Беглецы добрались до взлетно-посадочной полосы на гогенцоллерндамм по тоннелям берлинского метро; здесь они сели в транспортный самолет ju-52, который пилотировал гауптштурмфюрер сс петер баумгарт.

 

Группа вошла в систему тоннелей берлинского метро в районе станции «Кайзерхоф» (ныне станция метро «Моренштрассе»). Стены были покрыты зеленой люминесцентной краской на основе фосфора, и отраженный от них свет переносных фонарей окутывал беглецов призрачным заревом. В тоннеле было сыро и местами – пока они проходили узловую станцию «Виттенбергплац» и направлялись в сторону «Фербеллинер Плац» – приходилось идти по щиколотку в воде. Изнурительный семикилометровый переход занял три часа, и подгонял их не только шум канонады наверху, но и отдаленное эхо выстрелов из мелкокалиберного оружия – где-то в тоннелях метро уже сражались советские и немецкие солдаты.

Когда группа вышла в вестибюль станции «Фербеллинер Плац», к ней присоединились вторая сестра Евы, Ильза, [112] и близкий друг Фегелейна бригадефюрер СС Йоахим Румор [113] с женой.  

В январе 1945 года, перед лицом наступления Красной Армии Ильза выехала из Бреслау в Берлин на поезде. Она отобедала с Евой в отеле «Адлон» и, несмотря на яростные споры с сестрой о ходе войны, осталась в городе – до тех пор, пока ее зять Герман Фегелейн не прислал за ней солдат «лейбштандарта». Что касается Йоахима Румора, бывшего сослуживца Фегелейна, то он уже во второй раз за последние три месяца покидал разрушенную столицу, осажденную советскими войсками: в феврале 1945 года Румор был ранен в ходе кровавых боев за Будапешт и, благодаря ошибочному сообщению о его самоубийстве 11 февраля, ему удалось избежать русского плена и добраться до лесистых холмов на северо-западе от Будапешта; оттуда он добрался до Вены. Теперь дружба с Фегелейном давала ему шанс на еще один побег, на этот раз вместе с супругой.

Добравшись до главного выхода из здания станции «Фербеллинер Плац», беглецы увидели три танка «Тигр II» и два полугусеничных бронетранспортера SdKfz 251, ожидавших их, чтобы отвезти к находившейся в километре отсюда временной взлетной полосе на Гогенцоллерндамм.

 

 

Глава 15

ПЕРЕЛЕТ

 

Красные сигнальные огни были расставлены вдоль всего широкого бульвара, имевшего примерно 730 метров в длину, на котором были собраны солдаты, чтобы разобрать обломки и мусор и засыпать воронки от снарядов. 28 апреля 1945 г. в 3 часа эти огни зажглись, освещая «Юнкерс» Ju-52/3m, стоящий менее чем в 100 метрах от подъехавших бронетранспортеров. Всего за 40 минут до этого самолет, приписанный к «Kampfgeschwader 200» (KG 200), авиационному крылу люфтваффе специального назначения, [114] под дождем взлетел с аэродрома Рехлин в ста километрах от Берлина. Летное поле в Рехлине долгое время было главным испытательным аэродромом люфтваффе для новых образцов техники, но в последние недели войны его вновь стали использовать для более насущных военных целей. Теперь оно стало одной из баз спецподразделения с намеренно туманным названием «200-е авиационное крыло», которое с 15 ноября 1944 г. возглавлял обладатель многочисленных военных наград, летчик-бомбардировщик оберст-лейтенант Вернер Баумбах.

Самолетом «Ju-52», приземлившемся на Гогенцоллерндамм, управлял опытный боевой летчик и инструктор по имени Петер Эрих Баумгарт, имевший также звание гауптштурмфюрера СС. Еще более необычным было то, что до 1935 года Баумгарт был южноафриканцем и имел британское гражданство. В том году он покинул свою страну, семью и друзей и отказался от гражданства, чтобы вступить в ряды недавно созданного люфтваффе. В 1943 году он был освобожден от обычных служебных обязанностей и переведен в подразделение, ставшее предшественником KG 200. К апрелю 1945 года, участвуя в тайных операциях, он досконально освоил управление различными типами самолетов, а за боевые заслуги был награжден Железным крестом 1-го класса.

