Социально-экономическое развитие

В ходе Гражданской войны хозяйственная разруха неуклонно нарастала. Прежде всего – шло постоянное сокращение числа действующих предприятий и падение производительности труда рабочих, материально не заинтересованных в количестве и качестве выпускаемых изделий. Но это не вызывало особых волнений большевиков. Например, в декабре 1920 г. на VIII Всероссийском съезде Советов в выступлениях лидеров партии и государства не прозвучало особой тревоги по поводу очевидной экономической неэффективности военного коммунизма. Главной задачей по-прежнему считалась необходимость удержать власть до победы пролетарских революций в развитых странах. Предполагалось, что в ходе мировой революции будет образовано единое коммунистическое государство. За основу политической системы в нем будут взяты Советы, уже созданные в России, а к ним добавится передовая система организации производства западных стран.

Но планы эти были иллюзорными. А ситуация в стране все обострялась, выходила из-под контроля большевистской власти и в итоге вылилась в тяжелейший социально-экономический и политический кризис конца 1920 – начала 1921 гг.

Во-первых, в условиях Гражданской войны и политики военного коммунизма полностью прекратила существование финансово-кредитная система, деньги при отсутствии товаров в продаже обесценились, практически превратились в цветные бумажки, цены достигли астрономических размеров: товары, стоившие до 1914 г. рубли, теперь стоили на черном рынке сотни тысяч).

Во-вторых, крестьяне с оружием в руках поднимались против продразверстки и «комиссародержавия». Наибольшей остроты крестьянские восстания, переросшие в относительно организованные повстанческие движения, достигли к весне 1921 г. На Украине и на юге России сражались отряды Повстанческой армии Н. Махно (до 3 тыс.), в Тамбовской губернии действовала крестьянская армия А.С. Антонова (до 50 тыс.), в Западной Сибири воевала крестьянская армия В.А. Родина, неспокойно было в казачьих областях Дона и Кубани. В рядах повстанцев находились казаки и крестьяне, провоевавшие всю Гражданскую войну как в белых войсках, так и в Красной армии. За три месяца на охваченных восстаниями территориях погибло более 10 тыс. партийных, советских работников, чекистов, милиционеров. Руководителями повстанцев, как правило, были эсеры. Идеология повстанцев отрицала диктатуру генералов и большевиков и ратовала за «третий путь», путь «истинного народоправства». Самыми популярными среди повстанцев были лозунги: «Долой продразверстку!» «За Советы без коммунистов!», «Да здравствует свободная торговля!». К массовому повстанческому движению добавились демонстрации и забастовки рабочих в Петрограде и других промышленных городах. Кульминацией антибольшевистского движения стало восстание матросов Балтийского флота и рабочих ремонтных мастерских в крепости Кронштадт в марте 1921 г., грозившее перекинуться на Петроград. Властям с большим трудом удалось подавить его, направив против восставших части Красной армии под командованием М.Н. Тухачевского.

В-третьих, к окончанию Гражданской войны в европейской части России в рядах Красной армии насчитывалось 5 млн. бойцов и командиров. Но средств на их содержание (питание, обмундирование, обувь и т.д.) у страны не было. В армии росли антибольшевистские настроения, дезертирство и бандитизм. Единственным выходом стала демобилизация армии. К 1923 г. осталось под ружьем 516 тыс. человек. Демобилизация армии, сокращение штатов и числа предприятий и учреждений, приток населения из голодающих губерний, привели к тому, что массовым явлением в городах стала безработица.

В-четвертых, по стране катился вал преступности и бандитизма. «Петроградская правда» писала в ноябре 1922 г.: «Среди широких масс создается представление, что после 12 часов вечера выйти на улицу нельзя – разденут. Грабители наглеют. На днях вывесили объявление: «До 9 часов шуба ваша, а после – наша». Грабежи, кражи, разбои, убийства – характерная черта российской повседневности начала 20-х гг.

