Подвиг снозика под Ольтеницей

бывшая из Севастополя дивизия была встречена кавказским начальством с недоверием к ее боевому опыту, но первые же действия этой дивизии дали ей почетное место среди доблестных кавказских войск, что князь Воронцов подтвердил особым приказом, данным этой дивизии 19 ноября⁴².

Победа под Ахалцыхом устранила беспокойство князя Воронцова за этот район. Но тем сильнее чувствовал наместник опасное положение князя Гагарина в Гурии, против которой, по полученным сведениям, было собрано до 30 тысяч человек при 30 орудиях, в то время как у нас там находилось 7 ¹/₂ батальона пехоты⁴³, 36 сотен милиции и казаков и 10 орудий⁴⁴. Блестящее дело князя Андронникова развязало руки главнокомандующему, который в дополнение к пяти ротам⁴⁵, посылавшимся в Озургеты из Тифлиса, решил отправить туда же из Ахалцыха 2 батальона, 3 сотни и 4 орудия⁴⁶.

Вскоре князь Андронников был отозван в Тифлис для исполнения своих прямых обязанностей, а начальником Ахалцыхского отряда был назначен генерал барон Врангель, начальник 21-й пехотной дивизии, который озаботился расположением отряда на зимний период.

Зимой нельзя было ожидать в Ахалцыхском уезде продолжения военных действий ввиду полной непроходимости гор между Поцховским и Ардаганским санджаками, сообщение между которыми в начале декабря совершенно прекращалось. Но это же обстоятельство, с другой стороны, затрудняло нам введение русского

401

управления в изъявивших покорность Ардаганском и Чалдырском санджаках.

В Ахалцыхском отряде большая часть местной милиции была распущена по экономическим соображениям. В самом городе на зиму должен был остаться Виленский полк, в Ацхуре и Боржоме — по одному батальону и в Сураме — два батальона Белостокского полка.

Что касается турок, то остатки корпуса Али-паши были отправлены из Ардагана в Карс, где их предполагалось расформировать по разным частям, а в Ардаган же, куда для замены раненого Алипаши прибыл Юсуф-паша, ожидались свежие войска⁴⁷.

Император Николай, связанный политическими условностями относительно ведения наступательной войны на европейском театре, а впоследствии и на Черном море, возлагал большие надежды на решительные операции на Кавказе. По мнению государя, быстрое наступление к Карсу, разбитие турецкой армии в поле и овладение этой крепостью должны были сломить упрямство турок и вознаградить нас за невольное бездействие в Европе. Многочисленная закаленная в боях Кавказская армия давала, казалось, средства к выполнению этой воли государя. Но в действительности, как известно, обстановка сложилась иначе. Вся армия князя Воронцова ушла на внутреннюю борьбу в крае, и до прихода 13-й дивизии наместник отчаивался даже удержать в своих руках Кавказ⁴⁸. Приход подкреплений из Севастополя и два удачных дела у Баяндура и Ахалцыха улучшили наше положение, но не настолько, чтобы князь Воронцов имел возможность приступить к выполнению изложенного государем плана. Действующий отряд, Александропольский, который, собственно, и должен был начать активные операции, был, как мы знаем, очень слаб, и наместник не мог его в скором времени увеличить ввиду опасного положения Ахалцыха и Гурии. Этот отряд пока мог с трудом противостоять натиску превосходящих сил турок, но не атаковать их. В Петербурге же смотрели на дело иначе и торопили к переходу в наступление. «Государь надеется, — писал военный министр князю Воронцову после получения известия о победе при Ацхуре⁴⁹, — что теперь князь Бебутов не замедлит перейти к наступательным операциям. Это самый действительный способ прикрыть нашу границу и нанести решительный удар. Занятие Карсской области предоставит нам при этом особое удобство в снабжении войск провиантом».

Перехода в наступление и особенно победы с жаждой ожидали и храбрые войска Александропольского отряда. На Кавказе хорошо сознавали полную невозможность немедленно начать

402

наступательную кампанию в широких размерах, но полки князя Бебутова с ревностью смотрели на блестящие подвиги своих товарищей под Ахалцыхом и с нетерпением ждали случая уравняться с ними. Такой случай вскоре и представился на полях Баш-Кадыкларских.

После баяндурского боя 36-тысячный турецкий корпус Абдипаши отступил за р. Арпачай, но, узнав, что наш отряд вновь отошел к Александрополю, перешел на прежнюю свою позицию и укрепился на ней, ожидая прибытия подкреплений из Карса.