Баумгарт подготовил свой самолет к взлету, и пассажиры поднялись на борт. У него был приказ лететь в Данию – на аэродром в городе Тённер, расположенный в 70 км от реки Айдер, протекающей по Северной Германии вблизи датской границы. На удачу, дождь, сопровождавший его вылет из Рехлина, теперь прекратился – по крайней мере, на время. Баумгарт двинул от себя рукоятку тяги двигателя, и старая «Тетушка Ю», трясясь и грохоча, покатилась по наспех залатанному полотну шоссе и, наконец, задрала нос в небо. Баумгарту потребовалось 17 минут, чтобы набрать высоту 3 тыс. метров, где он выровнял машину и вышел на крейсерскую скорость 210 км/ч. Он не знал, кем были его главные пассажиры, пока не поднялся в воздух и беглецы не сняли каски. Зная, что ему будет грозить смертельная опасность от авиации противника, как только рассветет, Баумгарт приказал второму пилоту внимательно смотреть по сторонам. Было крайне важно проделать как можно больший путь в темноте на бреющем полете, если лунного света будет достаточно, чтобы избежать встречи с ночными хищниками-истребителями, сопровождающими тяжелые бомбардировщики союзников на высоте 4,5–6 тыс. метров. В Рехлине ему пообещали эскорт как минимум из семи истребителей «Мессершмитт Bf 109», однако их нигде не было видно.

Позднее Баумгарт скажет, что летел непрямым рейсом: на некоторое время приземлялся в Магдебурге, к западу от Берлина, прячась от истребителей Союзников, а затем взял курс на север, на побережье Балтики, прорываясь, по его словам, через заградительный огонь вражеской артиллерии. Ему сопутствовала удача, и затем самолеты Союзников больше не встречались до самого приземления 29 апреля в Тённере, на бывшей базе «цеппелинов» кайзеровской Германии. Теперь авиабаза была завалена разбитыми самолетами: за четыре дня до этого аэродромы в Тённере и Фленсбурге были атакованы истребителями «Темпест» 486-й эскадрильи «Новая Зеландия» ВВС Великобритании, и 24 самолета были уничтожены на земле. Заглушив двигатели, Баумгарт стал ждать пока подбежит бригада наземного обслуживания и увидел, по меньшей мере, шесть самолетов «Bf-109», разбросанных по полю – обещанный эскорт. Он отстегнул ремни и стянул с головы летный шлем. Он слышал, как пассажиры в салоне разговаривают и готовятся сойти на землю; багажа у них было немного. Он выбрался из кресла пилота и прошел в салон, встав по стойке «смирно» и отсалютовав, когда приблизился к Гитлеру. Фюрер сделал шаг навстречу, пожал Баумгарту руку, и тот удивился, обнаружив вложенный в ладонь клочок бумаги. Он положил его в карман, чтобы разглядеть позднее, и стал смотреть, как наземная бригада открывает дверь снаружи и Гитлер, Ева Браун, Ильза Браун, Герман Фегелейн и Йоахим Румор с женой покидают самолет.

 

* * *

 

Позже 24-летний унтерштурмфюрер СС Фридрих фон Ангелотти-Макенсен [115] из дивизии «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер» заявит, что видел Гитлера на аэродроме в Тённере. Получив ранение в бою в правительственном квартале 27 апреля, он вместе с тремя товарищами, включая его командира, оберштурмфюрера СС Юлиуса Туссена, успел погрузиться на один из последних рейсов медицинской эвакуации, вылетавших из Берлина. В бреду и лихорадке Макенсену не удалось запомнить, откуда они стартовали. Он рассказывал, как лежал на носилках в тускло освещенном салоне самолета и просил воды. В Тённере, где им пришлось ждать несколько дней, товарищи вынесли его из самолета и положили на землю. В какой-то момент он услышал, как кто-то сказал: «Фюрер желает говорить еще раз». Макенсен подвинулся поближе и снова лег, подложив под голову вещмешок. Гитлер говорил около четверти часа. Он сказал, что пост Верховного главнокомандующего вооруженных сил Германии занимает теперь Карл Дёниц, который подпишет с Западными союзниками пакт о безоговорочной капитуляции. Полномочий сдаваться Советскому Союзу у него не было. По окончании речи собравшаяся толпа – как показалось Макенсену, примерно сотня человек – отсалютовала, и Гитлер двинулся среди раненых, пожимая руки. Они обменялись рукопожатием и с Макенсеном, но сказано ничего не было. Ева Браун стояла у самолета, который взлетел сразу после того, как Гитлер поднялся на борт.

Гауптман Баумгарт был отправлен на психиатрическую экспертизу после того, как впервые сделал это заявление, которое распространило «Associated Press» и другие новостные агентства и которое было опубликовано в газетах. Признанный вменяемым, он в подробностях повторил свою историю на суде в Варшаве.После его освобождения в 1951 году о нем больше не было никаких известий. [116]

На этом отрезке маршрута 29 апреля за штурвалом «Юнкерса» сидел не гауптман Баумгарт, который получил приказ лететь обратно в Берлин с новым эвакуационным рейсом. Клочок бумаги в его кармане оказался выписанным Гитлером именным чеком на получение 20 тыс. рейхсмарок в Берлинском банке. Самолет Гитлера вернулся на аэродром в Тённере и, покружив над летным полем, выбросил почтовую капсулу; в ней находилось короткое сообщение о том, что Гитлер со спутниками приземлились на побережье.

