Участники в качестве помощников

Как считает Ялом, группа лучше всего функционирует тогда, когда ее участники понимают значение той помощи, которую они могут оказать друг другу. Группа должна научиться ограничивать свою зависимость от ведущего как от единственного источника помощи. По мере возможности поощряйте взаимопомощь членов группы. Простым вопросом легко вызвать поощрительные замечания, которые помогают участникам, например: “Ты услышал много комментариев на эту тему, Боб, что тебе помогло больше всего?” Если участник задает вопрос, не слишком ли он эгоистичен, то вы можете ответить ему вопросом: “Кен, здесь присутствует много людей, которые хорошо тебя знают, почему ты не спросишь у них?”

После того, как нормы установлены, их нужно постоянно поддерживать. Для этого необходимо наблюдать за поведением, которое может подорвать эти нормы. Например, один член группы может ответить другому следующим замечанием: “Джо, ты не имеешь права с ним так разговаривать, ты еще хуже, чем он”. Ведущий должен быстро вмешаться и сказать: “Я бы про тебя этого не сказал, Джо, хотя у нас у всех могут быть подобные проблемы, твои замечания обычно бывают очень полезными”. Спросите у других участников группы об их восприятии Джо. Как они считают, его замечания помогают или вредят? Как только этот вопрос будет решен, ведущий может обратить свое внимание на нападающего участника: “Похоже, все остальные члены группы по-другому воспринимают слова Джо. Может быть, в твоих чувствах по отношению к Джо есть еще что-то?”

Ялом считает, что ведущий должен играть в группе активную и направляющую роль. Его рекомендации не ограничиваются неосуждающими, отражающими или уточняющими замечаниями, которые обычно ассоциируются с задачами терапевта в индивидуальной терапии. В модели Ялома важность установления норм в группе превалирует над другими аспектами роли ведущего. Жизненно важно, чтобы он установил, поддерживал и развивал нормы, которые будут способствовать развитию терапевтического процесса в группе. По мере установления этих норм, ведущий может обращаться к третьей основной задаче терапевта, которую Ялом определяет как активацию и освещение процесса “здесь и сейчас”.

Активация и освещение процесса “здесь и сейчас”

В чем состоит задача ведущего в этой перспективе? Он должен добиться, чтобы участники группы концентрировались на своих сиюминутных чувствах и мыслях, касающихся других участников, ведущего и группы в целом. События, непосредственно происходящие в группе, превалируют над событиями прошлой или текущей жизни каждого участника за пределами группы. События, происходящие “здесь и сейчас” в группе, становятся основным фокусом внимания ведущего.

Почему Ялом поддерживает эту установку и в чем состоят преимущества фокуса “здесь и сейчас”? Такой терапевтический подход стимулирует развитие и окончательное образование социального микрокосма каждого из участников. Как ведущему, вам не придется подталкивать их к разговорам об их межличностных конфликтах, сомнениях или страхах. Эти проблемы проявятся в рамках их взаимодействия с ведущим и другими участниками. Человек, который отчужденно ведет себя в обычной жизни, будет отчужденно вести себя и здесь. Человек, который позволяет собой пользоваться в обычной жизни, позволит пользоваться собой и участникам группы. Люди, которые не выносят гнева, будут испытывать затруднения в группе, столкнувшись с гневной реакцией одного из ее членов. Психологическая Ахиллесова пята каждого из участников группы проявится и будет видна всем, когда они продемонстрируют свое поведение в “здесь и сейчас” группового процесса. Группа, с этой точки зрения, является лабораторией, социальным микрокосмом, в котором каждый отдельный участник выражает свои личные идиосинкратические конфликты “здесь и сейчас” (а не говорит об этом, как о “там и тогда”).

Как только ведущий нащупает “что и почему” внутреннего конфликта каждого из присутствующих, он или она должны привести в движение лечебный процесс в группе. Как выполнить эту задачу? Подход ведущего не должен быть историческим. Он должен отвлечь внимание от того, что происходило вне группы и от прошлого личного опыта каждого участника. “Здесь и сейчас” является силовым узлом группы и состоит из двух слоев.

1.Содержание — чувства, испытываемые группой и ее участниками в настоящий момент.

2.Процесс — рефлексирующее изучение и последовательное прояснение, или освещение, того, что произошло.

