Неем. 2:2. Но царь сказал мне: отчего лице у тебя печально; ты не болен, этого нет, а верно печаль на сердце. Я сильно испугался

Неем.2:3. и сказал царю: да живет царь во веки! Как не быть печальным лицу моему, когда город, дом гробов отцов моих, в запустении, и ворота его сожжены огнем!

Неем.2:4. И сказал мне царь: чего же ты желаешь? Я помолился Богу небесному

Неем.2:5. и сказал царю: если царю благоугодно, и если в благоволении раб твой пред лицем твоим, то пошли меня в Иудею, в город, где гробы отцов моих, чтоб я обстроил его.

Неем.2:6. И сказал мне царь и царица, которая сидела подле него: сколько времени продлится путь твой, и когда возвратишься? И благоугодно было царю послать меня, после того как я назначил время.

Рассказываемое в ст. 1–6 событие произошло в том же году, но на месяц позднее того, о чем говорится в I гл. По церковному счислению кислев был девятым месяцем, а нисан первым; по гражданскому же – кислев был третий месяц, а нисан – седьмой. Очевидно, Неемия пользуется счислением гражданским. Из библейского рассказа не видно, почему, собственно, Неемия обратился с просьбой к царю только через четыре месяца после получения известия о печальном положении дел в Иерусалиме. Возможно, что обязанность виночерпия он исполнял не постоянно, а по очереди с другими, и потому должен был ждать времени, когда ему можно было увидеть царя. С просьбой к царю Неемия обратился во время пира (" было перед ним вино»; LXX и Сир. читают: «было вино предо мною», ἐνώπιον ἐμοῦ), подавая царю чашу с вином. Разговор был начат самим царем, обратившим внимание на то, что Неемия, вопреки обычаям двора (Есф. 4:2), имел печальный вид, хотя и старался скрыть свою печаль. У LXX вместо еврейского: «и, казалось, не был печален перед ним», καὶ ὀυκ ἤ ἕτεπος ἐνώπιον αὐτοῦ, слав.: «и не бе ин пред ним».

Неем.2:2. Но царь сказал мне: отчего лице у тебя печально; ты не болен, этого нет, а верно печаль на сердце? Я сильно испугался

Несмотря на участливый вопрос царя, Неемия, по его словам,«сильно испугался», – может быть, за исход своей просьбы, которая могла разгневать царя. В параллель ст. 2 можно поставить сообщение историка Геродота о Дарии и Ксерксе, что они предавали смерти придворных, заподозренных в нежелании сопутствовать во время походов и в стремлении уйти от двора.

Неем.2:3. и сказал царю: да живет царь во веки! Как не быть печальным лицу моему, когда город, дом гробов отцов моих, в запустении, и ворота его сожжены огнем!

Слова «да живет царь во веки!» составляли обычное выражение благожелания, которым начинали обыкновенно обращение к царю (ср.Дан. 2:4, 3:9; 3Цар. 1:31). В ответ на вопрос царя Неемия указывает причину своей скорби – запустение Иерусалима. Домом «гробов отцов» называет он именно Иерусалим, желая обозначить этим близость судеб города своему сердцу. Более высокого, религиозного значения города Неемия не указывает, может быть, потому, что царю-язычнику оно не вполне было понятно. Слово beith "дом" употреблено в выражении вместо ir «город» в смысле широком, в каком оно употребляется в названиях городов Бет-Галчал, Бет-Нимра и под.

Неем.2:4. И сказал мне царь: чего же ты желаешь? Я помолился Богу небесному

Неем.2:5. и сказал царю: если царю благоугодно, и если в благоволении раб твой пред лицем твоим, то пошли меня в Иудею, в город, где гробы отцов моих, чтоб я обстроил его.

Неем.2:6. И сказал мне царь и царица, которая сидела подле него: сколько времени продлится путь твой, и когда возвратишься? И благоугодно было царю послать меня, после того как я назначил время.

На вопрос царя о желании Неемии последний, вознесши мысленно молитву к Богу, обращается с просьбой послать его в Иудею обстроить Иерусалим. После того, как он указал время, потребное для путешествия, царь изъявил согласие на исполнение просьбы. Какое именно время было назначено Неемией, в повествовании не сообщается. Но по ходу речи можно заключать, что Неемия назначил время непродолжительное, и если он пробыл в Иерусалиме 12 лет (Неем. 5:14, 13:6), то, вероятно, в силу последующих просьб о продлении срока путешествия.