В-пятых, партия большевиков оказалась на грани раскола: внутри нее началась острая борьба. Внешне эта борьба выглядела как «дискуссия о профсоюзах», по сути же это был ожесточенный спор между теми, кто предлагал ослабить политику военного коммунизма (как минимум – смягчить для крестьян условия продразверстки и частично вернуть рабочим право участвовать в управлении предприятиями), и теми, кто настаивал на дальнейшем «закручивании гаек» военного коммунизма, видя в нем самую короткую и прямую дорогу к социализму и дальше к коммунизму настоящему (обществу без частной собственности, торговли, денег и эксплуатации).

В.И. Ленин, который в 1920 г. категорически отвергал все предложения смягчить продразверстку, осознав масштабы кризиса и оценив его как самый острый кризис большевистской власти за все три года ее существования, пришел к заключению, что перейти к социализму через военный коммунизм невозможно, а власть большевиков в России может быть спасена только уступками крестьянству, которое после разгрома белых армий и ликвидации угрозы возвращения помещиков больше не хочет мириться с продразверсткой и отсутствием свободы торговли.

Преодолев сопротивление и недоверие многих делегатов, считавших отказ от продразверстки «отступлением», Ленин добился на X съезде РКП(б) в марте 1921 г. принятия решения о замене продразверстки продуктовым (натуральным, а не денежным) налогом. На этом настаивали сами крестьяне: веками они платили собственнику земли часть урожая, привыкли к такой форме уплаты за право пользоваться землей, считали продналог справедливым и рассчитывали, как и прежде, оставшуюся после уплаты налога часть урожая продавать на рынке по «вольным» (рыночным) ценам, чтобы на вырученные деньги покупать необходимые им промышленные товары (сельхозорудия, одежду, обувь, ткани, керосин, мыло и т.д.).

Но первоначально Ленин и другие большевистские лидеры предполагали сохранить государственную монополию внутренней торговли и другие основы военного коммунизма. Они опасались давать крестьянам свободу торговли в масштабах всей страны, считая это возвращением к капитализму. Поэтому те сельхозпродукты, которые оставались у крестьян после уплаты натурального налога, предполагалось получать у них путем прямого (то есть без денег и рынка) обмена на промышленные товары через органы Наркомпрода. А свободную частную торговлю предполагали ограничить местными рынками[1].

Развитием решения X партсъезда по экономической политике стали постановления Х Всероссийской партийной конференции, проходившей в мае 1921 г. Конференция заслушала доклад Ленина об экономической политике и постановила:

«1. Коренная политическая задача момента состоит в полном усвоении и точном проведении всеми партийными и советскими работниками новой экономической политики. Эту политику партия признает установленной на долгий, измеряемый период времени и требует от всех проведения ее с безусловной тщательностью и добросовестностью.

2. Основным рычагом новой экономической политики признается товарообмен. Правильные взаимоотношения между пролетариатом и крестьянством, создание вполне устойчивой формы экономического союза обоих этих классов на период перехода от капитализма к социализму невозможны без установления систематического товарообмена или продуктообмена между промышленностью и земледелием.»

Однако экономическое развитие страны пошло по другому пути, который диктовался реальной ситуацией и законами развития экономики, а не иллюзиями и догмами большевиков.

В 1921 г. страшная засуха обрушилась на 35 губерний Средней и Нижней Волги, Предуралья, Северного Казахстана, Западной Сибири, то есть на основные зернопроизводящие районы страны. На 20 млн. десятин выгоревшей земли проживало 37 млн. человек. Засуха – природное явление. Начался голод. Но голод – это уже явление социальное. За годы Гражданской войны у крестьян под видом «излишков» было принудительно изъято почти все зерно, включая семенное (то есть отложенное для посева на следующий год), в деревне были съедены все сведенные к минимуму страховые запасы, до минимума сократилось поголовье скота. В итоге засуху крестьянские хозяйства встретили в корне разоренными и обескровленными.

В Москву летели отчаянные телеграммы. «Один сплошной кошмарный ужас царит в нашем уезде (Бузулукский). Голод схватил за горло. Голодающие съели всех кошек, собак, всю падаль, стали есть умерших людей. Из амбара, куда складываются до погребения трупы людей, эти трупы по ночам воруются и съедаются. Раскапываются могилы… Бейте тревогу, окажите подмогу, иначе весь уезд превратится в пустыню». Человеческая жизнь стала разменной монетой в условиях социального эксперимента, проводимого большевистской диктатурой (насильственного насаждения военного коммунизма), усугубленного природной стихией.

