Заглавная страница Избранные статьи Случайная статья Познавательные статьи Новые добавления Обратная связь КАТЕГОРИИ: АрхеологияБиология Генетика География Информатика История Логика Маркетинг Математика Менеджмент Механика Педагогика Религия Социология Технологии Физика Философия Финансы Химия Экология ТОП 10 на сайте Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрацииТехника нижней прямой подачи мяча. Франко-прусская война (причины и последствия) Организация работы процедурного кабинета Смысловое и механическое запоминание, их место и роль в усвоении знаний Коммуникативные барьеры и пути их преодоления Обработка изделий медицинского назначения многократного применения Образцы текста публицистического стиля Четыре типа изменения баланса Задачи с ответами для Всероссийской олимпиады по праву Мы поможем в написании ваших работ! ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?
Влияние общества на человека
Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрации Практические работы по географии для 6 класса Организация работы процедурного кабинета Изменения в неживой природе осенью Уборка процедурного кабинета Сольфеджио. Все правила по сольфеджио Балочные системы. Определение реакций опор и моментов защемления |
Глава 4. Пограничное общество
Без откровения свыше народ необуздан. Притч. 29: 18
Государства подобны людям; они вырастают из человеческих характеров. Платон. Республика
С самого начала у Лизы Барлоу ничего не выходило как надо. Ее старший брат был золотым ребенком: отличник, вежливый, спортивный, идеальный. Ее младшая сестра, страдающая астмой, тоже купалась в постоянном внимании. Лиза же никогда не была достаточно хороша, особенно в глазах отца. Она вспоминала, как он вечно говорил всем трем детям, что начинал ни с чем, что у его родителей не было денег, они не заботились о нем и слишком много пили. Однако он прорвался. Он упорно трудился в средней школе, в колледже, добился нескольких повышений в национальном инвестиционном банке. В 1999 году он сколотил состояние на популярной торговле акциями в Интернете, только чтобы через год снова потерять все из-за профессиональных ошибок. Самые ранние воспоминания Лизы о ее матери: она лежит на диване, то ли больная, то ли уставшая, приказывая Лизе сделать что-то по дому. Лиза изо всех сил пыталась заботиться о матери и убедить ее прекратить прием болеутоляющих и транквилизаторов, которые затуманивали ее сознание. Лизе казалось, что, если она хорошо постарается, она не только поможет матери, но и еще порадует отца. Хотя ее оценки всегда были прекрасными (даже лучше, чем у ее брата), ее отец всегда злословил касательно всех ее достижений: предмет был слишком легкий, или она могла бы получить более высокий балл, чем B+ или A—. В какой-то момент она подумала, что хотела бы стать доктором, но отец убедил ее, что ей это никогда не удастся. В детские и подростковые годы Лизы семейство Барлоу все время было в разъездах, следуя за каждой новой работой или повышением ее отца. Из Омахи в Сент-Луис, затем в Чикаго и, наконец, в Нью-Йорк. Лиза ненавидела эти переезды и понимала, что таила обиду на мать за то, что та никогда не возражала. Каждые пару лет Лизу, как багаж, упаковывали и отправляли в странный новый город, где она шла в странную новую школу со странными новыми одноклассниками. (Годы спустя она вспоминала о своем опыте в беседе с психотерапевтом, говоря, что «чувствовала себя жертвой похищения или рабыней».) К моменту, когда семья прибыла в Нью-Йорк, Лиза училась в высшей школе. Она поклялась больше не заводить друзей, чтобы ей не пришлось вновь прощаться.
