Высота, громкость и темп речи

 

Напряжение или стрессовое состояние субъекта может проявляться в изменении высоты голоса. Следователь должен знать все нормальные характеристики голоса субъекта до момента задания первого провокационного вопроса. Если при ответе на вопрос высота голоса субъекта меняется, можно сделать вывод о сильно выраженной реакции его на данный вопрос.

У большинства людей высота голоса возрастает в состоянии напряжения. Как правило, напряжение ведет к изменению высоты голоса или его ломке.

Громкость голоса субъекта в состоянии стресса может иметь одну или две характеристики. Обычно в стрессовом состоянии его громкость увеличивается. Но некоторые люди при наличии стресса резко уменьшают громкость своего голоса, как будто человек стремится психологически исчезнуть или уменьшиться в размере перед лицом пугающих вопросов.

Изменение темпа речи напрямую зависит от темпа мыслительных процессов человека. Люди из разных регионов и разных культурных групп имеют небольшие различия в темпе речи. Так, средний темп речи в России – 110-130 слов в минуту.

Следователь должен ориентироваться на обычный темп речи субъекта. Когда человек находится в спокойном состоянии, слушатель должен определить в процессе беседы модель речи допрашиваемого. Эта модель может быть охарактеризована как ритм. В процессе допроса мы ищем изменение этого ритма. Если темп речи субъекта замедляется, можно заключить, что он тщательно обдумывает свои мысли.

Каждый из нас когда-либо совершал плохой поступок. Как только это происходило, мы, как правило, сразу начинали готовиться к моменту расспросов о случившемся. Чтобы защитить себя от этого, мы продумывали алиби. Но проблема, как оказывалось, заключается не в алиби, а в тех вопросах, которые не были предусмотрены.

Когда субъекту задают вопрос, к которому он подготовлен, темп его речи ускоряется, поскольку обдумывание ответа занимает мало времени. Таким образом, для субъекта ни вопрос, ни ответ не являются неожиданными. В то же время субъект весьма активен в доказательстве своей невиновности и стремится к разговору об этом. Это фактор, который также ускоряет темп речи.

 

Ошибки речи

 

Ошибки речи чаще встречаются у субъектов в состоянии стресса.

Граждане, дающие ложные показания, допускают в речи больше ошибок, чем люди в спокойном состоянии.

Прежде чем обсуждать описание этих проявлений, мы должны объяснить, почему они возникают. В состоянии стресса и при большом объеме коммуникативной информации, которая должна быть тщательно продумана, процесс ее редактирования становится очень сложным и обременительным. В результате этого возникают ошибки речи. Субъекту становится трудно ясно представлять себе, что он хочет, а что не хочет сказать.

Ошибки речи становятся более частыми, когда субъект сталкивается с вопросом, на который он не имеет продуманного ответа.

Иногда встречающаяся неспособность субъекта ясно сформулировать мысль выражается в большом количестве ошибок в его речи. Лингвисты в своих исследованиях отмечают, что появление этого феномена в речи субъекта, обычно не употребляющего непривычных для него слов, свидетельствует о 90-процентной вероятности лживости его показаний. Ложь может проявляться как в умолчании правдивой информации, так и в ее приукрашивании.

Ошибки речи могут быть разделены на две группы. Первая группа – неречевые звуки (междометия-паразиты – “у”, “гм” и др.). Они не только указывают на стрессовое состояние человека, но и являются тормозными механизмами. Пожалуй, каждый слышал в своей жизни начинающего оратора, употребляющего в выступлении перед аудиторией массу таких звуков. Оратор, тщетно пытающийся в волнении сформулировать свою мысль, издает огромное количество этих звуков.

Другие междометия-паразиты представляют из себя хрюканье, оханье, рычание, стоны, свисты и другие подобные звуки.