Отряд князя Бебутова в свою очередь усилился в период с 4 по 12 ноября двумя батальонами и двумя казачьими полками⁵¹ и больше подкреплений в скором времени ожидать не мог ввиду тяжелого положения под Ахалцыхом и в Гурии.

Князь Бебутов, удовлетворяя сердечное желание войск вступить в бой, в особенности после получения известия о победе князя Андронникова, решил выступить в ночь с 13 на 14 ноября со своим отрядом для атаки турок на Баяндурской позиции и для изгнания их из наших пределов.

Хотя 13 ноября и было получено известие, что турки внезапно очистили Баяндурскую позицию и начали быстро отступать к Карсу, но князь Бебутов не отменил своего распоряжения и с рассветом 14 ноября выступил из Александрополя по следам неприятеля. Из-за дурной погоды, испорченных дорог и необходимости переправляться через речки с обрывистыми берегами отряд лишь поздно вечером прибыл в с. Пирвали, в 20 верстах от Александрополя. На следующий день он перешел через Ак-Узюм к с. Баш-Шурачель, где расположился лагерем. К 16 ноября по строевому рапорту всего в отряде числилось 12 655 человек всех родов оружия, включая сюда и нестроевых⁵². В том числе было около 8000 пехоты и около 3000 кавалерии.

Можно было предполагать, что неприятель находится в одном переходе от нас. Преследование его при дурных дорогах по стране бедной, разоренной турками, лишенной фуража, без продовольственных транспортов, и в особенности без санитарного обоза, являлось невозможным.

Кроме того, база в Александрополе не была достаточно обеспечена запасами. Всего к этому времени там находилось 2800 четв. муки, 5500 четв. сухарей и 9000 четв. пшеницы в зерне, для перемола которой имелась лишь одна мельница. Подвоз же припасов из Делижана замедлялся дурным состоянием дорог⁵³.

Эти обстоятельства вынудили князя Бебутова приостановить дальнейшее наступление с тем, чтобы в случае продолжавшейся дурной погоды возвратить войска на зимние квартиры.

17 ноября колонна из 2 ¹/₂ батальона, дивизиона пешей артиллерии, дивизиона драгун и 2 конных орудий отправилась под командой

403

Укрепления Калафата

генерала Кишинского на фуражировку в д. Астахану, где была встречена значительной массой турецкой кавалерии. При содействии прибывших из лагеря подкреплений турки были наголову разбиты и изгнаны с большой потерей; наши же фуражиры благополучно вернулись назад с набранным продовольствием. Появление неприятельской кавалерии давало повод предполагать, что и главные силы турок недалеко ушли. Действительно, на следующий день князь Бебутов получил новые сведения о том, что отступивший от Баяндура турецкий корпус не отходит к Карсу, а сосредоточился в окрестностях Суботана и стал лагерем около ОртаКадыкляра и Баш-Кадыкляра. Это известие обрадовало князя Бебутова; явилась надежда настигнуть неприятеля и заставить его принять бой, «чтобы положительным поражением нанести ему удар за все грабежи и разбойничества, которые турки еще до начала военных действий позволяли себе в наших пределах»⁵⁴.

С вечера 18 ноября лишние обозы были отправлены в Александрополь под прикрытием 1 батальона, 6 орудий и 2 сотен казаков, а 19-го числа отряд князя Бебутова двинулся в 7 часов утра от Баш-Шурагеля по Карсской дороге. Всего в отряде состояло 10 ¹/₂ батальона, 10 эскадронов, 15 сотен, 24 пеших и 8 конных орудий⁵⁵.

В авангарде под начальством генерала Багговута шли нижегородские драгуны и 3 сотни линейных казаков; главные силы двигались под личным начальством князя Бебутова, имея артиллерию в двух группах в середине колонны, и в арьергард для прикрытия оставшегося при войсках обоза было назначено 1 ³/₄ батальона, пешая батарея и 4 сотни казаков. Такой внушительный арьергард оправдывался необходимостью обезопасить обоз

404

от находившихся вблизи больших масс турецкой конницы. С той же целью фланги колонны на походе были прикрыты справа цепью от 4 сотен казаков и слева цепью от 2 сотен.

Войска шли налегке, без артельных котлов. Ввиду отсутствия при отряде подвижного артиллерийского парка они имели при себе только один комплект патронов и зарядов. Продовольствия (сухарей и провианта) и зернового фуража имелось только на пять дней, спирту же — на четыре порции. Лазаретный обоз состоял из 23 повозок для больных и раненых.