К голоду добавились массовые антибольшевистские настроения среди населения, невозможность организовать товарообмен с деревней из-за отсутствия в распоряжении государства запасов промышленных товаров, отсутствие финансовых средств для восстановления промышленности и рост безработицы. Вдобавок столь фанатично ожидаемая большевиками, как вождями, так и рядовыми членами партии, «мировая революция» явно «запаздывала». Все это заставило большевиков окончательно отказаться от основ военного коммунизма и сделать следующий шаг к свободе товарно-денежных отношений, к использованию традиционных капиталистических (рыночных) методов хозяйствования.

Летом – осенью 1921 г. правительство Ленина отменило государственный товарообмен, разрешило свободу торговли, приступило к денационализации промышленности. Мелкие и средние предприятия, прежде всего легкой и пищевой промышленности, стали возвращаться их бывшим хозяевам в собственность или сдаваться в аренду другим предпринимателям. А предприятия, оставшиеся в собственности государства, получили право продавать часть своей продукции на свободном рынке.

Сущность новой экономической политики (НЭП) состояла в частичном возвращении к товарно-денежным отношениям при сохранении «командных высот в экономике» в руках партийно-государственного аппарата (государственная собственность на землю и ее недра, тяжелую промышленность, транспорт и финансово-кредитные учреждения, государственная монополия внешней торговли).

Основными чертами НЭПа были:

В промышленности: - введение элементов хозрасчета (самостоятельности) в государственной промышленности, поощрение частного и смешанного капитала, - отмена всеобщей трудовой повинности, образование рынка рабочей силы, - привлечение иностранного капитала через концессии, - переход от натуральной оплаты труда к денежной, - введение тарифной системы оплаты труда, - развитие внешней торговли при государственной монополии на нее как связь с мировой экономикой, - восстановление принципа платности во взаимоотношениях государства – частника, государства – гражданина, государства – кооперации, - относительная стабилизация денежного обращения, - реорганизация аппарата государственного управления в сторону сокращения административных расходов. Свидетельствуют документы: Из декрета ВЦИК «О замене продовольственной и сырьевой разверстки натуральным налогом» от 21 марта 1921 г. «1. Для обеспечения правильного и спокойного ведения хозяйства на основе более свободного распоряжения земледельца продуктами своего труда и своими хозяйственными средствами, для укрепления крестьянского хозяйства и поднятия его производительности, а также в целях точного установления падающих на земледельцев государственных обязательств, разверстка, как способ государственных заготовок продовольствия, сырья и фуража, заменяется натуральным налогом… 3. Налог взимается в виде процентного или долевого отчисления от произведенных в хозяйстве продуктов, исходя из учета урожая, числа едоков в хозяйстве и наличия скота в нем… 7. Ответственность за выполнение налога возлагается на каждого отдельного хозяина, и органам Советской власти поручается налагать взыскания на каждого, кто не выполнил налога. Круговая повинность отменяется… 8. Все запасы продовольствия, сырья и фуража, остающиеся у земледельцев после выполнения ими налога, находятся в полном их распоряжении и могут быть используемы ими для улучшения укрепления своего хозяйства, для повышения личного потребления и для обмена на продукты фабрично-заводской и кустарной промышленности и сельскохозяйственного производства. Обмен допускается в пределах хозяйственного оборота как через кооперативные организации, так и на рынках и базарах…»