Два звука (смех и вздохи) нуждаются в дополнительном объяснении. Вздохи могут иметь два значения. Продолжительные вздохи означают, что субъект чувствует жалость к себе или, что более вероятно, переживает депрессию. Глубокий вздох обычно означает, что человек находится в состоянии готовности говорить; это один из знаков того, что субъект открыт и, возможно, согласен на признание.

Вторая группа ошибок – грамматические (ошибки в склонениях, спряжениях и т.д.). Они означают, что говорящий в высшей степени сосредоточен на контроле собственных высказываний и поэтому ненамеренно изменяет грамматические формы. Это также может быть результатом торопливой речи из-за желания скорее создать себе алиби.

Сотрудник может заметить, что субъект сомневается в выборе слов в речи. Он может исправляться, стараясь выбрать более подходящее, в меньшей степени разоблачающее слово, но это может происходить также по причине затруднительности произношения.

Субъект в состоянии стресса, пытающийся контролировать свою речь, может делать много повторений слов или фраз. Это выглядит таким образом, как будто говорящий пытается повторно убедить себя и слушателя в правильном выборе повторяемых слов для выражения его мысли.

СЛОВЕСНОЕ СОДЕРЖАНИЕ

 

Содержание нашей речи является связующей нитью между нашими мыслями и реципиентом информации. В большинстве нестрессовых ситуаций мы достаточно успешно скрываем свои мысли и чувства. Когда же мы находимся в напряжении из-за конфликта или беспокойства, обычно спокойный внутренний диалог становится громким и бесконтрольным. Когда это случается, собеседник начинает слышать реальную информацию о наших мыслях и чувствах. Если он способен расшифровать подобную информацию, то может стать внутренним партнером наших мыслей.

Успех сотрудника зависит от его способности точно расшифровывать речевые характеристики, свидетельствующие о стрессовом состоянии допрашиваемого.

 

Гнев

 

Как было отмечено выше, гнев – это состояние доминирования, в котором субъект пытается скрывать и контролировать ситуацию какой-либо формой агрессии. Это можно сравнить с состоянием загнанного и окруженного зверя, не имеющего другого способа выжить, кроме атаки. Гнев может иметь две формы: фокусированную (направленную) и скрытую.

Каждая из этих форм имеет свои индивидуальные характеристики.

Фокусированный гнев

Его выявить несложно. Это открытая лобовая атака на собеседника, часто вызывающая ответную гневную реакцию. Ответ гневом на гнев может свидетельствовать о вашей самозащите или о попытке избежать этой ситуации. Следует рассмотреть вербальные симптомы фокусированного гнева.

Очевидный, легко идентифицируемый гнев наблюдается в случаях, когда субъект словесно атакует следователя. Субъект прибегает к этому виду поведения с целью запугать или разозлить следователя. Это может включать угрозы. Субъект может угрожать тем, что следователь потеряет работу, получит выговор или его работа будет подвергнута тщательной проверке.

Вариантами атаки на следователя могут быть претензии к отделу, в котором он работает, обвинения в нарушении порядка по причинам экономического и социального положения, возрастным, а также политической ориентации. Следователь может услышать о неправильном поведении его и других сотрудников, их непрофессионализме или некомпетентности. Таким путем субъект надеется упрочить свои позиции.

Другой мишенью гнева субъекта может быть потерпевший, будь то человек, агентство или предприятие. Достаточно часто мы слышим, что жертва, например, была изнасилована потому, что она провоцировала преступление своей манерой одеваться и своим неправильным поведением.

Подозреваемый может обвинять своего руководителя в том, что на вверенном ему предприятии очень легко было совершить мошенничество. Он может утверждать, что руководители не выполняли данных ему обещаний, пытаясь перенести вину за преступление на потерпевшего.

Следователя не должно удивлять, что свидетели также не остаются в стороне от атак обвиняемых. Они наравне со следователем обвиняются в предубеждении, некомпетентности, глупости. Их упрекают в плохом зрении, слухе или даже в несанкционированном вмешательстве в чужие дела. Субъект может утверждать, что свидетель лжет и будет нести ответственность за это в суде.