Отряд, пройдя 20 верст и переправившись через р. Карс-чай вброд и у с. Пирвали, в полдень поднялся на высоты, которые далее постепенно спускались к ручью Мавряк-чай. С этих высот нашему отряду открылась, благодаря ясной погоде, вся неприятельская позиция⁵⁶.

Она была ограничена с фронта ручьем Мавряк-чай, текущим в очень обрывистых берегах, которые к тому же образовали на левом берегу несколько глубоких оврагов. С правого фланга и с тыла она ограничивалась ручьем Кадыклар. Сама позиция представляла ряд возвышенностей, имевших общее направление от ГамзаКиряка на Баш-Кадыклар. Труднодоступная с фронта, где она прикрывалась не только обрывистыми берегами ручья Мавряк-чай, но и д. Угузла, позиция эта имела в тылу ручей Кадыклар, крутые берега которого стесняли маневрирование большой массы войск. Число турецких войск, расположенных на позиции, составляло до 20 000 регулярной пехоты, 3000 регулярной кавалерии, более 14 000 курдов и милиции и 46 орудий.

Местность, отделявшая отряд князя Бебутова от неприятельской позиции, представляла небольшую, пересеченную оврагами равнину, ограниченную с северо-запада горой Караял, а с юга крутым спуском в долину Мавряк-чая.

Неожиданная обстановка неприятельского корпуса на БашКадыкларской позиции была следствием разногласия среди турецких военачальников.

Абди-паша полагал после боя 2 ноября уклониться от встречи с нами и отойти, ввиду приближения сурового времени года, к Карсу на зимние квартиры. Но некоторые паши с начальником штаба корпуса Рейс-Ахметом-пашой во главе протестовали против этого решения, настоятельно требуя вступить с нами в бой. Отношения между командиром корпуса и его начальником штаба так обострились, что 11 ноября Абди-паша уехал в Карс с намерением донести обо всем в Константинополь.

Вступивший в командование корпусом Рейс-Ахмет-паша, узнав о прибытии к нам подкреплений, размер которых был сильно преувеличен, решился 13 ноября после некоторых колебаний продолжать отступление. Но дошедший до него разговор о том, что в

405

лагере его обвиняют в трусости, заставил Рейс-Ахмета вернуться в Кадыклар, с тем чтобы принять здесь бой⁵⁷.

В ночь на 19 ноября турки не имели еще никаких сведений о нашем намерении их атаковать, и когда в десятом часу утра их разъезды дали знать о приближении отряда князя Бебутова, то первоначально Рейс-Ахмет этому не поверил, и целый час прошел без всяких с его стороны распоряжений. Удостоверившись же в действительности нашего наступления, он приказал ударить тревогу.

Первоначально турецкие войска построились на левом берегу ручья Кадыклар в две боевые линии, по 6 батальонов пехоты в каждой. На правом фланге первой линии стало 16 орудий, на левом — 6 орудий; обе батареи были с наружных флангов прикрыты двумя полками регулярной кавалерии. В резерве расположилось 8 батальонов пехоты и полк регулярной кавалерии с 8 орудиями. Для прикрытия главного лагеря у сел. Орта-Кадыклар было оставлено 6 батальонов пехоты при 8 орудиях и в малом лагере у Баш-Кадыклара — один батальон. Иррегулярная кавалерия, курды и башибузуки расположились в больших массах правее позиции, в лощинах у сел. Гамза-Киряк, и на левом фланге, выше сел. Угузла.

Князь Бебутов, произведя рекогносцировку неприятельского расположения, первоначально решил обойти левый фланг турецкой позиции, стать на Карсской дороге и нанести оттуда главный удар, лишив таким образом турок пути отступления.

Был первый час дня, когда князь Бебутов приказал отряду немедленно спуститься к сел. Угузла и построить боевой порядок.

Первой линией командовал генерал Кишинский. В центре ее стал 1-й батальон пехотного князя Варшавского полка в развернутом строе. Имея за собой две роты саперов в ротных колоннах; на левом фланге 2-й батальон того же полка, а на правом фланге 1-й батальон Егерского князя Воронцова полка, оба в колоннах к атаке, имея за собой по две роты стрелков в колонне справа. В интервалах между батальонами расположилось 16 пеш. орудий, по 8 в каждом интервале.

Вторую линию, под начальством князя Багратион-Мухранского, составили 4 батальона⁵⁸ в колоннах к атаке.