 

 

Отрывок из объемистого протокола допроса Фридриха фон Ангелотти-Макенсена, произведенного американцами 15 марта 1948 г. Макенсен, офицер СС, будучи раненым, видел Гитлера и Еву Браун на аэродроме в Тённере после бегства из Берлина. Он наблюдал, как они улетели дальше в неизвестный ему пункт назначения.

 

«Ju-52» перевез фюрера из Тённера на базу в Травемюнде на немецком побережье Балтики к северо-востоку от Любека всего за 45 минут. Там уже ждал командир KG 200 оберст-лейтенант люфтваффе Вернер Баумбах. [117]

Баумбах оценивал свои тающие возможности. В начале месяца было подготовлено три больших шестимоторных гидросамолета «Блом-унд-Фосс» (Bv-222) [118] с дальностью полета не менее 5,3 тыс. км, чтобы переправить высокопоставленных нацистов в безопасное место. В качестве альтернативы в Травемюнде был также снаряжен четырехмоторный «Юнкерс» Ju-290 с примерно такой же дальностью полета. Теперь обломки двух гидросамолетов, уничтоженных Союзниками, лежали на дне залива; «Ju-290» также был атакован летчиками ВВС Великобритании с бреющего полета сразу после приземления на специальной удлиненной бетонной полосе на побережье. Он получил несколько попаданий, выкатился за пределы площадки и завалился на бок, сломав конец крыла. У Баумбаха в ангаре оставался еще один гидросамолет Bv-222, но ему никогда не нравились машины этого типа: большие размеры делали их неуклюжими и, несмотря на тяжелое вооружение, они не могли противостоять в бою истребителям Союзников.

 

* * *

 

По новой системе связи с использованием шифромашин «Т43» Мартин Борман наконец-то получил подтверждение из резидентуры абвера в Испании о готовности летного поля принять рейс фюрера. Гитлер должен был лететь в город Реус в Каталонии – фашисты генералиссимуса Франко держали этот регион железной хваткой после победы над республиканцами в ходе гражданской войны. Оберст-лейтенант Баумбах лично разработал маршрут полета. Поскольку «Ju-290» выбыл из игры, миссия была возложена на трехмоторный «Ju-252» – Баумбах хорошо знал эти машины, поскольку летал на них во время службы в 1-й группе 200-го авиакрыла. Несмотря на свое происхождение от старой «Тетушки Ю», «Ju-252» был значительно усовершенствован: при той же скорости в 400 км/ч дальность его полета возросла до 4 тыс. км, практический потолок – до 7 тыс. м, а кабина стала герметичной. Он мог бы долететь до аэродрома в Реусе, расположенного в 2,2 тыс. км, и топливо бы еще осталось.

Когда пассажиры покинули борт «Ju-52» в Травемюнде после короткого перелета из Тённера, «Ju-252» уже ждал их перед ангаром с работающими двигателями. Здесь Ева Браун нежно попрощалась с сестрой Ильзой, которая решила попытать счастья в Германии. Герман Фегелейн тоже обнял ее; его собственная жена Гретель, сестра Евы и Ильзы, донашивала первенца, поэтому было решено, что бежать вместе с мужем для нее слишком опасно. Борман убедил товарища, что у супруги с ребенком будет еще достаточно времени, чтобы присоединиться к нему в изгнании. Йоахим Румор с женой тоже решили остаться в Германии. Румор, кавалерист и уроженец Гамбурга, хорошо знал район Шлезвиг-Гольштейна и был уверен, что они с женой смогут найти здесь убежище. Основным мотивом приближенных Гитлера было стремление избежать русского плена, а войска Союзников, быстро продвигавшиеся от Гамбурга и Любека на север к прибрежным районам, были соединениями 2-й британской армии.

 

Взлетев с Гогенцоллерндамм, «Ju-52» направился на север кружным путем, через Магдебург, чтобы не встретиться с бомбардировщиками Союзников. Баумгарт привел «Юнкерс» на бывшую базу «цеппелинов» кайзеровской Германии в датском городе Тённер. Там группа пересела на другой «Ju-52», доставивший их на аэродром в Травемюнде – базу дальней и морской авиации люфтваффе. Здесь беглецы пересели на самолет «Ju-252» и вылетели в город Реус под Барселоной (Испания).

