Таня Соловьева и Катя Бабанова

В этот день

* * *

Грешнов Александр Иванович

Это было в 25 километрах от Праги.

Впереди лес, и пехота занимает оборону. Немножко окопались и ми­нометчики. Утром прибыло пополне­ние. 1927 год. Молодые, любопытные, необстрелянные. Впереди лес и шах­ты.

Звонок из дивизиона.

- Скажите командиру, что Жуков подписал договор о капитуляции. Война кончилась.

Кричит, сам до конца не веря:

- Товарищ капитан! Война кончилась.

- Ладно, Грешнов, шутки шутить. Не до этого сейчас. Видишь, как лупят.

Передал трубку командиру. Тот слу­шает напряженно, и вдруг улыбка во все широкое лицо.

Впереди пехота в лес вошла. Ко­мандир взвода Юркин был хороший мужик. Смелый, веселый, неунываю­щий никогда. Откуда-то черную ши­нель морскую раздобыл. Шашка у него на боку. Командир батареи ему и говорит: "Бери, лейтенант, связного и связиста. Вон Орехова и Грешнова. И тяните линию до командира пехотной роты. А то дождемся, что друг друга перестреляем."

Добрались до командира роты. Тот на радостях Юркину двести граммов в немецкую кружку налил.

- Впереди штабеля дров. Отсюда не видно. Давайте немного вперед.

За штабелями дров - открытая поляна. Немец как из пулемета саданет – и нет нашего Юркина. Орехов кричит:

- Лейтенанта, наверное, убило. Командир приказывает вытащить его скорее. Ничего не получается. Немцы дурью секут.

А ведь приказ уже поступил сниматься с позиции. Всем объявили, что война кончилась.

Добрались - уже ног нет у лейтенанта. Его уже забрали с той стороны. Даже слышны команды русские. Видимо, власовцы были рядом.

Рассветало. Настало утро. Победное. Но без лейтенанта Юркина.

Вывели солдат из леса. Разрешили по подразделениям отметить Победу. У кого что было: водка, вино виног­радное, немецкое трофейное... Koму что досталось. И офицеры, и солдаты развеселые выпили за этот долгож­данный день.

Предупредили, чтобы поосторож­нее были: люди по лесам (и свои, и чужие) ходят.

Стоило кому-то одному выстрелить вверх. И пошла пальба.

Что-то началось невообразимое. Никто никого не слушает. Все валят - палят на радостях.

Пришлось командиру дивизии вмешаться. Еле-еле усмирили.

 

 

Вот так закончилась война

  * * *

 Струков Григорий Иванович

Известие о Победе встретили с американцами. За красной полоской сидят они, а за белыми – русские.

Американцы чистенькие, наглаженные, в брюках – дудочках. Как открыли свои чемоданы, наши обомлели. Чего только там не было. Но только почему-то все не для войны, а для обыкновенной жизни. Чудно как-то.

Дали и советским солдатам по чарке водки и по банке консервов.

 

* * *

Микуленок Николай Фадеевич

Известие о Победе он встретил со слезами. Боль за пережитое (потери родных и друзей за долгих четыре года) перевесила радость. Их же было так мало.

Их отмыли, переодели, построили. Потом беспорядочный салют дали. Обнимались, целовались, стреляли.

А через несколько дней сформировали эшелон и через всю страну повезли на другую войну.

Только разгром Японии уравновесил и боли, и радости. Стало ясно: им повезло, они живыми вернутся.

 

* * *

Егоров Михаил Иванович

О предстоящей Победе узнали 8 мая. Прискакал кавалерист и сообщил командиру полка:

- Германия капитулирует.

Вина там в каждом подвале было полно. Решили отдохнуть, расслабиться.

Немцы спокойно себя вели. Наши стали вино доставать из подвалов и отмечать победу. А как начала артиллерия палить. Но это недолго длилось. Но насторожились от внезапной тишины. У немцем всегда после тишины наступление затевается.

На следующий день продсчитали от прежнего состава из 120 человек только вместе встретили Победу: Гаранин Николай (Майна), Дубков Михаил, Егоров Михаил, Павлов Иван, Федотов Петр (Загоскино) Фелиферов Борис.

 

* * *

Мандрыкин Иван Петрович

Бромберг, Германия, госпиталь.

В коридорах забегали, в палатах шум, крики. Песни поют, радуются. А Иван плачет.

Конечно, хорошо для всех, что она закончилась.

Что его ждет? Как сложится его жизнь? Ведь теперь он уж точно вечный инвалид. Куда он без ноги?

Настоящие твои мучения, Иван, впереди.

 

* * *

Крутков Иван Федорович

О Победе Иван Крутков услышал первым в расположении. Он был дежурным по роте.

