Тетрадь № 17 . Начало мирной жизни. Тува.

495

Юра каждый день спрашивал меня скоро ли поедем к маме. Дней через шесть или семь мы выехали в Белую Глину.

До станции Арсеньево – двадцать пять километров, мы с Юрой добирались пешком. Юра изрядно притомился. Ведь до сих пор ему не приходилось так далеко ходить. Когда я его спрашивал:

- Ты устал?

Он отвечал:

- Я не устал, я уморился.

Только пришли на станцию Арсеньево и подошёл наш поезд. Доехали до станции Горбачёво, а там сделали пересадку на поезд до Тихорецка.. В Тихорецкой сидели несколько часов. Утром сели на поезд Краснодар-Сталинград и к полудню прибыли на станцию Белая Глина. Встречали нас много родственников. Среди встречающих я заметил жену и не успел сказать Юре, что, мол смотри твоя мама, как он спрыгнул с подножки вагона и быстро побежал именно той, которая должна стать его мамой. Не знаю, может быть детское чутьё было тому причиной, но он безошибочно выбрал из всех встречающих свою маму. Гена оказался немножко диковатым, но позднее он привязался ко мне очень сильно.

496

Вот так и началась наша семья.

Встреча была очень трогательной. В Белой Глине мы пробыли несколько дней и возвратились в Кишинёв в начале июля. Стали готовить детей в школу. Купили им одежду, обувь, портфели. Всё одинаковое. Как-то так получилось, что я что я стал называть Марию мамой. А она меня называла папой.

Начался учебный год. К тому времени мы перебрались из частной загородной квартиры на квартиру коммунальную в Глухом переулке. Да он и в самом деле был глухой, расположенным на окраине города. По ночам в переулке раздавалась стрельба, крики о помощи. Мне часто приходилось задерживаться в штабе дивизии и добираться домой поздними вечерами. Был даже приказ, запрещающий офицерам в ночное время ходить по тротуарам. Хождение разрешалось только по оси проезжей части улиц. Дело в том, что в городе действовала банда «Чёрная кошка» и было несколько случаев убийства и ограбления офицеров.

497

Я ходил ночью с заряженным пистолетом в руке и только по оси улицы. Однажды даже пришлось отстреливаться, от пытавшихся остановить меня двух субъектов. В одну из ночей декабря 1946 года по приказу Командующего Военным округом маршала Жукова город был окружён войсками и внутри города была проведена полная проверка документов. Было выловлено много участников банды и с тех пор можно было даже спать на улицах города – никто не тронет.

Ребятишки наши учились посредственно. Юра лучше решал задачи, но писал очень грязно и с многими ошибками. Гене задачи давались труднее, зато писал он очень чисто и безошибочно. Жить в то время было очень трудно. Был очень голодный год. Это был третий год подряд неурожайным. Послевоенная разруха. Отмечалось даже несколько случаев людоедства.

В начале 1947 года я написал письмо начальнику Военно-топографической Службы Советской Армии генералу Кудрявцеву с просьбой перевести меня в один из действую-

498

щих военно-геодезических отрядов.

В середине апреля пришёл приказ о переводе меня в Иркутск в 63 Военно-геодезический отряд. На должность триангулятора 1-го разряда.

Что я терял? Я терял в месяц около тысячи рублей в зарплате и штатный рост в звании до полковника. Это, конечно потеря ощутимая.

Что мы все приобретали? 1) Я получал любимую очень интересную работу. 2) Семья получала возможность иметь лучшее питание. 3) мы переходили из грубой пехотной среды в среду армейской интеллигенции. Ведь военные геодезисты во все времена были самыми культурными, самыми грамотными офицерами армии. Военные геодезисты и топографы были и самыми дружными коллективами в армии. Этому способствовала сама специфика их быта.

По пути из Кишинёва в  Иркутск мы заехали в Москву. К тому времени мой брат Сергей забрал отца и мать к себе и, следовательно мы встретились все после войны в Москве. Брат в то время был начальником паспорт-

499

ного стола города Люблино. В Москве мы жили четыре дня. В конце апреля мы прибыли в Иркутск, но отряд уже выехал на полевые работы в Восточные Саяны (в Тувинскую автономную область). Что делать? Подождали несколько дней, пока подошёл наш багаж. Оставили все лишние вещи на складе отряда в Иркутске, а сами поехали догонять отряд. Это сейчас кажется просто – догонять отряд. А в те годы это было довольно трудно. Железные дороги работали очень плохо. От Иркутска до Ачинска мы добирались трое суток. В Ачинске мы пересадка на поезд до Абакана. К нашему удовольствию мы в Абакане догнали свой отряд.