Для охраны нашего правого фланга от многочисленной турецкой кавалерии было направлено к верховью оврага 6 эскадронов нижегородских драгун и 3 сотни с 4 конными орудиями под начальством князя Чавчавадзе. Для охраны левого фланга было выдвинуто по направлению к сел. Гамза-Киряк 4 эскадрона драгун, 7 сотен казаков и 4 кон. орудия под начальством генерала Багговута.

1 ѕ батальона⁵⁹, 8 пеших орудий и 5 сотен казаков составили резерв, прикрывая вместе с тем оставшийся при отряде обоз. Резерв и обоз расположились в лощине, закрытой от неприятельского огня.

406

Эпизоды Четатинского боя

Как только наш отряд стал спускаться с высот, чтобы перестроиться в боевой порядок, Рейс-Ахмет со своей стороны перешел к активным действиям. Две первые линии были выдвинуты в одну и должны были занять берег Мавряк-чая от с. Гамза-Киряк до Угузлы, а резерв из 8 батальонов при 8 орудиях и полка регулярной кавалерии был направлен для охвата нашего правого фланга между сел. Угузлы и горой Караял.

По окончании этих передвижений, совершенных турками в стройном порядке с распущенными знаменами, музыкой и барабанным боем, корпус Рейс-Ахмета принял следующее расположение.

На правом фланге, по дороге из с. Байрах-тар в сел. Гамза-Киряк, близ ручья Мавряк-чай, стал полк регулярной кавалерии; левее его, на высотах, батарея, прикрытая расположенными за нею 6 батальонами бывшей первой линии. Батальоны же второй линии спустились с высот к ручью Мавряк-чай и заняли тремя батальонами сел. Угузлы и тремя батальонами обрывистый левый берег вправо от этого селения. Левый фланг этого боевого порядка также прикрывался регулярным кавалерийским полком, спрятавшимся в долине ручья.

Резерв же турецкого корпуса, как сказано выше, направился против нашего правого фланга и, перейдя овраг Мавряк-чай,

407

развернулся между этим оврагом и горой Караял. Пехота выстроилась в две линии, по 4 батальона в каждой, имея на высоте перед первой линией 6 орудий и на левом фланге полк регулярной кавалерии с 2 орудиями. Иррегулярная конница по-прежнему была сгруппирована на обоих флангах турецкого расположения.

Это новое распределение неприятельских войск делало для князя Бебутова трудно исполнимым первоначальное его предположение о нанесении удара на левый фланг турок. Ему потребовалось бы совершить обходное движение на протяжении шести верст под фланговым огнем втрое сильнейшего неприятеля. Поэтому князь Бебутов решил изменить свое первоначальное предположение и нанести удар на ближайший, т. е. правый, фланг турецкого расположения.

Нашей первой линии было приказано пододвинуться к д. Угузлы, еще не занятой противником, и открыть огонь из находившихся при ней 16 орудий по неприятельской батарее; вторая же линия должна была выдвинуться влево для нанесения главного удара.

На огонь наших 16 орудий турки ответили огнем 30 орудий. Стрельба с обеих сторон была очень меткая, и густые строи наших батальонов сильно страдали от огня. Чтобы ослабить действие наиболее важной правой батареи турок, решено было сосредоточить против нее огонь большинства наших орудий. С этой целью дивизион артиллерии с правого интервала был перекинут в левый, и наши 12 орудий произвели замешательство в турецкой батарее.

В это время три турецких батальона, расположенных между д. Угузлы и мельницей, начали наступление против левого фланга нашей первой линии. Картечный огонь, направленный против них, не мог остановить атаковавших, и только дружный удар в штыки 1-го батальона Егерского князя Воронцова полка и двух рот Кавказского стрелкового батальона опрокинул в овраг неприятельские колонны. Турки усилились одним или двумя батальонами, взятыми от д. Угузлы, и повторили атаку, но и генерал Кишинский ввел в дело 1-й батальон князя Варшавского полка и две роты саперов, а из резерва подошли две роты Эриванского карабинерного полка и четыре орудия. Войска эти опрокинули своим огнем турок обратно в овраг с большим для них уроном.

Вторая линия во время этих действий в центре нашего боевого порядка переместилась, как было сказано, влево и вышла против правого фланга турецкой позиции. Эту колонну составляли два батальона Эриванского карабинерного и два батальона Гренадерского великого князя Константина Николаевича полков под начальством князя Багратион-Мухранского. В стройном порядке шли батальоны вперед, сильно страдая от губительного огня турок. В балке, которая находилась близ оврага, прикрывавшего неприятельский правый фланг, князь Багратион дал войскам передохнуть и

408

перестроил их для штурма, поставив эриванские батальоны в голове, а гренадерские за ними. Только полверсты отделяло наши войска от неприятельской батареи, но на этом пространстве им предстояло спуститься в овраг и подняться на высоту под картечным огнем турецких орудий и батальным огнем пехоты.