Ночью позвонили с управления: «Война кончилась!»

На радостях Иван (конечно, переборщил) в ружье поднял, взбудоражил всю казарму сообщением о конце войны.

А там у половины личного состава был солидный возраст: от 40 до 60 лет. Они как начали плясать прямо на койках, а потом и на полу.

А через несколько минут, смотрит Иван: в казарме движение странное происходит. «Старики» стали свои вещички собирать, даже шинели натягивают.

- А куда это вы собираетесь?

- Домой, товарищ сержант. Наша война закончилась.

Рано они, конечно, собрались. Но через месяц «стариков» действительно отпустили. Их сменили новобранцы с Кавказа.

 

* * *

Таня Мацкевич

(Никифорова)

Ночью стрельба началась и крики истошные, совсем непонятные. То ли напали кто? Нападения на штабы не были редкостью.

Начфин собрал девчат и велел бдительно хранить документы.

А в три часа сообщили, что немцы сдались, выбросили белые флаги.

На радостях им разрешили поехать в Берлин.

Таня Мацкевич оставили автограф на рейхстаге: «Я из Куйбышева».

А 24 июня 1945 года Таня участвовала в победном параде. Через два дня поезд увозил ее в Куйбышев.

* * *

Плаксин Алексей Иванович

Дивизию, в которой воевал Алексей Плаксин в конце войны, направили в район Берлина. Шли к нему с северного направления.

Один раз где-то в начале колонны крики долгожданные прозвучали: «Конец войне». Замахали шапками, как эстафету передавал эту радость. Оказалось: крики эти не под твердились.

Началась операция по взятию Берлина. Их дивизия заходила в город с северной окраины. После взятия Берлина позволили сходить на экскурсию к рейхстагу.

На стенах писали фамилии. Алексей тоже оставил свой автограф углем: «Плаксин Алексей Иванович. Львов – Сталинград – Берлин».

Все стены были исписаны.

После войны встретились они с земляком из Панской Слободы Василием.

Он спрашивает:

- Лешка, ты не расписывался на рейхстаге? Заходил на экскурсию. Вдруг смотрю, фамилия знакомая. Порадовался за земляка.

Весть о самой Победе встретили в расположении. В лесу стояли. Памятно и символично пошел проливной дождь с грозой. Гром шарахнул: молния попала в большое дерево и расщепила его.

 

 

И было небо голубое.

Трава зеленая была

* * *

(Николай Чичин)

В первые дни мая младший сержант Николай Чичин оказался в группе легко раненных, догоняющих фронт.

Чувствовался скорый финал. Одни советские самолеты летели, немецких уже не было. Шли, в населенных пунктах отдыхали. Население интересуется: «Как дела, ребята?!"

- Бежит немец. Конец скоро.

У Николая рука вздулась. Пальцы толстые стали, посинели, ломят, мочи нет. Не долечили.

Встретили воинскую часть. Обратился к медикам. Испугались за него. Оставили на ночь в санчасти, а утром отправили в госпиталь. Распороли, а из опухоли зелень полилась. Нитки от швов оказались внутри. Гнить стали.

Известие о победе встретил в госпитале. Окна настежь открыты. Откуда цветы взялись? Ковры появились везде. Такой праздник великий и такой долгожданный. Небо голубое- голубое было. И много травы зеленой. Потом начали вызывать всех по три- пять человек. Объясняют, что можно посылки домой отправить: рядовым по пять килограммов, офицерам - по десять.

- Заходим, как в магазин, набираем все, что душе желательно. От носков до туфлей. Все это на полках лежит. К тебе просится. Глаза разбежались. Только набрал, меди цинская сестра приходит:

- Младший сержант Чичин, Вас в ординаторскую просят зайти.

 Сидят военные в белых халатах. Всех уже знает. Кроме одного чернявого. Расспросил сначала самые положенные элементарные данные. А потом неожиданный финал:

- Получите обмундирование. Нужно отправляться в командировку,

Вышел обескураженный, в полном недоумении. Не осталось времени и посылку оформить. Попросил соседа отправить, адрес написал. Обе­щали отправить, просили не беспокоиться.

Получили новое обмундирование. Подошла машина. Тот чернявый капитаном оказался, говорит:

- Садитесь, ребята.

- Куда?

- Служить едем, в командировку.

Шофер открыл двери сзади. Сели человек пятнадцать командированных, ранее совсем ее знакомых друг другу. День светлый, солнечный, ни одного облачка По дороге партии людей. Женщины. Мужчины. На машине всех обгоняют. Остановка. Капитан Мурсалов, чернявый такой, обращается к солдатикам:

- Девок посадим по пути..

