Физиология и клиническая медицина

 

Иван Петрович Павлов писал: «Понимаемые в глубоком смысле физиология и медицина неотделимы». Особенно важно и своевременно остановиться сейчас на вопросе непосредственного приложения павловских идей, чаяний и перспектив в лечебной медицине.

----------------------------------------------------------- 38 ----------------------------------------------------------

Об этой стороне павловского дела неоднократно писалось и говорилось в периодической печати, на различных совещаниях и съездах и указывалось, какое огромное значение имеет павловское учение для лечебной медицины.

В сущности говоря, учение Павлова о деятельности животного организма – это основа современной научной медицины.

Нет отрасли медицины, где не играло бы первую роль павловское представление о деятельности организма животных и, особенно, организма человека. Без преувеличения можно сказать, что, начиная от самых малых специальных медицинских дисциплин до обширных областей терапии, хирургии и психоневрологии, павловская физиология оказала огромное влияние и создала все предпосылки для нового подъема медицинской науки.

В последние десятилетия нашего века на Западе и в Америке стихийно народилось новое направление в медицине, так называемая «психосоматическая медицина». Это бледный и уродливый отголосок того направления, которое в нашем отечестве давно было обосновано выдающимися клиницистами в виде идеи нервизма, т. е. подчинения всех процессов в организме нервной организации как в норме, так и в нарушенном течении жизненных функций.

Проблемы «психосоматической медицины», как и любой другой науки, базируются на определенном философском фундаменте, являющемся отражением определенных социально-классовых отношений в обществе. И в зависимости от этого философского фундамента та или иная наука развивается или по пути истинной науки или по пути псевдонауки. Последняя в классовом обществе ставит себе целью защищать интересы обреченного класса, выполнять его социальный заказ и тем самым «отгораживаться от народа».

«Психосоматическая медицина» за рубежом, особенно в Америке, где монополистический капитал наиболее нагло проявляет экспансионистские тенденции, вынуждена во всеоружии самых реакционных теорий защищать интересы господствующих классов. Рупором таких реакционных теорий являются издающийся в Америке журнал «психосоматической медицины» и ряд монографий.

Основным теоретическим положением зарубежной «психосоматической медицины» является следующее: «Человеком руководят инстинкты, враждебно-агрессивные импульсы, которые в цивилизованном обществе в значительной мере подавляются». Это подавление, в свою очередь, еще более обостряет инстинкты. «Такая замкнутая цепь отрицательных инстинктов, – читаем мы на страницах указанного журнала, – является одним из наиболее изученных механизмов при психоаналитическом исследовании невротиков».

Причина неврозов, таким образом, коренится в «низменных инстинктах людей» и в «цивилизации», ущемляющей эти инстинкты. Следует подчеркнуть, что как люди, так и «цивилизация» рассматриваются вне классовой структуры буржуазного общества. В заключении большой статьи о гипертонии адепты реакционной науки пишут: «Ведущая роль принадлежит психиатрам, так как именно от них мы ждем исследований современной цивилизации, имеющей влияние на психические конфликты у людей». Эти же авторы постулируют отрицательное влияние цивилизации на гипертонию следующим образом: «Среди дикарей, огражденных от социальной борьбы священными законами, табу и церемониями, гипертония встречается редко. Наряду с этим, среди городских американских негров, которые уже несколько поколений живут в условиях

----------------------------------------------------------- 39 ----------------------------------------------------------

западной цивилизации, гипертония наблюдается часто». Характерно, что при этом авторы ни словом не упоминают о невероятной эксплуатации негров и о бесчеловечной их дискриминации в штатах «демократической» Америки, где таким режимом созданы для негров совершенно невыносимые условия существования. Это указанным авторам не дано видеть.

Другие авторы, сравнивая заболеваемость гипертонией у африканских и американских негров, не вскрывают сущность классовой борьбы в современном буржуазном обществе, а ограничиваются лишь указанием на то, что «трудность привыкания к сложным условиям культурной жизни представляет сущность психоневрозов».

За недостатком времени нельзя привести многочисленные абсурдные и реакционные высказывания американских, с позволения сказать, «ученых» психосоматиков.

В связи с усилением реакции, особенно в Америке и Англии, медицина за последние годы активно возрождает фрейдизм и кладет в свою основу его давно уже обветшалые догмы.

Вот что пишет по этому поводу сотрудник упомянутого журнала, «видный» научный деятель Чикагского психоаналитического института доктор Франц Александр: «Влияние Фрейда не может ограничиваться одной медициной... Все социальные науки получают новые стимулы от его динамической психологии».