Мне просто повезло: - я попал в отделение, которым руководил очень хороший человек – подполковник Возиян Никифор Никифорович. Мы с ним служили в одном отряде на фронте, хотя до этого и не виделись ни разу. Но у нас было очень много общих знакомых. А самое главное – у нас совпадали оценки нашим общим знакомым по фронту. Возиян выделил мне участок работы площадью около 10000 квадратных километров. На этой площади

500

Нужно было развить заполняющую сеть триангуляции второго класса на базе имеющихся семи исходных пунктов триангуляции первого класса. Предполагалось, что на пунктах первого класса имеются наружные знаки-сигналы. Карты почти не было. А та, которую мне дал Возиян – масштаб 1:1 000 000, как оказалось потом, была очень грубой схемой, составленной по путевым заметкам разных путешественников. Да и масштаб её был очень мелким. Кстати это чёртова карта потом явилась причиной некоторого замедления работ.

Команда моя состояла из пяти солдат: Мошняга Миша, Муратов Джамбул, Джумабаев, Косточка Миша и Яша Машегов. Надо сказать, что меня ждали в отряде. Поэтому команда была скомплектована ещё в Иркутске. Всё имущество: продукты, инструменты, оружие, были получены ещё Мошнягой в Иркутске и всё это было упаковано в ящики. Содержимое ящиков я не стал проверять, да и некогда было этим зани-

501

маться. Поверил на совесть Мошняге. Проверил только накладные и расписался в приёме. 

На следующий день выехали в Минусинск на машинах. Переправились на паромах через Абакан и Енисей. Вдали синей грядой вставала горная цепь Саян. Начиналась весна.

Наши ребятишки быстро подружились с детьми майора Котова Александра Константиновича. Кроме семьи Котова в район полевых работ ехали ещё жёны Малинина Вера и Глебова Маша. Всё шло отлично. Мама была довольна, ребята были особенно довольны. Это ведь было для них всех первое в жизни довольно большое путешествие. Новые места, различные мелкие приключения… А впереди ожидала нас всех трудная дорога длиной около 600 Км. Только по хорошей дороге от Минусинска до Кызыла около 420 километров. А от Кызыла до места расположения базы отделения – до прииска Нарин вообще без дороги, по конной тропе около 150 километров. В отделении было пять машин фирмы «Студебеккер».

502

В день выезда из Минусинска была прекрасная погода. Первая ночёвка на станции Буйба (Медвежья), до которой нужно было подняться по тяжёлой серпантинной дороге. Ночь прошла благополучно. А утром поехали дальше. Примерно полдня ушло на подъём на перевал «Арадан», на вершине которого нас застала настоящая метель. Все, конечно здорово замерзли. Ведь все люди находились на машине наверху. Метель началась ещё утром, сразу за станцией Медвежьей, но по мере приближения к перевалу она всё усиливалась. На самом перевале уже в 10 мтерах ничего не было видно. Но останавливаться было нельзя, гибель… И машины с трудом, но шли. Зато, когда преодолели перевал, машины трудно было удержать на тормозах. На многие километры начался крутой спуск. Спускаться с перевала труднее, чем подниматься. Закон гор! Довольно страшно, когда машины летят вниз на огромных скоростях. Когда спустились в Туранскую долину, то снова

503

из зимы попали в весну – всё цветёт, птицы поют. В деревне Туран была ночёвка. Все были очень рады, что так удачно без приключений преодолели перевал.

Уже недалеко осталось до столицы Тувы – Кызыла. И снова перед нами Енисей, но гораздо шире, чем под Минусинском. Много времени заняла паромная переправа. В Кызыле расположилась летняя база отряда. Наше отделение расположилось на окраине Кызыла. На скале, там, где соединяются два Енисея – Большой Енисей (Бий –Хем) и Малый Енисей (Каа-хем) нарисован огромный портрет Ленина и надпись «Lenin» и «Ленин» (латинским и русским шрифтом. Это очень красиво смотрится.

Несколько дней ушло на окончательную подготовку к выезду на свои участки. Я сделал себе выкопировку с проекта триангуляции для связи с соседями. Мой участок ограничен: с юга Монгольской народной республикой, с запада хребет Танну-Ола, с севера участок Ивана Глебова, с востока участок майора Котова.