Влезли к нам хохлушечки Оказывается, по радио объявили: «Всем, кто был во время войны принудительно с Украины и Белоруссии вывезен, предложено явиться на пересыльный пункт. Только общий язык с девками нашли, капитал Мурсалов сообщает:

- Девчата, доехали!

А командированных привезли в монастырь. Посадили у фонтанчика:

 - Ждите.

Одни офицеры снуют. То и дело рука у козырька. У Николая к тому же она еще болит. Ничего не понятно. Куда и зачем привезли? Осмелились, позвали одного шкетика. Тоже младший сержант. Ясности не внес.

- Скажут. Ждите.

Расселили. Кормят хорошо. Подъема никакого. Отбой тоже неопределенный. Вместо воды пиво подают в бочонках. Как тузы живем. Все раны в момент зажили. Бинты поснимали. Рай, а не жизнь. Ничего не спрашивают. Меж собой переговариваются солдатики. Обсуждают по­тихоньку житье свое непонятное. Наконец собрали:

- Среди вас - нехорошие настроения. Разговоры разные. Сколько понадобится, столько и будете в командировке. Где необходимо, там и будете служить. Победу одержали вместе, а крепить ее нам. И разговоры на эту тему прекратить. Ясно?

И с 9 мая 1945 до пятидесятого года угодил младший сержант Николай Чичин в командировку в Смерш. На пять лет еще "война" продолжилась в Австрии, Венгрии, Чехословакии…

 

Какая Победа была

* * *

(Рушкин Федор Иванович)

Направление на Берлин было. В Восточной Пруссии задержали: враг оказал яростное сопротивление. Отборные части эсесовские. Раненый зверь – он опаснее. Хотелось бы на рейхстаге расписаться. Но не пришлось. Может, и к лучшему. Живой нечаянно остался.

Победу пришлось встретить в Германии. Помнит это утро. Пу­леметы лупят. Друг другу переда­ют: «Война кончилась!» Не вери­ли. Неужели погибать больше не будем? Неужели живые остались? Большей радости у Федора Ивановича в жизни не было. Да и у всех. Обнимались, целовались. По фронту выстроили. Полковник Приходько, командир танковой брига­ды, говорит:

- Ну, что, мужики! Кажись, до­ждались. Победа! Так мы шли к ней долго. Сколько людей поте­ряли! Вспомним всех! Разрешаю по три снаряда пустить. Победа все-таки.

Что тут творилось. Никто на трех не ограничился. Воровали друг у друга. Приходько бегает, кричит:

- Вы что, одурели. Посмотрите, стволы все красные.

- Ничего, товарищ полковник. Война ведь кончилась. Такая радость. Спишут.

- Жестокое это дело. Война. Вот собираюсь шестидесятилетие встретить. Часто думаешь: «По­чему меня война оставила, а они, мои однополчане, столько лет по всем землям и весям лежат? Несправедливо это. Они погибли, а ведь их семьи обделены. Нам ордена, медали, пенсии, льготы. Их без всяких льгот раскидало.

 

 Николай Базов

На 8 мая было назначено наступление. Солдаты от­дыхали у костерка. Старший лейтенант Николай Ба­зов тоже прилег на снаряд­ных ящиках.

И вдруг - в округе, в поле видимости, залпы орудий, стрельба, ракеты.., движе­ние. По цепочке передава­лось всеобщее ликование.

- В чем дело?

- Капут! Война кончи­лась.

Согласное: "Ура!" Без всякой организации и ко­манды.

Немцы колоннами сдавались. Николая Базова наз­начили начальником первой заста дельные события и эпизоды. Но мы никогда не забудем нашу военную молодость и ожесточенные сражения, в которых участвовали. Живых и мертвых боевых друзей. Несмотря на нынешние трудности, День Победы остается для нас самым дорогим и волнующим праздником. Сердечно поздравляем Вас с юбилеем Победы. Желаем Вам и вашим близким здоровья и благополучия.

Президиум совета ветеранов однополчан 331 стрелковой дивизии».

Такое поздравление получил майор Стефинов из Москвы от однополчан. Рядом могут забыть, а там никогда этого не случится. Только есть опасения, что некому будет память хранить.

Сам Никандр Никандрович Стефинов день Победы отмечал на марше. Вызвали из-под Дрездена дивизион. На перекрестке дорог с самим маршалом Коневым встретились, командующим Украинским фронтом. Впереди танки. Позади – они с пушками. Спрашивает:

- Откуда, молодцы?

- Пятая стрелковая дивизия Второй Польской армии.

- Давайте, ребята, вместе с танкистами на Прагу.

Кончать надо с немцем. Потом Победу отпразднуйте. Как эстафета передавалась.

- Война кончилась. А у них недоумение: Куда нас гонят?