В сельском хозяйстве: - замена продразверстки продналогом (натуральным налогом), - возвращение к свободной торговле хлебом и другими продуктами питания, - отказ от насаждения коммун на селе, - разрешение ограниченной аренды земли и использования наемного труда, - развитие системы контрактации и сельской кооперации. Из декрета СНК «Наказ СТО о проведении в жизнь начал новой экономической политики» от 9 августа 1921 г. «…4. Предотвращая дальнейшее падение народного хозяйства, необходимо перестроиться на следующих началах: а) государство в лице Высшего Совета Народного Хозяйства и его местных органов сосредотачивает в своем непосредственном управлении отдельные отрасли производства и определенное число крупных или почему-либо с государственной точки зрения важных, а также подсобных к ним предприятий, взаимно дополняющих друг друга, б) эти предприятия ведутся на началах точного хозяйственного расчета… (более 7 000 промышленных предприятий). 5. Предприятия, не вошедшие в вышеуказанные группы должны быть… сдаваемы в аренду кооперативам, товариществам и другим объединениям, а также частным лицам… (более 12 000 промышленных предприятий). 6. Предприятия, оставшиеся не сданными в аренду и ведение которых государство и его органы не берут на себя, подлежат закрытию, а рабочие и служащие распределяются между работающими предприятиями, по государственным работам и советским хозяйствам; оставшиеся же без работы поступают на учет отделов труда и получают помощь государства… 11. В тех же целях, для поднятия и устойчивости нашего рубля, необходимо проведение ряда мер к обратному приливу денег в кассы государства, исходя из принципа, что в области народного хозяйства государство при данном состоянии своих государственных ресурсов и впредь до поднятия хотя бы основных отраслей его, никаких хозяйственных услуг никому даром оказывать не может. В ряду принимаемых мер надо обратить внимание на открытие ссудосберегательных касс, разрешение кредитной кооперации, переход к ведению коммунальных предприятий на началах оплаты и т.п.… 14. При осуществлении всей вышеуказанной экономической политики необходимо точное разграничение функций и компетенции различных хозяйственных советских учреждений… Высший Совет Народного Хозяйства является органом (на правах комиссариата), проводящим в деловом порядке утвержденные Советом Труда и Обороны (так стал с 1920 г. именоваться Совет рабочей и крестьянской обороны) планы и общие хозяйственные директивы в области промышленности. При проведении в жизнь производственных заданий Совета Труда и Обороны все органы управления промышленностью несут строгую персональную ответственность по суду за рациональное ведение, на вышеуказанных хозяйственных основах, порученных им предприятий…»

Итак, свободная торговля после трех лет ожесточенной Гражданской войны и насильственного насаждения военного коммунизма. Что это? Отказ от марксистских принципов или тактический маневр, временная уступка партии, диктаторски правящей от имени пролетариата огромной крестьянской страной?

Через год после отмены продразверстки Ленин заметил: «Вырывается машина из рук: как будто бы сидит человек, который ею правит, а машина едет не туда, совсем не так, как воображает тот, кто сидит у руля этой машины».

НЭП создал условия для восстановления сельского хозяйства и промышленности. Уже осенью 1922 г. появились первые признаки улучшения экономического положения: голод был преодолен, на рынках появились продукты, стали открываться частные магазины, частные предприятия дали первую продукцию. Но вместе с тем начался неизбежный рост частной собственности в деревне и в городе: поправляли свои хозяйства зажиточные крестьяне, богатели промышленники и торговцы, прозванные нэпманами.

Это крайне беспокоило многих членов партии большевиков, считавших, что денационализация и свобода торговли ведут к реставрации капитализма в России. Это беспокойство усиливали новые настроения в среде антибольшевистской эмиграции. Лидеры и идеологи либеральных и социалистических партий и групп оценили НЭП как первый шаг большевиков к отказу от своих утопий и экспериментов, как первый шаг в возвращении России на нормальный путь исторического развития. В печати и устно они открыто выражали надежду, что НЭП рано или поздно приведет к падению диктатуры большевиков.

В этих условиях жизненное значение для большевиков приобрел вопрос: куда ведет НЭП – вперед в социализм или обратно в капитализм?

В работах 1921 – 1923 гг. Ленин активно развивал свою теорию новой экономической политики, доказывая, что использование товарно-денежных отношений в форме госкапитализма [2] при диктатуре большевистского государства, удерживающего за собой «командные высоты в экономике», - единственный путь крестьянской России к социализму, основой которого станут индустрия, общественная собственность и безрыночная экономика. При этом он считал исключительно важным сохранение монополии большевиков на политическую власть и сохранение единства партии. Только при этих условиях, по его мнению, Советское государство сможет эффективно влиять на экономическую жизнь страны и направлять ее развитие по социалистическому пути.

Таким образом, НЭП в своей зрелой форме нес в себе два глубоких и серьезных противоречия.

Первое: между рыночным методом строительства социализма и его целью – созданием безрыночной социалистической экономики.