504

Мне предстояло: построить 12 пунктов триангуляции 2 класса и 8 – 10 пунктов третьего класса. На всех этих пунктах измерить горизонтальные и вертикальные углы. Вычислить рабочие координаты и отметки пунктов. Составить военно-топографическую справку на свой район. Окончание работ 1 ноября.

Объём работ огромный, тем более, если учесть, что практически нет никакой карты на объём работ. База отделения предполагалась на прииске Нарин, а моя база в посёлке Нарин-Сомон. Первым выехал на свой участок Иван Глебов. Его база была в селе Ильинка. Затем выехали все остальные одной колонной в пять машин. Сначала ехали по степи, затем по долине реки Эрзин-Гол. Дорога еле проторённая, но грунт крепкий. У посёлка Эрзин предстояла переправа через реку шириной метров 150 и глубиной около двух метров. Парома нет. Пришлось строить плот для переправы машин. Чтобы легче было пере-

505

правлять машины на плотах решили, пока строится плот, переправлять имущество на лодке. Да и людей тоже. Посёлок на той стороне реки. Вызвали из посёлка лодку. Натянули между обеими  берегами канат. Укрепили на кольцах лодку. Капитан,  Баландин Геннадий Петрович,  был назначен ответственным за переправу. Первый рейс лодки постигла неудача. Течение реки очень быстрое. На середине реки лодку развернуло и перевернуло. Баландин и солдат с ним оказались в ледяной воде. Весь груз, который был на лодке, моментально утонул: 8 сёдел вьючных, 8 винтовок и другое имущество. Баландин с солдатом выплыли, лодку вытянули тросом, предварительно привязанным к ней.

Следующий рейс лодки и все остальные рейсы прошли удачно. Перевезли и людей. Наша мама проявила подлинный героизм, когда с ребятами садилась в лодку. Хотя после призналась, что натерпелась страху. Два дня ушло на переправу через реку Эрзин.

506

Дальше путь лежал по долине реки Нарин, которая впадает в реку Эрзин. Снова почти без дороги. Даже хуже того. От посёлка Эрзин до районного центра Нарин-Сомон (до моей базы). Через реку Нарин пришлось переправляться раз пять. Это была очень трудная дорога. Наконец мы добрались до моей базы. В школе-интернате нам выделили место. Мы остались в Нарин-Сомоне. Остальные поехали на прииск Нарин. Потом мне рассказывал Возиян, что последний отрезок пути был был особенно трудным. Им пришлось в одном месте даже с помощью взрывчатки прокладывать себе путь через четырёхметровую наледь. Это ледяное поле я видел потом Взрывали метров сорок. Чтобы облегчить маме заботы, решили мы, что Юра будет со мной, а Гена будет с ней на базе отделения. Пока мы получали в колхозе 8 лошадей, пока объезжали их, прошла неделя. Однажды, смотрю, Юра пришёл с огромным синяком под глазом. Мне сказали так: Юра попросил научить его ездить верхом. Солдаты посадили

507

его на лошадь. Лошадь вырвалась из рук солдата,, поскакала, Юра упал и ударился глазом об весы. Не знаю так ли было, но Юра научился ездить верхом

Наконец, 7 июня 1947 года мы, оставив на базе одного солдата охранять имущество. выехали по маршруту. Я не взял проводника из местных охотников, понадеявшись на свой опыт в ориентировании и, как потом выяснилось, правильно поступил. За весь сезон не было случая, чтобы я заблудился на маршрутах. Но произошёл не по моей вине случай нарушения Монголо-советской границы.

Первым пунктом на маршруте был сигнал 1-го класса «Нарин». Сигнала в натуре не оказалось. Центр пункта – чугунную марку в бетонном монолите я искал часа три. Оказалось, что сигнал сгорел. Пришлось строить новый. Перед постройкой я установил над центром теодолит ОТС и по компасу направил трубу на соседний сигнал «Хайчи». Но, сколько ни всматривался в горизонт в нужном направлении – никакого сигнала или пирамиды не увидел. Повёл трубу по горизонту и градусов через восемь

508

Увидел высокую пирамиду. В плане это ошибка в десяток километров. Удивительно, но факт. В чём дело? И я решил, что это «Хайчи». Ориентировал имеющуюся у меня карту с проектируемыми пунктами – ни один не попадает на окружающие высоты. Все проектируемые пункты ложатся в речные долины, а этого не может быть. И решил я не пользоваться картой, а ориентироваться по-своему.