Так и отмечала Вторая Польская армия день Победы через несколько дней, как Прагу злополучную взяли. В Варшаве уже вспомнил майор Никандр Стефинов своих погибших друзей. О смерти своих младших братьев Никанора и Николая он узнал через месяц после Победы, когда приехал домой.

 

Этот день победы

* * *

Любавин Василий Иванович

В Тушне три колхоза. В самом центре колхоз имени И. В. Сталина. Позвонили из района: «Война кончилась». Сразу все собрались на митинг в центре: тут школа, сельсовет, контора колхоза имени И. В. Сталина.

И плакали, и смеялись. Радость с горем перемешанная.

 

* * *

Лилия Ивановна Мошина

(Ознобшина)

В школу собирались. И вдруг известие по радио: «Война кончилась!». Вопрос, конечно, возникал: «А уроки сегодня будут?»

Но не идти было нельзя, надо же услышать других, поделиться впечатлениями.

Они не шли, а бежали со всех улиц и проулков, объединились в большую толпу на шоссейной дороге и кричали: «Война кончилась!». Со всех дворов выскочили люди, стояли и плакали, глядя на этот радующийся поток.

Занятий, конечно, не было. Но уходить не хотелось. Собирались стайками, обсуждали, мечтали. Потом вдруг опомнились, надо же домой идти, к мамам, вместе пережить радость.

Прибежала Лиля радостная, прыгает, ластится к матери, обнимает сестренку-крохотульку. А мать села и заревела и выпалила опешившей дочери:

- Ты чего это, дурочка, прыгаешь? Чему радуешься? Это для кого-то война кончи лась. Это у кого-то придут отцы. А у нас никто не придет. Для нас война продолжается.

 

* * *

Осипов Александр

О конце войне Саша Осипов услышал в родной Березовке Вешкаймского района. Около клуба еще в 1936 году тарелку повесили. Слушали эту новость в напряжении. И почему-то не верили, что кончилась война.

Брата Ивана в эти дни освободили американцы. Был он в немецком концлагере под Эльбой. Перед освобождением там крематорий день и ночь работал.

Знание немецкого языка помогло Ивану.

 

* * *

Пазекова Мария Семеновна

Вчера вечером Мария Семеновна вымыла все комнаты. В длинном коридоре, в сенях и на крыльце полы со скобелкой выдраила. Как будто кто предсказал ей завтрашний день.

Погода майская установилась, теплая. Спала уже несколько дней в сенях.

Утром ее разбудил хозяин, дед Сурок.

- Скорей вставай, Мария Семеновна. Ведь война кончилась.

Это был хороший солнечный день. Природа дала людям порадоваться.

В деревенской школе решили отпраздновать этот день. Девчата-учителя спускались к озеру (оно было рядом со школой), набирали теплую воду. За несколько часов отдраили всю школу. Накрыли праздничные столы: принесли из домов, все что могли.

Вспомнили прежние обещания. Татарочка Зоя как-то еще в начале войны говорила: «Если мой Зиганша вернется целым и невредимым, то я четверть водки поставлю».

Зиганша вернулся, Зоя поставила на стол односельчанам четверть водки.

 

* * *

В Стоговке известие о победе Клавдия услышала одной из первых. Сразу же поспешила в поле к женщинам. Они издалека заметили свою учетчицу:

- Что-то Клавдия идет какая-то ненормальная. Не случилось ли чего?

Неожиданное сообщение встретили настороженно. Потом – в рев: от радости и горя одновременно.

Клавдия вдруг решила:

- Хватит плакать-то. Домой пойдем. Вместе придумаем, как же быть.

Пришли к конторе, а там с руганью их встретили:

- Зачем с поля ушли? Возвращайтесь на работу.

Так и мотались до вечера.

 

* * *

По центральной улице села (в Кировской области) вели пленных немцев. Идут грязные, обиженные. И вдруг кто-то из ребятишек проявил инициативу – кинул в группу палкой.

Что тут началось!

- Вы убили нашего папу.

- Вот ты убил.

* * *

Соседка тетя Нина как-то беспокойно заходила. Валя сквозь сон слышит, через стенку, как она по комнате шаркает.

Потом не вытерпела, зашла к Вале в комнату и на ходу приговаривает:

- О, Господи, Боже мой, надо ведь, стряслось долгожданное.

Валя открыла глаза, не поймет, чего это она причитает. Наконец-то внятно вымолвила:

- Валя, вставай, война кончилась.

 

* * *

Чернов Михаил Тимофеевич

Последние месяцы войны Михаил провел дома. Вернулся на костылях после тяжелого ра­нения. В теплый майский день прозвучало по тому репродук­тору у клуба известие о долгож­данной Победе. Из школы при­шел военрук, тоже фронтовик.

- Миша, война кончилась. Пойдем в школу. Там уже столы накрыты.

