Библейское общество в России

 

Каким же образом протестантские общества смогли распространиться в православной стране? Почему дело распространения Слова Божия могло быть изъято из ведения Святейшего Синода и передано в руки людей с сомнительной репутацией? Как могло случиться, что православные священнослужители и иерархи заседали в комитете общества вместе с католическим духовенством, лютеранскими пасторами, униатами, методистами и квакерами?

 

Известно, что с конца XVII века в России число иноземцев католического и протестантского вероисповедания непрерывно увеличивалось. При императрице Екатерине II началась щедрая раздача плодородных земель в Новороссии выходцам с ее родины. Император Александр I продолжал политику своей бабки, и в 1804 году, когда в Лондоне было учреждено библейское общество, в южные губернии России прибыли десятки тысяч новых колонистов. Так возникли протестантские анклавы – менонитские, баптистские, лютеранские колонии в Поволжье, на Кавказе и по всему югу России.

 

Главноуправляющим особого ведомства по управлению иностранными исповеданиями был назначен князь А. Н. Голицын. Он же был обер-прокурором Святейшего Синода. А так как он «относился одинаково к Православной Церкви, как и к неправославным "церквам" и исповеданиям», то вскоре это ведомство было переведено в ранг министерства духовных дел и народного просвещения. В какой-то момент казалось, что мечта Петра I об уравнении Православной Церкви с другими исповеданиями под властью светской коллегии близка к осуществлению, но в Святейшем Синоде нашлись силы, воспрепятствовавшие этому.

 

Между тем протестантские колонии множились и процветали. Их насельники послужили той почвой, на которую пали первые семена библейской пропаганды. Британское общество желало утвердиться в России и осуществить в ней Реформацию. Вот выдержка из речи методиста мистера Ватсона, говоренной им на годичном собрании Британского общества в Франкмасонской зале (опубликована в Отчете общества за 1817 год): «Только обращение во всем народе Библии может восстановить греческую церковь и исторгнуть ея из состояния упадка, в котором она ныне находится... Распространение Св. Писания дало нам, англичанам, достославное преобразование... в Европе это преобразование (Реформация. – М. К.) стоило великих раздоров и бедствий, – в России, напротив, можно ожидать, что столь великое и нужное изменение совершится без малейшего потрясения. Предполагаемая в сей империи Реформация уподобится восходящему солнцу...»

 

Однако реформаторы с берегов Темзы приступили к делу с должной осмотрительностью, потому что сначала опасались встретить отпор со стороны «греческой церкви». Было решено послать в Россию агентов – пасторов Пинкертона и Патерсона. Они начали с открытия отделений Британского общества на окраинах империи (в 1805 году – на Кавказе, в 1812 году – в Финляндии), по делам которых имели сношения с князем Голицыным. Они нашли сочувствие с его стороны к намерениям английского библейского общества и покровительство. Речь, правда, сначала шла только о протестантах Российской империи.

 

Вскоре Пинкертон и Патерсон перенесли свою деятельность в столицы и составили проект устава, а князь Голицын представил его на усмотрение Государя. В декабре 1812 года дело увенчалось успехом: по указу императора Александра I в Санкт-Петербурге было учреждено библейское общество как отделение Британского и Иностранного библейского общества с целью переводить Библию на иностранные языки, издавать и распространять ее только среди населяющих Россию иноверцев. Президентом общества был избран князь А. Н. Голицын, член Госсовета, обер-прокурор Святейшего Синода, министр духовных дел и народного просвещения, масон; вице-президентами были: граф В. П. Кочубей, член Госсовета, министр внутренних дел, масон; Р. А. Кошелев, член Госсовета, обер-гофмейстер, масон; З. Я. Карнеев, член Госсовета, сенатор, масон; М. М. Сперанский, статс-секретарь, масон. Голицын, Кочубей и Сперанский в свое время были членами того «дружеского кружка», под влиянием которого находился император Александр I в первые годы своего царствования после убийства своего отца Павла I.

 

В комитет РБО вошло немало других влиятельных сановников и общественных деятелей, которые одновременно были членами масонских лож: граф К. А. Ливен, барон Б. И. Фитингоф, К. И. Габлиц, Н. И. Фус, издатель «Сионского вестника» А. Ф. Лабзин. Административная власть и масонские связи способствовали успеху кампании по организации отделений РБО по всей России, и за 14 лет их сеть покрыла все пространство империи, от берегов Балтики до Охотского моря.

