Экзистенциализм Н. А. Бердяева

Важнейшее место в русской философской мысли первой половины XX века занимает творчество Николая Александровича Бердяева (1874—1948), наиболее яркого представителя русского экзистенциализма. В начале своего пути Бердяев придерживался марксистских взглядов, участвуя в антиправительственных демонстрациях и ведя переписку с одним из лидеров германской социал-демократии Карлом Каутским. Однако вскоре молодой философ и мыслитель отошёл от марксизма, став одним из наиболее обстоятельных критиков этого учения.

Бердяев называет основной противоположностью, которая должна развиваться в мировоззрении философа, противоположность между духом и природой. Дух есть субъект, жизнь, творчество и свобода, природа — объект, вещь, необходимость и неподвижность. Познание духа достигается посредством опыта. Бог есть дух. Те из людей, кто имел духовный опыт и опыт творчества, не нуждаются в рациональном доказательстве существования Бога. По своей сути божество иррационально и сверхрационально.

Развивая в своём учении тему творчества и духовности, Бердяев уделяет огромное внимание идее свободы, в которой раскрывается связь между Богом, Вселенной и человеком. Он различает три вида свободы: первичную иррациональную свободу, то есть произвольность; рациональную свободу, то есть исполнение морального долга; и, наконец, свободу, проникнутую любовью Бога. Он утверждает, что свобода не создаётся Богом, и поэтому Бог не может быть ответственным за свободу, которая породила зло. Первичная свобода обуславливает возможность как добра, так и зла. Таким образом, действия человека, обладающего свободной волей, не может предвидеть даже Бог, он выступает помощником, чтобы воля человека становилась добром.

Экзистенциальные воззрения в творчестве Бердяева проявляются в его мыслях о проблеме личности. По Бердяеву, личность — не часть космоса, напротив, космос — часть человеческой личности. Личность — не субстанция, она — творческий акт, она неизменна в процессе изменения. Личность, проявляющая творческую деятельность, тем самым находит в себе божество.

Бердяев пытается сформулировать так называемую «русскую идею», в которой выражается характер и призвание русского народа. "Русский народ есть в высшей степени поляризованный народ, он есть совмещение противоположностей, " — считает мыслитель. В русском народе сочетаются жестокость и человечность, индивидуализм и безликий коллективизм, искание Бога и воинственное безбожие, смирение и наглость, рабство и бунт. В истории проявились такие черты национального характера, как покорность власти, мученичество, жертвенность и склонность к разгулу и анархии. Говоря о событиях 1917 года, Бердяев подчёркивает, что либерально-буржуазная революция в России была утопией. Революция в России могла быть только социалистической. По мнению философа, русская идея коренится в идее братства людей и народов, ибо русский народ по своей душевной структуре религиозен, открыт и коммунитарен. Тем не менее, напоминает Бердяев, не стоит забывать о поляризованности природы русского человека, способного к состраданию и возможности к ожесточению, стремящего к свободе, но порой склонному к рабству.

В числе главных трудов Бердяева «Философия свободы» (1911), «Смысл творчества. Опыт оправдания человека» (1916), «Философия неравенства. Письма к недругам по социальной философии» (1923), «Истоки и смысл русского коммунизма» (1937), «Русская идея. Основные проблемы русской мысли XIX—XX века» (1946).

 

Евразийство

Евразийство — философско-политическое движение, выступающее за отказ от европейской интеграции России в пользу интеграции с центральноазиатскими странами. Евразийское движение, появившееся в среде русской эмиграции в 1920—1930-е гг., приобрело популярность к началу XXI века.

