Так где же все-таки раки зимуют.

Где еще можно пережить такие волнующие минуты,
увидеть такие удивительные зрелища, испытать такое
глубокое интеллектуальное удовлетворение, как под землей!
Норбер Кастере, французский спелеолог

Теперь на этот вопрос в Челябинском клубе спелеологов «Плутон» категорически отвечают: в новой, недавно открытой пещере Эссюмской. Она расположена в восьми километрах к северо-западу от старинной уральской деревни Серпиевки. Рядом с новой карстовой полостью Эссюмской находится широко известная Игнатиевская пещера. Эссюмская была впервые пройдена спелеологами Челябинска в июле 1975 года, хотя предположения о ее существовании высказывались людьми очень давно. В различных литературных источниках и описаниях природы Южного Урала, в том числе и дореволюционных, рассказывается о горной реке Сим, которая в своем верхнем течении полностью теряется в скальном обнажении, уходит под землю. Вот так, например, описывается это уникальное природное явление в книге «Путеводитель по Уралу», изданной в 1899 году:
«...Река Сим в 30 верстах от своего истока с ужасным шумом ударяется об утес горы Эссюм, состоящей из известняка. Здесь, вымыв глубокую бездну, река скрывается под гору и продолжает свое подземное течение на протяжении более полуверсты; из горы Сим снова появляется четырьмя ключами, отстоящими друг от друга за несколько сажен...»
Естественно, что в результате длительного размыва горных пород водами реки Сим в глубине горы Эссюм должны возникнуть большие карстовые пустоты-тоннели и гроты, проникнуть в которые было бы чрезвычайно интересно. Любопытство исследователей подземного мира подогревало еще и то обстоятельство, что из родников горы Эссюм воды выходило в два раза больше, чем ее уходило в месте поглощения.
Различными исследователями, туристами и спелеологами неоднократно предпринимались попытки проникнуть в подземное русло Сима как в месте его исчезновения под скалой, так и в районе выхода на дневную поверхность. Но в месте исчезновения видимого хода не было. Вода просто проваливалась сквозь нагромождение камней и валунов у подножия совершенно отвесной 100-метровой скалы. А в месте выхода Сима из горы шансы также были минимальные. Три рукава-родника изливались прямо из узких, не проходимых для человека щелей. Четвертый, самый мощный из всех, вытекал из-под скального обнажения, основание которого было загромождено глыбами известняка.
И каждый раз узкие щели и закрытые водяные сифоны успешно отбивали все атаки исследователей проникнуть в тайны горы Эссюм. Но однажды многочисленные запоры и двери в недра горы Эссюм оказались немного приоткрытыми. А «виновницей» тому стала... обыкновенная засуха.
Лето 1975 года выдалось необычайно сухим и жарким на Южном Урале. Сильно обмелели реки, катастрофически высыхали болота, уровень многих озер значительно понизился. Из-за необычайной сухости загорались леса. Очень сильно сказалась засуха и на водном режиме подземных рек и сифонов. Многие карстовые родники перестали действовать и пересохли.
Конечно, нам, спелеологам, упустить представляемую самой природой идеальную возможность было, по крайней мере, неразумно. Поэтому в июле 1975 года небольшая группа челябинских спелеологов выехала в Катав-Иванов-ский район с тем, чтобы попытаться проникнуть в подземное русло реки Сим и пройти неведомым путем, который многие тысячелетия назад проложила под землей вода. Поехали трое: Алексей Алексеевских, Евгений Сабуренков и автор данных строк.
Осмотр русла реки начинаем от большой поляны напротив огромного входа Игнатиевской пещеры. Здесь традиционное место стоянок всех приходящих в этот район. Идем прямо по руслу реки — благо оно здесь совершенно сухое. Огромные, гладко окатанные водой валуны сейчас скрыты сплошным покрывалом лопухоподобных растений, кувшинок. Ничто сейчас не напоминает того весеннего Сима, который мне несколько раз доводилось видеть раньше. Тогда это была настоящая горная река с необузданным нравом. Белая пена на гребнях волн, полный ярости и неукротимой силы поток нес тогда на себе обломки досок, ветви деревьев, а порою и целые стволы. Они судорожно цеплялись своими распластанными корнями за прибрежные кусты, стараясь остановиться. Но сильное течение все уносило прочь. И вряд ли кто мог в тот момент допустить мысль, что спустя два-три месяца можно вот так, запросто, бродить прямо по руслу реки.