 

Это было общество светское, внецерковное, но в нем принимали участие и представители духовенства разных конфессий: православные митрополиты, католические аббаты, униаты, баптисты-евангелисты, лютеранские пасторы. Членами общества, в частности, были православные митрополиты Михаил (Десницкий) и Серафим (Глаголевский). Оба они впоследствии многое сделали для пресечения деятельности РБО, но их присутствие в собраниях комитета РБО в глазах публики придавало нравственный авторитет этому неправославному предприятию. И многие из русского духовенства становились членами библейских обществ в столицах и в провинции, способствовали распространению издаваемой обществом литературы в духовных учебных заведениях. С самого начала в библейском обществе активное участие принимал тогда еще молодой архимандрит Филарет (Дроздов), ректор Санкт-Петербургской Духовной академии, впоследствии Московский митрополит святитель Филарет.

 

Практической работой (устройством типографии, организацией переводов, распространением) руководили инициаторы создания РБО, агенты Британского библейского общества пасторы Пинкертон, Патерсон и Гендерсон, которые служили связующим звеном между РБО и Лондоном. Британское общество, во главе которого стоял масон лорд Теймут, ежегодно присылало в Санкт-Петербург значительные денежные пособия, давало рекомендации, побуждало своих российских «братьев» на публикацию неправославной протестантской, мистической и масонской литературы, на повсеместное открытие ланкастерских школ.

 

Итак, члены новоучрежденного общества заверяли, что будут переводить и издавать Библию только для иноверцев и только на иностранных языках, так как издание книг Священного Писания на славянском языке принадлежало исключительно ведомству Святейшего Синода. Но в 1814 году это общество было переименовано в Российское библейское общество, по-видимому, сверх чаяния некоторых его членов. Встал вопрос о переводе Библии на русский язык. Взявшись за перевод на русский язык, издание и распространение сначала Нового Завета и Псалтири, затем и Ветхого Завета, этот российский филиал Британского библейского общества фактически отстранил Святейший Синод от такого важного дела, каким всегда было и остается все, что связано со Священным Писанием.

 

С момента основания РБО раздавались голоса его противников, но они не были услышаны. Авторитет РБО утверждался влиянием князя Голицына и других сановных членов комитета, попечением о нем самого императора. И здесь самое время сказать хотя бы немного о том, какую роль в насаждении мистических сект и библейских обществ сыграл Александр I.

 

Религиозным настроениям императора Александра I посвящает немало страниц в своих статьях, объединенных названием «Религиозные движения при Александре I», А. Н. Пыпин. Так, в очерке о г-же Крюднер, мистически настроенной даме, имевшей в определенный период влияние на императора, Пыпин пишет: «Впервые Библию он прочитал в 1812 году... его религиозные стремления не удовлетворялись обычными церковными формами (имеется в виду Православная Церковь. – М. К.), и это довольно понятно... содержание его понятий было чуждо этим формам, оно исполнено было гуманистическими идеалами, в которые церковность входила очень мало или не входила вовсе; в нем было, вероятно, известное скептическое отношение к формальной религии... Поэтому он и был так склонен к внушениям пиетистов и мистиков. С этого времени его занимает и мысль о наилучшей церковной форме в современном христианстве... Он, конечно, признавал ту "внутреннюю церковь", которую в то время проповедовали его приближенные пиетисты; противоречие ее с "внешней" церковью (то есть с Православной. – М.К.), на которое указывала библейско-мистическая школа, было заметно ему самому».