Следовательно, модель Ялома предусматривает два этапа. Сначала необходимо понять содержание события. Все члены группы должны понять и признать опыт непосредственного возникновения событий. Затем необходимо понять последовательный процесс событий. Группа должна, рефлексируя, понять механизм собственных действий. Таким образом, группа должна переступить пределы самого события и рефлексировать по поводу процесса, который привел к этому событию. Процесс, например, исследует причины, почему Джо ответил Мэри, а не Биллу, в определенный момент и определенным образом. Почему Люсиль отвечает только мужчинам, когда в группе задается вопрос, и почему она не отвечает тем членам группы, которые больше всех готовы прийти на помощь? Почему Шэрон высказывает такое общее широкое замечание, как “Я доверяю всем”, в то время, когда Сандра говорит о своем страхе перед порицанием? Эти вопросы являются примером освещения процесса, и Ялом считает, что ведущий должен постоянно наблюдать за этим. Приверженность этой позиции объясняется тем, что психопатология пронизывает межличностные отношения. Единичный поступок выражает общую линию поведения. Один пример взаимодействия позволяет ведущему увидеть целое.

Понимание “здесь и сейчас” основывается на петле самореф лексии. В рамках этого образа, группа рефлексирует на основании содержания опыта “здесь и сейчас”. В основном ведущий отвечает за то, чтобы направить группу к петле саморефлексии, чтобы группа осознала процесс (или “что и почему”) отдельного события (см. Рис. 4.1). Группа начинает отдавать себе отчет в этом процессе благодаря комментариям ведущего по процессу. Следовательно, комментирование процесса входит в его обязанности, для того, чтобы реализовать этот потенциал.

Комментарий по процессу, в свою очередь, требует понимания мета-коммуникационных аспектов определенного сигнала. Как говорит Ялом, «Метакоммуникация относится к коммуникации о коммуникации. Сравните, например, следующие фразы: “Закрой окно!” “Ты бы не хотел закрыть окно? Ты, должно быть, замерз?” “Мне холодно, ты не мог бы закрыть окно?” Каждое из этих выражений содержит гораздо больше, чем простую просьбу или команду. Каждое содержит в себе мета-коммуникацию — сигнал о природе взаимоотношений между двумя взаимодействующими лицами» (Стр. 122-123, 1975).

Ведущий должен понять, почему данный участник группы делает подобное замечание в адрес именно этого участника и именно в такой манере. Процесс имеет отношение к “как и почему” межличностного общения. В своем тексте Ялом приводит замечательные примеры освещения процесса. Например, он рассказывает о студенте, который задал вопрос преподавателю: “В каком году умер Фрейд?” После того, как преподаватель сказал, что Фрейд умер в 1939 году, студент сказал: “Нет, это было в 1938 году”. Как говорит Ялом, вопрос уже не вопрос, если ты знаешь на него ответ. Почему студент задал вопрос, на который он уже знал ответ? Подразумевается, что он хотел либо продемонстрировать свое знание, либо смутить преподавателя. Освещение процесса в группе основано на том же принципе. Ведущий должен постоянно контролировать последовательность взаимодействий, замечая, к кому и когда они направлены. Ялом приводит и другой пример:

В начале сессии терапевтической группы Берт, цепкий, похожий на бульдога, напряженный студент, воскликнул, обращаясь к группе в целом и к Розе (простодушной косметичке, интересующейся астрологией) в частности: “Быть родителем — значит деградировать!” Это провокационное замечание вызвало бурную реакцию группы, у каждого участника которой были родители, а многие сами были родителями, и последовавший за этим гвалт занял все оставшееся время сессии. (Стр. 123, 1975).

Если рассмотреть событие только с точки зрения содержания, участники затеяли с Бертом дискуссию на тему отцовства и материнства. Если рассмотреть это с точки зрения процесса, такое взаимодействие богато предположениями в отношении Берта и его взаимоотношений с группой и ее членами. Ведущий может задать себе ряд вопросов в отношении процесса этого взаимодействия. 1. Почему Берт направил свое замечание в адрес Розы, которая более эмоциональна, менее интеллектуальна, и у которой много детей? 2. Почему Берт настолько нетерпим к малообразованным людям? 3. Почему Берт напал на Розу не прямо, а косвенно? 4. Почему Берт спровоцировал группу и подставил себя под нападение со стороны всех остальных участников?