 

* * *

Морозов Иван Николаевич

Известие о первой Победе до­гнало в Китае. Отпустили в увольни­тельную. Каким образом узнал ки­таец - учитель в советском сержанте коллегу? До сих пор непонятно. Нашли много общих тем. Отметили за чаркой и разговором этот счастливый день. А через несколько месяцев пришла и вторая Победа. Над Японией. Но она уже была более предсказуемой.

 

* * *

Болтунов Михаил Андреевич

Приехал 15 января 1945 г. ра­неный в родные края. Девятого мая радовался вместе со всем и. Хорошо, приятно было сознавать, что, наконец-то, кончилось страшное время. Но даже рюмку не пригубил. Не на что было. И неожиданно как-то пришла Победа.

 

* * * 

Буланов Григорий Максимович

 В 1944 году взяли. Отслу­жил семь месяцев, и на фронт заспешили. Видно, счастливый человек. Не доехали до фронта, война кончилась. Навстречу солдаты на танках, пушках. На станциях - женщины, дети, старики. И жалость, и радость.

 

* * * 

Горбунов Петр Николаевич

 Прошел весь Крым со станко­вым пулеметом в Приморской ар­мии. Седьмого мая его ранило в плечо на Сапун - горе. Полутора суток не дошел до победного дня. Инвалидом стал. Радость немножко была омрачена.

 

* * *

Громова Зинаида Васильевна

Была тогда в Алма-Ате. Спали очень крепко. Вдруг крики: "Победа». Все на улицу высыпали. Поцелуи, плач, песни. И горе, и радость. На всю жизнь самый па­мятный день.

 

* * *

Егорычев Яков Иванович

Служил в войсках НКВД в Северодвинске. Порт охраняли. К великому счастью, 9 мая спасло нашу жизнь.

 

* * *

Коврига Александра Андре­евна

Еще вечером 8 мая в Майне ходили слухи об окончании войны. Железнодорожники по телетайпу эту весть получили.

С утра была очень ясная погода. Уже собиралась на работу в рай­исполком, когда услышала о По­беде. Дом у нас со светелкой был. Там женщина пожилая прожива­ла. Ничего лучшего не нашла, как к палочке пристроить красный галстук.

Был митинг. Объявили выход­ной день. Трудно было в этот день, Кто плачет, кто смеется, кто пляшет, кто поет. Такие разные впе­чатления у людей. Всю ночь никто не спал. Пришлось порабо­тать. К одной группе подходишь с утешением. С другой повеселишься. Самой нелегко. Судьба сына беспокоила. Первого своего мужа потеряла 23 февраля 1944 года. Пошел в бой и не вернулся.

* * * 

Локтев Петр Степанович

В тылу этот день даже больше ждали, чем на фронте. Победили зловещего врага и освободили весь мир.

 

* * * 

Люк Александра Андреевна

На Невьянском цементном за­воде в механическом цехе этот день встретила. Это была такая радость. Мы себя не помнили. Сколько перестрадали. День ра­ботаем в цеху, а в ночь в шахту идем. А утром - на завод. Часто вечерами в госпитале концерты давали. После концерта раненым письма пишем. Как откажешь, ког­да он смотрит на тебя и скажет вдруг, что ты на его дочку, сестру похожа. У мамы, кроме меня, трое детей было. Хлеба по 250 граммов получали. Я четыреста получала. Вышла замуж. Ему целый килог­рамм на карточку давали. Так и жили. Скудно, но дружно. Вот так и кончилась моя война. Но лучше, чем у других.

 

 

* * * 

Маныгнна Роза Григорьевна

Мне пятнадцать лет исполнилось. В нашу семью незадолго по­хоронка пришла. Семейной радости не было. Но в селе Ленцы в Татарии была еще общая радость. Пришла мужская сила, Поможет колхоз поднять.

 

* * * 

Окунев Константин Григорь­евич

В мае 1945-го мы в лесах предгорья Карпат уже с бандами воевали. Ребята по рации получили известие о Победе. Стрельба началась. Командир пытался выяснить, кто начал стрелять. Где уж тут. Такая радость после четырех лет сплошного горя. Двух братьев война у меня отняла.

 

* * * 

Солдаткин Иван Осипович

Второго мая война закончилась для меня в Германии. А с 5 на 6 мая нас бросили на Прагу. Немецкая группировка стремилась про­рваться в сторону американских войск. Даже надеялись, что их пропустят там. Там ведь страшная бойня в победные дни была. Но мы все же в ней не участвовали. По­везло. Опоздали, к счастью. В пе­хоте я служил. Са мый ударный род войск. Всех больше их полегло. Так судьба распорядилась, что я в этом пекле встретил благополучно девятое мая.