Князь Багратион произвел рекогносцировку и, подъехав к своему отряду, сказал несколько горячих слов о предстоявшем войскам подвиге. Громкое «ура!», бывшее ответом на эти слова, обмануло турок, и те дали залп, думая, что наши войска пошли уже на штурм. Между тем батальоны, пользуясь наступившим между залпами затишьем, быстро двинулись вперед, прикрытые густой цепью штуцерных.

Стройное движение наших войск, наступавших, держа ружья на руку, с развернутыми знаменами и барабанным боем, в грозной тишине, несмотря на губительный огонь, произвело заметное впечатление на турок. Карабинеры, выдержав по пути три залпа из орудий и штуцеров, отбросили штыками вышедшую им навстречу пехоту и с криком «ура!» ударили на правый фланг неприятельской батареи, которая успела дать последний залп почти в упор. Здесь закипел жаркий рукопашный бой с неприятельской пехотой, старавшейся отстоять свою батарею. Наши офицеры, подавая своим солдатам пример неустрашимости, падали в голове колонны один за другим. Их заменяли другие, и бой продолжался с новой силой, пока знамя 2-го батальона карабинеров не было водружено поручиком Менделеевым и штабс-капитаном Кавтарадзе 2-м на неприятельской батарее.

Колонна гренадер, наступавшая в это время правее карабинеров на ту же неприятельскую батарею, лишилась в самом начале приступа своего командира князя Орбелиани 3-го, раненного двумя пулями в ту минуту, когда он верхом находился уже в нескольких шагах от батареи. Тут же выбыло из строя большинство офицеров. Гренадеры, ослабленные значительным уроном, были встречены на подъеме к батарее превосходящим силами неприятеля. Овладение батареей казалось сомнительным. Это была критическая минута боя, тем более что в то же время наш крайний правый фланг едва держался против превосходящих сил, его обходивших. Князь Бебутов, сознавая всю важность минуты, лично повел в бой свой последний резерв — две роты Эриванского полка и взвод легкой батареи. Картечный огонь приостановил турок, а Бебутов устранил минутное замешательство в колонне гренадер и снова направил ее на неприятельскую батарею. Дружно опрокинули гренадеры турецкие батальоны и на батарее примкнули к эриванцам, которые к этому времени также справились с напиравшим на них противником. Взятая 16-орудийная турецкая батарея вознаградила наши войска за их мужественный подвиг.

409

В этой атаке приняла участие и наша кавалерия левого фланга под начальством генерала Багговута. Она имела назначением прикрывать левый фланг боевого расположения князя Бебутова от турецкой регулярной и курдской кавалерии и содействовать главной атаке. С этой целью четыре орудия донской казачьей № 7 батареи заняли возвышенность над с. Гамза-Киряк, откуда могли анфилировать турецкую батарею, а также обстреливать регулярный кавалерийский полк, расположенный на крайнем правом фланге турок. Два дивизиона драгун прикрывали орудия, четыре сотни сводного линейного полка были направлены влево для обеспечения отряда с этой стороны, а три сотни линейных казаков оставались в резерве.

Волнистая местность, отделявшая нашу конницу от неприятеля, не давала возможности определить расположение его батарей и пехоты, почему генерал Багговут медлил с открытием огня, но когда турки начали обстреливать правый фланг нашего боевого порядка, генерал Багговут убедился в удачном расположении своих орудий и приказал им открыть огонь. Несколько удачных выстрелов привлекли внимание турок на их правый фланг. Курды, начавшие перестрелку с казаками, усилили свой натиск, а стоявший сзади них регулярный кавалерийский полк переправился через реку и пошел в атаку.

