Слот 3.3. Региональные феодалы и наместники

В соответствии с логикой развертывания рассматриваемой модели периферийная политическая элита (руководители субъектов Федерации и др.) может метафорически обозначаться как удельные князья, региональные бароны, воеводы, феодалы, наместники государя, помещики. Ср.:

Путин бьется за диктатуру закона и даже не подозревает, что уральские князьки такой ножичек у него за спиной точат (Ф. Сергеев). Упреки Москвы в адрес воевод‑жуликов не выглядят особенно убедительными (М. Ростовский). Я лично с трудом представляю его (Степашина) себе в Совете Федераций среди заседающих там акул‑феодалов (В. Крупнов).

В других контекстах в качестве важных звеньев феодальной иерархии выступают важные государственные чиновники, руководители крупных кампаний, СМИ, банков и иных подобных структур. Ср.:

Гусинский стал первым в России медиабароном. Постепенно расширяя сферу влияния, его империя стала включать журнал «Итоги», радиостанцию, спутниковое телевидение (С. Богданов). Министры станут политическим прикрытием своих направлений, «министрами‑царями» (С. Новопрудный).

При изучении представленного материала становится понятным, почему так легко провести метафорическую параллель между президентом и царем, между свободными гражданами демократической страны и подданными самодержца. Неограниченная власть монарха, осознание своего могущества, отдаленность от народа, неведение или нежелание проникнуться его бедами, проблемами, придворные интриги ассоциируются в нашем сознании с президентскими полномочиями и привилегиями, «закулисной» жизнью в кулуарах власти, зачастую равнодушному отношению к избирателям. Но в российском национальном сознании упорно сохраняется «идеальная» политическая ситуация в монархической стране: к власти приходит разумный, деятельный, осознающий свою ответственность правитель, на которого, видимо, до сих пор уповает русский народ. Содержащиеся в сознании избирателей представления вербализуются в концептуальной метафоре.

Важно подчеркнуть, что концептуальная политическая метафора отражает национальное сознание и существующие в данной стране представления о структуре государственной власти. В частности, при сопоставлении агитационно‑политического дискурса президентских кампаний в Америке и России обращает на себя внимание тот факт, что в средствах массовой информации США интересующая нас метафорическая модель по существу не используется. Президент «Нового света» может быть представлен как commander‑in‑chief (главнокомандующий), prizefighter (боксер‑профессионал), the leading man (исполнитель главной роли), hero (герой) и т. д. Это свидетельствует о том, что в сознании американского народа верховная власть Соединенных Штатов ассоциативно не связана с монархической системой управления. Президент для американцев – это не монарх, святой или полновластный владелец страны, а нанятый народом управляющий, ведущий в бой командир или исполнитель ведущей роли в политическом спектакле. Таким образом, рассмотренная в данном разделе концептуальная метафора является специфичной для российских текстов предвыборной агитации и не представлена ни одним наименованием в американском политическом дискурсе.

Однако если речь в американских СМИ заходит о российской президентской кампании, то монархическая метафора оказывается достаточно продуктивной. Для номинации основных кандидатов на пост главы Российского государства в современной американской политической речи часто используются следующие метафоры: a new Russian tsar (новый русский царь), an inheritor (наследник), the Russian strongman (русский властитель), President of all Russia (президент Всея Руси). Ср.: Now Vladimir Vladimirovich Putin has been catapulted from the shadow into the most public of positions: President of all Russia. He is about to inherit constitutional powers akin to a Czar's in what is called an election but amounts to coronation (J. Mcgeary / Time). [Сейчас Владимира Владимировича Путина вытащили из тени на самое видное место: президент всея Руси. Он, подобно царю, собирается унаследовать власть посредством того, что по конституции называют выборами, а на деле равносильно коронации]. The Russian strongman courts his neighbours (Ch. Caryl / U.S. News & World Repor). [Русский властитель добивается расположения своих соседей].

Внеязыковые причины такого широкого спектра коннотаций следует искать в социальной, историко‑культурной информации, в тесной связи национального языка с национальным сознанием. Русскому народу на протяжении многих веков была свойственна вера в сильного правителя, культ его личности. Как известно, у граждан Соединенных Штатов существует совсем иная система политических ценностей и убеждений. Это играет решающую роль в выборе метафорических моделей, которые используются русскими и американцами для обозначения своих политических лидеров.

