

       «Да не смущается сердце ваше, — так начал Господь тайноводствовать учеников, — веруйте в Бога и в Мя веруйте. В дому Отца Моего обители многи суть: аще ли же ни, рекл бых вам: иду уготовати место вам. И аще уготовлю место вам, паки прииду и поиму вы к Себе, да идеже есмь Аз и вы будете».

       Господь благоволил утешить их объяснением во-первых, цели Своего отшествия от них, чтобы приготовить им место в светлых, небесных обителях, и во-вторых обетованием вместо Себя послать им иного Утешителя (духа истины, Который пребудет с ними вовек) – и обещанием не оставить их совершенно, но придти и явиться им (по Своём воскресении). Наконец, Он завещал им мир Свой, истинный, духовный:

       «Мир оставляю вам, мир Мой даю вам: не якоже мир дает (на одних словах), Аз даю вам!»
       В заключение этой беседы Господь сказал ученикам: «Уже немного Мне говорить с вами: ибо идёт князь мира сего (то есть диавол во главе Иуды, спиры и служителей архиерейских), хотя во Мне не имеет ничего, принадлежащего ему (то есть никакого греха). Восстаньте, пойдём отсюда».

       При восстании от вечери надлежало, по обычаю, пропеть несколько псалмов. Окончив пение, Господь с учениками пошел вон из города, в любимое место пребывания Своего, то есть на гору Елеонскую, в Гефсиманию. Не краткий путь был сокращен продолжением трогательных бесед с учениками. Проходя мимо виноградников, которыми усеяны были все ребра склоны Елеонской и которые теперь покрыты были цветом и разливали благоухание,     Он начал беседовать о Себе, как о виноградной лозе.

       «Аз есмь лоза (виноградная) истинная, и Отец Мой делатель есть. Всякую розгу, о Мне не творящую плода, измет ю, и всяку творящую плод, отребит ю, да множайший плод принесет. Уже вы чисти (отреблены) есте за (через) слово, еже глаголах вам: (но) будите во Мне и Аз в вас. Якоже розга не может плода сотворити о себе, аще не будет на лозе: тако и вы, аще во Мне не пребудете. Аз есмь лоза, вы же гроздие. И иже будет во Мне, и Аз в нем, той сотворит плод мног: яко без Мене не можете творити ни-чесоже. Аще кто во Мне не пребудет, извержется вон, якоже розга, и изсышет: и собирают ю, и во огнь влагают, и сгарает. Аще пребудете во Мне, и глаголы Мои в вас пребудут, егоже аще хощете, просите и будет вам. О сем прославися Отец Мой, да плод мног сотворите: и будете Мои ученицы.
Якоже возлюби Мя Отец, и Аз возлюбих вас: будите в любви Моей. Аще заповеди Моя соблюдете, пребудете в любви Моей: якоже Аз заповеди Отца Моего соблюдох, и пребываю в Его любви. Сия глаголах вам, да радость Моя в вас будет, и радость ваша исполнится. Сия есть заповедь Моя, да любите друг друга, якоже возлюбих вы. Больши сея любви никтоже имать, да кто душу свою положит за други своя. Вы друзи Мои есте, аще творите, елика Аз заповедаю вам. Ее ктому вас глаголю рабы, яко раб не весть, что творит господь его: вас же рекох други, яко вся, яже слышах от Отца Моего, сказах вам. Не вы Мене избрасте, но Аз избрах вас, и положих вас, да вы идете, и плод принесете, и плод ваш пребудет: да, егоже аще просите от Отца во имя Мое, даст вам.

       Сия заповедаю вам, да любите друг друга. Аще мир вас ненавидит, ведите, яко Мене прежде вас возненавиде. Аще от мира бысте были, мир убо свое любил бы: якоже от мира несте, но Аз избрах вы от мира, сего ради ненавидит вас мир. Поминайте слово, еже Аз рех вам: несть раб болий господа своего. Аще Мене изгнаша, и вас изженут: аще слово Мое соблюдоша, и ваше соблюдут. Но сия вся творят вам за имя Мое, яко не ведят Пославшаго Мя. Аще не бых пришел и глаголал им, греха не быша имели: ныне же вины (извинения) не имут о гресе своем. Ненавидяй Мене, и Отца Моего ненавидит. Аще дел не бых сотворил в них, их же ин никтоже сотвори, греха не быша имели: ныне же и видеша, и возненавидеша Мене и Отца Моего. Но да сбудется слово, писанное в законе их, яко возненавидеша Мя туне. Егда же приидет Утешитель, Егоже Аз послю вам от Отца, Дух истины, Иже от Отца исходит, Той свидетельствует о Мне. И вы же свидетельствуете, яко искони со Мною есте.