 

Можно было бы эти рассуждения посчитать вымыслами Пыпина, но они подтверждаются исторически достоверными фактами. Среди тех мистиков, к внушениям которых склонялся император, был, например, известный деятель библейско-мистической школы Юнг-Штиллинг, автор работы «Победная повесть веры христианской, или Толкование апокалипсиса». Как член библейского общества, он надеялся, что «светом Божественной книги» предстоит разогнать «тьму нелепостей и суеверий, называемых Греко-Кафолическим Восточным исповеданием», а как мистик утверждал, что «светильник греческой веры сдвинут с места за крайнее повреждение», и мечтал о том, что «все христиане из меннонитов, методистов, квакеров и прочих соберутся в один союз, в одно общество, в церковь филадельфийскую», то есть братолюбскую. С этим «братолюбцем» православный император не раз беседовал в Бадене, а в Силезии восхищался религиозностью «моравских братьев». В Лондоне он подружился с квакерами, которых Пыпин считает «одним из самых любопытных произведений религиозного сектаторства» и которые на самом деле были одной из самых диких сект («квакеры» в переводе означает «дрыгуны»). Император Александр тоже был «любопытен» и сблизился с квакерами настолько, что пригласил их в Россию. Они, конечно, не замедлили явиться: миссионер Грелье и филантроп Аллен. Император еще в Лондоне принял участие в квакерском молении, испытал впервые сладость молчаливого религиозного сосредоточения и выслушал трех «друзей» (самоназвание квакеров), которые рассказали, что им было внушено духом. Впечатление было настолько сильное, что по прибытии квакеров в Петербург император вновь принял участие в их молении, как бы предваряя экуменические моления ХХ века. Но Александр I не только молился с квакерами в ожидании осенения Святого Духа, но и беседовал подолгу с ними. Квакеры осуждали войну, призывали к полной свободе в предметах религии и навели его на мысль о Священном союзе. Через год в Париже проект этого союза император обсуждал с ученицей Юнга-Штиллинга и поклонницей «моравских братьев» г-жой Крюднер, брат которой, барон Фитингоф, был вице-президентом РБО.

 

Говоря о Священном союзе, в котором приняли участие трое монархов: австрийский – католик, прусский – лютеранин и русский – православный, – известный богослов отец Георгий Флоровский в своей статье 1954 года «Экуменизм в XIX столетии» замечает: «Странный экуменизм смешался здесь с сомнительной и довольно-таки фантастической политической идеей, согласно которой все народы представляли из себя единый христианский народ, объединенный высшей властью Христа».

 

Протесты против деятельности РБО зазвучали сильнее в начале 1820-х годов, когда выяснилось, что под прикрытием благочестивых заверений о распространении Библии с целью обращения в христианство иноверцев и улучшения нравственности народа РБО наводнило Россию брошюрами и книгами антицерковного содержания, а в результате «чтения Библии» усилилось религиозное возбуждение, тяга к мистицизму, сектантству не только в высшем обществе, но и в простом народе. Во многих губерниях появились «библейские секты», духоборцы и духовидцы.

 

В Санкт-Петербурге начала сектантскую деятельность Е. Ф. Татаринова, урожденная Буксгевен. В 1817 году она перешла из лютеранства в Православие, затем сблизилась с хлыстами и основала секту «духовный союз», членами которой стали многие деятели РБО: его президент князь А. Н. Голицын; вице-президент Р. А. Кошелев; член Библейского и Ланкастерского обществ священник А. Малов; секретари РБО А. Ф. Лабзин и В. Попов (последний чуть не уморил побоями и домашней тюрьмой своих дочерей за отказ участвовать в татариновской секте). Император Александр I благосклонно относился к этому «духовному союзу», и поэтому собрания секты проходили в самом центре Петербурга, в Михайловском замке.

 

Вот как описывает эти собрания современник: «Верховная жрица, некая госпожа Татаринова, посреди залы садилась в кресла... подавала знак, а потом все громче и быстрее... В изнеможении, в исступлении тем и другим начинало что-то чудиться. Тогда из среды их выступали вдохновенные и начинали импровизировать нечто, ни на что не похожее... Эти оргии были похожи на пляски шаманов и радения хлыстов». После этого начиналась трапеза, которую разделял вместе с другими членами «духовного союза» министр духовных дел и народного просвещения князь А. Н. Голицын.

 

В 1821 году в Синод поступило доношение о «библейской секте» донского есаула Котельникова, который, начитавшись Библии, объявил себя Иоанном Предтечей, а библейское общество и Александра I – апокалиптическими ангелами. Голоса противников РБО стали звучать громче. Современники увидели тесную связь между библейскими обществами, духовным развращением народа и революционным брожением. В письмах к Государю они выражали свои опасения, призывали его к закрытию РБО. Масонские ложи были запрещены указом 1822 года, но РБО продолжало свою деятельность. Секретарь общества, упомянутый выше В. Попов, перевел на русский язык книгу одного из директоров РБО пастора Госнера «Дух жизни и учения Иисуса Христа». Она содержала хулы на Православную Церковь и неправославные толкования на Евангелие, как, впрочем, и вся остальная мистическая и масонская литература, выходившая под эгидой РБО. В некоторых переводах Священного Писания на другие языки были замечены догматические искажения.