Генерал Багговут усилил огонь своей батареи, направив два орудия против турецкой кавалерии, и приказал сводному линейному полку ударить в шашки. Несколько гранат, попавших в турецкий полк, обратили его назад, и казаки, высланные из резерва, успели занять селение Гамза-Киряк, но положение сводного линейного полка было трудное, и он просил помощи против напиравших на него курдов. Генерал Багговут, сняв два орудия с позиции, быстро двинул их вперед, осыпал курдов картечью и на несколько минут остановил их; но курды вскоре произвели новый натиск, для отражения которого пришлось выдвинуть остальные два орудия с 4-м дивизионом драгун. 3-й их дивизион был оставлен на прежней важной для нас позиции, так как здесь проходила дорога через овраг, отделявший генерала Багговута от турок. Меткая и быстрая стрельба наших орудий расстроила толпы курдов, а дружный удар казаков в шашки опрокинул их с большим уроном, после чего действия курдов на нашем левом фланге ограничивались лишь безвредной джигитовкой. Между тем неприятельский кавалерийский полк, пользуясь временем, когда наша артиллерия была направлена против курдов, снова двинулся в атаку; он приближался уже к оврагу, когда орудия наши вернулись, по приказанию генерала Багговута, на прежнюю свою позицию и своим огнем вновь заставили турок отступить.

Генерал Багговут, управившись таким образом с неприятелем, в пять раз нас превосходившим, стал выжидать действий нашей

410

Сражение при Ольтенице

пехоты, и в тот решительный момент, когда батальоны гренадер пошли на приступ неприятельских батарей, т. е. около двух часов дня, он двинул драгун с артиллерией во фланг туркам; казакам же приказал обскакать с. Гамза-Киряк, сбить кавалерийский полк и с тыла ударить по турецкой пехоте.

Крутой каменистый овраг не остановил быстроты наступления, и кавалерия в карьер вынеслась на противоположный его берег. Сотник Кульгачев со взводом донской батареи опередил свою конницу и, прикрытый лишь личным конвоем князя Бебутова, подскакал к фланговому неприятельскому батальону не далее 50 саженей и осыпал его картечью. Третий дивизион драгун, под командой майора Петрова, ударил в шашки. Однако турецкий батальон, несмотря на быстроту и стремительность нашей атаки, успел перестроиться в каре с орудиями по углам и встретил драгун огнем. Передние ряды турок были сбиты, но задние с ожесточением отбивались штыками и стреляли в упор, уложив 80 наших храбрецов. Майор Петров, переменив свою поднятую на штыки лошадь, продолжал напирать на каре и, пробив его угол, захватил орудие. Подоспевший 4-й дивизион драгун поддержал своих товарищей, захватил, несмотря на продолжавшееся упорное сопротивление турок, второе орудие и довершил поражение флангового турецкого батальона.

Тем временем казаки опрокинули регулярный кавалерийский полк, отбили его знамя и заскакали в тыл правому флангу турок. Эти одновременные удары поколебали неприятеля; он дрогнул и обратился в бегство, причем казаки взяли 4 орудия. К чести турецкой артиллерии надо сказать, что она отличалась истинной неустрашимостью и самоотверженностью. Оставаясь после бегства пехоты без прикрытия, артиллеристы продолжали стрельбу и гибли на своих орудиях. Лафеты и тела почти всех отбитых орудий были облиты кровью их храброй прислуги.

411

Когда эти описанные действия происходили на нашем левом фланге, неприятель продолжал в центре оказывать сильное сопротивление отряду генерала Кишинского. Здесь турки засели в сел. Угузлы, для овладения которым Кишинский двинул свои войска тремя колоннами. Средняя — из 2 ³/₄ батальона и 12 орудий⁶⁰ — направилась на селение с фронта, левая — из 3 рот и 4 орудий⁶¹ — в обход слева и правая — из 1 ¹/₂ батальона и 4 орудий⁶² — в обход справа.

Средняя и левая колонны быстро двигались вперед под прикрытием своих батарей и, несмотря на сильный огонь противника, ворвались на штыках в селение, откуда вытеснили неприятеля. Правая же колонна была встречена двумя турецкими батальонами и кавалерийским полком и оказалась в затруднительном положении; однако стойкость пехоты и саперов и искусное действие артиллерии этой колонны остановили напор многочисленного неприятеля, а дружный удар в штыки и здесь обратил его назад.

Вслед за этим весь отряд генерала Кишинского перешел в преследование бегущего неприятеля, переправился через овраг и построился на высотах противоположного берега речки Мавряк-чай; здесь отряд генерала Кишинского примкнул к правому флангу гренадерской бригады, которая стояла уже на месте взятых неприятельских батарей.

Во время боя на нашем фронте и левом фланге кавалерия нашего правого фланга под начальством командира нижегородских драгун князя Чавчавадзе выдерживала натиск несоразмерно превосходящих турецких сил, направленных в обход нашего правого фланга.

