Еще подобно царство небесное купцу, ищущему хороших жемчужин, который, найдя одну драгоценную жемчужину, пошел и продал все, что имел, и купил ее (мф 13. 44-46).

Сходство наблюдается, во-первых, во внешней структуре обе­их притч и в используемом в них образном ряде. Сокровище и жемчужина — два близких по значению, родственных по смыслу образа. В обоих случаях речь идет о находке, которую делает че­ловек. В обоих случаях для того, чтобы приобрести найденное, он должен продать все, что имеет.

Разница заключается в том, что сокровище скрыто на поле, и чтобы им завладеть, нужно купить поле, тогда как жемчужина по­купается в единственном экземпляре, без какой бы то ни было на­грузки. Еще одно отличие состоит в том, что в первом случае упо­минается о радости, которой сопровождается обретение, и о том, что человек утаил находку: во втором не говорится ни о том, ни о другом. Наконец, третье отличие — в том, что Царство Небесное в одном случае уподобляется покупке, в другом покупателю. Однако это не более чем особенность речи Иисуса: совсем не всегда в Его притчах конкретный предмет точно увязывается с его подобием; часто уподобление относится к ситуации в целом, а не к отдельно­му ее элементу.

Исторический контекст

Обычай закапывать сокровища в землю был широко распро­странен в древности. В эпоху, когда у людей не было возможно­сти положить драгоценности в сейф или открыть для их хранения ячейку в банке, сохранить клад в безопасности было не менее слож­ной задачей, чем его найти. Наиболее надежным способом спря­тать сокровище от потенциального похитителя было зарыть его в землю. Раб, получивший от господина один талант, не нашел ниче­го лучшего, как скрыть его в земле, полагая, что таким образом он сбережет серебро господина своего. Когда господин приезжает по­сле долгой отлучки, раб возвращает серебро хозяину (Мф 25. 25).

Сокровища зарывали в землю, если городу или стране грози­ла опасность. Иосиф Флавий, описывая последствия разграбления Иерусалима римскими войсками, особо упоминает о том, что «из неимоверных богатств города еще многое было найдено в разва­линах; многое римляне сами откапывали, но в большинстве слу­чаев указания самих пленников вели к открытию золота, серебра и других очень ценных предметов, владельцы которых ввиду бе­зызвестности исхода войны закопали их в землю»^[203]. До сих пор при раскопках, ведущихся в местах, где когда-то находились крупные и богатые города, помимо различных артефактов, сохранившихся внутри того культурного слоя, к которому они естественным обра­зом принадлежат, нередко находят драгоценности, зарытые значи­тельно глубже. Это касается не только захоронений, но и кладов, некогда закопанных, а потом по той или иной причине не востре­бованных хозяевами.

Итак, в первой из рассматриваемых притч человек находит со­кровище, скрытое на поле. Для обозначения сокровища употребле­но греческое слово Opoaupo^ — родовой термин для различных ви­дов драгоценных предметов и изделий. В классическом греческом языке термин нередко обозначает клад. В Септуагинте он чаще все­го используется для обозначения «сокровищ дома Божия», то есть серебряных и золотых изделий, хранившихся в Иерусалимском храме, и «сокровищ дома царского» (3 Цар 14. 26; 4 Цар 24. 13) — различных драгоценностей, принадлежавших правителям народа израильского.

Почему, найдя сокровище, человек должен был утаить его? Потому что цена поля с зарытым на нем сокровищем возросла бы во столько раз, что ему было бы не под силу его купить. Его соб­ственных средств хватало только на покупку поля; для приобре­тения зарытого на нем клада требовались совсем другие деньги. К тому же сокрытие клада, по мнению специалистов по истории древнего Израиля, было преступлением против закона и могло повлечь за собой суровое наказание. Однако вопрос об этичности или неэтичности описанного в притче поступка не имеет никако­го отношения к той вести, которая в нее вложена. Мы имеем дело с притчей, образом, сравнением, а отнюдь не с рассуждением на правовую тему.

Толкование обеих притч

Что делал человек на чужом поле, и как вообще на нем оказал­ся? Некоторые ученые считают, что речь идет о работнике, кото­рый трудился на поле, принадлежавшим богатому землевладельцу. Другие справедливо отмечают, что у подённого рабочего вряд ли нашлись бы средства на приобретение того поля, на котором он трудился. Ни то, ни другое толкование никак не сказывается на по­нимании смысла притчи.

Некоторые древние толкователи усматривали особый, скры­тый смысл в том, что сокровище из притчи было зарыто в поле. Ориген, выдающийся мастер аллегорических толкований, считает, что «нужно исследовать отдельно поле и отдельно скрытое на нем сокровище»¹. Его понимание данной притчи, основанное на пред­ставлении о том, что поле символизирует буквальный смысл Писа­ния, а сокровище — сокровенный, аллегорический, мы подробно рассмотрели выше^{[204] [205]}.

Ключевым моментом в притче, однако, является не разница между сокровищем и полем, а то, что сокровище представлено как неожиданная находка: человек натыкается на него там, где вовсе не предполагал его найти. Есть ли в этой неожиданности какой-то пе­реносный смысл? Думается, что да. Царство Небесное здесь пред­ставлено как то, что скрыто от взора людей, что зарыто на глубине и что обнаруживается не сразу и не легко. Оно может стать внезап­ной находкой, которая не должна быть незамедлительно обнародо­вана. Обретение Царства Небесного сопровождается радостью, но этой радостью не следует делиться с кем попало, чтобы не потерять то, что обретено столь негаданно и стоит так дорого.