 

Протесты, увещания и прошения православных митрополитов Михаила и Серафима, архимандрита Фотия и поборника чистоты русского языка адмирала А. С. Шишкова привели к уходу князя А. Н. Голицына с постов министра духовных дел и президента РБО. Но РБО продолжало существовать при жизни Александра I. Оно было закрыто указом императора Николая I в апреле 1826 года.

 

За четырнадцать лет своего существования под бессменным руководством пастора Патерсона и князя Голицына и при финансовой поддержке из Лондона «истинные христиане» перевели и издали Библию на 63 языках (среди прочих и на монголо-бурятском, турецком, персидском, калмыцком, маньчжурском и даже, полагая, что Священного Писания лишены родственные нам славяне, на болгарском и сербском). Было открыто более 300 отделений по всем городам России. Следуя во всем примеру своих британских коллег, стали открывать «детские библейские общества» (первое открылось в Ришельевском лицее).

 

Время между преобразованиями Александра I, закончившееся восстанием декабристов, и эпохой реформ Александра II было неблагоприятным для тайных и явных обществ, но они тем не менее не прекращали своего существования, хотя и рядились в «овечьи одежды». Масонские ложи стали тайными, на место сосланных декабристов явились петрашевцы, нечаевцы и народные демократы, а вместо Российского БО стало действовать «Евангелическое БО», в комитет которого вошли многие из бывших членов запрещенного РБО.

 

С началом реформ Александра II «общественная жизнь» возбудилась снова, и на волне этого возбуждения РБО возродилось под новым названием: «Общество для распространения Св. Писания в России». Оно открыло свою деятельность 8 апреля 1863 года под председательством Н. А. Астафьева и состояло из тесного кружка частных лиц, которые взяли на себя миссию распространять Священное Писание, издаваемое по благословению Святейшего Синода, с помощью книгонош. С 1880 года это общество стало пользоваться ежегодной денежной (и притом весьма щедрой) субсидией от Американского БО. Второе РБО под новым названием благополучно пережило царствование императора Александра III и в ХХ век вступило под председательством «почтенного Э. К. Пистолькорса».

 * * *

 

История первого РБО 1812–1826 гг. наиболее полно изложена в сочинении масона середины XIX века А. Н. Пыпина (изд. 1868 г.). Много дополнительных сведений по этому вопросу мы находим в книге И. А. Чистовича «История перевода Библии на русский язык» (изд. 1899 г.). Он приводит полный текст записки, составленной в 1824 году министром народного просвещения адмиралом А. С. Шишковым, под названием: «Краткое историческое обозрение цели, хода и последствий учреждения библейских обществ в России».

 

Нельзя не сказать о том, что хотя Пыпин и Чистович приводят те же факты, что и Шишков, но толкуют все обстоятельства с прямо противоположной точки зрения. А. С. Шишков стоит на позициях строго православных и национальных, поэтому видит в деятельности РБО крайний вред для Православного своего Отечества. Наоборот, известные деятели реформ шестидесятых годов XIX века («шестидесятники») придерживаются взглядов либеральных и «прогрессивных». Поэтому Пыпин с одобрением относится к самой идее библейских обществ и, не скрывая скандального характера причин закрытия РБО и вредных последствий его деятельности, относится к этому снисходительно. Он резко осуждает противников РБО и в самых восторженных выражениях говорит о самоотверженности, религиозном энтузиазме и человеколюбии членов Британского общества. Таким образом, одни и те же факты, как это часто бывает в истории, получили два прямо противоположных подхода к оценке их. Так, например, Пыпин подробно останавливается на персональных характеристиках руководителей РБО во главе с его президентом, князем А. Н. Голицыным, не скрывает, что все они были масоны, а многие из них были участниками изуверской секты Татариновой, что все они были поклонниками идеи «всеобщей религии». После этого он подытоживает: «Понятно, что подобный состав комитета ручался за полную благонамеренность общества. Бессмысленно думать, чтобы на глазах этих сановников и иерархов могли совершаться какие-нибудь систематические вредные умыслы».

 

«Бессмысленно» думал об этом предмете, например, один из упомянутых Пыпиным иерархов, митрополит Серафим, который стал президентом РБО после ухода А. Н. Голицына. В своем письме императору Александру I в 1824 году он пишет, что деятели РБО «то же суть, что масоны, иллюминаты, якобинцы и карбонарии, но опаснее их тем, что под именем религии и именем Божиим злоумышляют истребить Божественную религию нашу, а чрез то произвесть революцию, дабы воспользоваться выгодами ее». А. С. Шишков считал, что неизбежным следствием этого «дерзновенного покушения на веру и царей, прикрытого самою благовидною личиною любви к ближним и усердием к распространению слова Божия», явится «ужасная пропасть, готовая пожрать алтари Господни и чертоги владык земных».

 

Исторический опыт показал, что либерал и любитель религиозного возбуждения А. Н. Пыпин был не прав, а те, кого он обвинял в обскурантизме, фанатизме и узости мысли, оказались правы. Первая попытка «произвесть революцию» была сделана декабристами, большая часть которых были масонами и активными деятелями провинциальных филиалов РБО. Они же были почитателями «ланкастеровой методы обучения» и насаждали ее сначала в войсках, а потом в ссылке, в Сибири (декабрист Якушкин). Через сто лет после занимающих нас событий, в 1917 году, «ужасная пропасть пожрала алтари Господни и чертоги владык земных».

 

А еще через 70 лет, в процессе проведения очередной реформы, ее инициаторы разрешили восстановить алтари Господни, но одновременно санкционировали новое «дерзновенное покушение на веру», которое прикрывается старыми личинами – любви к ближним и усердием к распространению Слова Божия. Сценарии настолько совпадают, что приходится «бессмысленно думать», что они сочинялись в одних и тех же учреждениях как в начале XIX века, так и в конце ХХ века.

 

Итак, имея две прямо противоположные оценки событий, отдадим предпочтение той, которая нашла подтверждение в историческом опыте и которая принадлежит современникам этих событий, их участникам и очевидцам. А. С. Шишков пишет: «В Англии, где протестантство породило тысячу чудовищных сект, учреждено в 1804 году первое библейское общество под именем Великобританского и Иностранного; и с этого времени агенты его начали образовывать таковые общества по всему свету. Главное лицо во всех сих предприятиях представляли методисты и масоны (и англиканские священники, лютеране, баптисты, квакеры. – М. К.); самые собрания общества в Лондоне происходили в франкмасонской ложе (Пыпин говорит, что факт этот ничего не доказывает: просто у Британского общества не было своего помещения. – М. К.). Распространяя повсюду Библию и поставляя за правило всем и каждому читать ее без истолкований, примечаний и рассуждений, оно достигло постоянной цели своей – вселять в людей равнодушие ко всякой вообще религии».

 

Автор записки, будучи человеком православным, именно в открыто провозглашенной цели библейских обществ видит вредоносное орудие. Либерал А. Н. Пыпин, наоборот, видит в ней «одну, простую и великую цель». А. С. Шишков продолжает:

 

«Вскоре возникли библейские общества в разных частях света. Имея непосредственную связь (по масонским каналам), частые между собою сношения и руководствуясь одним и тем же духом, они представляли какое-то всемирное сословие, вовсе не зависящее от различия наций, вероисповеданий их, правления, обычаев и нравов, какое-то странное и неслыханное явление в политическом отношении».