Вот почему перед нами встает задача сосредоточить критику в наших журналах и монографиях, главным образом, на тех положениях фрейдовского учения, которые подновляются и используются зарубежной медициной.

В свое время высказывались мнения, будто у нас, в Советском Союзе, были попытки объединить фрейдизм с учением об условных рефлексах И. П. Павлова в единую систему «рефлексологического фрейдизма».

К чести нашей отечественной физиологии таких попыток создания «рефлексологического фрейдизма» в действительности почти не было и нет. Сам Иван Петрович Павлов неоднократно отмежевывался от Фрейда и подвергал его концепции резкой критике. В письме к известному французскому психиатру Пьеру Жанэ Иван Петрович, говоря о законности физиологического подхода в объяснении психопатологических явлений, писал: «Пользуясь Вами же установленными и систематизированными фактами, я решаю идти по другой дороге и применить физиологическое объяснение». Павлов здесь имеет в виду механизм возникновения неврозов.

Ученикам и последователям И. П. Павлова чужда фрейдовская концепция по своей антинаучной природе.

Проблема взаимодействия и взаимопроникновения психического и физиологического является проблемой, которая разрабатывалась на протяжении всей истории русской медицинской науки. Еще на заре XIX века русский клиницист и педагог М. Мудров очень большое внимание уделил вопросу взаимодействия психического и телесного. Знаменитые русские врачи и ученые – Сеченов, Боткин, Пирогов, Остроумов и другие – всегда подчеркивали роль психического фактора в генезе заболеваний. Применяемые сейчас советскими учеными теоретические установки Ивана Петровича Павлова о кортико-висцеральных закономерностях нашли свое реальное воплощение в ряде актуальных для теории и практики клинической медицины проблем.

----------------------------------------------------------- 40 ----------------------------------------------------------

На двух протекших в последние годы конференциях по вопросам кортико-висцеральной патологии убедительно была показана на конкретных примерах мощь коры больших полушарий в период возникновения и развития патологического процесса.

В этом плане были представлены и клинические исследования по вопросу язвенной и гипертонической болезней, по вопросу механизма неврозов, а в связи с этим и пути терапевтического воздействия на кору через нее же и на все течение заболеваний. Проблемы охранительного торможения, шокотерапии, гипноза и другие нашли свое отражение в работе указанных конференций.

Этот сдвиг в нашей медицине знаменует собой переход от медицины с упрощенным и ограниченным пониманием болезни к новому взгляду на природу организма человека как целостной живой личности, в своем развитии и деятельности обусловленной конкретными условиями социальной среды.

Гуманизм русской медицины остался до сих пор самым прекрасным ее качеством, ее знаменем.

«Дух» и тело на основе павловской физиологии и материалистической психологии рассматриваются в их диалектическом единстве. Это наш фундамент, прочный и незыблемый, в противоположность буржуазному англо-американскому беспочвенному, шаткому, почти средневековому представлению о физиологии и патологии человека.

Совсем недавно о роли психических и эмоциональных факторов упоминалось лишь вскользь, по поводу разве таких заболеваний, как базедова болезнь, диабет, неврозы органов. Так, внутренняя медицина игнорировала обширную область реальных патогенетических факторов, имеющих место в жизни. Замкнувшиеся в стены лаборатории экспериментаторы не видели света истины, идущего от самой жизни. Теперь только мы можем говорить об универсальном значении нервной системы и в особенности высшей ее формации – коры мозга в большинстве болезней человека.

Чтобы ответить на насущные вопросы нашей передовой медицины, общая патология должна, конечно, к традиционному вивисекционному методу присоединить и изучение физиологии человека в клинике, в наблюдениях и в хронических опытах по Павлову. И только тогда она подойдет к разрешению насущных и самых важных проблем патологии человека.

Теперь мы все яснее сознаем, что происхождение болезни не менее сложно, чем сам организм, в котором разыгрывается болезнь, что наши воззрения упрощают весь сложный процесс, приводящий к болезни, что эмоциональные воздействия могут часто оказывать во много раз большее влияние, чем какой-либо физический фактор, что слово может наносить глубокие изменения во всем организме.

Упрощенное представление о болезни, как о местном поврежденном очаге, явилось продуктом механистического и, по выражению Энгельса, «дешевого» материализма и было далеко от методологии диалектического материализма.

Элементарно-упрощенному представлению о болезни, как случайному эпизоду экзогенного происхождения, ныне противопоставляется связь болезни со всеми предшествующими физиологическими основами не только соматической, но и психической жизни человека. Онтогенез, вся предшествующая жизнь организма не может игнорироваться при построении патогенеза болезни.