Как предполагает Ялом, все эти наблюдения могут быть правильными, поскольку каждое из них отражает определенный аспект личности Берта, который необходимо исследовать и изучать в ходе терапии.

Терапевтические техники для "здесь и сейчас"

Процесс «просветления» может произойти только в том случае, если ведущий помогает группе сконцентрироваться на “здесь и сейчас”. Это может быть сложной задачей, поскольку группа, разнообразными и скрытыми способами, всегда будет пытаться сместить фокус от непосредственно происходящих событий к “там и тогда”. Когда в группе поднимается вопрос о событии, не связанном с группой, ведущий должен задать вопрос, каким образом это событие может быть связано с невысказанными и зачастую подсознательными волнениями в группе в целом и у каждого ее участника. Ведущий должен спросить себя, каким образом этот материал относится к настоящему и как это событие может быть оживлено “здесь и сейчас”. Пример поможет пояснить этот момент:

На первой встрече обучающей психотерапевтической группы Том начал занятие с того, что попросил помощи у членов группы в его проблеме с соседом. Том подробно рассказал о своем недоверии в отношении друга и о своем страхе перед открытым разговором с этим соседом по поводу тех проблем, которые вызвали настоящее недоверие. Сначала группа ответила Тому своими советами, а затем начала рассказывать о своих собственных проблемах с друзьями, которые подвели их в прошлом, когда они доверили им конфиденциальную информацию. В этот момент ведущий напомнил группе о важности вопроса доверия и спросил участников, испытывают ли они этот страх в отношении группы и ее членов. Группа быстро перевела фокус внимания с доверия “там и тогда” и начала исследовать свои чувства доверия “здесь и сейчас” по отношению друг к другу. Последовала плодотворная дискуссия, которая привела к углублению взаимообмена ожиданиями между членами группы в отношении реакции других в случае, если они им доверятся с открытым и откровенным выражением своих глубочайших чувств и страхов. Как только тема доверия перешла в плоскость “здесь и сейчас”, она заняла все оставшееся время сессии. Перед тем, как завершить встречу, ведущий спросил Тома, полностью ли они обсудили его проблему, связанную с соседом. Том признал, что на самом деле проблема была не в соседе, и понял, что его тревога была прежде всего связана с группой.

Признание Тома иллюстрирует важный принцип психотерапии. Вопрос, который ведущий должен постоянно задавать самому себе — это «почему пациент, из всех возможных тем, на которые можно говорить, выбрал именно эту, и заговорил о ней именно в этот момент?». В жизни человека произошла сотня важных событий со дня последней сессии группы. Почему из всех событий, произошедших на прошлой неделе, Том выбрал именно вопрос доверия и свой страх открыто заговорить о недоверии? Хотя Том не отдавал себе отчета в причинах, по которым он решил заговорить о своем друге, подсознательно материал был связан с подобной атмосферой страха и недоверия в группе. Вопросы доверия по отношению к другу и доверия в группе были параллельными в жизни Тома. Группа вызвала в Томе эмоции, которые были связаны с его соседом. Он выбрал тему, которая была наиболее важной в его сознании, но была вторична по отношению к реальным событиям здесь и сейчас. Ведущий должен научиться прислушиваться к такому параллельному разговору. Проведение параллелей между событиями, которые человек решает сделать предметом обсуждения, и событиями “здесь и сейчас” позволит ведущему приоткрыть занавес над возможным подсознательным материалом, который подавляется.