 

А. С. Шишков прилагает последнее определение к библейским обществам, то есть к частному ответвлению масонства, каковыми в то время и поныне являются все подобные общества, союзы и фонды, но оно, по сути, определяет более широкое явление, которое называют «государством в государстве», и для нас оно уже не является «неслыханным». Механизм его действия уместно пояснить на всем нам знакомом примере, а именно на деятельности партии в советском государстве. Партия, по сути, тоже была «государством в государстве», но если масонство не было легализовано, то партия действовала открыто. Эта разница не является существенной для изучения самого механизма. Официальными органами власти были советы, но на всех уровнях и во всех учреждениях, творческих союзах и обществах действовали партячейки (аналоги масонских лож), а во главе их стояли члены партии. Ни одно государственное решение или назначение высшего чиновника не могло быть принято или утверждено без соответствующего согласия партийных ячеек разного уровня. Точно так же начиная с середины XVIII века во всех странах Европы (а с начала XIX века и в России) в масонских ложах решались кадровые вопросы: назначения, награды и проч. Наверху все чиновники были масонами, потому что продвижение по служебной лестнице зависело от масонских связей.

 

Имея жизненный опыт жителей страны Советов и приступая к изучению истории какого-либо учреждения, союза и общества советского периода, мы бы сочли нецелесообразным в каждом отдельном случае (будь то организация или крупный чиновник) устанавливать их партийную принадлежность и разыскивать номер партийного билета. Потому что мы знаем, что все они, независимо от названий, были партийными и управлялись партией, твердо держались ее «линии», какие бы зигзаги она ни делала. Столь же нецелесообразно для историка политических событий, общественных и религиозных движений XIX–ХХ столетий в каждом отдельном случае задаваться вопросом: а были ли они связаны с масонством? Можно предположить, что через 100–200 лет историки советского периода, плохо понимая сущность этого «странного явления» (механизма партийной диктатуры), начнут морочить себе и своим читателям голову, публикуя длинные списки членов партии, как это делают сейчас масоны, публикуя списки членов масонских лож. На самом деле это очередная фальсификация, потому что подобные списки вольно или невольно всегда неполные, поэтому научной ценности не представляют, но зато дают основания думать, что оставшиеся за их рамками деятели масонами не были. Следует заметить также, что несмотря на публикации списков и многочисленных трудов по истории масонства, вышедших из-под пера самих вольных каменщиков, они же утверждают, что масонство – это миф, сказка или что членство в масонских ложах основных действующих лиц в разыгрывавшихся на исторической сцене кровавых драмах ничего не значит и к «благородным» целям масонского союза отношения не имеет.

* * *

 

Приведу пример из нашего времени, имеющий прямое отношение к РБО. Некоторое время назад мне довелось слышать по «Христианскому церковно-общественному радиоканалу» ответ члена правления РБО игумена Иннокентия (Павлова) на вопрос слушательницы о том, не было ли первое РБО закрыто из-за его связи с масонством и был ли масоном его президент князь А. Н. Голицын. Вышеизложенное обстоятельство позволило официальному лицу РБО дать заведомо лживый ответ: он сказал, что «связь с масонством библейского общества – исторический миф», и опроверг его тем, что «масоны вовсе не заинтересованы в распространении христианства» (видимо, давая понять, что библейские общества заинтересованы). Что же касается князя Голицына, то игумен Иннокентий заверил нас в том, что он, во-первых, масоном не был, а во-вторых, был «истинным христианином». Последние слова прямой ложью считать нельзя, потому что каждый может вкладывать в них разное содержание: православный человек знает, что истинным христианином является верный сын Православной Церкви, а неообновленец, член правления Российского библейского общества почитает «истинным христианином» человека, соответствующего его «религиозным мнениям». Адмирал А. С. Шишков, защитник Церкви и церковнославянского языка, вызывает лютую ненависть у игумена-неообновленца, впрочем как и у протоиерея Иоанна Свиридова, который даже пугает Шишковым православный люд («Русская мысль». 1994. №4032). Чтобы узнать, кого члены РБО почитают «истинными христианами», приведем весьма благожелательную характеристику князя Голицына из книги Чистовича: «Князь Голицын относился одинаково к православной церкви, как и к неправославным церквам и исповеданиям, принял под свое покровительство все секты и религиозные общества, не исключая "людей Божиих" и даже скопцов. Все это было для него явлением одного и того же Духа Христова... Ничто не было более противно ему, как фанатизм, религиозная нетерпимость и мертвое благочестие обряда и внешней формы... Устройство и состав библейского общества вполне соответствовал этому взгляду на христианство. Это было общество Библии, ближайшим образом – Евангелия, в отношении к которому нет ни православного, ни католика, ни протестанта, но существуют только христиане».