 

Оставшиеся беглецы поднялись на борт «Ju-252», и Баумбах в последний раз отсалютовал своему фюреру на немецкой земле. Когда самолет начал разгон по взлетной полосе и оторвался от нее, он испытал огромное облегчение:

 

Слава Богу, все закончилось. Некоторые вещи я предпочел бы не облекать в слова, однако сдается мне, что когда-нибудь эти дневниковые записи прольют немного света на напряженную, отчаянную ситуацию и сумасшедшую спешку последних дней. В этот раз я и сам почти решился бежать. Самолет стоял готовым к полету. У нас был запас всего необходимого на полгода вперед. А потом я понял, что не способен этого сделать. Мог ли я в последний момент удрать из Германии, бросив людей, что всегда были рядом со мной? Я должен был остаться с моими людьми.

 

* * *

 

База испанских ВВС в Реусе в 130 км к югу от Барселоны появилась в 1935 году: во время гражданской войны под Реусом располагались три военных взлетно-посадочных площадки, и еще две – под Маспухольсом и Салоу. После примерно шестичасового перелета из Травемюнде Гитлер и его спутники сошли с «Ju-252» на землю. Экипаж выстроился на приангарной площадке, салютуя фюреру, который ответил на это приветствие; сопровождавших его быстро увезли на двух служебных машинах к низкому зданию на краю летного поля. На подлете к аэродрому пилот KG 200 по радио вышел на связь с начальником военной администрации в Реусе, тот, в свою очередь, позвонил военному губернатору Барселоны. Спустя 15 минут самолет «Ju-52» ВВС Испании с национальными опознавательными знаками приземлился на дальнем конце того же поля. Транспортный «Ju-252», в котором прилетела группа беглецов, впоследствии был разобран,[119] чтобы не осталось никаких вещественных доказательств того, что перелет вообще имел место, и Франко мог бы все отрицать.

 

В окончательном составе группа беглецов – Гитлер, Ева, Фегелейн и овчарка Блонди – вылетела в Реус на транспортном самолете большой дальности «Ju-252» из состава 200-го авиакрыла. По прибытии их подобрал «Ju-52» ВВС Испании, чтобы доставить на Канарские острова. Чтобы уничтожить улики, самолет люфтваффе был разобран. Из Реуса Гитлер со своими спутниками отправились в Фуэртевентура, по пути остановившись на дозаправку в Мороне; после прибытия на базу нацистов на вилле «Винтер» они должны были взойти на борт подводной лодки из группы «Морской волк».

* * *

 

Следующим пунктом в маршруте беглецов были принадлежащие Испании Канарские острова в Атлантическом океане, а именно вилла «Винтер», сверхсекретный объект нацистов на острове Фуэртевентура. Там начинался следующий этап их путешествия в отдаленное и безопасное место. В то же время многие другие нацисты предпочли остаться в самой Испании.

8 мая 1945 г. – в день, когда Европа праздновала победу над Германией, – раненый унтерштурмфюрер СС Фридрих фон Ангелотти-Макенсен наконец собрался покинуть аэродром в Тённере и отправиться в Малагу. Впоследствии он расскажет, что перед посадкой в самолет увидел еще одну известную фигуру [120] – штандартенфюрера СС бельгийца Леона Дегреля, лидера фашистской партии рексистов; [121] будучи обладателем многих военных наград и главой бельгийского контингента ваффен-СС, он часто попадал в объективы фотокамер. В тот день Дегрель покинул Осло на переделанном в пассажирский самолет бомбардировщике «Хейнкель» He-111H-23, за штурвалом которого сидел Альберт Дуингер (позднее, поселившись в Аргентине, он будет пилотом на гражданских коммерческих авиалиниях). Как солдат, воевавший на Восточном фронте, Дегрель заслужил уважение Гитлера, и однажды фюрер сказал ему: «Будь у меня сын, я бы хотел, чтобы он был похож на вас». Его «Хенкель» долетел до города Сан-Себастьян (Доностии) на севере Испании – на пределе своей дальности полета и жестко приземлился на побережье; несмотря на травмы, Дегрель выжил. 25 мая стало известно, что, по его мнению, «Адольф Гитлер жив и скрывается». Испанец, видевший Дегреля в госпитале, рассказал, что со слов Дегреля выходило, будто тот посещал Гитлера в Берлине за день до того, как туда вошли русские, и что фюрер готовился к побегу и не собирался ни кончать жизнь самоубийством, ни драться насмерть.