Основой этого терапевтического приема является признание важности подсознательных факторов во всех формах коммуникации. Эта позиция подразумевает, что очень важный компонент эмоциональной дисфункции лежит полностью вне сознания человека, выражаясь только в замаскированной или закодированной форме. В основе этого подхода находится понимание бессознательных сигналов, подаваемых человеком, то есть его или ее закодированные или замаскированные послания. Таким образом, для ведущего очень важно оценить и быть способным полностью применить тот процесс слушания, который позволит правильно расшифровать и понять основное значение бессознательных проявлений участников группы. Рональд Лэнге (Ronald Langs (1976)) создал сложную модель, которую он называет процессом слушания, или коммуникативным подходом. Лэнге советует терапевту дифференцировать манифестное и латентное содержание сообщения пациента. Манифестное содержание — это поверхностное содержание ассоциаций человека. Такое сообщение является прямым, непосредственным и самоочевидным, то есть представляет собой то, что человек говорит и имеет в виду. Латентное содержание — это то, что не является очевидным в поверхностном содержании сообщения, а содержится в нем в замаскированной или зашифрованной форме. В задачи ведущего входит расшифровка этого латентного сообщения и превращение его в манифестацию. Поскольку материал часто представляется в замаскированной форме (например, беспокойство Тома в отношении доверия к соседу), ведущий должен прислушиваться к дериватам участника. Термин «дериват» был изначально придуман Фрейдом, и означает то, что манифестное содержание (недоверие Тома по отношению к соседу) является производной (дериватом) от латентного образа (страх и недоверие Тома по отношению к группе).

Терапевтам и ведущим групп тяжело дается обработка и расшифровка производных проявлений. Это происходит по ряду причин: 1. Большинство людей предпочитают работать с очевидным материалом, который находится на поверхности и которым сравнительно легко манипулировать. 2. Люди обычно склонны отрицать существование всего, что нельзя напрямую увидеть, потрогать, немедленно понять и обработать. Идея о том, что поверхностный материал содержит латентные значения и впечатления, которые нельзя мгновенно различить, является чуждой для многих терапевтов. 3. Возможно, важнее всего то, что производные ассоциации человека часто скрывают сильно эмоционально заряженные и непреодолимо закодированные восприятия ошибок терапевта, его личных трудностей и недостатков.

Даже самые опытные терапевты могут стать жертвой своего бессознательного желания избежать этих дериватов, потому что они могут иметь конфликтное и критическое содержание. Замечательный пример такого варианта связан с квалифицированным групповым психотерапевтом, который преподавал на национальном обучающем семинаре, проводимом для большой группы медсестер. Семинар проводился в сельской местности. Преподаватель обладал замечательными рекомендациями от высокоуважаемого института психоанализа и имел успешную практику, неотъемлемой частью которой была групповая психотерапия. Однодневный семинар был разделен на две части. Первая часть содержала замечательную дидактическую презентацию теории психодинамической группы, а вторая часть включала в себя демонстрацию эмпирической группы, состоящей из добровольцев из числа участников. Именно во время эмпирической части презентации преподаватель поддался бессознательным усилиям избежать производных ассоциаций из-за их напряженного эмоционального содержания. Группа сопротивлялась его усилиям помочь им уйти от изначальной темы, связанной с их гневом, раздражением и отчуждением по отношению к ортодоксальной и фундаментальной религии. Поскольку большинство медсестер, принимающих участие в конференции, были из маленьких сельских городков на Юге, они имели значительный опыт общения с фундаменталистскими религиозными верованиями, которые были непрактичны и неприменимы в их жизни.

Ведущий не смог оценить эффект, который его великолепная дидактическая презентация произвела на публику. Его акцент на Фрейда, психодинамическую теорию и долгосрочную психотерапию, и связанная с этим тема перевода бессознательного в сферу сознания вызвала знакомое чувство раздражения, испытываемое ими в отношении фундаментальных религиозных учений, с которыми они сталкивались в жизни. Невозможность применить такие фундаментальные религиозные принципы практическим образом в реальной жизни стала манифестным содержанием их сообщения преподавателю. Дериваты этого сообщения были вызваны их латентным, бессознательным чувством раздражения, связанным с непрактичностью фрейдистских принципов долгосрочной психотерапии в краткосрочных лечебных учреждениях, где лежали пациенты с не слишком психологическим складом ума, проживающие в маленьких сельских городках в Южных штатах. В качестве наблюдателя, сидя в безопасности среди публики, мне было несложно расшифровать послание группы преподавателю. При этом он сам, очень компетентный групповой психотерапевт, оказался не способен распознать латентно выраженное раздражение, потому что оно пробудило его собственные бессознательные страхи перед нападением и критикой.