 

Последние слова Чистовича воспринимаются в наше время как некий анахронизм, потому что к концу ХХ века библейские экуменисты уже проповедуют, что Библия объединяет «не только христиан», но и «другие нехристианские исповедания», под которыми, правда, подразумевается одно – иудаизм. В остальном, думается, эту характеристику деятелей РБО начала XIX века вполне можно применить и к современным. Это отступление в нашем повествовании потребовалось для того, чтобы внести ясность в понимание проблемы в целом, потому что только такое понимание позволяет оценить частное явление, каковым являются библейские общества, а также и для того, чтобы дать представление о приемах, которые применяют «вольные любители библейского дела» в печатных и электронных средствах массовой информации.

Предвидения, основанные на ясном понимании сути явлений, спустя столетия оказываются пророчествами. Таковыми оказались слова А. С. Шишкова:

 

«Рассеиваемые повсюду в великом множестве Библии и отдельные книги Священного Писания, без толкователей и проповедников, какое могут произвести действие?...правила апостольские, творения святых отцов, деяния святых соборов, предания, установления и обычаи церковные – одним словом, все, что доселе служило оплотом Православию, все сие будет смято, попрано и ниспровержено. Всякий сделается сам себе толкователем Библии и, образовав веру свою по собственным понятиям и страстям, отторгнется от союза с Церковью. Сначала породятся расколы и ереси, а когда они до чрезвычайности размножатся, то место их заступит равнодушие ко всему тому, что восемнадцать веков признавалось священным».

 

«Но что простираться вдаль? – продолжает известный ревнитель Православия адмирал Шишков. – Библейские общества не заменяют ли уже некоторым образом видимую Церковь? Что значит проповедь слова Божия в их собраниях, молитвенные воззвания, пение песней церковных, всенародное объявление, что они сходятся во имя Святого Духа, как не святотатственные покушения на права, дарованные Церкви ея Божественным Основателем? Трудно ли уразуметь, что смешение в собраниях их всех вероисповеданий христианских есть только образец той всеобщей религии, которую они затевают?»

 

Действительно, и нам нет нужды простираться вдаль, потому что у нас под боком, в нескольких храмах Москвы, служат священники, которые точно так же устраивают собрания по домам с прихожанами, «агапы любви», моления, пение и т. п. и тем самым покушаются «на права, дарованные Церкви ее Божественным Основателем». Трудно ли уразуметь?.. И ведь некоторые из них тоже члены библейского общества.

 

Поинтересуемся, однако, теми «плодами», которые созрели в те времена и позволили православным людям под «овечьими одеждами» узнать лжепророков.

 

В самой России уже вовсе не старались прикрывать истинную цель библейских обществ, и в годовом отчете за 1818 год было написано: «Небесный союз веры и любви, учрежденный посредством библейских обществ в великом христианском семействе, открывает прекрасную зарю брачного дня для христиан». Под «прекрасной зарей» надо, видимо, понимать все ту же Реформацию, которая «уподобится восходящему солнцу».

 

Что же касается Реформации в России, задуманной в Франкмасонской зале, она хотя и не удалась, но попытка ее воплощения в жизнь при участии квакеров, баптистов, «моравских братьев», «друзей», «братьев» и их венценосного «друга и брата» (так называл себя один из трех монархов Священного союза, православный) «стоила великих раздоров и бедствий».

 

«К 1821–23 годам, – пишет А. С. Шишков, – превратные толкования Священного Писания самозванцами учителями и учительницами, от времени до времени издаваемые, переведены на русский язык и рассеяны в народе. Мистическое учение о каком-то внутреннем христианстве, упраздняющем необходимость видимой Церкви, распространено по всей России. Библейские общества заведены даже между юношеством. Мистики, духовидцы, пророки появились во множестве. Проповедники, по вере своей не принадлежащие ни к какому существующему исповеданию, разглашали повсюду свои толки, пребывая в тесном союзе с библейскими обществами. Крюднерши, Татариновы, Фесслеры, Линдели и прочие явным образом употребляли во зло слово Божие. Отдельные от Церкви общества в народе, под предлогом чтения Библии, сделались известными на Дону, в Саратове, Тамбове и многих других губерниях под названиями духоносцев, молоканов, духовных христиан, духоборцев, скопцов, субботников и проч. Они позволяли себе литургисовать по домам и почитали себя вправе совершать без священников и прочие таинства».