Семья переехала в роскошный дом в пригороде Нью-Йорка. Но ни большой дом, ни красиво подстриженный газон не могли заменить Лизе друзей, которых ей пришлось оставить. Ее отец редко приходил домой по вечерам, а когда это все-таки случалось, он появлялся поздно и начинал пить и огрызаться на Лизу и ее мать за то, что они целыми днями ничего не делают. Когда отец пил слишком много, он становился жестоким, иногда бил детей сильнее, чем намеревался. Страшнее всего было, если он напивался, а мать «отключалась» от болеутоляющих; тогда никто не мог позаботиться о семье, кроме Лизы, и она это ненавидела. В 2000 году все начало разваливаться. Каким-то образом фирма отца (или только он сам, Лиза так точно и не узнала) все потеряла, когда обрушился фондовый рынок. Ее отец внезапно столкнулся с опасностью лишиться работы, и, случись это, Барлоу пришлось бы снова переехать, теперь в меньший дом в районе похуже. Казалось, отец винил в этом свою семью и особенно Лизу. А затем в одно прекрасное утро в сентябре 2001 года Лиза спустилась на первый этаж и обнаружила, что он лежит на диване и плачет. Если бы не похмелье после вчерашней попойки, он бы погиб в своем офисе во Всемирном торговом центре. Несколько месяцев после этого ее отец был в таком же беспомощном состоянии, как и мать. В итоге полгода спустя они развелись. Лиза чувствовала себя потерянной и брошенной. Похожие чувства она испытывала, когда на уроке по биологии осматривала класс и обнаруживала, как другие дети щурятся в микроскопы, записывают что-то, очевидно, зная, что надо делать, в то время как она подавляла тошноту, не понимая, чего от нее ждут, и боясь попросить о помощи. Через какое-то время она оставила все попытки. В старшей школе она связалась с «плохой компанией». Она старалась, чтобы ее родители видели ее приятелей и их странную одежду. Тела многих ее друзей были покрыты – в буквальном смысле – татуировками и пирсингом, а местный тату-салон стал для Лизы вторым домом. Из-за уверений отца в том, что она не сможет быть врачом, Лиза пошла в медсестры. На первой же своей работе в больнице она встретила «свободного духом» парня, который хотел применить ее навыки медсестры в бедных районах. Лизу он покорил, и вскоре после встречи они поженились. Его привычка пить алкоголь для «социализации» с течением времени стала проявляться все очевиднее, он начал ее бить. Помятая и покрытая синяками, Лиза все еще считала, что она сама виновата – она просто была недостаточно хороша, не могла сделать его счастливым. У нее не было друзей – как она говорила, потому что муж не давал ей их заводить, но глубоко внутри Лиза знала, что скорее это связано с ее страхом близости.
Лиза вздохнула с облегчением, когда он наконец ушел от нее. Она давно хотела расстаться, но сама не могла оборвать эту нить. Однако за облегчением пришел страх: «Что мне теперь делать?» За вычетом расходов на урегулирование развода у Лизы оставалось достаточно денег, чтобы вернуться к учебе. В этот раз она была решительно настроена стать врачом, и, к удивлению отца, ее приняли в медицинскую школу. Она начинала снова хорошо себя чувствовать, ей казалось, что ее ценят и уважают. Но затем в медицинской школе ее снова настигли сомнения в себе. Руководители говорили, что она все делает слишком медленно, неуклюжа в простейших процедурах, неорганизованна. Они критиковали ее за то, что она заказывала неправильные анализы или не вовремя забирала результаты. Она чувствовала себя комфортно только с пациентами – с ними она становилась, какой должна была быть: доброй и сочувствующей или решительной и требовательной при необходимости. Лиза также столкнулась со множеством предрассудков в медицинской школе. Она была старше большинства других студентов; она происходила из «не такой» семьи; и она была женщиной. Многие пациенты называли ее «сестра», а некоторые мужчины не хотели «женщину-врача». Ее это ранило и злило, потому что общество и его институты, как и ее родители, отнимали у нее достоинство.
Распадающаяся культура
Психологические теории приобретают иное измерение, если смотреть на них через призму культуры и периода, в который они появились. На рубеже веков, например, когда Фрейд формулировал систему, ставшую впоследствии основой современной психиатрической мысли, культурный контекст имел строгую формальную структуру викторианского общества. Его теория о том, что происхождение невроза связано с подавлением неприемлемых мыслей и чувств – агрессивных и особенно сексуальных, – была полностью логична в том жестком социальном контексте. Теперь, больше века спустя, агрессивные и сексуальные инстинкты выражаются более открыто, и социальная среда стала гораздо более сложной. В современной западной цивилизации представления о мужской и женской ролях куда более неоднозначны, чем в Европе в конце XIX – начале XX века. Социальные, экономические и политические структуры стали более гибкими. Ячейка семьи и культурные роли сегодня менее предопределены, и даже само понятие «традиционности» уже не кажется ясным. Хотя социальные факторы могут и не быть непосредственными причинами появления ПРЛ (или иных форм психических заболеваний), они по меньшей мере оказывают на его развитие значимое косвенное влияние. Социальные факторы несколькими способами взаимодействуют с ПРЛ, и это нельзя игнорировать. Во-первых, если пограничная патология уходит корнями в ранний этап жизни – а большинство доказательств указывает именно на это, – рост заболеваемости, вероятно, связан с изменением социальных моделей семейной структуры и взаимодействия между родителями и детьми. В этой связи стоит рассмотреть социальные перемены в сфере воспитания детей, стабильности семейной жизни, пренебрежения детьми и жестокого обращения.