Среди других европейских коллаборационистов, которым была предоставлена возможность скрыться, следует назвать лидера марионеточного правительства Норвегии Видкуна Квислинга. В сентябре 1945 года на суде в Осло он показал, что Йозеф Тербовен, нацистский рейхскоммисар Норвегии, предлагал ему добраться на самолете или на подлодке до Испании или любой другой страны. Квислинг сказал, что как «истинный патриот» он отказался, решив предстать перед своими соотечественниками; вскоре он заплатил за это решение, представ перед расстрельной командой. В начале мая Пьер Лаваль, бывший премьер-министр вишистского правительства Франции, вылетел в Испанию на борту самолета «Ju-88» – однако Франко изгнал его, и осенью 1945 года он тоже был казнен соотечественниками. Сообщалось, что посол фашистской Итальянской республики в Берлине Филиппо Анфузо также скрылся в апреле 1945 года, предположительно – на «хорватском самолете».

Уже 26 апреля 1945 г. Москва по радио обвинила Испанию в том, что эта страна принимает нацистских беженцев на аэродроме Менорки, одного из Балеарских островов. Цитируя источник в Швейцарии, Советский Союз заявлял, что за месяц до этого генерал Хосе Москардо, [122] близкий друг Франко, прибыл на Менорку для руководства этой деятельностью. Утверждалось, что последними на аэродроме высадились семьи Роберта Лея и нескольких гауляйтеров. Роберт Лей, с 1933 года возглавлявший «Немецкий трудовой фронт», покончил жизнь самоубийством в октябре 1945 года, ожидая суда за военные преступления в Нюрнберге. Однако на последнем допросе Лей показал, что во время последней встрече в бункере в апреле фюрер сказал ему: «Поезжайте на юг, а позже я к вам присоединюсь». Альберт Шпеер, рейхсминистр вооружений, говорил почти то же самое о собрании в бункере 20 апреля по случаю дня рождения Гитлера: «На этой встрече к удивлению почти всех присутствовавших, Гитлер объявил, что останется в Берлине до последней минуты, а потом «полетит на юг»». Обершарфюрер СС Рохус Миш, телефонный оператор в бункере фюрера, свидетельствовал:

 

На севере Берлина ждали два самолета. Один был «Ju-390, а другой – «Blohm & Voss», способный летать на такие же расстояния. Поэтому у Гитлера была возможность бежать, если бы он захотел. [123]

 

Теоретическую возможность побега Гитлера из Берлина в последний момент признавали многие высшие офицеры Красной Армии. 10 июня маршал Жуков, глава Советской военной администрации в Германии, заявил: «В самую последнюю минуту он [Гитлер] смог улететь из Берлина, так как взлетные дорожки позволяли это сделать». Советский комендант Берлина генерал-полковник Берзарин также говорил: «По-моему мнению, Гитлер лег на дно и скрывается где-нибудь в Европе, возможно, у генерала Франко».

Сколь бы ни было распространенным представление о полном господстве авиации Союзников в небе над Западной Европой, на самом деле постоянное наблюдение за тысячами кубических километров воздуха было излишним – остатки сил люфтваффе оказались окруженными на все время сокращавшейся территории и пилоты истребителей Союзной авиации действовали в обстановке отсутствия целей. Впрочем, сам факт того, что встречи в воздухе стали столь редкими, может свидетельствовать о том, что бесстрашным, опытным и везучим немецким летчикам-одиночкам удавалось уклоняться от них, оставаясь незамеченными. Установлено, что 8 мая Леон Дегрель проделал по воздуху путь из Норвегии – по словам Макенсена, через Тённер в Южной Дании – до Северной Италии. Поэтому, в принципе, нет ничего невозможного в том, что Гитлер проследовал над теми же районами 29 апреля.

 

* * *

 

Тем временем в Берлине Борман и Мюллер с безжалостным упорством «подчищали хвосты». 28–29 апреля в комнатах бункера фюрера два актера разыгрывали леденящий кровь фарс под управлением главного кукловода нацистов Мартина Бормана. Закончилось все это 30 апреля трагическим финалом, в котором, должно быть, участвовал сам начальник гестапо Мюллер. Дублершу Евы Браун отравили, а двойник Гитлера, вероятно – Густав Вебер, был застрелен с близкого расстояния, возможно – лично Мюллером. Два завернутых в одеяла тела вынесли наверх и закопали в изрытом снарядами парке Рейхсканцелярии. Так описывал события Эрих Кемпка, начальник автопарка Рейхсканцелярии. Хотя показания свидетелей сбивчивы и иногда противоречат друг другу, этот рассказ превратился в достоверный исторический факт. В самом деле, все в нем вполне может быть правдой – за исключением истинных личностей двух погребенных. Фотография несожженного «трупа» Гитлера с раной от пули во лбу была широко известна после войны. В настоящее время считается, что на ней мог быть изображен повар из бункера, имевший отдаленное сходство с Адольфом Гитлером. И это было лишь одно из шести тел «фюрера», попавших в руки СССР после падения Берлина – и ни на одном из них не было следов огня. Погиб и третий двойник – овчарка, замещавшая Блонди, которой доктор Вернер Хаазе, один из врачей Гитлера, дал ампулу с цианидом. Ее недавно родившихся щенков, с которыми любили играть в бункере дети Геббельса, а также скотч-терьеров Евы Браун Негуса и Стейси и таксу самого Хаазе умертвил фельдфебель Фриц Торнов, личный ветеринар фюрера.