Сделав три крупных, под прямым углом поворота, русло реки приводит нас к подножию совершенно отвесной 100-метровой скалы. Она полукругом высится здесь над долиной реки и скалистым основанием утесов принимает всю мощь сильного течения Сима. Но, как говорят в народе, вода камень точит. Да вот и оно само, реальное подтверждение народной мудрости.
Мы еще продолжаем идти по сухому руслу, а навстречу нам мчится река. Видны тугие струи, волны и рябь на поверхности. Кажется, еще миг — и мы окажемся во власти стихии, что она подхватит нас, собьет с ног и унесет вниз по течению. Но река как будто спотыкается о невидимую преграду, бег воды замедляется, она останавливается на одном месте и вдруг... исчезает. Мы подходим к самому концу потока и видим у основания правого берега, под скалой, поглощающий воду понор. Здесь вся масса речной воды, кружа из последних сил зловещие водовороты, словно через решето, проваливается вниз. Из узких трещин и расщелин берегового утеса слышен глухой и далекий подземный гул падающей в бездну воды.
Уйдя в недра известнякового массива, Сим выбирает себе путь по сложной системе многочисленных тектонических трещин, пронизывающих гору Эссюм в различных направлениях. То широко разливаясь на песчаных берегах, никогда не видящих солнца, то яростно ревя в теснинах подземного коридора и сотрясая звуками своды, несет река свои воды в холодном и темном царстве. Примерно через километр подземных блужданий она вновь выныривает на дневную поверхность четырьмя родниками.
Вместе с Евгением и Алексеем начинаем разбирать камни, делаем попытки расширить видимые щели и отверстия в русле реки и в основании скалы. Проходит не менее получаса, пока мы не убеждаемся в бесплодности наших «вскрышных работ».
— Здесь как минимум нужен шагающий экскаватор, — невесело шутит Евгений Сабуренков.— Пойдемте лучше и посмотрим другие поноры. Они должны быть ниже по течению.
В 400 метрах вниз по сухому руслу от места исчезновения Сима под землей — новая серия поноров. Все они расположились на левом берегу реки в основании восточного склона горы Эссюм. От реки поноры замаскированы густыми купами черемухи и кустами лесной смородины. Но и они, заиленные, забитые ветками и полусгнившими стволами деревьев, оказываются непроходимыми. В эти поноры вода поступает только весной, когда основной из них в русле реки уже не в состоянии принять в себя всю огромную массу весеннего паводка. К сожалению, и через них проникнуть в подземное русло Сима нам не представилось возможным — слишком мощными и прочными оказались пробки. Для их разбора потребовалась бы уйма времени и сил.
Теперь у нас остается последняя надежда, и мы решаем осмотреть место выхода Сима из-под горы. Обойдя вокруг нее и буквально продравшись сквозь густые прибрежные заросли, выходим к месту разгрузки поглощенных выше по течению вод реки. Из-под хаотического навала огромных глыб у самого основания известняковой скалы выбегает веселый говорливый поток. Через несколько десятков метров воды этого потока соединяются с остальными родниками и снова, образовав реку Сим, возвращаются в свое бывшее русло. Таким образом вода прошла под горой по прямой кратчайшим путем, около 650 метров, а на поверхности оставила после себя чуть больше двух километров совершенно сухого русла.
Начинаем осмотр глыбового завала. Стараемся внимательно разглядеть все его части, не пропустить ничего интересного. И вот сразу первая неожиданность! Там, где глыбовый завал смыкается с вертикальной стеной утеса, обнаруживаем узкую щель. Немного усилий — и из нее удалены лишние камни. После этого щель становится вполне проходимой и для человека. Миг, и на головах у нас уже каски с фонарями, надеты комбинезоны, в карманах аварийный запас свечей и спичек. Сначала Евгений исчезает в темном отверстии открывшегося лаза, а потом, по его зову, и мы с Алексеем успешно преодолеваем «на выдохе» щель.