Дериваты можно интерпретировать и расшифровывать различными способами. Ведущему не нужно дожидаться от участника высказываний для того, чтобы построить гипотезу о его личностной организации и возможном поведении. Поскольку любое поведение чем-то обусловлено, дериваты и латентное содержание присутствует во многих формах. Например, один мой коллега, проводя интервью с потенциальной участницей группы и встретив женщину в первый раз, заметил, что, ожидая вызова в приемной, она старательно работала над большим сборником кроссвордов. Она была настолько увлечена книгой, что даже не заметила, как терапевт вошел в комнату, чтобы пригласить ее в кабинет. Она настолько напряженно работала над кроссвордом, что ему пришлось дважды окликнуть ее по имени, прежде чем она отозвалась. Когда они шли по направлению к его кабинету, терапевт заметил про себя: “Интересно, наверное, эта женщина обожает играть словами”. Он оказался прав, так как женщина провела большую часть терапевтического сеанса, беспорядочно рассуждая о своих мыслях и идеях, пряча свою истинную сущность позади жесткой защитной структуры интеллектуализации, рационализации и изоляции аффекта.

Техники активации “здесь и сейчас"

Для ведущего важнее понять стратегию и теоретические обоснования, на которых базируются все эффективные приемы, чем овладеть этими приемами. Ведущий должен дисциплинировать себя так, чтобы думать в основном в «здесь и сейчас». Он должен переместить фокус от внешнего — к внутреннему, и от общего — к конкретному. Каждая рассматриваемая тема должна заставлять ведущего задать вопрос: “Как я могу связать это с группой?”, “Как я могу воплотить это «здесь и сейчас”?» Такой фокус является энергетическим центром модели Ялома. Это — теоретическая стратегия, которая лежит в основе его подхода к групповой психотерапии. Если следовать ей, то ведущему не придется беспокоиться о скучных, шаблонных и монотонных сессиях группы. Участники группы не будут усыплять ведущего и своих товарищей абстрактными рассуждениями о “там и тогда” о событиях, которые произошли шесть месяцев или шесть лет назад. Их истории, трудности и модели поведения будут воплощены в жизнь “здесь и сейчас” Как только будет установлена правильная атмосфера, у ведущего под рукой окажется динамичная и живая лаборатория для изучения человеческих взаимодействий и поступков. Существует множество способов для поддержания жизни путем активации “здесь и сейчас”. Один из методов выполнения этой задачи требует, чтобы ведущий отметил все замечания, высказанные в контексте “там и тогда” в отношении людей или событий вне группы, и перевел их в контекст “здесь и сейчас”, исследуя, каким образом эти замечания могут относиться к участникам в данный момент работы группы. Например, пациент может начать говорить о когда-то произошедшем враждебном столкновении со своим отцом. Его можно спросить: “Кто в этой группе может вызвать в тебе подобные чувства?” Поскольку выдвинутая жалоба связана с отцом, ведущий должен быть осторожен в отношении возможного переноса. Такое замечание может отражать отношение участника группы к ведущему. Другая участница может пожаловаться на свою деспотичную сестру, признавая, что она много чего хотела бы сказать сестре, но сдерживается, потому что боится репрессий с ее стороны. Превращая беспокойство женщины о “там и тогда” в “здесь и сейчас”, ее можно спросить, удерживается ли она от того, чтобы сделать определенные заявления в адрес участников группы, потому что испытывает подобные чувства страха перед осуждением, и не хотела ли бы она поделиться с ними сегодня подобными чувствами. Участник группы иногда замечает, что его тенденция вырабатывать стереотипы по отношению к окружающим послужила причиной многих трудностей в его прошлых взаимоотношениях. Вместо того, чтобы исследовать, как эти трудности проявились “там и тогда”, ведущий может спросить его, не хочет ли он рассказать участникам группы, какие именно стереотипы он связывает с каждым из них. Такая интервенция не только активирует взаимоотношения “здесь и сейчас”, но и предоставляет каждому участнику важную информацию о воздействии, которое он оказывает на других.

Если группа дегенерировала до состояния пустой болтовни на вечеринке, и один из участников заметил, что, по его мнению, группа несерьезно относится к своим целям, ведущий может попросить его, не укажет ли он, кто именно относится серьезно к целям группы, а кто — несерьезно. Некоторые участники могут пожаловаться, что группа слишком положительная, и все стараются избежать конфликта. Если спросить в ответ, кто в группе является “лидером движения за мир и тактичность”, то таким образом активизируется богатый источник взаимодействия. Иногда, даже если просто попросить одного из участников использовать “Я-высказывания” и говорить напрямую с другим, то это может превратить скучный, безжизненный монолог в живой, волнующий диалог.