       Сия глаголах вам, да не соблазнитеся. От сонмищ ижденут вы: даже приидет час, да всяк, иже убиет вы, возмнится службу приносити Богу. И сия сотворят, яко не познаша Отца, ни Мене. Но сия глаголах вам, да егда приидет (оный) час, воспомянете сия, яко Аз рех вам: сих же вам исперва не рех, яко с вами бех. Ныне же иду к Пославшему Мя» (Ин. 15, 16, 1-5).
Спаситель умолк. Но сердечная тоска, видимо, связывала мысли и уста каждого из учеников (Ин. 16, 5). «И (после всего этого) никто от вас не спросит Меня: камо идеши?» — с сказал Учитель, прервав опять общее молчание. — Вижу, что сердце ваше слишком наполнилось от того, что вы слышали от Меня. Но Я истину говорю, что гораздо лучше вам, да Аз иду: аще бо не иду Аз, Утешитель не приидет к вам; аще ли же иду, послю Его к вам. И пришед Он обличит мир о гресе, о правде же и о суде. О гресе убо яко не веруют в Мя; о правде же (Моего лица и служения), яко ко Отцу Моему иду, и ктому не видите Мене (в нынешнем состоянии уничижения). О суде же, яко князь мира сего осужден бысть (Моим учением, Моей жизнью и смертью).

       Еще много имам глаголати вам, — продолжал Господь, — но не можете носити (вместить) ныне. Егдаже приидет Он, Дух истины, наставит вы на всяку истину; не от Себе бо глаголати имать, но елика аще услышит, глаголати имать, и грядущая возвестит вам. Он Мя прославит, яко от Моего приимет и возвестит вам.

       Вся, елика имать Отец, Моя суть: сего ради рех, яко от Моего приимет и возвестит вам. Вмале, и ктому не видите Мене; и паки вмале и узрите Мя: яко Аз иду ко Отцу».

Ученики, следуя за Учителем на некотором расстоянии, пользуясь безмолвием Его и помня вызов: ничесоже вопрошаете, — начали вполголоса рассуждать между собой: что бы это значило, что Учитель говорит: Вскоре не увидите Меня, и опять вскоре, увидите Меня; и: Я иду ко Отцу?— что это говорит Он, вскоре?— Несмотря на общее усилие разрешить загадку, она оставалась неразрешенной (по причине всеобщего предрассудка о том, что Мессии, яко Царю, хоть земному, но вечному, нельзя умереть); всякий за себя и за других признавался: не вемы, еже глаголет!

       Уразумев, что ученики хотят спросить Его о смысле употребленных Им выражений, Господь остановился и сказал: «О сем ли стязаетеся между собою, яко рех: вмале и не видите Мене: и паки вмале, и узрите Мя? (Если бы открылось перед вами будущее, не такие вопросы (о словах) заняли бы вас.)

       Аминь, аминь глаголю вам, яко восплачетеся и возрыдаете вы, а мир возрадуется: вы же печальни будете, несмотря на сие будьте мужественны; ибо печаль ваша в радость будет. Жена егда раждает, скорбь имать, яко прииде год ея: егда же родит Отроча, ктому не помнит скорби за радость, яко родися человек в мир. И вы печаль имате убо ныне: паки же узрю вы, и возрадуется сердце ваше, и радости вашея никтоже возмет от вас. И в той день Мене не вопросите ничесоже.

       Аминь, аминь глаголю вам, яко елика аще чесо просите от Отца во имя Мое, даст вам. Доселе не просисте ничесоже во имя Мое. Просите и приимете, да радость ваша исполнена будет. Сия в притчах глаголах вам: но приидет час, егда ктому в притчах не глаголю вам, но яве о Отце возвещу вам. В той день во имя Мое воспросите: и не глаголю вам, яко Аз умолю Отца о вас: Сам бо Отец любит вы, яко вы Мене возлюбисте и веровасте, яко Аз от Бога изыдох. — Изыдох от Отца и приидох в мир. И паки оставляю мир, и иду ко Отцу».

       При этом напоминании о Божественном достоинстве Учителя в учениках тотчас пробудилось чувство живой веры в Него. «Глаголаша Ему ученицы Его: се ныне не обинуяся (прямо) глаголеши, а притчи (неясного чего-либо) никоеяже не глаголеши. Ныне вемы, яко веси вся, и не требуеши, да кто Тя вопрошает: о сем веруем, яко от Бога изшел еси».