Второе: между монополией большевиков на политическую власть и многообразием политических и экономических интересов различных социальных групп (рабочего класса, крестьянства, нэпманской буржуазии, бюрократии, интеллигенции).

Решение этих противоречий открывало перед страной два пути дальнейшего исторического развития.

Первый: большевики развивают НЭП, проводя более радикальную экономическую реформу и открывая больший простор для рыночных отношений и частнопредпринимательской деятельности (включая отказ от государственной монополии на внешнюю торговлю), рискуя потерять власть.

Второй: большевики ликвидируют НЭП и переходят к безрыночной экономике (без частной собственности, свободы торговли и предпринимательства), укрепляя свою монополию на власть.

По какому пути пойдет страна, зависело от многих экономических, социальных, политических и идеологических факторов.

Главным мотором НЭПа и возрождения российской экономики на основе НЭПа стали индивидуальное крестьянское хозяйство, предприимчивость крестьян, их заинтересованность в результатах своего труда. Являясь монопольным производителем продовольствия и сырья, крестьянин распоряжался теперь выращенной продукцией по собственному усмотрению. Его обязанностью перед государством была своевременная уплата продналога, который с 1924 г. мог уже выплачиваться не сельхозпродуктами, а деньгами. Крестьянин сам решал, сколько посеять, сколько оставить в амбаре, а сколько продать. Он жил по принципу: в первую очередь обеспечить себя. Внутри крестьянского двора кустарным способом изготовляли одежду, обувь, домашнюю утварь. Если крестьянин шел в сельскую лавку, то покупал там товар, который не мог сам произвести: соль, спички, мыло, керосин, ситец.

Материальный достаток крестьян был разным. Однако благополучие деревни росло, она возрождалась после революционных и военных потрясений. Доля середняцких хозяйств увеличивалась (до 60% сельского населения). Зажиточные крестьяне, кулаки, (до 15% сельского населения) являлись своеобразным гарантом против голода для бедняков: в случае нужды под кабальные условия займа было у кого одолжить продукты до нового урожая.

Восстанавливающееся крестьянское хозяйство являлось и залогом благополучия города, поскольку крестьянский рынок был главным источником продуктов для горожан.

Товарная продукция поступала от крестьян, которые либо продавали ее заготовителям (частным, государственным и кооперативным), либо торговали сами. Особенно велика была роль частника-заготовителя в глубинных районах. Во второй половине 20-х гг. частник закупал около четверти хлеба в производящих губерниях и до трети сырья. Частник (нэпман) участвовал в производстве товаров и особенно важную роль он играл к торговле. Получение прибыли было главным стимулом и целью предпринимательской деятельности нэпмана, именно оно обеспечивало быстроту передвижения, оперативность, высокую сохранность товаров.

В целях обеспечения рентабельности производства на государственных предприятиях осуществлялся их перевод на хозяйственный расчет и объединение их в тресты [3]. В тресты объединялись предприятия одной отрасли, наиболее крупные, с лучшим техническим оборудованием и удобно расположенные для объединения. Каждый трест возглавлялся правлением. Предприятия, входящие в трест, не пользовались правом юридического лица, не имели своего баланса и отчетности, не могли самостоятельно выступать на рынке. Все эти права предоставлялись только управлениям трестов. Процесс трестирования завершился в 1922 г. К середине 1923 г. в стране насчитывалось 478 трестов, из них центральных, находящихся в ведении ВСНХ, - 133 и местных – 345.

Наряду с трестами появились синдикаты. Производственными вопросами они не занимались. В их функции входило снабжение производства сырьем, сбыт готовой продукции. С образованием СССР вся промышленность была подразделена по значению на три категории: общесоюзную, которой управлял ВСНХ СССР, республиканскую и местную.

Восстановление товарно-денежных отношений потребовало скорейшей стабилизации государственных финансов. В октябре 1921 г. был создан Государственный банк РСФСР. Он призван был способствовать кредитам и другим банковским операциям, развитию промышленности, сельского хозяйства и товарооборота. Наряду с Госбанком появились отраслевые банки, создаваемые на акционерных началах. К концу 20-х гг. помимо Госбанка действовали 6 коммерческих, 2 кооперативных и 45 коммунальных банков; решающую роль в них играло государство.