На листе ватмана в масштабе 1: 200 000 нанёс по координатам исходные пункты Нарин, Хайчи, Сенгил, Эрсынь-Гол, Тусхул, Бохул, Цзайгал и, ориентировав на пункт Хайчи планшет, нанёс глазомерно все видимые вершины, долины рек, хребты. Наметил по-своему положению новых пунктов. Построив над центром «Нарин» новую пирамиду высотой 8 метров поехал на «Хайчи». Это километров 40. Ночевали на базе в Нарин-Сомоне. К концу следующего дня добрались до подножия скалы на которой стояла пирамида «Хайчи». Двух солдат и Юру оставил у подножия на берегу реки Нарин. А с двумя другими – с Мура-

509

товым и с Яшей, взяв с собой карабин и теодолит поднялся на скалу. До захода солнца оставалось часа три. Когда вышли на пирамиду, то обнаружилась несуразность: пирамида стоит, а марки под ней нет. Но ведь так не должно быть! Километрах в десяти к северо-западу видна очень высокая скала. Я ещё удивился, почему же триангулятор поставил пункт на этой скале, а не на той, что выше. Сегодня уже поздно, а на завтра решил выяснить. Собирались спускаться со скалы и, вдруг, Муратов вскинул карабин и выстрелил. Я посмотрел в направлении ствола карабина и увидел, как метрах в двуустах от нас на выступе соседней скалы упало какое-то животное. Ребята побежали в том же направлении, а я взял теодолит и подошёл к нимю Когда подошёл, то увидел, что они связывают по ногам убитого дикого козла. Это был наш первый охотничий трофей. Муратов потом неоднократно доказал, что он бьёт зверя на расстоянии до трёхсот метров без промаха. Одним выстрелом и обязательно в голову. На ужин было свежее жареное мясо.

510

Юра спал со мной в одном спальном мешке. Немножко тесновато, но зато тепло. Это была его первая ночь в тайге. Но, видимо дневной переход, да ещё целая гора впечатлений сделали своё дело. Он мгновенно уснул. С восходом солнца мы уже поднимались на скалу. На этот раз я и три солдата с барочными гвоздями и цементом… Но поднимались на ту скалу, которую я увидел вчера. Когда поднялись на вершину скалы, то сразу же увидели бетонный монолит, а в нём заделанную чугунную марку с выгравированной надписью «ВТСКА…». Внизу под скалой остатки разбитой пирамиды. На скале разбросанные батареи электрофонаря. Значит это настоящий пункт «Хайчи». А та вершина, на которой стоит пирамида называется Кугайнак. (Охотник в Нарин-Сомоне рассказал мне по нарисованной мною схеме названия гор и речек). Значит та пирамида была поставлена ошибочно. Пришлось над этим центром строить новую пирамиду, а на той пирамиде мы потом заложили в скалу на цементном растворе.

511

Марку и пункт я назвал Кугайнак. Третьего класса. С пункта «Хайчи» я увидел далеко на горизонте Сенгил. Других исходных пунктов (кроме построенной пирамиды «Нарин») не видно. Судя по карте километров за 10 за этим сигналом должен быть прииск Нарин. С «Хайчи» я  наметил маршрут по югу участка., заметил три сопки, на которых решил установить пирамиды второго класса. Следующим был пункт «Хондей Аксы» и затем ещё два пункта. Всё шло отлично. За первые шесть дней построили пять пунктов. С последнего пятого пункта мы возвращались очень довольные. Хорошая тропа по широкой долине. Вдруг впереди выстрел (сколько этих «вдруг» ещё будет впереди)! Смотрю, метрах в ста пятидесяти впереди стоят три всадника и один из них машет мне рукой, подзывая к себе. Я ему делаю такой же знак, подзывая к себе. Мои солдаты, как по команде, нацелили на этих всадников карабины. Тогда я оставил солдат на месте, а сам поехал навстречу одному из этих всадников. Оказались наши пограничники. Встретились, поздоровались. Он спрашивает:

- Кто Вы такие?

512

- Военные, отвечаю я.

- Не вижу, что вы военные, предъявите документы.

 В самом деле, во мне трудно было признать военного. Только шапка со звездой.

Я предъявил ему удостоверение и открытое предписание. Пограничник (младший лейтенант) посмотрел мои документы. Подозвал двух своих солдат и спросил меня6

- Откуда вы едите?

- Вон с той сопки. А вы знаете, что та сопка в Монголии?

- Нет, не знаю. На этой сопке я построил геодезический знак.. По заданирю.

- Вы нарушили государственную границу.

- Доложите об этом командиру моего отряда в городе Кызыле. Я не нарушал границу, даже не вижу, где эта граница. Чем она обозначена.

- Вот эта тропа и есть граница.