Постепенно тускнеет дневной свет. Ход довольно круто набирает глубину, но затем выполаживается и через несколько метров приводит в грот средних размеров. Слева от нас липкая наносная глина откосом поднимается к самому потолку грота — здесь хода нет. Справа, по направлению к выходу, теряясь в темноте грота, кружит у стены мелкие водовороты подземная река. Уйдя в глыбовый завал, она уже через 20—30 метров вынырнет на дневной свет. Прямо перед нами, широко разлившись по всему гроту, река образовала большое подземное озеро. Так вот он, исчезнувший там, на поверхности, Сим!
У меня самый мощный электрический фонарь, и я пытаюсь им высветить поверхность и берега подземного озера. Везде стены грота уходят в воду. И в дальней части озера, в самой глубине грота видно выхваченное из темноты фонарем понижение свода. Поверхность воды явно смыкается с потолком. Неужели это все? Неужели опять на нашем пути встретился извечный враг спелеологов — сифон?
— Я пойду и сам внимательно осмотрю все озеро. Ведь не можем же мы просто так уйти отсюда, не убедившись окончательно, что дальше хода нет,— решает за всех Евгений, заранее предупреждая этим возможные разговоры о целесообразности купания в холодном подземном озере. Он тут же снимает с себя всю верхнюю одежду, оставляя на ногах только кеды. Такая предусмотрительность Евгения нам с Алексеем не кажется лишней. В воде видны полузатопленные глыбы известняка, об их острые кромки можно поранить ноги.
По глинистому откосу Женя соскальзывает в воду. Медленно продвигается вперед, осторожно нащупывая путь и с трудом вытаскивая ноги из илистого дна озера. Пять, десять, пятнадцать метров... Вода уже доходит ему до пояса. Луч его фонаря скользит по потолку и стенам грота, выискивая все малейшие намеки на продолжение пещеры. Но везде видно, что своды круто опускаются прямо в воду. Правда, в одном месте выступ скалы образует как бы небольшой закуток, нишу в стене. Что в ней — нам отсюда не видно. Ориентируем Женю на эту нишу, пусть осмотрит. Может быть, здесь есть что-нибудь интересное?
Теперь и нам стала видна освещаемая фонарем Евгения скальная ниша. В ее дальней части заметен узкий просвет между поверхностью воды и потолком грота.
— Кажется, это полузакрытый сифон, просвет между сводом и водой около 25 сантиметров. Так, дальше, минуточку, сейчас посмотрю. Дальше, мужики, я вижу ход! По нему можно пройти вперед,— слышим мы взволнованный голос Жени. У нас с Алексеем появляется робкая надежда. Сердце начинает учащенно биться в радостном предчувствии.
— Комментируй свои действия, не уходи слишком далеко и держись в пределах голосовой связи,— единственное, чем мы можем помочь ему в эту минуту.
— Прошел полусифон, потолок стал резко повышаться. Здесь везде вода. Иду дальше, впереди галерея — три метра шириной, да и высотой такая же. Конца ее пока не вижу...— глухо доносится голос из-за полусифона.
Быстро раздевшись, устремляемся вслед за Евгением. Вода подземной реки обжигает холодом. В конце озера, в нише, вообще приходится почти с головой погружаться в воду, чтобы преодолеть полусифон. Над поверхностью воды торчат только наши носы и глаза, верх каски со скрежетом скользит по потолку. Иногда волны от нашего движения захлестывают лицо, и мы отфыркиваемся ка'к моржи, в редкие мгновения ловя ртом воздух. К счастью, полусифон не очень длинный, всего около двух метров, и наше полуподводное плавание быстро заканчивается.
Потолок резко взмывает вверх, стены расходятся в стороны. Тут уже можно подняться во весь рост и оглядеться. Впереди видна огромная галерея, ее перспектива теряется далеко в угольной черноте. Увидев все это, напрочь забываем, что мы раздеты, что от вынужденного купания зубы стали разом выбивать всю азбуку Морзе. А вот и сам Евгений. Он уже освоился здесь и лучом своего фонаря показывает нам путь.
Совершенно прямой, аркообразной формы тоннель новой пещеры уходит в недра горы. По полу медленно струится подземная река, течения почти не видно. Держимся посередине галереи. В воде то и дело попадаются большие обломки известняковых глыб, об их наличии предупреждаем друг друга. Глубина подземной реки различная и колеблется от половины до одного метра.