В 1922 – 1924 гг. Наркоматом финансов, возглавляемым Г.Я. Сокольниковым [4], была проведена первая советская денежная реформа. Поначалу в два приема была осуществлена деноминация [5] огромной денежной массы, имеющей хождение по стране. В 1922 г. за 100 тыс. любых денежных знаков давался 1 советский рубль. На следующий год уже за 1 млн. денежных знаков выдавался 1 советский рубль. Таким образом, в стране было запрещено хождение других денежных знаков. 7 марта 1924 г. в оборот был введен золотой червонец. Червонец, приравненный к 10 дореволюционным золотым рублям, обеспечивался золотом и другими легко реализуемыми ценностями. Вместо обесцененных совзнаков были выпущены медные и серебряные монеты, казначейские билеты. Денежная реформа стабилизировала финансово-кредитную систему, позволила преодолеть бюджетный дефицит. Правда, червонец недолго оставался конвертируемой валютой. Уже в 1926 г. спрос частного рынка на золото и иностранную валюту настолько превысил предложение, что Госбанк прекратил размен.

Одновременно в начале 20-х гг. была введена система прямых и косвенных налогов: подоходный, сельскохозяйственный, промысловый, акцизы на товары широкого потребления. Была восстановлена оплата проезда на транспорте, почтовые и гербовые сборы, оплата коммунальных услуг и т.д. Все эти налоги и платежи обеспечивали поступление денег в государственный бюджет.

Особое место в российской экономике занимали частная промышленность и торговля. Во внутренней розничной торговле около 75 % товарооборота принадлежало частным торговым предприятиям, оптовую контролировало государство. Важность рынка и нэпмана для снабжения населения выглядит бесспорной на фоне слабого развития государственной промышленности и торговли. Обувную, трикотажную, швейную отрасли легкой промышленности, традиционно развитые в аграрной России, представляли мелкие предприятия с большой долей ручного труда. Даже наиболее технически оснащенная текстильная промышленность производила в середине 20-х гг. на человека в год всего лишь 12 м хлопчатобумажных тканей при численности населения в 154,2 млн. человек. Выпуск другой продукции был еще меньшим. На душу населения в год производилось 80 см шерстяных тканей, полботинка, один носок или один чулок.

С 1923 г. в стране начался экономический подъем. К середине 20-х гг. сельское хозяйство, легкая и пищевая промышленность достигли в основном довоенного уровня. К 1925 г. довоенный объем промышленного производства был восстановлен. Быстрое восстановление экономики отчасти было обусловлено резким сокращением военных расходов.

В годы НЭПа страна пережила два экономических кризиса: в 1923/24 гг. и в 1927/28 гг. Первопричина их состояла в том, что слаборазвитая промышленность и отсталое сельское хозяйство не создавали друг для друга достаточно емких рынков сбыта. Промышленность не удовлетворяла потребности сельского хозяйства в сельхозорудиях и промтоварах народного потребления, а сельское хозяйство не могло полностью снабдить промышленность сырьем, а городское население – продуктами питания.

Кризис 1923/24 гг. вошел в историю как «кризис сбыта». Причина кризиса заключалась в том, что руководство хозрасчетных трестов и синдикатов, желая получить максимальную прибыль, предельно «взвинтило» цены на производимые промышленные товары. В то же время государственные закупочные цены на сельскохозяйственные товары оставались низкими. Разница между высокими ценами на промтовары и низкими на сельскохозяйственные товары получила название «ножницы цен». Они достигли максимальной величины в октябре 1923 г. Низкая покупательная способность крестьян привела к затовариванию складов и магазинов промышленной продукцией: полки ломились от товаров, но цены были столь высоки, что крестьяне отказывались покупать товары, считая цены грабительскими. Сокращение объемов продаж вызвало уменьшение прибыли заводов и фабрик, что привело к задержкам в выплате зарплаты рабочим. Это, в свою очередь, вызвало протесты рабочих: начались митинги и демонстрации.