Несмотря на искренность этих слов, ясно было, что они происходят более от сердца, преданного Учителю, нежели от ума, совершенно убежденного. Тем более с будущим поведением учеников среди наступающих искушений, сказанное теперь ими было в разительной противоположности. «Ныне ли веруете, — сказал Господь, имея в виду эту противоположность. — Се грядет час и уже прииде, да разыдетеся кийждо (из вас) во своя, и Мене единаго оставите... и несмь един, яко Отец со Мною есть...

       Сия глаголах вам, — заключил Господь, — да во Мне (а не в другом ком-либо) мир имате. В мире скорбни будете: но — дерзайте, яко Аз победих мир...» (Ин. 16, 6—33.)
Так в последние минуты Своей земной жизни и перед наступлением страшного часа страданий Иисус Христос укреплял и утешал Своих учеников!

       После этих слов, как повествует св. Иоанн, Иисус остановился, может быть, на одном из холмов Елеона, возвел очи Свои к небу и начал молитвенную беседу с Отцом.

«Отче, прииде час; прослави Сына Твоего, да и Сын Твой прославит Тя: якоже дал еси Ему власть всякия плоти, да всяко еже дал еси Ему, даст им живот вечный. Се же есть живот вечный: да знают Тебе, единаго истиннаго Бога, и Егоже послал еси, Иисус Христа! Аз прославих Тя на земли, дело соверших, еже дал еси Мне, да сотворю. И ныне прослави Мя Ты, Отче, у Тебе Самаго славою, юже имех у Тебе прежде мир не бысть!

Явих имя Твое человеком, ихже дал еси Мне от мира (11 учеников): Твои беша, и Мне их дал еси: и слово Твое сохраниша. Ныне разумеша, яко вся, елика дал еси Мне, от Тебе суть. Яко глаголы, ихже дал еси Мне дах им: и тии прияша и разумеша воистину, яко от Тебе изыдох, и вероваша, яко Ты Мя послал еси. Аз о сих (наипаче) молю, не о всем мире молю, но о тех, ихже дал еси Мне, яко Твои суть. И Моя вся Твоя суть и Твоя Моя: и прославихся в них. И ктому несмь в мире, и сии в мире суть, и Аз к Тебе гряду. Отче Святый, соблюди их во имя Твое, ихже дал еси Мне, да будут едино, якоже и Мы. Егда бех с ними в мире, Аз соблюдах их во имя Твое: ихже дал еси Мне, сохраних, и никтоже от них погибе, токмо сын погибельный, да сбудется писание. Ныне же к Тебе гряду, и сия глаголю в мире, да имут радость Мою исполнену в себе. Аз дах им слово Твое, и мир возненавиде их, яко не суть от мира, якоже и Аз от мира несмь. Не молю, да возмеши их от мира, но да соблюдеши их от неприязни. От мира не суть, якоже и Аз от мира несмь. Святи их во истину Твою: слово Твое истина есть.

       Якоже Мене послал еси в мир, и Аз послах их в мир: и за них Аз свящу Себе, да и тии будут священы воистину. Не о сих же молю токмо, но и о (всех) верующих словесе их ради в Мя. Да вси едино будут: якоже Ты, Отче, во Мне, и Аз в Тебе, да и тии в нас едино будут. Да и мир веру имет яко Ты Мя послал еси. И Аз славу, юже дал еси Мне, дах им, да будут едино, якоже Мы едино есмы. Аз в них, и Ты во Мне: да будут совершени воедино, и да разумеет мир, яко Ты Мя послал еси, и возлюбил еси их, якоже Мене возлюбил еси. Отче, ихже дал еси Мне, хощу, да идеже есмь Аз, и тии будут со Мною, да видят славу Мою, юже дал еси Мне, яко возлюбил Мя еси прежде сложения мира. Отче праведный, и мир Тебе не позна, Аз же Тя познах, и сии познаша, яко Ты Мя послал еси. И сказах им имя Твое, и скажу: да любы, еюже Мя еси возлюбил, в них будет, и Аз в них!»

       Так всеобъемлюща, любвеобильна и возвышенна эта молитва! Она действительно есть прошение Великого Архиерея, прошедшего небеса, приносящего на заклание не бессловесного агнца, но Самого Себя в жертву за грехи мира.