Еще в 1876 г. в своей замечательной монографии, задолго предвосхи-

----------------------------------------------------------- 41 ----------------------------------------------------------

тившей направления современной «психосоматической медицины» («Материалы по вопросам об этиологическом и терапевтическом значении психических влияний»), В. А. Манассеин высказывал глубокие мысли о роли активности психики человека в его здоровье, о значении душевных потрясений и переживаний в возникновении внутренних заболеваний, в том числе и туберкулеза.

В целях восстановления исторической истины следует указать, что преждевременно скончавшийся П. С. Усов еще в 1911 г. (т. е. раньше немецкого проф. Бергмана) выдвигал значение первичных функциональных нейрогенных влияний на возникновение органических заболеваний. Он писал: «Длительный невроз (невротическое страдание) может повести к анатомическому изменению кишечника роковым образом... существует целая цепь функциональных заболеваний кишечника, первые звенья которых соприкасаются с психиатрией...» (П. С. Усов, О неврозах кишок. «Практический врач», 1911).

Можно было бы привести высказывания наших современных клиницистов по поводу понимания патогенеза всевозможных заболеваний человека. Наши передовые ученые стоят на правильном пути понимания деятельности организма человека, которое было предначертано нам плеядой русских врачей-естествоиспытателей.

В попытках объяснить психогению соматических заболеваний зарубежные авторы (американцы, англичане, французы) обнаруживают полную беспомощность. Игнорируя павловское учение, отвергая физиологические основы психической деятельности, они уходят в беспочвенные идеалистические и спекулятивные построения и догадки. Нам не по пути с их психоаналитическими фрейдовскими тенденциями, тем более что направление большей части американских психосоматологов в конечном итоге уходит своими корнями в мистические концепции, отражающие разложение буржуазного общества, скатывание его к фашизму.

Мы настойчиво стремимся выяснить физиологические и патологические механизмы и структуру кортико-висцеральных отношений на основе большой и глубокой концепции основателя современной научной советской медицины.

Отрешаясь от локалистических тенденций, мы подходим к синтетическому интегральному пониманию целостного организма и его динамики. Вместо американского термина «психосоматика», подчеркивающего дуалистическое воззрение, данную область правильнее обозначать в медицинском аспекте как кортико-висцеральную патологию. Проблема эта имеет не только теоретическое и принципиальное, но и большое практическое значение. Установленные зависимости заболевания внутренних органов от центральной нервной системы определяют пути патогенетической терапии этих заболеваний, а именно необходимость воздействовать на течение внутреннего заболевания через центральную нервную систему. Это и является существенным коррективом к прежним узко локалистическим тенденциям в терапии, направленным только на местный болезненный процесс.

Все многообразное и яркое проявление жизни человека не находило себе выражений в неподвижных схемах вирховианского представления. В этих условиях основная руководящая дисциплина медицины – общая патология – не поднималась до уровня человека, а скорее низводила его до уровня животных, лишенных человеческой коры мозга, социальных его свойств, речи, высших эмоций. Упрощались и этиологические факторы болезни, а особенности среды, в которой живет человек, просто не учитывались.

----------------------------------------------------------- 42 ----------------------------------------------------------

И. П. Павлов, установив основные законы в физиологии высшей нервной деятельности у животных, неоднократно указывал на то, что нельзя механически переносить данные, полученные у животных, на человека.

Вершиной его творческих дерзаний в раскрытии материальной природы психических явлений человека явилась идея существования у человека помимо первой сигнальной системы, одинаковой с животным, специальной второй сигнальной системы, присущей только человеку.

«Если наши ощущения и представления, – говорил Павлов, – относящиеся к окружающему миру, есть для нас первые сигналы действительности, конкретные сигналы, то речь, специально прежде всего кинэстезические раздражения, идущие в кору от речевых органов, есть вторые сигналы, сигналы сигналов. Они представляют собой отвлечение от действительности и допускают обобщение, что и составляет наше лишнее специально человеческое, высшее мышление...» (Полна собр. трудов, т. III, стр. 490).

И в этом, самом трудном вопросе естествознания, материалист Павлов остался верен себе. Слово для человека есть, как пишет Павлов, «такой же реальный условный раздражитель, как и все остальные общие у него с животными, но вместе с тем и такой многообъемлющий, как никакие другие, не идущий в этом отношении ни в какое количественное и качественное сравнение с условными раздражителями животных» (Полн. собр. трудов, т. IV, стр. 337).

Нужно, к сожалению, констатировать, что замечательная идея И. П. Павлова о второй сигнальной системе у нас в Советском Союзе крайне недостаточно разрабатывается. Здесь большая вина лежит и на Академии педагогических наук, которая в своих научно-исследовательских институтах, на своем прекрасном детском материале, как никто лучше, могла бы развить этот раздел учения И. П. Павлова.