Верховья речки Мавряк-чай образуют к западу от с. Угузлы овраг, отделявший наш правый фланг от противника и без особого затруднения доступный для перехода кавалерии. Можно было, несмотря на волнистую местность, рассмотреть, что густые колонны регулярной турецкой кавалерии (два уланских полка) и 8 батальонов пехоты тянулись по дороге, которая шла вдоль упомянутого оврага и потом переходила на нашу сторону в расстоянии около версты выше с. Угузлы. Не было сомнения, что эта колонна направлялась в обход правого фланга князя Чавчавадзе. Толпы курдов, шедшие слева и впереди регулярных войск, приближались уже к тому месту, где дорога пересекала овраг.

Князь Чавчавадзе, сознавая всю опасность замыслов неприятеля, если бы ему удалось утвердиться на нашей стороне оврага, построил свой отряд в боевой порядок. 1-й и 5-й дивизионы нижегородских драгун стали в развернутом фронте, имея между собой четыре орудия донской № 7 батареи; в резерве стал 2-й дивизион драгун в колонне к атаке, а 2-й дивизион сборного линейного казачьего полка и сборная сотня милиции были направлены вправо от драгун для удержания курдов.

412

Между казаками и курдами завязалась сильная перестрелка, а турецкий кавалерийский полк, расположенный в эскадронных колоннах в одну линию левее пехоты, рассыпал фланкеров и двинулся вперед на наших драгун.

В то же время 4 батальона неприятельской пехоты с 6 орудиями заняли позицию правее кавалерии и открыли по нашим войскам сильный огонь, а сзади первой линии показалось еще 4 батальона; курды же приняли влево и заняли скат горы Караял.

Князь Чавчавадзе, оставив казаков против курдов, выдвинул вперед 1-й дивизион драгун и взвод артиллерии, приказав 2-му дивизиону следовать за первым, а пикинерному с двумя орудиями наблюдать за пехотой.

После залпа двух конных орудий, подскакавших на ближний картечный выстрел к неприятельской кавалерии, первый дивизион драгун понесся на нее в атаку. Дружный удар в шашки остановил неприятеля, а когда на него ударил подоспевший 2-й дивизион, то турецкая кавалерия была в совершенном беспорядке опрокинута на свою пехоту. Неприятельские батальоны собирались ударить драгун во фланг, но на них был направлен пикинерный дивизион. Он опрокинул батальоны и заставил их отступить. Первая попытка неприятеля перейти через овраг была, таким образом, отбита, и князь Чавчавадзе отвел драгун на прежнюю позицию.

Едва наши драгуны успели остановиться, как турки снова перешли в наступление. Батальоны их выстроились в одну линию с орудиями в интервалах, а кавалерия выдвинулась вперед. Князь Чавчавадзе тотчас же повторил свою атаку, но, чтобы не допустить неприятеля охватить наши фланги, он построил все три дивизиона развернутым фронтом в одну линию с орудиями в интервалах. И в этот раз турецкая кавалерия не выдержала натиска драгун; несколько храбрейших турок дождались удара в шашки, прочие же в беспорядке бежали за свою пехоту. Пользуясь этим, драгуны атаковали пехоту и, несмотря на сильный ее огонь, расстроили несколько батальонов и захватили два орудия.

Чрезмерное превосходство противника не позволяло нижегородцам извлечь всех выгод из их блестящей атаки. Турки, несмотря на громадные потери, имели еще достаточно войск, чтобы с решимостью противодействовать нашим драгунам. Неприятельская кавалерия еще два раза пыталась перейти в наступление, но князь Чавчавадзе вновь водил драгун в атаку, пользуясь той минутой, когда турецкая кавалерия закрывала при движении вперед свою артиллерию, и успевал опрокидывать наступавшие на него массы. Последнее же усилие турок кончилось в третьем часу дня их бегством.

Описанный бой покрыл неувядаемой славой доблестных нижегородских драгун. В продолжение двух с половиной часов они

413

беспрерывно повторяли атаки превосходящего противника и каждый раз с полным успехом. Донская № 7 батарея также ни одной минуты не оставалась праздной. Выскакивая при наступлении наших войск вперед, она подготовляла расстройство неприятеля и быстро поспевала на угрожаемые пункты.

Было около половины третьего дня, когда наши войска двинулись вслед за разбитым на всех пунктах неприятелем, довершая его поражение. Кавалерия левого фланга была Канонир Чиликин                  выслана вперед для преследо-

под Ольтеницей              вания турок, бежавших по су-

(см. приложение № 59)         ботанской дороге; за нею сле-

довали батальоны генерала Кишинского на Баш-Кадыклар, а гренадерская бригада — на ОртаКадыклар. Кавалерия правого фланга, до крайности истощившая лошадей в беспрерывных атаках, была оставлена для прикрытия обоза и раненых.