Появляются и первые натечные образования. Они пышными и торжественными складками-каскадами свисают с потолка галереи. И цвет, в основном, от нежно-кремового до совершенно-белого. В лучах налобных фонарей искрятся гроздья белоснежных кристаллов, в беззвучном рычании оскалились зубья сталактитов. Сколько же интересно лет потребовалось природе, чтобы изваять эту сказку из камня. Тысячу? Десять тысяч? А может, целый миллион.
Ничтожными долями миллиметра откладывала вода известковый осадок на стенах и потолке. Причем рост натечных образований происходил в основном в «мокрые» годы. Когда же на землю приходили засушливые периоды, вот как сейчас этот, рост сталактитов сильно замедлялся, а то и совсем прекращался. Ведь влага с поверхности Земли через трещины не поступала, не растворяла известковую породу и не переоткладывала затем кальцит на стенах и сводах пещеры. Наверху же проносились целые исторические эпохи, прежде чем пещера успевала «одеть» себя в более или менее приличный кальцитовый наряд.
И как, оказывается, ничтожно мало нужно времени, чтобы одним движением руки или ударом молотка совершить варварство, уничтожить эту красоту и нанести пещере глубокие раны, для заживления которых потребуются десятки тысяч лет. Но зачастую для пещер такие раны оказываются вообще смертельными. Просто у пещер, как и у людей, есть свои периоды жизни: рождение, юность, взросление, смерть. Так что вернуться к периоду интенсивного роста натечного убранства старая пещера уже не может. Часто с болью вспоминаю печальную историю пещеры Соломенной. Кстати, она расположена совсем близко, всего в 10 километрах отсюда, на юго-восточной окраине деревни Серпиевки. Случайно открытая в 1968 году при разработке щебеночного карьера, эта лабиринтовая пещера даже искушенных спелеологов поразила своей красотой и уникальными кальцитовыми образованиями. Каменные цветы в виде друз кристаллов, соломинки из кальцита двухметровой длины пустотелые, диаметром три-четыре миллиметра, геликтиты-эксцентрики... Среди всего этого великолепия отдельно выделялись сталактиты и сталагмиты, полупрозрачные на свет, кроваво-красного цвета. Первые посетители новой пещеры были в восторге от увиденного.
Но разработка карьера продолжалась. Через несколько месяцев, в результате расширения фронта работ, часть полости была взорвана. Вследствие этого непродуманного шага погибли очень редкие образования и почти все соломинки. Весь пол был усеян осколками былого великолепия. Остальное, в течение двух-трех лет, довершили «дикие» туристы — любители сувениров. Для этих современных варваров нет ничего святого, они «освободили» Соломенную от всего того, что пощадил взрыв.
Вот так и погибла, не успев одарить людей своей уникальной красотой, пещера Соломенная. Только название теперь хранит память об этом уязвимом чуде природы. Подобная участь выпала на долю еще нескольких полостей в нашей области. Их беда — в беззащитности и легкодоступности для всех людей. И лишь только вот в таких, еще неизвестных или труднодоступных пещерах остались нетронутые островки красот подземного мира.
Все дальше и дальше в глубь горы уходит галерея. Пока ее направление не меняется, никаких поворотов и изгибов. На стенах аккуратные, блюдцеобразные углубления — следы размывающего воздействия водного потока на карстовую породу. Вдоль правой стены появляется намытый рекой берег из песка и глины.
Вдруг, совершенно неожиданно для себя, обнаруживаем, что в пещере мы не одни. Растревоженные плеском воды, громкими голосами и ярким светом фонарей, из-под наших ног в разные стороны разбегаются... раки. Останавливаемся на месте от неожиданности. Самым смелым и ловким среди нас оказывается Алексеевских. Секунда — и в руке у него отчаянно замахал клешнями обыкновенный речной рак.
Он ничем не отличается от тысяч своих собратьев, живущих на поверхности в реках и озерах: длинные усы-антенны, жесткий хитиновый панцирь и горящие рубиновыми капельками в свете фонаря глаза. Разве только несколько крупнее своих наземных братьев. Конечно, здесь, под землей, достаточно пищи — ее приносит с поверхности река. Главное, тут нет врагов, а значит, никто не мешает расти и можно в таких условиях дожить до почтенной старости. Наш пленник удивленно таращит глаза-бусинки на незваных пришельцев, норовит ущипнуть за палец.