Борман передал известие о «смерти Гитлера» адмиралу Карлу Дёницу, который, согласно воле фюрера, теперь назначался на пост рейхспрезидента. Прежде чем Мюллер и Борман смогли бы считать свою «зачистку» завершенной, следовало заставить замолчать еще одного потенциального свидетеля. Оберштурмбаннфюрер СС Петер Хёгль, последним видевший Германа Фегелейна, также был убит выстрелом в голову, когда оставшиеся в бункере люди группами пытались бежать из него в ночь с 1 на 2 мая. С этого момента группенфюрер СС Генрих Мюллер, главный соучастник махинаций Бормана и профессиональный убийца, бесследно исчезает со страниц «официальной» истории. Несколько дней спустя его семья похоронит некое тело на берлинском кладбище; на гробу будет лежать венок с трогательной надписью «Нашему папе», однако впоследствии будет установлено, что внутри лежали части тел трех неизвестных жертв.

В первые ночные часы 2 мая Борман сам покинул «фюрербункер»; вместе с ним бежали Вернер Науман, назначенный преемником Геббельса на посту рейхсминистра пропаганды и позже в том же году объявившийся в Аргентине, рейхсюгендфюрер Артур Аксман, руководитель «Гитлерюгенда», врач Гитлера Людвиг Штумпфеггер и гауптштурмфюрер ваффен-СС Йоахим Тибуртиус. Эта группа попыталась прорваться за пределы Берлина по Фридрихштрассе на броне двух танков «Тигр II», но эта попытка сорвалась: одна из машин получила прямое попадание из советского противотанкового орудия и перегородила путь второй. Борман и Тибуртиус пешком и по одиночке добрались до отеля «Атлас»; там у Бормана (как и во многих других точках в городе) уже были приготовлены новые документы, деньги и одежда для побега. Затем Тибуртис и Борман вместе поспешил дальше в направлении к Шиффбауэрдамм, длинному шоссе, тянущемуся по берлинскому району Митте вдоль реки Шпрее; там Тибуртиус потерял Бормана из виду.

На следующий день Борман был уже в городке Кёнигс-Вустерхаузен, примерно в 20 км к юго-востоку от Рейхсканцелярии. Он был ранен – осколком снаряда ему повредило стопу. Ему удалось нанять автомобиль, который доставил его на немецкий военный пункт первой помощи на перевязку. Там молодой легкораненый унтершарфюрер СС увидел рядом с собой показавшегося знакомым невысокого плотного человека в кожаном плаще поверх униформы без знаков различия. Унтершарфюрер сказал ему, что направляется к дому своего дяди, летчика люфтваффе, погибшего в России, и пригласил Бормана пойти с ним. Чуть позже в компании с еще одним офицером они пошли по темным улицам к дому 9 по Фонтанештрассе в Даме-Шпреевальд, пригороде Берлина.

Впоследствии Борман невредимым пробрался через позиции англичан, следуя вдоль автобана к окраинам Фленсбурга, где он рассчитывал войти в контакт с адмиралом Дёницем. На конспиративной квартире сразу за городом его ждал Мюллер, которому также удалось проскользнуть мимо британских войск. Он рассказал Борману, что теперь у них нет возможности встретиться с Дёницем, представители которого уже капитулировали перед Союзниками в Реймсе и в Берлине. Приходилось менять планы, и Мартин Борман отправился на юг, в Баварские Альпы.

 

 

Глава 16

ГРУППА «МОРСКОЙ ВОЛК»

 

Единственным средством переправить Гитлера через Атлантический океан в Аргентину была подводная лодка, однако и этот план был слишком рискованным. В мае 1943 года в битве за Атлантику наступил перелом, после чего баланс сил в морской войне сместился в пользу Западных союзников. Летом 1944 года подводный флот кригсмарине лишился своих французские баз, что сделало путь к районам возможного патрулирования более долгим, сложным и опасным. Противолодочные силы Союзников, как военно-морские, так и военно-воздушные, получив самое современное оборудование, доминировали теперь и на просторах Северной Атлантики, и в прибрежных акваториях Европы. Потери Запада при перевозке грузов были теперь ничтожными по сравнению с ущербом в прежние годы. Напротив, потери немецкого подводного флота в 1944 году превысили количество подлодок, вступивших на боевое дежурство. Вместе с тем, остававшиеся экипажи и бо́льшая часть командного состава были гораздо менее опытными, чем их предшественники. Только с января по апрель 1945 года погибло не менее 193 немецких подлодок с экипажами. Шансы на успех подводного путешествия напрямую из Северо-Западной Европы до Южной Америки были малы; впрочем, они значительно увеличивались, когда пунктом отправления становилась Испания.