В клинике же должна возникнуть настоящая физиология человека, а это и есть основа научной медицины.

Выдвигая значение центральной нервной системы в происхождении многих заболеваний, мы не можем, конечно, ограничиться обычными расплывчатыми суждениями о «нервной почве», об «антропологии» или только субъективными психоаналитическими догадками. Мы ставим перед собой задачу установить функциональную структуру и механизм психических влияний церебральных нарушений, вызывающих внутренние заболевания. К решению этой сложной задачи мы должны подходить на основе точных данных о висцеральных функциях различных отделов головного мозга, о взаимоотношениях коры и подкорковых областей мозга, о закономерностях, обнаруженных в эволюционной физиологии, а также тех данных, которые дает нам клиника как в области внутренних, так и нервных и психических заболеваний.

 

Заключение [ с. 42-43 ]

 

Заключение

 

Все изложенное, как нам кажется, еще раз подтверждает то, что великая Сталинская эпоха – эпоха построения нового, коммунистического общества, в котором человек впервые становится подлинно свободной личностью и приобретает неограниченные возможности к наилучшему устройству своей жизни. Здесь возникает новое отношение к познанию человеческого организма для сохранения бодрого, здорового его состояния.

----------------------------------------------------------- 43 ----------------------------------------------------------

Этим обозначается не частная проблема или задача, а наше научное физиологическое мировоззрение. Отсюда задача – добиться во всех областях теории и практики коренного изменения отношения к павловскому учению с полным признанием классических открытий И. П. Павлова, как имеющих принципиальное и всеобщее значение для всех областей физиологии и медицины. Исследования по разработке учения Павлова следует вести в строгом соответствии с теми проблемами, которые ставил сам Павлов, или вытекающими из существа его учения. Речь идет о творческой разработке всего идейного наследия Павлова. Отбрасывая догму, мы должны двигаться вперед. «Только пройдя через огонь эксперимента, – пишет И. П. Павлов, – вся медицина станет тем, чем быть должна, т. е. сознательной, а следовательно, всегда и вполне целесообразно действующей» (Полн. собр. трудов, т. II, стр. 360).

Я хотел бы, чтобы меня правильно поняли все, кого я упомянул в докладе. Я очень высоко ценю всех наших физиологов и биологов, но всегда нужно помнить, что служение народу превыше всего. Перед лицом великих задач науки все личное отходит на второй план.

Максим Горький как-то сказал: «Наука становится нервной системой нашей планеты». Наша действительность служит ярким доказательством этих слов. Величайшие ученые нашего времени на основе науки творят новый чудесный мир. Теория Маркса – Энгельса – Ленина – Сталина полностью отражается в практике жизни. Никогда еще не было столь благоприятных и громадных возможностей для развития нашей науки и творческой деятельности человека, как в нашем социалистическом государстве.

Иван Петрович Павлов много раз говорил в конце своей жизни, что родина наша возлагает большие чаяния на нас, нам много дано, но много и спросится с нас.

Служение своему народу, увеличение его культурных сил – это наша великая обязанность перед новым, грядущим коммунистическим обществом.

Старое поколение обязано передать молодому свой опыт и свои знания. Перед нами стоит великая цель – воспитать будущих деятелей новой передовой биологической и медицинской науки. Мне кажется, что преподавание в высшей школе для биологов и медиков должно быть коренным образом изменено. Об этом большом деле необходимо нам серьезно думать. Многое из того, что надо сделать, уже сейчас ясно.

Великий Сталин в своей статье «Относительно марксизма в языкознании» с необычайной ясностью подчеркнул, какое значение имеет широкая и свободная дискуссия в деле борьбы за новое, передовое в науке. «Общепризнано, – пишет он, – что никакая наука не может развиваться и преуспевать без борьбы мнений, без свободы критики» (И. Сталин, Относительно марксизма в языкознании, изд. «Правда», 1950, стр. 28).

Предстоит огромная и длительная работа для проложения новых путей физиологической науке. Нет сомнения, что при помощи партии и правительства мы используем все возможности для нового подъема науки на благо народа. (Аплодисменты).

 

 

----------------------------------------------------------- 44 ----------------------------------------------------------

 

Второе заседание 29 июня 1950 г. (утреннее) [ с. 44-102 ]

 

 

[ Д-2 ] Иванов-Смоленский А. Г. Пути развития идей И. П. Павлова в области патофизиологии высшей нервной деятельности [ с. 44-81 ]

 

 

Второе заседание

29 июня 1950 г. (утреннее)

 

 

Председательствует

президент Академии Наук СССР

академик С. И. Вавилов

 

ó