- Мало ли таких троп в тайге.

513

- Я составлю протокол о нарушении границы.

Протокол был составлен. Я его подписал и мы разъехались. Таким образом карта меня подвела второй раз. На карте граница находилась южнее построенных мною двух пунктов, по крайней мере километрах в пяти, а на самом деле граница оказалась километров на десять севернее.. Только к вечеру добрались до реки Нарин. Переночевали недалеко от той наледи, которую взрывали Возиян и другие офицеры. Довольно грандиозное впечатление: огромное поле льда а подо льдом река Толщина ледяного поля метра четыре. Кстати, за лето этот лёд так и не растаял. После, мне говорили старожилы тех мест, что бывают годы, когда эта наледь не растаивает полностью, а бывает, что и растаивает.

Утром выехали на постройку пункта Баян-Гол по удобной и чистой долине реки того же названия. Обычно в таких необжитых местах геодезист присваивает своим пунктам имена рек, гор, озёр. От места ночёвки до места постройки пункта километров 15-20, но доехали быстро.

514

Всё на этом пункте складывалось хорошо. К трём часам дня построили пирамиду высотой метров 6. На этом пункте определилось окончательное направление маршрута, с таким расчётом, чтобы последним построить пункт «Перевал» и прибыть на базу отделения в Нарин-прииск. Потом пришлось изменить план – тайга заставила.

Построили пункты Улух-Чинчилиг, Биче–Чинчилиг, а вот с пунктом Коодурук пришлось помучиться. В тайге и горах напрямик ходят только сумасшедшие. Приходится иногда вместо десяти километров (как кажется напрямик) делать пятьдесят километров, а то и сто! Вот так получилось и с Коодуруком. От Биче-Чинчилига казалось до скалы Коодурук километров десять, а добирались мы три дня! Хотели переправиться через реку Бичечинчилиг, но ничего не получилось. Невозможно было вблизи найти спуск в долину речки. В поисках переправы пришлось подниматься почти до самого истока. Только там с трудом переправились.

515

Дело в том, что речка Биче-Чинчилиг неширокая, но очень каменистая и скорость течения огромная- лошадь сбивает с ног. В долину на лошадях спуститься тоже невозможно- обрывистые щебёночные борта долины, а внизу непролазные заросли облепихи и прочих кустарников. За целый день еле-еле прошли километров двадцать. Вымотались все и люди и лошади. Наконец в верховье реки вышли на старинную караванную тропу, по которой раньше, когда ещё не было прииска Нарин, гоняли скот и ходили с товарами из восточных районов Тувы в Кызыл. Речка Биче-Чинчилиг начинается из мощного родника (метрах в двустах от тропы). Метров пятьдесят ниже этого родника ещё целый «куст» родников. Вода очень холодная, жёсткая и настолько прозрачная, что кажется зелёной. Да и камни кругом с каким-то зелёным оттенком. Место кругом очень дикое (это мне показалось так, потому, что я ещё не был в долине Коодурука и Алды-хааргана). Пока я ходил исследовать верховье речки, оставив солдат ставить палатки и готовить ужин, Муратов убил молодого лося, самца

516

Кстати у родников множество кабаньих следов, да и медвежьи следы видны. Я, обнаружив эти следы, поскорее повернул назад к месту ночёвки. Всё моё вооружение составляло пистолет да кинжал. А, при встрече с медведем или кабаном этого мало. 

Вечером долго не мог уснуть, всё мучила мысль, - если и дальше так пойдёт, то я могу не успеть, к сроку выполнить работу. Ведь на все виды работ в моём распоряжении было 150 дней, то есть в среднем на каждый пункт по семь дней. Правда по, что на семь пунктов вышло десять дней, но это всего два вида работ - рекогносцировка и постройка. Но ведь неизвестно, как дальше пойдёт дело. Солдаты, правда попались очень добросовестные. При постройке пунктов выкладываются, что называется «на всю катушку». На карте в районе пунктов Чапсы, Чоклок, Коодурук, Чартне – вообще белое пятно. Река Эрзынь нанесена с ошибкой километров двадцать и показана так, что начало её от горы Сербик, а на самом деле её начало оказалось километров 30 к востоку. Рек Коодурук, Чинчилинги вообще на

517

карте нет. Трудно! До сих пор мне не приходилось встречаться с подобным: труднопроходимые горы, тайге, болота. И отсутствие карты. Было от чего не спать!