Идеи евразийства, практически забытые ко второй половине XX века, были во многом воскрешены историком и географом Л. Н. Гумилёвым и получили широкое распространение к началу XXI века. Гумилёв в ряде книг, — «Этногенез и биосфера Земли», «Тысячелетие вокруг Каспия» и «От Руси к России», — используя евразийскую концепцию и дополняя её собственными разработками, формирует свою концепцию этногенеза, приводящую его к ряду выводов, среди которых для нас наибольшую важность имеют следующие: во-первых, любой этнос представляет собой общность людей, объединённую некоторым стереотипом поведения; во-вторых, этнос и его стереотип поведения формируются в конкретных географо-климатических условиях и остаются устойчивыми длительный период времени, сравнимый со временем существования этноса; в-третьих, суперэтнические целостности формируются на основе обобщённого стереотипа поведения, разделяемого представителями различных этносов единого суперэтноса; в-четвёртых, стереотип поведения суперэтнической целостности представляет собой некоторый способ бытия, отвечающий определённым условиям существования.

Советская философия

Ещё до начала Октябрьской революции в России получила развитие философия марксизма (Георгий Плеханов, Владимир Ленин).

Основным в советской философии считался вопрос о соотношении материи и сознания, а основным методом — диалектика, в которой выделялось три закона. Структурно философия делилась на диалектический и исторический материализм, то есть философию природы и философию истории. Природа, трактуемая как материя и объективная реальность, считалась вечной и бесконечной в пространстве и времени. Сознание интерпретировалось как «свойство высокоорганизованной материи».

В теории познания господствовала ленинская теория отражения. Исторический процесс воспринимался через призму соподчинённого отношения базиса (экономика) и надстройки (культура), который проходил через последовательно сменяющие друг друга формации: первобытнообщинный строй, рабовладельческий строй, феодализм, капитализм и социализм (как первой стадии коммунизма).

В советские годы приобрели популярность дискуссии о природе идеального (только «в голове» или нет? Давид Дубровский — Эвальд Ильенков), споры о природе информации.

 

Михаил Бахтин развивает идеи полифонии, диалога и карнавальности. Большой популярностью в позднесоветский период пользовались такие философы как А. Ф. Лосев, С. С. Аверинцев, В. В. Бибихин. В позднесоветский и постсоветский период получили широкое признание идеи Московско-Тартуской семиотической школы.

Постсоветская философия

После снятия идеологических запретов вследствие демонтажа тоталитарного коммунистического режима и распада СССР, русская философия оказалась в ситуации неопределённости. При сохранении сложившейся структуры философского образования, запустился процесс освоения той части философского наследия, от которого советская философия была искусственно изолирована. Возникли и стали развиваться новые дисциплины философского цикла — политология, культурология, религиоведение, философская антропология.

Принимались попытки возобновления прерванной философской традиции, возвращение к наследию русской религиозной философии, однако эти попытки (по мнению Ю. М. Семёнова, Д. С. Данина, М. М. Чулаки и многих других) оказались провальными.

В настоящее время существует несколько организаций, заявляющих о своей преемственности идеям евразийцев. Основными среди них являются Евразийский союз молодёжи, Международное Евразийское движение главного идеолога неоевразийства Александра Дугина и ряд других организаций.

Школа Г. П. Щедровицкого

Основные статьи: Щедровицкий, Георгий Петрович, Московский методологический кружок и СМД-методология

Крайне оригинальный и неординарный вклад в развитие русской философии принадлежит Георгию Щедровицкому и созданной им методологической школе, что соответствующим образом было сформулировано впоследствии («третья русская философия – на самом деле методология»). Созданная Щедровицким и его школой (также известной как "Московский методологический кружок") философско-методологическая система предлагает оригинальные пути выхода из проблемной ситуации постмодерна («в оппозиции "модернизм - постмодернизм" СМД-Методология может быть позиционирована с рядом оговорок и условий»). Показательно, что, поначалу полуподпольный, Московский методологический кружок формирует, выковывает и шлифует понятия, востребованные современностью, в то время, когда концептуальный аппарат т. н. «постнеклассической» (постмодернистской) философии уже исчерпал свои возможности (см. статью «Философия у нас есть»).