Представленное исследование свидетельствует, что феодальная сфера по‑прежнему занимает важное место среди источников метафорической экспансии в политическом дискурсе современной России, а для ее ведущих фреймов легко находятся аналоги в современной политической действительности. Но подобная метафора в силу известных культурно‑исторических причин совершенно нетипична для американского политического дискурса, где президент – это не «помазанник Божий», а назначенный народом главный менеджер, предводитель армии или исполнитель ведущей роли в политическом спектакле. Отметим также, что сказанное совершенно не относится к британскому политическому дискурсу, где хотя бы номинальной главой государства является отнюдь не метафорический монарх, а поэтому образы двора, свиты и королевской семьи прочно закрепились в национальном сознании.

Рассмотренные в настоящем разделе факты еще раз доказывают, что специфика используемых в обществе метафорических моделей определяется не только национальным языком, но и национальными традициями, национальной культурой, национальным самосознанием, национальной политической системой. Распространенность в России феодальной метафоры определяется вовсе не спецификой русского языка, а нетипичность подобной метафоры для американских и британских политических текстов никак не связана с особенностями английского языка.

Заканчивая общее сопоставление моделей российской и американской политической метафоры, еще раз подчеркнем сложную диалектику процессов. С одной стороны, факты подтверждают реальность существования общих закономерностей, своего рода интердискурса. Например, театральные метафоры в российской и американской политической коммуникации удивительно близки по составу фреймов и слотов, по прагматическому потенциалу, по функциям их использования и даже (разумеется, не в полной мере) по инвентарю концептов. Похожая картина обнаруживается при анализе метафор из военной, спортивной и медицинской сфер‑источников.

С другой стороны, сопоставление способов метафорического представления одной и той же политической ситуации (военных действий в бывшей Югославии) в российском и американском политическом дискурсе показывает, как избирательна метафора и насколько различен прагматический потенциал моделей, используемых при характеристике указанной ситуации. Еще более глубокие различия обнаруживаются при сопоставлении российской монархической метафоры и ее американских эквивалентов.

Сопоставление метафорических моделей, используемых в современных российских и американских политических текстах, позволяет лучше понять специфику метафорической картины политического мира в рассматриваемых государствах и выделить то общее, что создает базу для взаимопонимания и толерантности.

 

Контрольные вопросы и задания

 

1. Охарактеризуйте основные фреймы метафорической модели «ПОЛИТИЧЕСКАЯ СИСТЕМА РОССИИ – это МОНАРХИЯ». Почему эта модель активно используется в отечественном политическом дискурсе?

2. Почему монархическая метафора, столь характерная для российского политического дискурса, практически не используется в английской и американской прессе при описании политической жизни названных государств?

3. Какие метафорические модели используются в США для обозначения президента и предвыборной борьбы за политическую власть?

4. Определите, какой метафорической модели соответствуют заголовки, приведенные в каждом пункте. Мотивируйте свое мнение.

1) Торговая, война. В ожидании реванша. Мыльная, война. Холодная война (Статья экономического содержания о рынке производителей мороженого). Битва за автолюбителя. Битва вафельных стаканчиков. Бой с тенью. Последний бой. A phony war. Yesterday's war, tomorrow's peace. War and piecework. Bra wars. All – Out War. After South Carolina Comes Battle of Michigan.

2) Железный кулак. Контрольный в голову. Глаз народа. Clean hands. In a few hands. Foot in the door. Heads, shoulders and broadening bottoms. The royal appendix.

3) Белорусский «заяц»: время, линьки. Начнут, ли резать священных коров? Раненый зубр. Скатерка для. крыс. Белка в колесе. Пираньи в компьютерных сетях. Талант к мимикрии. КПРФ и «Единство» – кому страшен ручной «Медведь». Paper tigers. Prowling tiger, slobbering dog. Madison Avenue bear. Who let the bears out. The penguin gets serious. Tax beast.

4) В ожидании шока. Целительное воздержание. Акционерная гомеопатия. Досадная, близорукость. Эпидемия, жестокости… Шанс выздороветь. Шоковая, терапия. Bundesbank's new diet. Pulling teeth. Pass the pain killers. Tasting its own medicine. When America sneezes. Health Care: A Litmus Test.