* * * 

Сорокин Леонид Федорович

Воевать не пришлось. Молод был. Фронт хлебом кормил. Не думал я тогда мальчишкой, слушая сооб­щение Левитана о Победе, что присутствую при рождении самого главного праздника на земле.

 

* * *

Тарасова Мария Ильинична

 Работала на строительстве на Верхней Часовне. Мастер наш, Ва­силий Семенович Орлов, пришел возбужденный:

- Девчата, радость принес вам, война кончилась.

Целуемся. И мастера удостоили - на радостях. А потом плакали. Каждый по своей причине. У меня дядя с войны не вернулся. Родителей давно уже не было. Он меня, сироту, пестовал. Вот и его не стало. Горько этот день вспоминается. Хотя и радость нес. Но печали больше было.

 

* * * 

Токмаков Петр Дмитриевич

Память о Победе вызывает пес­ня "Помнит Вена, помнят Альпы и Дунай…»

Я там был. Только в госпитале. И вальс танцевать не мог. Но когда слушаю, верю, что так и было. Очень много "Ура" звучало побед­ного.

 

* * * 

Шимин Михаил Петрович

На границе с Афганистаном войну закончил. Как ликовали в этот день. Не думали, что через пятьдесят лет после Победы буду наблюдать, как мою заставу разобьют. Я сутками плакал от боли. До чего довели страну? До какого разора и позора.

Потом было возвращение в Сурское. И Победа…

- И слезы, и радость. Пьяные, вовсе не от вина, а от пережитых невзгод, невозвратимых потерь. От внезапных долгожданных радостей.

 

 

В этот день

* * *

Грешнов Александр Иванович

Это было в 25 километрах от Праги.

Впереди лес, и пехота занимает оборону. Немножко окопались и ми­нометчики. Утром прибыло пополне­ние. 1927 год. Молодые, любопытные, необстрелянные. Впереди лес и шах­ты.

Звонок из дивизиона.

- Скажите командиру, что Жуков подписал договор о капитуляции. Война кончилась.

Кричит, сам до конца не веря:

- Товарищ капитан! Война кончилась.

- Ладно, Грешнов, шутки шутить. Не до этого сейчас. Видишь, как лупят.

Передал трубку командиру. Тот слу­шает напряженно, и вдруг улыбка во все широкое лицо.

Впереди пехота в лес вошла. Ко­мандир взвода Юркин был хороший мужик. Смелый, веселый, неунываю­щий никогда. Откуда-то черную ши­нель морскую раздобыл. Шашка у него на боку. Командир батареи ему и говорит: "Бери, лейтенант, связного и связиста. Вон Орехова и Грешнова. И тяните линию до командира пехотной роты. А то дождемся, что друг друга перестреляем."

Добрались до командира роты. Тот на радостях Юркину двести граммов в немецкую кружку налил.

- Впереди штабеля дров. Отсюда не видно. Давайте немного вперед.

За штабелями дров - открытая поляна. Немец как из пулемета саданет – и нет нашего Юркина. Орехов кричит:

- Лейтенанта, наверное, убило. Командир приказывает вытащить его скорее. Ничего не получается. Немцы дурью секут.

А ведь приказ уже поступил сниматься с позиции. Всем объявили, что война кончилась.

Добрались - уже ног нет у лейтенанта. Его уже забрали с той стороны. Даже слышны команды русские. Видимо, власовцы были рядом.

Рассветало. Настало утро. Победное. Но без лейтенанта Юркина.

Вывели солдат из леса. Разрешили по подразделениям отметить Победу. У кого что было: водка, вино виног­радное, немецкое трофейное... Koму что досталось. И офицеры, и солдаты развеселые выпили за этот долгож­данный день.

Предупредили, чтобы поосторож­нее были: люди по лесам (и свои, и чужие) ходят.

Стоило кому-то одному выстрелить вверх. И пошла пальба.

Что-то началось невообразимое. Никто никого не слушает. Все валят - палят на радостях.

Пришлось командиру дивизии вмешаться. Еле-еле усмирили.

 

 

Вот так закончилась война

  * * *

 Струков Григорий Иванович

Известие о Победе встретили с американцами. За красной полоской сидят они, а за белыми – русские.

Американцы чистенькие, наглаженные, в брюках – дудочках. Как открыли свои чемоданы, наши обомлели. Чего только там не было. Но только почему-то все не для войны, а для обыкновенной жизни. Чудно как-то.

Дали и советским солдатам по чарке водки и по банке консервов.

 

* * *

Микуленок Николай Фадеевич

Известие о Победе он встретил со слезами. Боль за пережитое (потери родных и друзей за долгих четыре года) перевесила радость. Их же было так мало.

Их отмыли, переодели, построили. Потом беспорядочный салют дали. Обнимались, целовались, стреляли.