Из немецких субмарин только подводные лодки типа IXC обладали техническими характеристиками, необходимыми, чтобы с относительным комфортом доставить пассажиров в Аргентину. В марте 1945 года в водах Атлантики находились 9 подлодок типа IX; они были заняты в последней крупной операции немецкого подводного флота за всю войну и первой с момента разгрома группы подлодок «Пруссия» за год до этого. Две лодки, «U-530» и «U-548», были направлены в канадские воды с задачей «вредить и досаждать Соединенным Штатам». Семь других, составлявших группу «Морской волк» – «U-518», «U-546», «U-805», «U-858», «U-880», «U-881» и «U-1235» – должны были сформировать линию патрулирования под кодовым названием «Грабли». Вместе с тем, есть основания полагать, что в середине апреля на трех из этих субмарин капитаны открыли запечатанные конверты с секретными приказами, предписывавшими повернуть на юг для выполнения особой миссии.

 

* * *

 

Слово «Волк» было использовано в названии группы подлодок не случайно. С самого начала своей карьеры и на протяжении всей жизни Гитлер пользовался псевдонимом «Вольф» (Волк). Одним из наиболее успешных тактических приемов кригсмарине была тактика «волчьих стай»: объединяясь в группы, подлодки охотились на транспортные суда, пересекавшие Атлантику. Восхваляя немецкие субмарины, министерство пропаганды называло их «серыми волками».

Борман составлял свои планы с неизменной предусмотрительностью, и для него было вполне естественным направить по отдельности – на всякий случай – три подводные лодки из группы «Морской волк» на выполнение одной и той же миссии по перевозке беглецов. Неудивительно также, что сама миссия была замаскирована под обычную операцию в Атлантике, чтобы не возбуждать любопытства у Союзников. Разработка этой части плана началась еще в 1944 году, когда операция «Огненная Земля» шла уже более года. По поручению Бормана средства люфтваффе и кригсмарине вокруг территории рейха были расположены таким образом, чтобы стать взаимосвязанными элементами сложного и развивающегося замысла. Еще одним элементом этого плана была операция по дезинформации противника.

 

* * *

 

В июле 1944 года агентства новостей сообщали, что Гитлер одобрил план предстоящего обстрела Нью-Йорка «управляемыми бомбами» с подводных лодок в Атлантике.

20 августа субмарина «U-1229» типа IXC (под началом корветтен-капитана Армина Цинке) была атакована и вынуждена всплыть на поверхность у Восточного побережья Канады в районе Ньюфаундленда; среди захваченных в плен выживших членов экипажа находился немецкий офицер Оскар Мантель. На допросе он показал агентам ФБР, что для атаки на США снаряжается целая волна подводных лодок, вооруженных крылатыми ракетами «Фау-1». В ноябре 1944 года с подлодки «U-1230» на побережье штата Мэн высадились двое диверсантов – Эрих Гимпель и Уильям Колпаг (американский предатель). Позже их обнаружили и арестовали; на допросах они подтвердили историю, рассказанную Мантелем. Подтверждалась она будто бы и переданным по радио предсказанием рейхсминистра вооружений Альберта Шпеера о том, что ракеты «Фау» «обрушатся на Нью-Йорк к 1 февраля 1945 года».

10 декабря 1944 г. мэр Нью-Йорка Фьорелло Ла Гуардиа поведал эту историю изумленным американцам. 8 января 1945 г. адмирал Йонас Ингрэм, командующий Атлантическим флотом США заявил, что новая волна подлодок, приближающаяся к Соединенным Штатам, может нести на себе ракеты «Фау-1» для обстрела Восточного побережья. По его словам, нацисты были готовы «вести огонь управляемыми бомбами с самолетов, надводных и подводных кораблей» по целям от Мэна до Флориды, однако ВМС США полностью готовы к отражению этой угрозы. Многие американцы всерьез восприняли угрозу атак «Фау-1». Британцы же проигнорировали эту информацию как пропаганду, уверившись – после 4 лет бомбардировок, унесших около 60 тыс. жизней мирных граждан, из которых лишь 10% были на счету «Фау-1», – что даже если такие обстрелы и начнутся, то не вызовут значительных разрушений. В конце концов, в ходе операции Гитлера «Белый медведь» до Лондона долетели только 2515 «Фау-1» – около четверти от всех запущенных – поэтому то небольшое количество ракет, что могли стартовать с подлодок, представлялось совсем ничтожным.