Следующий день мы потратили в поисках перехода через речку Коодурук. За весь день прошли километров пятнадцать. Нашли удобный спуск в долину речки Коодурук. Но на поиски перехода ушло часа четыре. С огромным трудом переправились через речку, которая оказалась хуже, чем Бичечинчилинг. Выбраться наверх из долины было невозможно – отвесные скалы. Пришлось по звериной тропе вдоль берега спускаться вниз по реке. К вечеру подошли к сказочному месту. Правая сторона долины, по которой мы шли, превратилась в довольно широкую площадку без кустов и деревьев. Молодая трава густая и высокая. А из отвесной чёрной скалы на высоте метров 100 бьёт мощный родник. Вода, пока долетает до земли, рассыпается в мелкую пыль. Я, всё-таки набрал этой воды с полкружки. По вкусу нарзан!

Вот в этой долине мы и решили заночевать.

518

Солдаты с двадцатилитровой флягой при помощи подъёмного каната и блоков ухитрились подобраться горловине родника, наполнили этой водой флягу и на оттяжном тросе спустили её вниз. Вкус воды бесподобен. Нарзан, да и только! Её пьёшь – не напьёшься. До захода солнца оставалось часа два. Я взял с собой одного солдата с карабином, полез наверх, чтобы посмотреть далеко ли ещё до нужной скалы, на которой нужно ставить пирамиду. Выбрались наверх, но поблизости ни одной подходящей скалы нет.

Ходить искать уже поздно. Забрался на высокий старый кедр и увидел ту самую скалу, до которой нужно было нам добраться. Километра три! Но ура кричать рано. Завтра нужно искать выход для лошадей. Человек-то что! Человек при желании куда угодно залезет. А вот лошадь да ещё с нагруженными вьюками!! Не залезет! Уже впотьмах мы вернулись к палаткам. Пахнет чем-то вкусным. Оказывается, Муратов наделал

519

шашлыков и нажарил мяса убитого вчера лося. Спали в эту ночь, как убитые Но привычка! С восходом солнца уже на ногах. Юра спит. Будить жалко. Решил, пусть лишний час все поспят. Часовой сидит у догорающего костра, опершись о карабин, и крепко дремлет. Лошади подвсхрапывают, пощипывая чудесную молодую травку. Две лежат, наелись. Разбудил одного Муратова- завтрак нужно готовить.

- Товарищ старший лейтенант, а завтрак готов!

И показал мне два ведра. Я посмотрел и удивился.. В одном ведре поджаренная печень и куски мяса, а в другом ведре чудесный холодец. Оказывается, что когда я лёг спать, то Муратов ещё возился у костра – готовил завтрак. Из осмолённой головы и ног он сварил холодец. Мастер не только стрелять, но и готовить. Осталось только сварить чай. Чем я и занялся сам, отправив Муратова и часового ещё часок подремать. Часов шесть мы шли по берегу реки, пока нашли подходящее место для выхода из долины.

520

Не идеальное место, но с трудом вылезти можно. Лошади падали на колени, грызли зубами камни. Два часа мы вылезали эти проклятые метров двести. Два часа!

Вылезли наверх. Лошади все полегли, отказываются идти. Пришлось дать им час отдыха. Сняли вьюки, хорошо, хоть сухое место. Лошади дышат тяжело. Солдаты настолько вспотели, что их гимнастёрки хоть выжимай. Только в три часа дня мы смогли продолжить свой путь. А, когда вышли из тайги на вершину хребта, то оказалось, что та нужная скала находится километрах в десяти сзади. Это напрямик. А тропы-то нет никакой! Что там нас ждёт впереди?!

Только с заходом солнца, окончательно вымотанные, мы подошли к подножию скалы, которую я назвал именем проклятой речки - «Коодурук». Ужинать все отказались. Попили чай и уснули. Даже не стали ставить палатки. Когда спишь в палатке, то над собой ничего не видишь и даже птичьего пения не слышишь.

521

Совсем другое дело, когда спишь на открытом воздухе! Прежде всего легко дышится. Слышишь голоса ночных птиц, а самое главное – небо! В данном случаем мы находились над уровнем моря около трёх тысяч метров. Прозрачность воздуха исключительная. В эту ночь была тишина. Полное отсутствие ветра. Костёр погас. Никаких комаров, никакой мошки. Прохлада. Даже очень чувствительная прохлада. У меня десятикратный, ещё с фронта, бинокль. Рассматриваю звёзды. Жители освещённых городов! Как много вы теряете под яркими электрическими лампочками!