 

По вполне понятному неведению адмирал ничего не говорит об одновременном, столь же широком и опасном, распространении тайных революционных обществ, участниками которых были и некоторые члены библейских и ланкастерских обществ. Мы видим, что члены одних и тех же масонских лож одновременно стояли во главе государственного управления и армии, были членами Библейских, Ланкастерских, Человеколюбивых и прочих обществ, «радели» и кликушествовали вместе с крюднершами и татариновыми. При этом одни из них «под именем религии и именем Божиим злоумышляли истребить Божественную религию нашу»; другие, прикрываясь словами о конституции, гуманистических идеалах и общечеловеческих ценностях, готовились «произвесть революцию», а кто-то третий «хотел воспользоваться выгодами ея».

 

Библейское общество закрыли. Восстание декабристов потерпело поражение. Но разрушительные процессы со временем только усиливались, и в течение всего XIX века мы видим, как Церковь борется с застарелыми язвами и новыми эпидемическими вспышками сектантства, а правительство – с революционным брожением, которое очень скоро охватило почти все сословия.

 

К началу ХХ столетия в России «пробудились» никогда не умирающие масонские ложи, началось очередное общественно-политическое возбуждение, и, как всегда, оно сопровождалось распространением мистицизма и оккультизма. Вольные любители всевозможных преобразований вынудили императора Николая II подписать Манифест о даровании свобод, в числе прочих и «свободы совести». Позднее была избрана Государственная дума. В результате этих реформ разразилась вторая по счету революция 1905 года. С невероятной быстротой распространились партии, движения, общества, союзы, фонды – словом, знакомая по последней реформе картина. Поэтому слова, написанные Вологодским архиепископом Никоном в первом десятилетии ХХ века, можно без особых изменений отнести к последним: «Церкви грозят и внешние, и внутренние враги. Внешние – это секты и расколы, открыто отпавшие от нее; внутренние – это не порвавшие открыто единения с нею, но уже не единомышленные... И последние, при известных условиях, могут быть опаснее первых... укрепившись в этих разномыслиях, они будут уже и самую Церковь обвинять в неправом понимании своего учения и тем увлекать других, верных чад Церкви. А сии чада Церкви, зная их за православных, без всякого опасения будут прислушиваться к их мудрованиям и отравляться ими».

 

Наибольшая опасность библейских обществ и подобных организаций состоит не в самом факте их существования, но именно в том, что «чада Церкви признают их деятелей за православных и без всякого опасения отравляются ими», покупая в церковных лавках их печатную продукцию, слушая по христианскому церковно-общественному радио их проповеди, несущие католические, реформаторские и экуменические идеалы, и, что всего более прискорбно, доверчиво отдавая своих детей в учебные заведения, где те же деятели являются преподавателями и духовниками. Эти псевдоправославные библейско-богословские институты и общедоступные университеты, «высшие христианско-православные школы», колледжи и лицеи требуют особого разговора, но и здесь невозможно не предостеречь об их вреде. Безусловно, подобные предостережения более основательно прозвучали бы с церковных амвонов, со страниц православно-церковных журналов. По крайней мере, в начале ХХ века дело обстояло именно так, и архиепископ Никон призывал: «Пастырям Церкви необходимо зорко стоять на страже святынь Православия, внимательно следя за всеми, даже, по-видимому, благоприятными течениями, зная, что и сатана иногда преобразуется в ангела света, и яд иногда преподносится под видом лекарства».

 В заключение следует также сказать о том, что с момента издания русской Библии в 1876 году русские богословы и библеисты осознали необходимость нового, улучшенного перевода Священного Писания не на русский, но на славянский язык, и не с еврейского масоретского текста, а с греческого – Септуагинты. К сожалению, за сто лет эта задача по вполне понятным историческим причинам до сих пор не выполнена. Этим обстоятельством и пользуются обновленцы. Но единственно истинным с православной точки зрения может быть именно такой перевод, и он должен быть сделан не Библейским обществом, а самой Церковью.

 

 

[1] См.: Пыпин А. Н. Религиозные движения при Александре I. Пг. 1916.; Чистович И. А. История перевода Библии на русский язык. СПб. 1899.