 

Скрытый гнев

Скрытый гнев является более утонченной формой агрессии на субъект. Эта тайная атака проводится на интеллектуальном уровне.

Хотя скрытый гнев не требует таких же затрат энергии, как фокусированный, это, тем не менее, атака, и с ней необходимо обращаться как с гневной реакцией.

Одним из самых обычных проявлений скрытого гнева является атака субъекта на факты дела. Субъект пытается найти некоторые убедительные аргументы против фактов дела и переориентировать их в свою пользу.

Примечательно, что субъект может даже не отрицать факта преступления, но отвечать на обвинения: “докажите это”. Если субъекту удастся каким-либо образом расстроить улики, они не станут доказательствами его вины.

Иногда субъекты используют эту возможность даже при наличии достоверных, научных доказательств их вины. Другие атаки могут быть примитивны, например: “когда я ушел, она была жива”.

Субъект может посчитать целесообразным пожаловаться следователю. Обвиняемые могут ссылаться на свои переживания во время следствия, признаваться в желании “искренне” помочь сотруднику ра-зобраться в деле. Они старались помочь, хотя их рабочее расписание и личная жизнь были полностью расстроены изнурительной процедурой следствия. Конечно, сотрудник может предположить, что подследственные тянут время, фокусируя внимание на своей персоне, демонстрируя свою непричастность к преступлению.

Эту тактику может использовать и интеллигентный, хорошо образованный или профессионально подготовленный субъект. Он без затруднений умеет поставить сотрудника на свое место. Подобного рода субъекты могут тактично напомнить сотруднику о значимости своего титула, положения, степени интеллектуального развития.

Сотруднику могут указать, например, что лицо, проходящее по делу об экономическом преступлении, имеет определенную квалификацию в этой области, в то время как он (сотрудник) не имеет ее. Профессионалы в электронике могут попытаться ошеломить сотрудника использованием массы профессиональных терминов в унижающей достоинство манере. Врачи, адвокаты и фармацевты могут напомнить сотруднику о престиже своей специальности и широте социальных связей. Подобным образом могут вести себя люди вне зависимости от занимаемого ими положения.

В детстве мы достаточно быстро могли определить момент, когда родители сердились на нас. Например, по тону голоса, по форме обращения (по имени, отчеству или фамилии). В случаях, когда вместо имени звучат имя и отчество или фамилия, у детей, как правило, не остается сомнений в том, что им грозят неприятности.

Послушайте диалог двух друзей, вовлеченных в эмоциональную дискуссию или в жаркий спор. Обратите внимание, когда они начинают обращаться друг к другу, делая ударение на имени или официальном звании. Это означает, что оба участника спора достигли определенной максимальной грани. С этого момента заканчивается дружеское общение. Этот феномен называется “изменением формы обращения” и является признаком скрытого гнева, углубляющего пропасть между общающимися.

Сотрудник распознает изменение формы обращения, когда субъект неожиданно начинает называть его по званию или по имени-отчеству, тогда как до этого обращение было менее формальным или субъект совсем не использовал обращений. Изменение формы обращения обычно идет от менее к более формальной.

Лживый субъект может также использовать другую форму скрытого гнева, когда он пытается сделать “из мухи слона”. Допрашиваемые могут рассказывать, как плохо с ними обходились во время предыдущего допроса. Они могут пожаловаться на то, что провели несколько часов в коридоре, прежде чем их вызвали и сообщили суть дела. Следователь может быть обвинен в том, что задает слишком много личных вопросов, не имеющих отношения к делу. Целью этого типа скрытого гнева является усложнение процесса сбора информации путем ухода от основного вопроса. Субъект превращает простую задачу в пустую головоломку.