Во-вторых, социальные перемены более общего характера обостряют пограничное расстройство у тех, кто им уже страдает. Например, такие пациенты особенно тяжело переносят недостаток структурированности в американском обществе, поскольку обычно у них есть проблемы с выстраиванием структуры для самих себя. Меняющаяся роль и модель поведения женщин (например, выбор между карьерой и жизнью домохозяйки) обычно осложняет проблемы с идентичностью. И действительно, некоторые исследователи объясняют распространенность ПРЛ среди женщин именно этим конфликтом социальных ролей, столь распространенным в нашем обществе. Склонность к ПРЛ в таких случаях может, в свою очередь, передаваться следующим поколениям через взаимодействие родителей и детей, со временем умножая эффект в несколько раз. В-третьих, растущее признание расстройств личности в целом и ПРЛ в частности может быть естественной и неизбежной реакцией на нашу современную культуру – или ее выражением. Как отметил Кристофер Лэш в своей работе «Культура нарциссизма»,
Каждое общество воспроизводит свою культуру – нормы, исходные допущения, модели организации опыта – в индивидуальном, в форме личности. Как говорил Дюркгейм, личность – это социализированный индивид[75].
Для многих американская культура кажется утратившей контакт с прошлым и не имеющей связи с будущим. Поток технических новшеств и информации хлынул на нас в конце XX и начале XXI века: появились компьютеры, карманные ПК, мобильные телефоны и т. д. Все это зачастую требует от человека куда больше времени проводить в уединении за учебой и работой и другими занятиями, теряя возможности для реального социального взаимодействия. И действительно, поглощенность – а некоторые даже скажут, одержимость, особенно среди молодежи – компьютерами и другими цифровыми устройствами и тем, что сейчас повсеместно называют «социальными сетями» (Facebook, MySpace, Twitter, YouTube и т. д.), может по иронии судьбы обернуться еще большей замкнутостью и сокращением физического взаимодействия; переписка, ведение блогов, написание постов и твитов – все это происходит без зрительного контакта. Увеличение числа разводов, растущая популярность детских садов и географическая мобильность способствуют тому, что обществу не хватает постоянства и надежности. Личные, интимные, продолжительные отношения становятся чем-то сложным или даже невозможным, а из этого вытекают глубокое чувство одиночества, самопоглощенность, опустошенность, тревога, депрессия и пониженная самооценка.
Пограничный синдром представляет собой патологическую реакцию на эти стрессы. Без внешних источников стабильности и укрепления самооценки пограничные симптомы: мышление в черно-белых категориях, саморазрушение, резкие смены настроения, импульсивность, плохое умение выстраивать отношения, неполноценное ощущение идентичности и злость – становятся вполне объяснимыми ответами на напряженность нашей культуры. Луи Сасс, пишущий для «Нью-Йорк Таймс», выразил это так:
Возможно, в каждой культуре должны быть свои козлы отпущения как олицетворение проблем общества. Как истерика времен Фрейда отражала сексуальную подавленность той эпохи, так и пограничные личности, чья идентичность разделена на множество кусочков, являют собой распад стабильных единиц нашего общества[76].
Хотя общепринятое мнение и гласит, что пограничная патология стала более распространенной за последние несколько десятилетий, некоторые психиатры полагают, что эти симптомы встречались так же часто в начале XX века. Они утверждают, что дело не в распространении расстройства, а в том, что теперь его официально определяют и распознают, а благодаря этому и чаще диагностируют. Даже отдельные случаи, о которых писал Фрейд, в свете сегодняшних критериев можно диагностировать как ПРЛ. Однако эта вероятность никак не снижает важность того, что число пограничных пациентов, доходящих до кабинета психиатра, должно повышаться, а население должно знать о болезни и ее признаках. На самом деле основная причина, по которой расстройство идентифицировано и так обширно описано в клинической литературе, состоит в его превалировании как в терапевтической среде, так и в культуре в целом.
|
||||||||
Последнее изменение этой страницы: 2021-02-07; просмотров: 86; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы! infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 3.144.16.254 (0.009 с.) |