После этого мы смогли найти объяснение тому большому количеству отверстий в берегах подземной реки, которые постоянно встречались нам по пути. Когда-то эти раки были случайно занесены сюда сильным течением, здесь же они и остались, поселившись на берегах подземной реки. Алексей отпускает пойманного усача в воду. Он черной стрелой метнулся в глубину и исчез. Ну что же, теперь мы будем иметь достаточно точный ответ на вопрос: где же зимуют раки.
На целых двести метров протянулась в недрах горы Эссюм галерея пещеры, так ни разу и не изменив направление. Только в самом конце она несколько расширяется и образует еще один грот. Он также полностью залит водой, глубина озера довольно значительная. В этом месте галерея наконец-то делает первый крутой поворот и опять заканчивается сифоном. Свод пещеры полностью смыкается с поверхностью воды, не оставляя никаких намеков на воздушный просвет.
Нам хорошо видно, как снизу, из-под стены, вырывается мощный поток. Евгений несколько раз ныряет, но каждый раз безуспешно. Глубина в сифоне большая, край свода далеко уходит под воду. А сильное течение выталкивает наружу, прижимает к острым, как бритва, известняковым гребням-каррам. Нет, тут без аквалангов не обойтись. Вновь останавливаем исследовательский порыв Евгения и просим его зря не рисковать. И так ясно, что здесь нам не пройти. А вот влево от нас, за высоким глинистым откосом, оказывается продолжение галереи. Снова пещера будоражит наши чувства первопроходцев, снова дает шанс на открытие. Мокрым, нам с большим трудом удается взобраться на крутой склон глиняной горы. С противоположной стороны ее начинается узкая горизонтальная щель в мощном наносе вязкой глины. По заглаженным водой характерным выступам определяем, что когда-то поток воды шел и тут. Потом вода выбрала себе новый путь, она, кстати, всегда и всюду так делает, а старый рукав оставила заполняться карстовой глиной.
Ну что же, вполне возможно, что это естественный обход сифона, который можно обойти без аквалангов, лишь расширив щель. Оттуда потягивает ветерок — типичный признак сквозного хода и большой полости впереди. Это много раз было доказано в других пещерах.
Теперь исследовательский азарт захватывает и меня. Ввинчиваюсь в щель. Руками впереди себя разгребаю сырую липкую глину, проползаю около 15 метров, но ход по-прежнему узок, а глину с пути отгребать некуда. С большим сожалением выбираюсь назад. На сегодня с нас хватит. Пора возвращаться на поверхность.
Еще засветло выбираемся, смываем с себя в ручье всю пещерную глину. Потом долго сидим на прогретых за день камнях. Несколько раз, но уже мысленно, переживаем сладостные минуты нашего сегодняшнего открытия. Сидим молча, отдыхаем от массы впечатлений.
Сейчас нас здесь только трое из большой и дружной семьи клуба спелеологов «Плутон». Совершенно разные по характеру и темпераменту, привычкам и профессиям, в одном мы схожи и, я бы сказал, даже одержимы — это в любви к пещерам. Готовы каждую субботу с воскресеньем тратить на поездки. С великим нетерпением дожидаемся очередного отпуска и проводим его... опять же в пещерах
Крыма, Кавказа, Средней Азии. При этом без малейших колебаний идем в этих путешествиях на всевозможные лишения. Зачастую отказывая себе во многих удовольствиях и удобствах нашей цивилизованной жизни. Все это делаем для того, чтобы еще и еще раз вернуться в этот, ни с чем не сравнимый, а потому удивительный и прекрасный подземный мир. Периодически каждый из нас как бы чувствовал зов бездны, она тянула к себе, звала, а потом позволяла заглянуть в еще не прочитанные никем страницы великой книги о Природе. Раскрывая щедро свои тайны и загадки, радовала редкими, но необыкновенно счастливыми минутами открытий.

 

ИКОНА СТАРЦА ИГНАТИЯ.

День за днем в окрестные поселки,
Кручами прижатые к реке,
Поползли поземкой разнотолки
О пещерном странном старике.
То плелись с дотошностью былинной,
То с мужицкой мудрой простотой:
То ли это каторжник безвинный,
Грешник ли, юродивый, святой,
То ль наследник царского престола,
Что исчез, отрекшись от венца...
Н. Г. Кондратковская