Тот же результат ожидает человека, расспрашивающего о тривиальных деталях, спорящего о незначительных вопросах дела. Может оказаться, что суть обсуждения заключается вовсе не в том, что произошла кража с взломом, а в том, что пострадавший никогда не имел ценностей, подобных украденным.

Следователь должен понять, что субъект преднамеренно стремится к созданию неудобной ситуации, вступая в спор по поводу вопросов, не имеющих отношения к делу.

Нельзя забывать, что и невиновный субъект может реагировать во время допроса в форме гнева. Однако его реакции будут отличаться от гнева лжеца. Если субъект демонстрирует враждебность уже в начале беседы, до предъявления обвинения в какой-либо форме, если его гнев направлен на то, чтобы вывести сотрудника из равновесия, заставить его задавать вопросы в более осторожной форме, если после решения одного из волнующих его вопросов он сотрудничает со следователем, а при возникновении следующего опять проявляет гнев, – наиболее вероятно, что субъект лжет.

Правдивый человек обычно готов к сотрудничеству и открыт для общения с сотрудником. Если же правдивый субъект чувствует, что ему не верят, уровень его агрессии немедленно повышается.

 

Депрессия

 

Принято считать, что гнев и депрессия – противоположные реакции на стрессовые ситуации, хотя в действительности у этих состояний много общего, каковым является присутствие агрессии. В состоянии гнева агрессия направлена наружу. При депрессии она направлена внутрь человека. Таким образом, в состоянии депрессии человек атакует самого себя. Эта форма реакции изолирует человека от окружения. Гнев же, напротив, вынуждает других людей изолироваться от разозленного человека. Описываемое состояние не связано с клинической формой депрессии. Мы говорим о депрессии как об ответе на стресс или о временном настроении.

Обычная депрессия может включать негативные комментарии, обращенные к самому субъекту. Он может рассказать, что очень расстроен по поводу сложившейся ситуации, что уже провел долгие часы в изоляции, которую, по существу, сам для себя создал. Следователь услышит, что вся жизнь субъекта разрушена, и он чувствует себя не в силах вернуться в общество или уверен, что люди обсуждают его.

Депрессированные субъекты рассказывают о множестве физических страданий, которые они испытывают: головную боль, боль в груди и т.д. Они могут находиться в состоянии напряжения, жаловаться на боли в шее, звон в ушах и даже на повышение артериального давления. Они констатируют отсутствие аппетита, обострение язвенной болезни, расстройства сна, детализируют муки бессонницы.

Многим следователям приходится выслушивать, что репутация допрашиваемого полностью разрушена и что он теряет шансы удачной карьеры; в семье из-за него происходят постоянные ссоры, и его авторитет безнадежно понизился.

Одним из путей правильной диагностики этих высказываний как симптомов депрессивного состояния является выяснение причин этих высказываний. Субъект часто связывает эти высказывания с преступлением или происшествием, но только с целью вызвать симпатию, сочувствие, снисхождение слушателя. Этот тип поведения уже носит характер торга и отличен от депрессии.

Субъект в состоянии депрессии может завести речь о суициде. Эти высказывания могут варьироваться от самых открытых заявлений о нанесении себе вреда до общих замечаний типа “Лучше бы я и не родился!”, “Если бы только я мог все это прекратить!”, “Я не могу больше терпеть все это!”. Ответы на эти и другие типы депрессивных высказываний будут обсуждены ниже.

Сотрудник может ошибиться в диагностике состояния депрессии. Это происходит из-за неверной интерпретации языка телодвижений, поскольку он очень похож на невербальные проявления реакции признания. Тот же общий вид, осанка, наклоненные плечи, подбородок, опущенный на грудь, и слезы характерны для обеих реакций. Разница между ними – в вербальных клише субъекта: при депрессии субъект словесно атакует себя, тогда как при проявлении реакции готовности к признанию прекращает это делать и принимает на себя вину в совершении преступления.