А через несколько дней сформировали эшелон и через всю страну повезли на другую войну.

Только разгром Японии уравновесил и боли, и радости. Стало ясно: им повезло, они живыми вернутся.

 

* * *

Егоров Михаил Иванович

О предстоящей Победе узнали 8 мая. Прискакал кавалерист и сообщил командиру полка:

- Германия капитулирует.

Вина там в каждом подвале было полно. Решили отдохнуть, расслабиться.

Немцы спокойно себя вели. Наши стали вино доставать из подвалов и отмечать победу. А как начала артиллерия палить. Но это недолго длилось. Но насторожились от внезапной тишины. У немцем всегда после тишины наступление затевается.

На следующий день продсчитали от прежнего состава из 120 человек только вместе встретили Победу: Гаранин Николай (Майна), Дубков Михаил, Егоров Михаил, Павлов Иван, Федотов Петр (Загоскино) Фелиферов Борис.

 

* * *

Мандрыкин Иван Петрович

Бромберг, Германия, госпиталь.

В коридорах забегали, в палатах шум, крики. Песни поют, радуются. А Иван плачет.

Конечно, хорошо для всех, что она закончилась.

Что его ждет? Как сложится его жизнь? Ведь теперь он уж точно вечный инвалид. Куда он без ноги?

Настоящие твои мучения, Иван, впереди.

 

* * *

Крутков Иван Федорович

О Победе Иван Крутков услышал первым в расположении. Он был дежурным по роте.

Ночью позвонили с управления: «Война кончилась!»

На радостях Иван (конечно, переборщил) в ружье поднял, взбудоражил всю казарму сообщением о конце войны.

А там у половины личного состава был солидный возраст: от 40 до 60 лет. Они как начали плясать прямо на койках, а потом и на полу.

А через несколько минут, смотрит Иван: в казарме движение странное происходит. «Старики» стали свои вещички собирать, даже шинели натягивают.

- А куда это вы собираетесь?

- Домой, товарищ сержант. Наша война закончилась.

Рано они, конечно, собрались. Но через месяц «стариков» действительно отпустили. Их сменили новобранцы с Кавказа.

 

* * *

Таня Мацкевич

(Никифорова)

Ночью стрельба началась и крики истошные, совсем непонятные. То ли напали кто? Нападения на штабы не были редкостью.

Начфин собрал девчат и велел бдительно хранить документы.

А в три часа сообщили, что немцы сдались, выбросили белые флаги.

На радостях им разрешили поехать в Берлин.

Таня Мацкевич оставили автограф на рейхстаге: «Я из Куйбышева».

А 24 июня 1945 года Таня участвовала в победном параде. Через два дня поезд увозил ее в Куйбышев.

* * *

Плаксин Алексей Иванович

Дивизию, в которой воевал Алексей Плаксин в конце войны, направили в район Берлина. Шли к нему с северного направления.

Один раз где-то в начале колонны крики долгожданные прозвучали: «Конец войне». Замахали шапками, как эстафету передавал эту радость. Оказалось: крики эти не под твердились.

Началась операция по взятию Берлина. Их дивизия заходила в город с северной окраины. После взятия Берлина позволили сходить на экскурсию к рейхстагу.

На стенах писали фамилии. Алексей тоже оставил свой автограф углем: «Плаксин Алексей Иванович. Львов – Сталинград – Берлин».

Все стены были исписаны.

После войны встретились они с земляком из Панской Слободы Василием.

Он спрашивает:

- Лешка, ты не расписывался на рейхстаге? Заходил на экскурсию. Вдруг смотрю, фамилия знакомая. Порадовался за земляка.

Весть о самой Победе встретили в расположении. В лесу стояли. Памятно и символично пошел проливной дождь с грозой. Гром шарахнул: молния попала в большое дерево и расщепила его.

 

 

И было небо голубое.

Трава зеленая была

* * *

(Николай Чичин)

В первые дни мая младший сержант Николай Чичин оказался в группе легко раненных, догоняющих фронт.

Чувствовался скорый финал. Одни советские самолеты летели, немецких уже не было. Шли, в населенных пунктах отдыхали. Население интересуется: «Как дела, ребята?!"

- Бежит немец. Конец скоро.

У Николая рука вздулась. Пальцы толстые стали, посинели, ломят, мочи нет. Не долечили.

Встретили воинскую часть. Обратился к медикам. Испугались за него. Оставили на ночь в санчасти, а утром отправили в госпиталь. Распороли, а из опухоли зелень полилась. Нитки от швов оказались внутри. Гнить стали.

Известие о победе встретил в госпитале. Окна настежь открыты. Откуда цветы взялись? Ковры появились везде. Такой праздник великий и такой долгожданный. Небо голубое- голубое было. И много травы зеленой. Потом начали вызывать всех по три- пять человек. Объясняют, что можно посылки домой отправить: рядовым по пять килограммов, офицерам - по десять.