Такой же неожиданной находкой является жемчужина из сле­дующей притчи. Для обозначения жемчужины в ней употреблено слово раруарЦр^, встречающееся также в Нагорной проповеди в словах: «Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга ваше­го перед свиньями, чтобы они не попрали его ногами своими и, обратившись, не растерзали вас» (Мф 7. 6). Жемчуг в Ветхом За­вете воспринимался как символ самого драгоценного, чем может владеть человек (Притч 8. 11; 31. 10). Жемчуг добывался с большим трудом, а торговля жемчугом была распространенным и весьма прибыльным бизнесом.

Изделия из жемчуга представляют собой особый вид драго­ценностей, поскольку жемчуг не является ни камнем, ни кристал­лом: жемчуг образуется в морской глубине внутри раковин. В древ­ности причиной образования жемчуга считали попадание молнии внутрь раковины^[206], однако реальная причина заключается в по­падании туда инородного тела, например, песчинки или мелкого камня. Вокруг этого тела постепенно нарастают слои перламутра, образующие концентрические круги. По цене жемчужины могут отличаться одна от другой в сотни и даже тысячи раз. При оценке одним из основных критериев является размер жемчужины; учи­тываются и такие факторы как форма, цвет, блеск. Найти крупную жемчужину хорошего качества для профессионального торговца жемчугом (а именно таковым является герой притчи) было огром­ной удачей. Ради такой находки стоило продать все остальное.

Главные темы двух притч

Значение обеих притч-близнецов можно свести к одному глав­ному пункту. Иисус подчеркивает, что Царство Небесное драго­ценнее любого земного стяжания. Оно является абсолютной цен­ностью, тогда как любые земные ценности относительны. Ради него человек может продать все, что имеет, или отказаться от всего, чем обладает. В наиболее радикальной форме этот призыв выра­жен в словах Иисуса, обращенных к ученикам: «Всякий, кто оста­вит домы, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли, ради имени Моего, получит во сто крат и на­следует жизнь вечную» (Мф 29. 19). То же самое — в выражениях, близких к рассматриваемым притчам — Он предложил богатому юноше, спросившему, что нужно сделать, чтобы наследовать жизнь вечную: «Если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и при­ходи и следуй за Мною» (Мф 19. 21; Мк 10. 21; Лк 18. 22).

Мы видим, что для Иисуса граница между притчей и реально­стью была не столь велика: то, что одни слышали от Него в форме притчи, содержащей обобщенный символ и допускающей различ­ные толкования, другим предлагалось как руководство к действию, на которое можно было ответить немедленно: «да» или «нет». Уче­ники ответили «да», богатый юноша — «нет».

Если же касаться побочных тем, то между двумя притчами есть определенные отличия. В первой Царство Небесное предстает как неожиданная находка, во второй — как результат поиска. Купец ищет хорошие жемчужины и, наконец, находит то, ради чего сто­ит продать все остальное. Человек, купивший поле, как кажется, ничего специально не искал. Он наткнулся на Царство Небесное неожиданно, обретя его как клад, зарытый на чужом поле.

Это различие может указывать на то, что люди обретают Царство Небесное разными путями. Они ищут его и находят, что буквально соответствует словам Иисуса из Нагорной проповеди: «Ищите, и найдете; стучите, и отворят вам; ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят» (Мф 7. 7-8). Других Царство Небесное как бы «настигает» само — когда они его не ищут, или когда ищут что-то другое.

Упоминание о радости как главной причине, по которой че­ловек продает все, что имел, и покупает поле вместе с зарытым на нем сокровищем, может указывать на эмоциональную составляю­щую обретения человеком Царства Небесного. Обретение Царства не сводится к тому, что человек утвердился в каких-то убеждениях или взглядах; Царство не является просто мировоззрением или ин­теллектуальной установкой. На появление в своей жизни Царства Небесного человек реагирует всем естеством, включая сердце. Ра­дость об обретении Царства сродни тому всеохватывающему чув­ству, которое описано в словах: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем разумением твоим, и всею крепостию твоею» (Мк 12. 30; Мф 22. 37; Лк 10. 27; ср.: Втор.

6. 5). Ни одна составляющая человеческой природы не должна быть исключена из чувства любви к Богу и Его присутствия.

Во второй притче действия купца могут быть поняты как осно­ванные на расчете: он продает все и покупает жемчужину не от радости, а потому, что считает, что ее стоимость с лихвой окупит понесенные затраты. Такая интерпретация, однако, противоречит общей тональности повествования, в значительной степени за­данной предшествующей притчей. Если эмоциональный элемент в истории купца не выявлен, это не значит, что он отсутствует. Про­дажа всего, что человек имеет, ради одной жемчужины в любом случае является исключительным и рискованным поступком. Он ведь не продает все жемчужины ради одной: он продает все свое имущество, включая, следовательно, собственный дом. Подобно Иисусу, он становится бездомным, не оставляя для себя на этой земле ничего, кроме приобретенной жемчужины.

Притчи о сокровище и жемчужине подчеркивают то, что вы­текает из многих других притч и поучений Иисуса. Царство Небес­ное, о котором Он говорит, не является ни нравственным учением, ни определенным типом духовности или религиозности. Царство Небесное — это Сам Иисус. Мы вновь возвращаемся к пункту, яв­ляющемуся, с нашей точки зрения, ключевым для понимания Его притч. Нет и не может быть в жизни человека никакой иной ценно­сти, которая превосходила бы Иисуса по важности и значимости. Это — абсолютная и наивысшая ценность, поскольку Иисус есть Сам Бог — такой, каким Он открылся человечеству.

9. 8. Невод

Притча и толкование

Поучение в притчах, начавшееся в лодке и продолженное в доме, завершается притчей о неводе — одной из немногих еван­гельских притч, которая получила истолкование из уст Самого Ав­тора. Более того, ее изложение заканчивается диалогом Иисуса с учениками, который подводит итог всему поучению: