Барон унгерн и получение независимости монголией, 1920 – 1921 гг.

Материалы из работы Ивана Иннокентьевича Серебренникова. Великий отход: Рассеяние по Азии белых русских армий, 1919–1923, Глава V, Глава VI.

Барон Роман Фёдорович фон Унгерн-Штернберг (29 декабря (10 января) 1886, Грац - 15 сентября 1921, Новониколаевск), русский генерал, видный деятель Белого движения на Дальнем Востоке. Восстановил независимость Монголии.

 Барон Роман Фёдорович фон Унгерн-Штернберг

В середине октября 1920 года до китайских властей в Урге дошли слухи, что с востока по направлению к городу движется неизвестный отряд из русских, бурят и монголов. 23 октября были получены уточненные данные о том, что это отряд барона Унгерна и что ему осталось преодолеть до Урги всего 120 верст.

Столица Монголии, где в это время находилось до 12 000 китайских солдат, была объявлена на осадном положении, движение по ее улицам разрешалось только до 7 часов вечера. Последовала амнистия заключенным в тюрьме китайцам, которые были вслед за этим мобилизованы. Началась реквизиция у русских сена и лошадей, перешедшая скоро в простой грабеж. Урга стала похожа на военный лагерь. Бешено скакали по улицам конные солдаты и носились взад и вперед автомобили с китайскими высшими военными чинами.

На рассвете 26 октября мирно спавшие жители Урги проснулись от артиллерийской канонады, подтвердившей, что военная суета китайцев действительно имела под собой основания.

В районе китайского предместья Урги, Маймачена, произошел первый бой небольшого передового подразделения войска барона Унгерна с китайцами. Наступление этого отряда было китайцами отбито. К вечеру артиллерийская и оружейная стрельба стихла.

Следующий штурм состоялся 30 октября. Войска Унгерна бились на подступах к монгольской столице до 4 ноября, но сломать сопротивления китайцев не смогли - отошли на восток. Передовые части отряда остановились в местности Убулун, в 4 верстах от Урги, а главные силы ушли в Цеценхановский аймак (область), где Унгерн повел среди населения аймака агитацию за освобождение верховного главы Монголии, живого бога Богдо-Гегена, удерживаемого китайцами, и за изгнание последних из Монголии. Брошенные Унгерном лозунги были охотно восприняты цеценхановскими монголами, которые стали снабжать его войска продовольствием.

Сколько бойцов было в Азиатской конной дивизии барона Унгерна, когда она повела наступление на Ургу, точно неизвестно. Считается, что в ней было до 400 русских и до 2000 азиатов всякого рода: бурят, монгол, татар, киргиз, башкир, китайцев, а также небольшое количество японцев.

Унгерн был суеверен, всегда совещался с ламами, ворожеями и гадателями, которые даже сопутствовали ему в его походах во время Гражданской войны. Его мечтой было восстановление павших монархий мира: он хотел вернуть Ургинскому Богдо-Гегену его царственный трон в Монголии, восстановить династию Цин в Китае, Романовых — в России, Гогенцоллернов — в Германии. В этом смысле он безнадежно плыл против течения. Выступи он на много лет позже — он, вероятно, имел бы больше шансов на осуществление своей политической программы.

Унгерн был злейшим врагом коммунистов и социалистов и считал, что Запад — Европа — одержим безумием революции и нравственно глубоко падает, растлеваясь сверху донизу. Слова «большевик» и «комиссар» у Унгерна звучали всегда гневно как обвинение и обычно сопровождались словом «повесить». В первых двух словах заключалась для него причина всех бед и зол, с уничтожением которой должны наступить на земле мир и благоденствие. Барон мечтал, что народится новый Аттила, который, выкинув лозунг: «Азия — для азиатов», — соберет азиатские полчища и вновь пройдет по Европе, как Божий бич, дав ей вразумление и просветление. Вероятно, барон и готовил себя для роли этого нового Аттилы...

Унгерн был жесток в своей антибольшевистской борьбе: немало людей отправлено им на тот свет. У него не было «любимчиков» и с виновными он поступал круто. Он не заботился о материальных благах для себя, имел простые привычки; был до крайности требователен в отношении дисциплины, не допуская ни малейшего отступления от нее. Но был также и чрезмерно доверчив, чем иногда злоупотребляли его сподвижники; поэтому бывали случаи, что только лишь по оговору кончали людей, совершенно не виновных ни в чем.

Знавшие барона Унгерна отмечали его большую личную храбрость и неустрашимость. Он не побоялся, например, побывать в осажденной Урге, где китайцы дорого заплатили бы за его голову. Произошло это следующим образом.

В один из ярких, солнечных зимних дней барон, одетый в свое обычное монгольское одеяние — красно-вишневый халат, в белой папахе, с ташуром (плетью) в руках, просто въехал в Ургу по главной дороге, средним аллюром. Он побывал во дворце главного китайского сановника в Урге, Чен-И, затем, мимо консульского городка, вернулся в свой стан. На обратном пути, проезжая мимо тюрьмы, он заметил, что китайский часовой здесь мирно спал на своем посту. Это нарушение дисциплины возмутило барона. Он слез с коня и наградил спавшего часового несколькими ударами плети. Проснувшемуся и страшно испуганному солдату Унгерн пояснил по-китайски, что часовому на карауле спать нельзя, и что он, барон Унгерн, наказал его за это. Затем сел снова на лошадь и спокойно поехал дальше.

Это появление барона Унгерна в Урге произвело колоссальную сенсацию среди населения города, а китайских солдат повергло в страх и уныние, внушив им уверенность, что за бароном стоят и помогают ему какие-то сверхъестественные силы.

Барон вообще умел как-то подавляюще действовать на психику китайских солдат — благодаря этому ему и удалось в конце концов изгнать из Урги 15-тысячный китайский гарнизон, имея при себе небольшие воинские силы и весьма скудное количество боевых припасов. Этих сил было совершенно недостаточно для полной военной осады города, разбросавшегося на довольно большом пространстве; но, когда Унгерн приблизился к Урге, страх и психическая подавленность перед его именем вызвали смятение в рядах китайских солдат. По ночам они с ужасом смотрели на огни костров, которые раскладывали казаки барона Унгерна на священной горе Богдо-Ула, против Урги: кто там, у этих костров? Одни ли унгеровские казаки или среди них присутствуют злые демоны, готовящие беды и несчастья китайским солдатам?

И эта осада Урги Унгерном, замечательная в своем роде тем, что существовала не фактически из-за слишком малого количества осаждавших, а только «психически», — кончилась победоносно для него, обратив в бегство подавленных и растерянных китайцев — защитников Урги. «Злые демоны» действительно помогли ему тут. Но они не спасли его в дальнейшем, когда пробил для него его последний, двенадцатый, час...

Почти в самом начале ургинских событий к Урге подошел караван путешественников. Это была торговая экспедиция одной из крупнейших русских кооперативных организаций, так называемого Центросоюза, имевшего ряд своих отделений в Монголии.

Караван пришел в Ургу из Урянхайского края. Была ли это настоящая торговая экспедиция, трудно сказать. Возможно, что там были просто политические беглецы из числа служащих Центросоюза в Минусинском крае Енисейской губернии Сибири, решившие под видом экспедиции покинуть советский рай. В составе экспедиции находились, за малыми исключениями, политические деятели левого оттенка: социалисты-революционеры и социал-демократы, меньшевики. Были при экспедиции и посторонние Центросоюзу лица, примкнувшие к каравану как попутчики.

Прибывшие были заключены китайцами под стражу в бывших русских казармах, находившихся в долине реки Толы, невдалеке от Урги. Нужно думать, что лица, причастные к Центросоюзу, имели при себе большие суммы серебра и другие ценности и это обстоятельство трагически решило судьбу несчастных путешественников.

Ночью китайские солдаты из караула казарм зверски покончили со всеми прибывшими, не пощадив ни мужчин ни женщин, причем над последними перед смертью их были совершены озверелыми солдатами надругательства: Погибло более 20 человек. Двоим русским удалось все же во время резни убежать из казарм и пробраться в Ургу.

Русское население Урги, узнав о происшедшей ужасной гибели экспедиции Центросоюза, было глубоко потрясено. Никто не был уверен теперь в сохранности своей собственной жизни. Мрачное настроение овладело всеми.

Убитые были выброшены в поле, где их тела начали глодать бродячие монгольские собаки. С большим трудом удалось уговорить китайцев дать разрешение на похороны останков несчастных жертв.

Плохо приходилось русским в осажденной Урге, где солдаты генерала Сюй-Ши-Чана, больше известного в истории современного Китая под кличкой Маленький Сюй, превратились быстро в яростных мародеров.

Впервые эти солдаты проявили свои грабительские наклонности 29 октября.

В этот день, с самого раннего утра, конные китайские солдаты группами стали скакать по городу и чинить грабежи, вторгаясь преимущественно в русские дома и квартиры. Под предлогом обыска они забирали одежду, постельные принадлежности, драгоценности и пр. Обыскивая людей, отнимали деньги, часы, кольца, браслеты. Сопротивление вызывало угрозу применить оружие.

Не успевали уехать из дома одни мародеры, как туда же подъезжали другие.