- Заходим, как в магазин, набираем все, что душе желательно. От носков до туфлей. Все это на полках лежит. К тебе просится. Глаза разбежались. Только набрал, меди цинская сестра приходит:

- Младший сержант Чичин, Вас в ординаторскую просят зайти.

 Сидят военные в белых халатах. Всех уже знает. Кроме одного чернявого. Расспросил сначала самые положенные элементарные данные. А потом неожиданный финал:

- Получите обмундирование. Нужно отправляться в командировку,

Вышел обескураженный, в полном недоумении. Не осталось времени и посылку оформить. Попросил соседа отправить, адрес написал. Обе­щали отправить, просили не беспокоиться.

Получили новое обмундирование. Подошла машина. Тот чернявый капитаном оказался, говорит:

- Садитесь, ребята.

- Куда?

- Служить едем, в командировку.

Шофер открыл двери сзади. Сели человек пятнадцать командированных, ранее совсем ее знакомых друг другу. День светлый, солнечный, ни одного облачка По дороге партии людей. Женщины. Мужчины. На машине всех обгоняют. Остановка. Капитан Мурсалов, чернявый такой, обращается к солдатикам:

- Девок посадим по пути..

Влезли к нам хохлушечки Оказывается, по радио объявили: «Всем, кто был во время войны принудительно с Украины и Белоруссии вывезен, предложено явиться на пересыльный пункт. Только общий язык с девками нашли, капитал Мурсалов сообщает:

- Девчата, доехали!

А командированных привезли в монастырь. Посадили у фонтанчика:

 - Ждите.

Одни офицеры снуют. То и дело рука у козырька. У Николая к тому же она еще болит. Ничего не понятно. Куда и зачем привезли? Осмелились, позвали одного шкетика. Тоже младший сержант. Ясности не внес.

- Скажут. Ждите.

Расселили. Кормят хорошо. Подъема никакого. Отбой тоже неопределенный. Вместо воды пиво подают в бочонках. Как тузы живем. Все раны в момент зажили. Бинты поснимали. Рай, а не жизнь. Ничего не спрашивают. Меж собой переговариваются солдатики. Обсуждают по­тихоньку житье свое непонятное. Наконец собрали:

- Среди вас - нехорошие настроения. Разговоры разные. Сколько понадобится, столько и будете в командировке. Где необходимо, там и будете служить. Победу одержали вместе, а крепить ее нам. И разговоры на эту тему прекратить. Ясно?

И с 9 мая 1945 до пятидесятого года угодил младший сержант Николай Чичин в командировку в Смерш. На пять лет еще "война" продолжилась в Австрии, Венгрии, Чехословакии…

 

Какая Победа была

* * *

(Рушкин Федор Иванович)

Направление на Берлин было. В Восточной Пруссии задержали: враг оказал яростное сопротивление. Отборные части эсесовские. Раненый зверь – он опаснее. Хотелось бы на рейхстаге расписаться. Но не пришлось. Может, и к лучшему. Живой нечаянно остался.

Победу пришлось встретить в Германии. Помнит это утро. Пу­леметы лупят. Друг другу переда­ют: «Война кончилась!» Не вери­ли. Неужели погибать больше не будем? Неужели живые остались? Большей радости у Федора Ивановича в жизни не было. Да и у всех. Обнимались, целовались. По фронту выстроили. Полковник Приходько, командир танковой брига­ды, говорит:

- Ну, что, мужики! Кажись, до­ждались. Победа! Так мы шли к ней долго. Сколько людей поте­ряли! Вспомним всех! Разрешаю по три снаряда пустить. Победа все-таки.

Что тут творилось. Никто на трех не ограничился. Воровали друг у друга. Приходько бегает, кричит:

- Вы что, одурели. Посмотрите, стволы все красные.

- Ничего, товарищ полковник. Война ведь кончилась. Такая радость. Спишут.

- Жестокое это дело. Война. Вот собираюсь шестидесятилетие встретить. Часто думаешь: «По­чему меня война оставила, а они, мои однополчане, столько лет по всем землям и весям лежат? Несправедливо это. Они погибли, а ведь их семьи обделены. Нам ордена, медали, пенсии, льготы. Их без всяких льгот раскидало.

 

 Николай Базов

На 8 мая было назначено наступление. Солдаты от­дыхали у костерка. Старший лейтенант Николай Ба­зов тоже прилег на снаряд­ных ящиках.

И вдруг - в округе, в поле видимости, залпы орудий, стрельба, ракеты.., движе­ние. По цепочке передава­лось всеобщее ликование.

- В чем дело?

- Капут! Война кончи­лась.