Венгрия под властью Анжуйской династии

 

Эта задача была более ответственной, потому что через четыре года после смерти Карла IV венгерская ветвь Анжуйской династии угасла, а параллельное развитие Чехии и Венгрии под властью иностранных династий, установленной в этих странах в начале XIV в., подошло к концу. Правление Анжуйской династии в Венгрии было гораздо короче, чем правление Люксембургов в Чехии, и ограничивалось всего двумя поколениями по мужской линии; и хотя эта династия и имела чужеземные корни, но была не немецкой, а французской.

Поэтому не было никакой опасности того, что иностранные правители (второй из них, кстати, был рожден и воспитывался в Венгрии) станут содействовать иностранному влиянию, опасному для независимости и национального характера страны. Их французская родина была далеко и не имела никаких амбиций или возможностей контролировать или присоединить к себе страну в Центрально‑Восточной Европе, которую даже соседняя немецкая империя не смогла к себе присоединить. На самом деле представители Анжуйской династии, которые заняли место Арпадов, прибыли не напрямую из Франции, а из Италии. Пока их предки правили Сицилией, они проявили обычное честолюбие, характерное для всех владык Сицилии и направленное на Восток. Но даже эти агрессивные устремления были направлены на Византийскую империю и ее владения на юге Балканского полуострова, и, так как с 1282 г. Сицилия оказалась потерянной для королей Анжу[24], практически ограниченного Неаполем, эта династия вряд ли могла мечтать о создании империи по обе стороны Адриатического моря.

В Венгрии они, разумеется, распространяли из своего великолепного двора в Буде или близлежащем Вышеграде римскую культуру, частично французскую, а частично итальянскую, уже затронутую ранней эпохой Возрождения. Но это оказалось реальным вкладом в культурную жизнь Венгрии, которая, несмотря на совершенно другую национальную основу, была латинской по своему характеру со дня ее обращения в христианство. При династии Анжу просто не могло появиться немецкое влияние, которое при таком же великолепном дворе Люксембургов в Праге в связи с немецкой колонизацией, гораздо более существенной в Чехии, чем в Венгрии, постепенно вытеснило местные славянские и оманские элементы, появившиеся благодаря французским связям Люксембургов и отношениям Карла IV с такими великими итальянцами, как Кола ди Риенци и Петрарка.

Все это не означает, что венгров не возмущало, по крайней мере вначале, воцарение иностранцев на троне их национальных королей. Подобно чешской знати в первые годы правления короля Иоганна такие же влиятельные круги венгерской знати, которая была более однородной с точки зрения национальности и гордилась своей Золотой буллой, образовали сильные кланы, как в Польше, и создали оппозицию Карлу Роберту, когда тот прибыл в страну в 1308 г. Но его мудрая политика, которая дала ему возможность найти большую группу сторонников своего эффективного управления, вскоре сделала его гораздо более популярным, чем когда‑либо был Иоганн в Чехии. Постоянно живя в своем новом королевстве, он полностью разделял его национальные интересы, оставив интересы Неаполя своему брату.

Даже лучше, чем многие Арпады, Карл Роберт понимал важность тесного сотрудничества с соседней Польшей, возрожденной как королевство и всегда популярной среди венгерской знати, особенно в северных районах страны, где с самого начала было самое большое нежелание принимать власть Анжу. Брак короля с Елизаветой Польской, чрезвычайно умной и честолюбивой дочерью Владислава Локетека (Локотка), заключенный в 1320 г. – году коронации последнего, сопровождался тесным альянсом двух стран, который продлился в течение всего периода правления Анжуйской династии.

Этот альянс естественным образом сделал Карла Роберта посредником в конфликте между Польшей с одной стороны и Чехией и Тевтонским орденом – с другой. Поэтому именно в Вышеграде (Вышегроде), резиденции Анжуйской династии на съезде трех королей Центрально‑Восточной Европы, состоявшемся в 1335 г., третейский суд, предложенный Карлом Робертом, попытался уладить этот конфликт. И если он не положил конец глубокому антагонизму между поляками и тевтонскими рыцарями, то подготовил установление дружественных отношений между Польшей и Чехией. Такое дружеское сотрудничество с обоими славянскими королевствами, непосредственными соседями Венгрии было само по себе выгодно для этой страны. А что касается отношений с Польшей, то они открыли для короля Венгрии две дополнительные возможности, которые были обсуждены на второй встрече в Вышеграде (Вышегроде) в 1339 г. с его польским зятем – королем Казимиром III Великим.

Во‑первых, венгры давно уже претендовали на Галицию и даже Волынь, что выражалось в добавлении к королевскому титулу слов rex Galiciae et Lodomeriae. После смерти последних потомков Романа и Даниила в 1323 г. один из их польских родственников – Болеслав Мазовецкий, получивший имя Юрий, когда стал правителем православного государства, стал их преемником. Столкнувшись с внутренними проблемами, которые привели к его убийству в 1340 г., Юрий, в свою очередь, назначил своего двоюродного брата, короля Казимира, своим наследником как раз по случаю созыва II Вышеградского съезда. Вероятно, сразу же возникло предположение, что Венгрия поддержит Польшу в этом вопросе, как она всегда это делала в последующие годы, но не без серьезных шансов на соединение так или иначе regnum Russiae, как называли наследство Даниила, с Венгерским королевством.

Этот вопрос был неотделим от еще более важного вопроса. Хотя король Польши был еще совсем юн, немедленно началось обсуждение кандидатуры его преемника. Было решено, что если у него будут рождаться только дочери, то венгерские представители Анжуйской династии унаследуют корону Польши и объединят обе страны в могущественную конфедерацию. Однако, если такие перспективы, столь привлекательные для новой венгерской династии, не осуществятся, то regnum Russiae будет возвращено королю Венгрии.