Каждая из этих иллюстраций показывает способы, с помощью которых можно подтолкнуть группу к активации контекста “здесь и сейчас” Во всех этих примерах у ведущего есть возможность попросить участника группы ответить группе или отдельному участнику или в провокационном стиле, или с поддержкой. Просьба идентифицировать самого дружелюбного, наименее угрожающего, наиболее поддерживающего или увлеченного участника связана с другим видом риска, и вызывает совершенно другой ответ, чем если бы участника группы попросили указать на наиболее сердитого, наименее поддерживающего, наименее заботливого или меньше всех вовлеченного в работу. В зависимости от решения ведущего и его линии исследования, он может построить либо поддерживающую, либо конфликтную культуру группы. Поскольку для эффективно функционирующей терапевтической группы необходимы обе позиции, ведущий не должен жертвовать одной из них ради другой. Тем не менее, его решение должно учитывать стадию развития группы. Если группа еще не выработала сплоченность и доверие, будет неправильным просить участников рисковать и вступать в провокационные конфронтации. Интервенции, соответствующие этой стадии, требуют от ведущего поощрять участников отвечать остальной группе так, чтобы снизить риск регрессии и враждебности. Затем, когда в группе установится доверие и сплоченность, ведущий может подтолкнуть участников к более рискованным провокационным позициям, когда это уже не сможет привести к угрозе существованию группы.

Терапевт также должен отдавать себе отчет в том, что аккуратный, точный мир теории и чистой техники зачастую оказывается неспособным соответствовать жесткому миру реальности. Большинство пациентов-наркоманов никогда не читало Ирвина Ялома и не понимает, почему они должны отвечать “так, как надо” на благородные усилия ведущего, направленные на то, чтобы показать им их ошибки. Поэтому ведущий должен быть готов к получению ответа о равенстве, когда он просит участника указать на другого участника, как на возможный источник межличностной стимуляции. Такие выражения, как “Я доверяю всем в группе в одинаковой степени. Мне нравятся все одинаково” — никогда не соответствуют действительности. Никогда не верьте этому! Никто в психотерапевтической группе не относится ко всем одинаково. Каждый человек в группе уникален и вызывает целый спектр реакций в других людях. Тщательное изучение реакций на такие различия является мощным источником самопознания и личностного развития. Хотя ведущий никогда не должен верить утверждениям о равенстве, ни в коем случае нельзя и активно противоречить этой позиции. Вместо того, чтобы вызывать сопротивление со стороны участников, ведущий должен стимулировать их к исследованию собственных реакций по отношению к определенным членам группы. Этого можно добиться деликатными вопросами: “Конечно, я знаю, что ты доверяешь всем в группе, но если я тебя попрошу выбрать кого-нибудь, кому ты доверяешь больше, чем другим, кого бы ты назвал? Ты не мог бы подумать несколько секунд, посмотреть всем в глаза, и решить, кто вызывает в тебе чувство доверия?” Такая стимуляция ненавязчива, и у большинства участников возникнут определенные чувства, когда они посмотрят в глаза и на лица своих товарищей по группе. В тех редких случаях, когда участник настолько закрыт или склонен к сопротивлению, что он не может или не хочет ответить на такое предложение, его можно спросить, что он почувствовал, выполняя это упражнение. Попросите других участников выразить свои чувства к этому упражнению. Почти всегда это приводит к получению богатого материала от других членов группы. Некоторые могут выразить недоверие к тому, что кто-то может испытывать совершенно одинаковые чувства по отношению ко всем. Другие могут выразить сочувствие тому волнению, которое такое упражнение вызвало бы в них, если бы им пришлось пойти на такой риск.