Телеграмма от 16 февраля 1945 г. из Британского адмиралтейства командующему ВМС США адмиралу Эрнесту Кингу опровергла наличие подобной угрозы, несмотря на то, что в ней подтверждалась способность немецких подлодок нести и запускать крылатые самолеты-снаряды «Фау-1». Немцы действительно не без успеха испытывали пусковую платформу, размещенную на субмарине, однако не было никакой возможности поставить такую технику на вооружение. Существовал даже – правда, в зародыше, – проект «Испытательный стенд XII» морского пуска гораздо более мощной баллистической ракеты «Фау-2» из опечатанного контейнера, который затапливался перед стартом для приведения ракеты в вертикальное положение. И тем не менее, тщательно подготовленная дезинформация принесла необходимый результат, поскольку привлекала внимание американцев к стаям подлодок, таким, например, как оставшаяся часть группы «Морской волк». Силы ВМС и ВВС США в Атлантике, таким образом, оттягивались на восток и север – в сторону, противоположную от широт между Южной Испанией и Аргентиной. [124]

Ключевым моментом в плане побега было использование на подводной лодке шноркеля – специальной трубы (вернее, блока из двух или более труб), закрепленной на корпусе подводной лодки, другой конец которой находился над поверхностью воды и использовался для забора воздуха (необходимого для работы двигателя внутреннего сгорания под водой) и вывода в атмосферу выхлопных газов. [125] Впервые шноркель стал широко использоваться на подводных лодках кригсмарине с весны 1944 года; он позволял субмарине идти на дизельной тяге (очень медленно) на глубине нескольких метров под поверхностью воды, одновременно подзаряжая батареи электродвигателей, которые использовались для движения на любой глубине. Использование шноркеля ограничивало скорость передвижения подлодки примерно до 150–160 км в день; для максимальной скрытности подводная лодка должна была круглосуточно идти под водой: ночью – на дизельной тяге со шноркелем, а в светлое время суток – на электрической тяге без шноркеля. Хотя теоретически возможность продолжать движение под водой круглые сутки была спасительным средством для многих субмарин, использование шноркеля было непростым делом, оборачиваясь излишним шумом, а иногда и опасностью, особенно при неспокойном море. [126] При патрулировании подлодка со шноркелем из-за низкой скорости лишалась тактической маневренности, а постоянное движение в подводном положении затрудняло навигацию. Шноркель обеспечивал скрытность, без которой был немыслим переход в Аргентину, однако он же усугублял и проблемы со связью.

Прием радиосообщений в подводном положении почти всегда превращался в лотерею. Ни командование немецкого подводного флота, ни радиоразведка в Блетчли-Парк не могли знать наверняка, когда та или иная подлодка получит предназначенный ей приказ, и получит ли вообще. Чтобы принимать и передавать сигналы в средне– и коротковолновом диапазоне, субмарина должна была выставить на поверхность антенны вместе с боевой рубкой, на которой они размещались, и тем самым рисковала попасть на экраны радаров противника. Теоретически, в идеальных условиях сообщение на длинных волнах можно было принять и под водой, однако подлодки, оснащенные шноркелем, редко могли выйти на связь и в этом радиодиапазоне.

 

* * *

 

Благодаря работе специалистов-дешифровщиков в Блетчли-Парк, в марте 1945 года Союзники были хорошо осведомлены об экспедиции группы «Морской волк», и относительно низкая скорость передвижения подлодок со шноркелями (неважно, были ли это хваленые подлодки с «Фау-1» на борту или нет) дала ВМС США время для подготовки широкомасштабных ответных действий – операции под кодовым названием «Слезинка». Конвои под ограниченной охраной были перенаправлены на более южные маршруты, что позволило основным силам флота сосредоточиться на охоте за группой «Морской волк» и двумя выведенными из ее состава субмаринами. Было объявлено о сокрушительном поражении немцев: ВМС США утверждали, что семь подлодок были потоплены и еще две сдались; однако до сих пор остается неясным, насколько тяжелыми были бои. К тому же, если кригсмарине пребывали в неведении относительно возможностей морских радаров Союзников – они были одной из самых охраняемых тайн Второй мировой войны – то капитаны подлодок прекрасно знали об опасности, исходящей от радиолокаторов, и понимали, что режим радиомолчания – главное условие выживания субмарины.

Для обнаружения немецких подлодок британские Королевские ВМС стали использовать высокочастотную радиопеленгацию (HF/DF, или «Хаф-Даф»), – перекрестную пеленгацию их радиопередач на высоких частотах. В различных местах по обоим берегам Атлантики было построено множество станций радиоперехвата дальнего действия, кроме того, устройства HF/DF устанавливались на боевых кораблях эскортов и ударных групп Союзников. Любая переда