Несколько пушечных выстрелов было достаточно, чтобы заставить неприятеля бросить свои два лагеря. С этой минуты отступление турецких войск обратилось в бегство по дороге на Карс; курды же и милиция вскоре совершенно разбежались в разные стороны, грабя по дороге своих.

Наши войска, прекратив преследование, поздним вечером были возвращены обратно и расположились лагерем близ источников речки Мавряк-чай. Не имея с собой в наступившую морозную ночь палаток, они нашли удобный приют под турецкими шатрами двух отбитых лагерей. Баш-Кадыкларское сражение продолжалось около трех часов, но ввиду многочисленности неприятеля, выгод его позиции и тех чрезвычайных усилий, которые потребовались от нашего малого отряда для одержания победы, потери князя Бебутова не могли не быть большими. Мы потеряли убитыми 9 офицеров и 308 нижних чинов и выбывшими из строя ранеными и контужеными 1 генерала, 48 офицеров и 928 нижних чинов. Неприятель оставил убитыми на поле сражения свыше 1500 человек, в том числе Ибрагима-пашу, 2 полковых и 5 батальонных командиров. Общая же потеря турок составляла до 8000 человек.

414

В руки победителей досталось 24 орудия, 13 зарядных ящиков, знамя, 13 значков, много артиллерийских лошадей, ружей и французских штуцеров с прицелом на 1000 метров, а также два богатых лагеря. Добыча была так велика, что в течение трех дней успели перевезти на наш бивак только часть ее, а остальное пришлось уничтожить⁶³.

Турки в паническом страхе безостановочно бежали до самого Карса. Милиция, опередившая регулярные войска, прибыла в Карс первая и произвела на базаре общий грабеж без разбора национальностей. Курды не дошли до крепости, грабили своих же дорогой и рассеялись во все стороны по домам.

Так печально для турок кончилась встреча нашего десятитысячного отряда с 36 000-м корпусом Рейс-Ахмеда-паши, который в надежде на хорошее обучение своих войск и их многочисленность гордо говорил своим солдатам в начале боя: «Смотрите, какая горсть имеет дерзость идти на вас! Мы не будем бить этих неверных, а окружим их, разберем по рукам и отведем в Карс!».

Следует, однако, заметить, что нашими начальниками были отмечены положительные по сравнению с прежним временем качества турецких войск, которые в бою выказали большое мужество и хорошее обучение⁶⁴.

Лучшее впечатление производила турецкая артиллерия. Материальная часть ее была в большинстве английского изготовления, офицеры и прислуга исполняли свой долг выше всяких похвал, и большая часть их умирала на орудиях в то время, как пехота бросала свою артиллерию. Пехота была хорошо обучена строю и движениям, так что не верилось, что это молодое, недавно призванное под знамена войско; но в открытом бою она не всегда была достаточно стойкой. Кавалерия, несмотря на хороший конский состав и хорошую езду, также не отличалась стойкостью, и наши драгуны ее легко опрокидывали.

Неудача, однако, быстро привела турецкий корпус в расстройство. Прибывшие в Карс остатки этого корпуса тщетно приводились в порядок иностранными офицерами (Кмети, Гюйон и другие), но трудно было что-либо сделать с этой деморализованной поражением толпой. Недостаток в продовольствии, благодаря злоупотреблениям интендантства, невыдача содержания и плохо организованная санитарная служба — все это были причины, которые также содействовали полному расстройству армии.

Для подкрепления Карсского корпуса туда притянули 2000 кавалерии из Эрзерума и 10 000 человек из Ардагана, выдвинув к этому последнему пункту из Эрзерума отряд Сари-паши в 6000 человек при 16 орудиях.

К зиме в Карсе находилось всего 25 тысяч при 30 орудиях⁶⁵, в Ардагане 5—6 тысяч и в Баязете столько же при 7—8 тысячах

415

курдов. Этот последний отряд первоначально предполагал начать наступление на Эривань, но, узнав о поражении главного корпуса, отказался от активных действий. Войска в Гурии оставались в прежнем составе, а резерв в Эрзеруме уменьшился до 7 батальонов и 12 осадных орудий.

Наш отряд 23 ноября вернулся в Александрополь и расположился там на зимние квартиры. Ближайшим следствием победы князя Бебутова было увеличение нашего влияния на пограничное население. Жители Баш-Шурагельского санджака добровольно вернули наших пленных и отбитый в разное время скот, прося принять их в русское подданство⁶⁶.