Иногда ведущий может решить “просто” подтолкнуть отдельного участника группы пойти на истинный контакт с другим. Подлинная интимность и связь может стать мощным целительным опытом для людей, которые прожили всю жизнь в фальшивых, надуманных и неаутентичных взаимодействиях. “Исцеление через встречу” — это выражение придумал Мартин Бубер, чтобы подчеркнуть важность настоящего аутентичного диалога в жизни человека. Бубер много писал о необходимости связей между людьми. У каждого из нас есть первичная потребность в том, чтобы нас слушали и слышали другие. Зачастую достаточно просто знать, что наш крик был услышан, и мы не одни в нашей изоляции и страдании. Во многих случаях на крик человека невозможно ответить, и тогда ответа не ожидают, или в нем нет необходимости. Бубер описал этот феномен как крик, который должен быть услышан, но который не требует ответа. Пример поможет иллюстрировать это.

Мэри тихо сидела на занятиях группы на протяжении более трех месяцев, подавая голос лишь для того, чтобы поддержать или поощрить других. Недавно она обратилась к группе за советом по поводу “своих многочисленных проблем”. Она была замужем за алкоголиком и присоединилась к группе, потому что становилась все более подавленной из-за неспособности мужа поддерживать продолжительную трезвость. За шесть лет их брака он много раз терял работу, был арестован за вождение автомобиля в состоянии опьянения, а также подвергал ее публичному унижению, но эти проблемы перемежались периодическими эпизодами относительного успеха и стабильности. Эти периоды длились достаточно долго для того, чтобы в ней зародилась неоправданная надежда на то, что, может быть, на этот раз все будет по-другому. По мере того, как Мэри рассказывала о своей изоляции и отчаянии, группа начала отвечать ей в своей обычной манере, то есть бесконечными советами. Пассивность и подавленность Мэри обычно вызывали в других именно такую реакцию, что не давало ей возможности мобилизовать свои собственные ресурсы для борьбы с трудностями, требующими принятия важных решений. Остановив высказывания участников группы, ведущий попросил Мэри оглядеться вокруг себя и выбрать одного человека, который, по ее мнению, лучше всех понимал ее положение или ее чувства в настоящий момент. Ведущий решил вмешаться, потому что не хотел, чтобы группа вошла в свое типичное состояние “давайте дадим Мэри совет и скажем ей, что она должна делать”. Вместо этого, ведущий надеялся помочь Мэри войти в контакт с одним человеком, который сможет на самом деле понять ее положение и ее боль. После нескольких попыток заявить, что, по ее мнению, все в группе понимали ее одинаково, в конце концов, Мэри выбрала Салли, которая не пыталась давать ей советы. Салли по-настоящему сопереживала Мэри, потому что она испытала в жизни подобную ситуацию. Салли рассказала о своих собственных чувствах, поделившись тем, как сложно ей было иногда принимать решения, которые зачастую приводили к тому, что она чувствовала себя связанной по рукам и ногам. По мере того, как Салли рассказывала о собственных трудностях, Мэри начала раскрываться, рассказав о своем гневе в адрес мужа и о необходимости занять более решительную позицию по отношению к нему. Понимание Мэри самой себя стало более глубоким, когда она смогла почувствовать свою общность с Салли, благодаря тому, что Салли поняла и на самом деле услышала Мэри так, как ее еще никто не слышал.

На начальных стадиях развития группы одной из основных целей ведущего является достижение эмпатического понимания между участниками и помощь пациентам в установлении контактов между собой. Ведущий не всегда должен просить участников группы отвечать друг другу в прямой форме. Этого же эффекта можно достичь, просто наблюдая за невербальными ответами и реакциями участников в ответ на слова других в группе. Понимающий взгляд, прямой контакт глаз, кивок головой или незаметное изменение выражения лица являются намеками на то, что кто-то в группе эмпатически связан с одним из участников. Ведущий должен лишь позволить или поощрить выражение этого сочувствия. Такая позиция помогает развитию сплоченности в группе, и необходимо всегда помнить, что если ее нет, то нельзя привести в действие ни один из лечебных факторов. Сплоченность усиливается по мере того, как члены группы учатся делиться, рассказывать и заботиться друг о друге. Мартин Бубер иллюстрирует важность заботы друг о друге в истории о Баал Шем Тове, первом Цадике мистической традиции Хасидов.