Эти договоренности стали окончательными при Людовике, сыне Карла Роберта. Он стал преемником своего отца в 1342 г. через два года после начала борьбы за Галицию и Волынь между Польшей и Литвой. Новый король Венгрии по разным случаям принимал участие в этой борьбе и однажды лично присоединился к походу в далекие земли. Но проблема польского престолонаследия в сочетании с запутанной ситуацией с русинами (русскими) и литовцами была лишь одним аспектом многосторонней внешней политики короля, которого венгры, гордые своими успехами, называли Великим. И он оказался таким же замечательным администратором при решении внутренних задач.

Подобно своим соседям, он тоже основал университет в венгерском городе Пече в 1367 г., но тот не просуществовал долго. И хотя король способствовал культурному и экономическому прогрессу страны, оказывая покровительство городам и развивая их торговые отношения, его интересовала главным образом более совершенная организация вооруженных сил, необходимых для территориальной экспансии Венгрии. К географической единице, уже сформированной землями короны святого Стефана (Иштвана), он хотел добавить окружающий их пояс вассальных провинций. На востоке в добавление к своему русинскому (южнорусскому) проекту он попытался взять под венгерский сюзеренитет княжества, созданные румынами, – не только Валахию, которая уже существовала более 100 лет, но и Молдавию, созданную во время его правления, где венгерские и польские интересы сталкивались с самого начала.

Еще более амбициозной в этом отношении была программа Людовика, предусматривавшая расширение на юг, вглубь территории Балканского полуострова. Здесь его авторитет достиг наивысшей точки, когда в 1366 г. византийский император Иоанн V Палеолог нанес ему визит в Буде с целью получить военную помощь в борьбе против турок. Несмотря на папские призывы и поддержку, планы Людовика по проведению крестового похода против османов так и не осуществились. Но он расширил влияние Венгрии, по крайней мере на Болгарию, остановил экспансию Сербии в период ее наибольшего могущества и попытался удержать под своим контролем Боснию, женившись на Елизавете – дочери Степана Котроманича – соперника короля Сербии и Боснии Степана Твртко. Во всех этих регионах продвижение Венгрии было также продвижением католического влияния.

Однако, подобно своим предшественникам, Людовик Анжуйский имел своего главного соперника в лице другой католической державы – Венецианской республики. Он явно служил интересам своей страны, когда в 1358 г. во время своей первой войны с Венецией захватил для Венгрии приморскую провинцию Далмацию. Но когда он присоединился к коалиции против республики, которая к концу его правления почти разрушила могущество Венеции, это было связано с его политикой в отношении Италии, в которой он был сильно заинтересован по династическим причинам. Брат Людовика Андрей, получивший Неаполитанское королевство после женитьбы на его наследнице – своей кузине Иоанне, был убит в 1345 г. не без пособничества своей жены. Посредством нескольких, оказавшихся безуспешными, военных походов в Южную Италию Людовик хотел не только отомстить за это преступление, но и завоевать Неаполь для себя или своих наследников.

Это было дополнительной причиной, по которой он сожалел, что у него нет сына, и по которой после рождения трех дочерей, когда ему было уже за шестьдесят, одной из его главных целей стало добыть третье королевство, чтобы оставить королевскую корону каждой из них. Начиная с 1370 г. он уже владел вторым королевством в Польше, где, согласно часто подтверждаемым более ранним договоренностям, он стал наследником последнего представителя династии Пястов. Однако даже здесь наследственные права одной из его дочерей были признаны не без сложностей, потому что поляки обвиняли его в пренебрежении их интересами и передаче провинции Галиция под управление Венгрии. Также оказалось трудно определить, какая из дочерей – а все они были с детства помолвлены с представителями ведущих европейских династий – унаследует какое королевство. Ввиду того что Неаполь так и не был отнят у итальянской ветви Анжуйской династии, а старшая дочь Екатерина – невеста Людовика Французского, будущего герцога Орлеанского, умерла раньше своего отца, проблема свелась к Венгрии и Польше.

Согласно окончательному решению Людовика, Венгрия должна была отойти его младшей дочери Ядвиге, а так как она была помолвлена с Вильгельмом Габсбургом, это должно было привести к созданию первого австро‑венгерского союза. Мария, которая должна была править в Польше, связала бы эту страну с Бранденбургской маркой своего жениха Сигизмунда и тем самым с владениями Люксембургов. Последствия этой сложной династической политики Людовика Великого и его матримониальные планы стали бы мощным наступлением немецкого влияния на Центрально‑Восточную Европу, которому этот венгерский король франко‑итальянского происхождения противостоял на протяжении всей своей жизни.

Искусственные комбинации последних лет его жизни были аннулированы мощными национальными силами, которые он сам же и взрастил в Венгрии и никогда полностью не контролировал в Польше. Но когда в 1382 г. Людовик умер, он оставил память о периоде истинного величия, которым наслаждалась Венгрия при последнем представителе Анжуйской династии, приложившим все усилия к тому, чтобы сделать ее ведущей державой Центрально‑Восточной Европы, тесно связанной с латинским Западом и еще полностью независимой в своем национальном развитии. Однако вскоре стало очевидно, что такая роль не по плечу Венгрии; она даже не имела возможности поддерживать союз с Польшей и оказалась в глубоком внутреннем кризисе. Смерть Людовика Анжуйского, наступившая всего через четыре года после смерти Карла Люксембурга, является поэтому такой же вехой в истории Центрально‑Восточной Европы.