Выйти из кризиса позволило административное вмешательство государства в процесс ценообразования. В 1924 г. отпускные цены на продукцию государственных предприятий были в приказном порядке понижены на 30%. С другой стороны, прошло повышение закупочных цен на сельхозпродукты, сопровождаемое форсированной государственной закупкой зерна для экспорта.

В результате «кризис сбыта» был быстро ликвидирован. Однако на смену ему пришел «товарный голод»: если прежде товаров было много, но крестьяне не могли их купить из-за высоких цен, то теперь крестьяне имели деньги, но товаров в продаже не хватало.

Один из лидеров партии Н.И. Бухарин, активно развивавший ленинские идеи НЭПа, считал, что дальнейшее развитие рыночных отношений – лучшее средство преодоления кризисов и, вместе с тем, путь СССР к социализму. Это, на его взгляд, должно было создать условия для свободного развития индивидуальных крестьянских хозяйств в направлении богатых ферм, и в дальнейшем богатое крестьянство через свободное товарно-денежное обращение вполне сможет сотрудничать с государственной промышленностью: покупать производимые ею товары и тем самым давать необходимые финансовые средства для проведения индустриализации. Бухарин, в отличие от многих большевиков, не считал богатых крестьян (кулаков) угрозой Советской власти и полагал, что через кооперацию, развитие которой направлялось государством, они будут приближаться к социалистической (коллективной) форме хозяйствования.

Верхи партии большевиков – И.В. Сталин, Л.Б. Каменев и Г.Е. Зиновьев – поддержали Бухарина. В апреле 1925 г. ЦК партии принял решение понизить размер сельхозналога и брать его с крестьян исключительно деньгами, что должно было стимулировать развитие внутренней торговли. Кроме того, крестьянам было разрешено использовать наемный труд сельхозрабочих и выходить из общины для создания самостоятельных хозяйств.

Хотя в 1926 г. валовой объем промышленного производства в целом превысил довоенный уровень, первые результаты нового аграрного курса были отрицательными для власти большевиков. Заплатив денежный налог, крестьяне большую часть зерна отложили в запас и не повезли на рынок, выжидая, когда магазины наполнятся промтоварами.

Тем не менее, восстановление промышленного производства создало условия для улучшения материального положения рабочих. Все рабочие и служащие имели право на ежегодный очередной отпуск не менее двух недель. Повышалась реальная заработная плата, а с ней и спрос на товары народного потребления.

Интересы народного потребления диктовали расширение как частного и государственного производства товаров широкого потребления, так и торговли. Но они не совпадали с планами большевистского руководства, которое в конце 1925 г. приняло решение об ускоренном развитии тяжелой и оборонной промышленности.

Одним из факторов, решающим образом повлиявших на принятие такого решения, стало нарастание экономического отставания СССР от развитых капиталистических стран. Оборудование на предприятиях, не обновлявшееся многие годы, старело. Снижалась производительность. Западные страны уверенно переходили на новые технологии, модернизированное оборудование, повышали качество продукции, всесторонне развивали науку. Мир вступал в новую стадию научно-технического прогресса: массовое применение находили радиотехнические устройства, автоматизация и конвейеризация производства. В СССР только 1924 г. были изготовлены первые колесные и гусеничные трактора на Путиловском, Харьковском и Коломенском заводах. На следующий год было выпущено около 500 тракторов, а рубеж производства в 1000 машин был преодолен только в 1928 г.

Переход к политике форсированной индустриализации был проведен силами государства в рамках плановой централизованной экономики. В выборе форм и методов индустриализации решающую роль сыграла идеология – марксистское неприятие рынка и частной собственности. Политическое руководство стремилось осуществить индустриализацию в кратчайшие сроки (10 – 15 лет), ожидая скорой войны. В декабре 1925 г. XIV съезд ВКП(б) провозгласил главной задачей экономической политики развитие тяжелой промышленности при сохранении рыночных связей между городом и деревней. Началась разработка первого пятилетнего плана.

Решающим условием его выполнения был форсированный экспорт зерна и других видов сельхозсырья, являвшийся главным источником валюты для закупки машин и оборудования за границей для строящихся промышленных предприятий. С другой стороны, численность городского населения одновременно со строительством новых промышленных предприятий увеличивалась, и государство должно было гарантировать его снабжение продовольствием. Индустриализация, следовательно, нуждалась в огромном количестве зерна. Хлебозаготовки, однако, шли не так быстро, как того желало руководство страны. В 1927 г. не были выполнены планы хлебозаготовок; государство недополучило по сравнению с 1926 г. 128 млн. пудов.