Когда Баал Шем Тов был молодым раввином, он молился, чтобы Бог однажды показал ему разницу между адом и раем. Вскоре после завершения молитвы, однажды ночью ему приснился сон, в котором Бог привел его в большую комнату, где группа голодающих людей сидела вокруг большого круглого стола. Хотя на середине стола стояло непомерно большое блюдо вкуснейшей, питательной горячей похлебки, все, кто сидел за столом, были истощены, явно недоедали и выглядели изнуренными. Стол был такой огромный, что блюдо с едой находилось дальше, чем на расстоянии вытянутой руки от каждого из них. Хотя к каждой руке у них была привязано по длинной деревянной ложке, которой они могли дотянуться до еды в центре стола, длина ложки не позволяла им дотянуться до собственного рта. Несмотря на изобилие пищи в комнате, все они страдали от голода. Молодой раввин был очень опечален этим грустным зрелищем. Голодные люди видели еду, чувствовали ее запах и могли до нее дотянуться своими ложками, но не могли себя накормить и получить питание, в котором они отчаянно нуждались и к которому стремились. Это и есть ад, грустно сказал Бог молодому раввину. Затем Бог отвел его в другую комнату. Здесь, на первый взгляд, картина была такой же. Большой круглый стол, полный еды, и люди, сидящие вокруг круглого стола с гигантскими ложками, привязанными к рукам. Только здесь, вместо печали и голода, каждый человек был хорошо накормлен, здоров, счастлив и сыт. Комната была полна веселья, смеха и счастья. Хотя ложки были слишком длинными, чтобы люди могли накормить самих себя, они могли легко дотянуться и накормить друг друга. Это рай, сказал Бог молодому раввину, и разница состоит в том, что здесь люди кормят друг друга, вместо того, чтобы пытаться в одиночестве накормить самих себя.

Так же обстоит дело и с групповой психотерапией. Участников группы надо подталкивать к тому, чтобы они кормили друг друга. Никто не должен сидеть в изоляции, страдая от эмоционального голода. В распоряжении ведущего есть много способов, чтобы помочь членам группы “накормить” друг друга и взаимодействовать друг с другом. Каждый из предыдущих примеров является одним из возможных активирующих приемов, доступных ведущему. Но важно помнить, что представленные приемы предназначены лишь для того, чтобы осветить основной принцип группового формата Ялома, и не являются самоцелью. Напротив, эти приемы должны использоваться терапевтом по своему усмотрению, в рамках его усилий по созданию живой и целительной культуры группы. Как говорит Ялом,

«Помните, что простое ускорение взаимодействия не является целью этих приемов. Если терапевт будет двигаться слишком быстро, используя уловки для упрощения взаимодействия, эмоционального выражения и самораскрытия, он никогда не достигнет цели. Сопротивление, страх, отчужденность, недоверие, словом, все, что затрудняет развитие удовлетворительных межличностных взаимоотношений, должно иметь возможность проявиться. Цель состоит не в том, чтобы создать гладко функционирующую, упорядоченную общественную организацию, а в том, чтобы эта организация хорошо функционировала и порождала достаточно доверия, способствуя раскрытию микрокосма каждого из участников. Работа с сопротивлением изменению есть ключ к изменениям. Таким образом, терапевт должен стремиться не обходить препятствия, а проходить через них». (Yalom, 1975, стр. 140)

Межличностная теория поведения

После того, как ведущий направил группу в “здесь и сейчас”, он должен направить свою энергию на то, чтобы помочь каждому понять свое поведение и то влияние, которое он оказывает на других. Ялом приводит схему систематического подхода к пониманию процесса личного воздействия в группе, а также того, как межличностный процесс каждого участника отражается на его общей линии поведения и проблемах вне группы. Подробно исследуя этот межличностный процесс, Ялом старается ответить на вопрос: каким образом освещение процесса взаимодействия “здесь и сейчас” приводит к изменениям? Перед тем, как представить модель Ялома, ведущему важно понять теоретическое основание его групповой доктрины.

Хотя Ялом официально не признает своей связи с теорией Салливана, он говорит о важности межличностного обучения в группах. Он часто ссылается на Салливана и предлагает до помещения в группу ознакомить каждого пациента с его межличностной (интерперсональной) теорией психиатрии. Таким образом, понимание ключевых концепций данной теории предоставляет читателю возможность лучшего понимания Ялома и его подхода к групповой психотерапии.

Интерперсональная теория психиатрии Салливана