Часа в два ночи захотел спать. Бужу часового, а сам залезаю в спальный мешок. Юра, свернувшись крючком крепко спит, причмокивая губами. Тёпленький, маленький комочек… А мысли в такую ночь там, на прииске Нарин. Ведь половина семьи там.

И, снова, как по заведённому будильнику, с первыми лучами солнца я на ногах. Вон она скала – метрах в ста пятидесяти от меня. Трудно мы до неё добирались.

522

Долго будил ребят. Мычат, но не просыпаются.

Еле-еле добудился. Ближайший от скалы лес, из которого можно строить пирамиду метров пятьдесят. Решаю: пока готовится завтрак мы успеем привезти на лошадях необходимы брёвна на пирамиду. После завтрака – строим. Никто не возражает. Солдат – всегда солдат. Приказ – закон! Пока просыпаются, седлают лошадей, берут пилу, топоры я осматриваю скалу. Ямы для ног и бетонного монолита выкопать нельзя – сплошная скала и даже не простая скала, а из чистейшего белого с розовыми прожилками мрамора.

Такое не всегда увидишь. Нужно двенадцать брёвен. Лошади за ночь отдохнули. За полтора часа успеваем заготовить и подвезти к скале двенадцать отличных брёвен. Завтракаем, и в 10 часов утра пирамида стоит на скале. Солдаты работали прекрасно. Отлично! Следующий пункт «Чартис». Километров 25 по прямой. Значит километров сорок! В обход препятствий.

523

Тропы никакой нет. Леса, тоже на большом пространстве не видно. Мелкие сопки. Впереди переправа через речку Чартис. Неизвестно, что там впереди. На карте белое пятно. Никакой речки нет. На пути то и дело карликовые берёзки, небольшие заболоченные участки. Комары. Интересно: - ночью ни одного комарика не было, а днём тучи. Да ещё оводы. Лошадей прямо заедают. Очень много куропаток. Солдаты вырубили хорошие «дрючки» из берёзы и этими «дрючками» подбили штук шесть куропаток. Прямо из под ног вылетают. Ко-ко-ко-ко Ф-р-р-р-р. Стаями. А, вот гнёзд куропаток не видно.

Километров через тридцать подъёзжаем к долине реки Чартис. Находим сразу же удобный спуск. В долине лиственничный лес. Река неглубокая- примерно с метр, не больше, но широкая метров пятьдесят и очень каменистая. Спускаемся в долину, а вот вылезти из неё пожалуй ещё труднее, чем из долины Коодурука. Правый берег метров двести – триста вверх,

524

как ножом срезанная вертикальная чёрная срезанная стена. Сплошная стена чёрного гранита. Спускаться вниз по реке? Неизвестно, что там за путь. Тропы нет никакой. Решаю немного подняться вверх по реке, может быть, там есть подъём на другой берег. Но метров через триста попадаем в узкий чёрный глубокий коридор с горелым лесом. Нет, дальше нельзя. По опыту, полученному на Коодуруке, решаю не спешить. Поворачиваем назад. Выходим из горелого леса на то место, где спустились с хребта. Дело к вечеру. Травка лошадям есть, вода есть, дрова есть. Всё. Ночуем. Утро вечера мудренее.

Утром все жалуются на головную боль. У меня тоже голова раскалывается. Юра тоже жалуется на головную боль. Лошади траву не щиплют, стоят понурые. Не понимаю в чём дело. Завтракать никто не хочет. Даже от чая все отказываются. Раздаю всем по порошку пирамидона. С трудом вылезаем из долины вверх. Лошади всё время спотыкаются.

 

525

Всё-таки нужно подниматься вверх по реке не опускаясь в долину. Там должна быть древняя караванная тропа. По ней обойдём реку и выйдем на свою скалу, не переправляясь через реку. Примерно через час головы перестали болеть, да и лошади пошли веселее. Снова из-под ног вылетают куропатки, но солдаты не пытаются их подбивать, т.к. вчера вечером поджарили на костре шесть куропаток, но они оказались жёсткими и невкусными.

 Километров через пятнадцать вышли на караванную тропу и к своему удивлению увидели от верховьев реки сигнал «Сенгил» всего километрах в десяти. Перерыв на обед. Возле тропы находим приличный родничок с очень вкусной водой. Пока готовится обед отхожу с биноклем метров на 300 на небольшую скалу и вижу ту скалу, на которой нужно ставить пирамиду «Чартис» от тропы километров пятнадцать. После обеда доезжаем до сигнала «Сенгил». По пути нам пересекает дорогу стадо диких коз.