Моление в Гефсиманском саду

       Не много оставалось времени и до самого этого жертвоприношения: ибо предварительное, состояшщее в предстрадании души, уже начиналось непосредственно за этой молитвой. Лишь только Иисус Христос перешёл с учениками по ту сторону потока Кедронского, где был вертоград, как душа Его, потрясённая предведением предстоящих ужасных страданий, поражена была беспредельною скорбью. Взору Его представилась вся безмерность самых тяжких преступлений, которые требовалось искупить, предстала крайняя неблагодарность и тех, беззакония которых Он принимал на Себя, и, наконец, мучительность самых крестных страданий. «И начал, - говорит святой евангелист, - скорбеть, ужасаться и тосковать». К Кому на небо обратиться за утешением и укреплением, как не к Отцу своему? Кому на земле открыть Свою скорбную душу в эти минуты испытания, как не тем из учеников, которых Он особенно приблизил к Себе, - Петру, Иакову и Иоанну, свидетелям и Фаворской славы Его? И потому, оставив других учеников, Господь взял их с Собою в глубину сада и сказал им: "Душа Моя скорбит смертельно. Побудьте здесь и бодрствуйте со Мною". Потом, немного отойдя, Он пал на лице Свое и начал молиться: "Отче Мой! Если возможно, да минует Меня чаша сия. Впрочем не как Я хочу, но как Ты". Молитва эта была столь напряженной, что по описанию евангелистов, пот, как капли крови, стекал с Его лица на землю. В это время невероятной внутренней борьбы явился к Иисусу Ангел с Неба и стал укреплять Его.

       Никто не может постичь всю тяжесть скорбей Спасителя, когда Он готовился к крестным страданиям для искупления грешного человечества. Нет надобности отрицать естественный страх смерти, потому что Ему, как человеку, были известны обычные человеческие тягости и болезни. Обычным людям естественно умирать, но для Него, как совершенно безгрешного, смерть была противоестественным состоянием.

При этом внутренние страдания Христа были особенно невыносимы потому, что в это время Господь брал на Себя все непосильное бремя грехов человечества. Мировое зло всей своей непосильной тяжестью как бы придавило Спасителя и наполнило Его душу невыносимой скорбью. Ему, как нравственно совершенному, было чуждо и омерзительно даже малейшее зло. Беря на Себя людские грехи, Господь вместе с ними брал на Себя и вину за них. Таким образом то, что должен был претерпеть каждый из людей за свои преступления, сосредоточивалось теперь на Нем Одном. Очевидно, что скорбь Христа усиливалась от сознания того, насколько ожесточилось большинство людей. Многие из них не только не оценят Его бесконечную любовь и величайший подвиг, но будут смеяться над Ним и со злобой отвергнут предлагаемый им праведный путь. Грех они предпочтут праведному образу жизни, а людей, жаждущих спасения, они будут преследовать и убивать.

Переживая это, Господь трижды молился. В первый раз Он просил Отца удалить от Него чашу страданий; во второй раз Он изъявил готовность следовать воле Отца; после третьей молитвы Спаситель сказал: "Да будет воля Твоя!"

       С богословской точки зрения, внутренняя борьба, которую Господь Иисус Христос претерпел в Гефсиманском саду, со всей очевидностью обнаруживает две самостоятельные и цельные сущности в Нем: Божескую и человеческую. Его Божественная воля, была во всем согласна с волей Его Небесного Отца, желающего спасти людей Своими страданиями, а Его человеческая воля естественно отвращалась от смерти как от удела грешников и желала найти другой путь спасения людей. В конечном итоге, укрепленная прилежной молитвой, Его человеческая воля подчинилась Его божественной воле.

       Восстав от молитвы, Господь подошел к апостолам, чтобы предупредить их о приближении предателя. Застав их спящими, Он кротко упрекает их: "Вы все еще спите и почиваете? Вот приблизился час и Сын Человеческий предается в руки грешников. Бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение. Дух бодр, плоть же немощна" (Марк 14:38). Как могло случиться, что ученики уснули в такой решающий момент? Это произошло, очевидно, от чрезмерной печали. Они смутно понимали, что какая-то ужасная трагедия вот-вот произойдет, и не знали, как отвратить ее. Известно, что сильные переживания могут настолько истощить нервную систему, что человек теряет волю к сопротивлению и старается забыться сном.

       Однако Господь убеждает Своих учеников, а в их лице и всех христиан не отчаиваться ни при каких трудных обстоятельствах, а бодрствовать и прилежно молиться. Бог, видя веру человека, не допустит уповающему на Него впасть в искушение сверх его сил, а непременно поможет ему.