Руки. Слабые зовущие движения кисти руки. К Сталину

подходит Молотов. Сталин делает знак — "отойди". Подходит

Берия. Опять знак — "отойди". Подходит Микоян — "отойди".

Потом подхожу я. Сталин удерживает мою руку, не отпуская.

Через несколько минут он умирает, не сказав ни слова, только

беззвучно шевеля губами...» 6 4 0

850

Но на самом деле Сталин был жив 4 и 5 марта. Он находился

Без сознания, после полудня 4 марта появилась синюш-

Ность, пробил сильный пот, началась икота. Он задыхался.

Утром 5 марта признаки агонии усилились, началась кровавая

Рвота. К 19.15 сердце бешено колотилось, пульс подскакивал

До 118—120 ударов в минуту. К 20.10 — 140—150 ударов в минуту.

Врачи сделали инъекцию пятипроцентного раствора глюкозы

Для поддержания сердца. К 21.30 Сталин был весь мокрый

От пота, пульс не прощупывался. Лицо было темным.

В 21.40 ему сделали укол камфары и адреналина. Не помогло.

В 21.50 он умер 6 4 1.

Его дочь находилась рядом. Она описала эту сцену сильными

И скорбными словами: «Последние час или два человек

Просто медленно задыхался. Агония была страшной. Она душила

Его у всех на глазах. В какой-то момент — не знаю, так ли

На самом деле, но так казалось — очевидно, в последнюю уже

Минуту, он вдруг открыл глаза и обвел ими всех, кто стоял вокруг.

Это был ужасный взгляд, то ли безумный, то ли гневный и

Полный ужаса перед смертью и перед незнакомыми лицами

Врачей, склонившихся над ним. Взгляд этот обошел всех в какую-

То долю минуты. И тут, — это было непонятно и страшно,

Я до сих пор не понимаю, но не могу забыть — тут он поднял

Вдруг кверху левую руку (которая двигалась) и не то указал ею

Куда-то наверх, не то пригрозил всем нам. Жест был непонятен,

но угрожающ, и неизвестно, к кому и к чему он относился...

В следующий момент душа, сделав последнее усилие, вырвалась

Из тела.

Я думала, что сама задохнусь, я впилась руками в стоявшую

Возле молодую знакомую докторшу, — она застонала от боли,

Мы держались с ней друг за друга.

Душа отлетела. Тело успокоилось, лицо побледнело и приняло

Свой знакомый облик; через несколько мгновений оно

Стало невозмутимым, спокойным и красивым. Все стояли вокруг,

Окаменев, в молчании, несколько минут, — не знаю сколько,

— кажется, что долго.

Потом члены правительства устремились к выходу, — надо

Было ехать в Москву, в ЦК, где все сидели и ждали вестей. Они

Поехали сообщить весть, которую тайно все ожидали. Не будем

Грешить против друг друга — их раздирали те же противоречивые

чувства, что и меня, — скорбь и облегчение...

Все они (я не говорю о Берия, который был единственным

В своем роде выродком) суетились тут все эти дни, старались

Помочь и вместе с тем страшились — чем все окончится? Но

Искренние слезы были в те дни у многих — я видела там в слезах

И К. Е. Ворошилова, и Л. М. Кагановича, и Г. М. Мален-

851

Кова, и Н. А. Булганина, и Н. С. Хрущева. Что говорить, помимо

Общего дела, объединявшего их с отцом, слишком велико

Было очарование его одаренной натуры, оно захватывало людей,

Увлекало, ему невозможно было сопротивляться. Это испытали

И знали многие, — и те, кто теперь делает вид, что никогда

Этого не испытывал, и те, кто не делает подобного вида.

Пришла проститься Валентина Васильевна Истомина, —

Валечка, как ее все звали, — экономка, работавшая у отца на

Этой даче лет восемнадцать. Она грохнулась на колени возле

Дивана, упала головой на грудь покойнику и заплакала в голос,

Как в деревне. Долго она не могла остановиться, и никто не мешал

Ей.

Все эти люди, служившие у отца, любили его. Он не был

Капризен в быту, — наоборот, он был непритязателен, прост и

приветлив с прислугой, а если и распекал, то только "начальников"

— генералов из охраны, генералов-комендантов.

Прислуга же не могла пожаловаться ни на самодурство, ни на

Жестокость, — наоборот, часто просили у него помочь в чем-

Либо и никогда не получали отказа.

Поздно ночью, — или, вернее, под утро уже, — приехали,

Чтобы увезти тело на вскрытие. Тут меня начала колотить какая-