526

Наш славный снайпер Муратов и тут не посрамил себя- с одного выстрела из карабина уложил одного козла! Стрелял стоя. Вот это мастерство! Опять свежее мясо есть. Консервы мы ещё и не пробовали.

На сигнале «Сенгил» я уточняю  засечками положение уже построенных пунктов, а, также итех, которые нужно ещё построить. Отлично получается. Смотрю по горизонту: сигнал «Цзайгал» стоит, сигнал «Бохур» стоит, и, что за чертовщина, пирамида «Тусхул» тоже стоит. А как же я её не видел с «Хайчи» и с «Баян-Гола»? Тут что-то не так. Скалу видел. Скалу узнаю, а пирамиды на ней не было. План меняется. Строю пирамиду «Чартис» и еду на базу отделения. Составляю отчётную схему с указанием расположения пунктов. По засечкам непостроенные пункты «Чоклок», «Чансы», «Сербик», и «Эрсынь-Гол» на моём планшете получились прекрасно.

527

А пункты «Перевал» и «Качин» построю за один день, выездом из Нарина-прииска. Пусть не за день, пусть за два.

На следующий день без особых трудностей мы добрались до «Чартиса» по хребту. Построили пирамиду и успели вернуться к сигналу «Сенгил» на ночёвку. Вечером, когда стемнело, солдат Мошняга в бинокль рассматривал с сигнала «Сенгил» (высотой до столика 13 метров) звёзды. Вдруг, слышу кричит:

- Товарищ старший лейтенант! Там внизу какой-то посёлок. Вон отлично виден свет!

Что ещё за посёлок? Прииск Нарин, судя по карте должен быть к востоку от сигнала «Сенгил», а он увидел свет чуть ли не в противоположном направлении Смотрю сам и, действительно вижу свет. Посёлок! Интересно. Утром с восхода солнца, как всегда на ногах. Беру бинокль и иду к сигналу. Смотрю туда, где вчера вечером видел свет. Всматриваюсь. Действительно, вижу

528

Большой длинный барак и из трубы идёт дым. Что за посёлок? От сигнала в сторону посёлка, которыё, кстати в долине реки Нарин, замечаю тропу. Слезаю с сигнала и зачем-то, сам не знаю зачем иду по тропе вниз к реке. За поворотом тропы почти сталкиваюсь с шестью женщинами, поднимающимися к сигналу. Женщины, увидев меня, останавливаются. Одна из них кричит мне:

- Не подходи к нам! Видишь у нас какие ножики! Не подходи. Мы будем кричать!

Перестаньте кричать, - говорю я им, - я не бандит какой-нибудь. Я военный.

- А чего ты такой оборванный?

Тут только я впервые увидел, что, действительно телогрейка у меня порвана, брюки ватные порваны, вата торчит клочками.

- бабыньки, я действительно военный. Мы работаем здесь в горах. Поэтому я и оборванный. Вы мне скажите, что за барак там внизу виден.

529

- Прииск Нарин.

- Да не может быть! Прииск Нарин должен быть в той стороне- показываю на восток.

- Нет там никакого прииска. Вон наш прииск.

- Скажите. А военные там есть?

- Есть,

- А с ними три женщины с ребятишками есть?

- Есть. Смотри, знает про женщин.

- А вы куда идёте?

- За горным луком.

- А эта тропа до самого прииска?

- До самого прииска.

- Спасибо, бабыньки. А вы сразу кричите, что вас вон какие ножики. Да у нас вон, какие винтовки!

Все засмеялись. Возвращаюсь к солдатам. Говорю им, что вечером будем в отделении, а сейчас всем побриться, привести себя в порядок.

Как только стемнело, мы въехали в посёлок, подъехали к одному из бараков, возле которого увидели машину.

530

Захожу в барак, смотрю, сидят за столом главный инженер отряда Вертлиб Абрам-Борис Моисеевич и Возиян. Вертлиб старший по званию и по должности. Докладываю ему:

- Товарищ подполковник! Старший лейтенант Грибов рекогносцировку участка закончил и постройку пунктов в основном закончил. В команде всё в порядке.

- Что значит закончил? Всё закончил?

- Почти всё. Разрешите показать планшеты?

- Поздравляю если всё. Завтра разберёмся подробно. А, сейчас переоденьтесь. Будем ужинать.

Вертлиб позвал старшину отделения, передал ему приказание поставить на довольствие моих солдат и лошадей. 

Выхожу на улицу, а там меня уже встречает мама и Гена. Тут же Котова Фаина Пименовна. Часа через полтора был ужин. Такого ужина ещё никогда не было в моей жизни.