«Кризис хлебозаготовок» 1927/28 гг. во многом был вызван тем, что Великобритания весной 1927 г. разорвала дипломатические отношения с СССР. О скорой войне заговорили газеты. Война – это всегда недостаток продовольствия и рост цен не него. В городах вспыхнула паническая закупка товаров и продуктов питания; полки магазинов опустели. Потому крестьяне, заплатив налог, опять решили придержать зерно и не везти его на рынки. Перебои с поставками хлеба в государственные магазины вели к повышению цен на рынке. Подорожание зерна, которое шло и на корм животным (фураж), вызвало подъем цен на продукцию животноводства. Началась цепная реакция повышения цен. Возникла реальная угроза голода в городах и срыва снабжения Красной армии.

В декабре 1927 г. XV съезд ВКП(б) в целях выхода из кризиса принял решение о дальнейшем развитии индустрии в городе и переходе к активному созданию коллективных хозяйств в деревне. Но при этом решения съезда предполагали сбалансированное развитие промышленного и аграрного секторов народного хозяйства, а главное – использование рыночных механизмов регулирования экономики. По сути экономическая программа, принятая XV съездом, являлась продолжением и развитием основ НЭПа.

Однако в начале 1928 г. Сталин, сосредоточивший в своих руках власть в партии, приступил к кардинальному повороту в экономической политике. Во время поездки по Сибири в январе 1928 г., встречаясь с партийно-хозяйственными руководителями, он объяснил заготовительный кризис сопротивлением кулачества. Назвав кризис «хлебной стачкой», он оценивал его как сознательный саботаж со стороны кулаков, рассчитывающих на значительное повышение цен. От местных руководителей он потребовал принять против кулаков «чрезвычайные меры», главной из которых была конфискация хлеба. В частности, он предложил, фактически – потребовал, применять к саботажникам хлебозаготовок 107-ю статью Уголовного кодекса РСФСР, карающую лишением свободы за спекуляцию. Судей и прокуроров не готовых к подобным действиям, Сталин назвал «господами», которых следовало «вычистить» и заменить.

Этот начатый Сталиным кардинальный поворот в экономической политике полностью противоречил как взглядам Ленина на НЭП, так и решениям XV партсъезда. Его конечной целью была ликвидация НЭПа и создание в СССР безрыночной экономики.

В соответствии с экономическими переменами в стране в 20-е гг. менялась социальная структура общества. По данным на 1924 г., социальная структура была весьма характерна для государства аграрно-индустриального типа: рабочие составляли 10,4 % населения, крестьяне и кустари – 76,7 %, служащие – 4,4 %, промышленники и торговцы (нэпманы) – 8,5 %. Процентное соотношение городских и сельских жителей составляло 18: 82.

Одной из острейших социальных проблем была безработица.

В 1921 - 1922 гг. демобилизация армии, сокращение штатов и числа работающих предприятий и учреждений, приток населения из голодающих губерний вызвали рост населения в городах и появление безработицы. На протяжении 20-х гг. наряду с быстрым ростом численности рабочих наблюдался внешне парадоксальный рост числа безработных. В основном это объяснялось тем, что государственный налоговый прессинг и поиск лучшей доли «выталкивали» в города многих крестьян на поиски временного и постоянного заработка.

По данным Госплана, число рабочих, занятых в промышленности в 1921 - 1922 гг. составляло менее 1 млн. 250 тыс. человек, затем начался стабильный рост: в 1923 и 1924 гг. оно составило 1 млн. 900 тыс. и 2 млн. 300 тыс. человек. Безработица увеличилась со 160 тыс. человек в конце 1921 г. до 641 тыс. в конце 1922 г., а к концу 1923 г. было зарегистрировано 1 млн. 240 тыс. безработных, что составило 18% от общего числа занятых в народном хозяйстве. На каждые 100 человек, искавших работу, в среднем приходилось только 29 рабочих мест; средний период безработицы составил около трех месяцев.