 

 

Приложение

Политические тексты

 

Президент России В.В. Путин

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНОЕ СЛОВО НА IX ПЕТЕРБУРГСКОМ МЕЖДУНАРОДНОМ ЭКОНОМИЧЕСКОМ ФОРУМЕ 14 июня 2005 года. САНКТ‑ПЕТЕРБУРГ

 

Думаю, в ходе дискуссии все присутствующие погрузились в ткань обсуждаемой проблемы. А она действительно является одной из ключевых и наиболее важных для многих стран мира, в том числе для России.

В самом начале этой дискуссии прозвучал хоть и небольшой, но все‑таки анализ взаимоотношений двух тенденций развития: патерналистского, т. е. с большим участием государства в развитии экономики, и либерального. И правильно было сказано о том, что в разные периоды развития мировой экономики те или иные формы управления были более или менее эффективными.

Давайте вспомним великую депрессию в США конца 20‑х – начала 30‑х годов. Именно в это время плановая экономика Советского Союза давала наибольшие результаты, именно в это время складывалось индустриальное могущество СССР. Однако позднее, когда более эффективными стали инновационные формы развития, когда мировая экономика, безусловно, стала глобальной, – замкнутость, доведенная до абсурда, патерналистская идея советской плановой экономики довела Советский Союз до коллапса.

Думаю, что многие согласятся со мной, что любое правительство, в том числе и Правительство России, конечно, должно быть в состоянии определить основные тренды мирового развития и мировой экономики, должно быть способно определить состояние своей собственной страны, социальной, политической, экономической ее сфер, для того чтобы выбрать оптимальные пути развития.

Разумеется, наша главная задача остается прежней. Она заключается в том, чтобы обеспечить высокие темпы роста российской экономики. Мы понимаем, что в условиях глобализации это невозможно сделать без интеграции России в мировое хозяйство и в мировую экономику, но при одном непременном условии: при сохранении и обеспечении суверенитета нашего государства. Я хочу пожелать нам в этом успеха.

Большое спасибо организаторам.

 

Вопросы и задания

 

1. Выделите в тексте книжную лексику и фразеологию. Чем можно объяснить ее использование в данном тексте?

2. Относятся ли к числу идеологем обозначения двух тенденций в развитии экономики как патерналистского и либерального развития? Поскольку В.В. Путин говорил, в частности, об экономическом развитии США и России в 30‑е годы прошлого века, то не лучше ли было называть соответствующие экономики социалистической и капиталистической?

3. Чем можно объяснить тот факт, что в этом выступлении по существу отсутствуют яркие метафоры и стилистические фигуры?

4. Какие функции политической коммуникации проявляются в данном тексте?

5. Охарактеризуйте данный текст с точки зрения его институцио‑нальности, оценочности, принадлежности к политическому нарративу и адресности.

 

Президент России В.В. Путин

ЗАЯВЛЕНИЕ В СВЯЗИ С ТЕРРОРИСТИЧЕСКИМИ АКТАМИ, ПРОИЗОШЕДШИМИ В ЛОНДОНЕ. 7 июля 2005 года. ГЛЕНИГЛС

 

Как известно, сегодня в Лондоне совершено огромное преступление.

В этой связи я хотел бы сказать, что Россия сама неоднократно сталкивалась с террористическими актами, – с жестокими, кровавыми преступлениями, которые унесли сотни жизней ни в чем не повинных людей, наших граждан.

Именно поэтому у нас, как ни в какой другой стране мира, особо переживают случившееся, сочувствуют пострадавшим и выражают свои соболезнования. Но произошедшее сегодня лишний раз свидетельствует о том, что все мы слишком мало делаем для того, чтобы самым эффективным образом объединять усилия в борьбе с терроризмом. Я хочу выразить не только надежду, но и уверенность в том, что международное сообщество найдет в себе силы, избавляясь от каких бы то ни было двойных стандартов в оценке кровавых преступлений, подобных тому, которое было совершено сегодня в Лондоне, сделать все, для того чтобы противостоять террору, противостоять вместе и искоренить эту «чуму XXI века» полностью и окончательно.

 

Вопросы и задания

 

1. Охарактеризуйте жанровую специфику данного текста.

2. Объясните, что такое «двойные стандарты» в оценке преступлений.

3. Какие функции политической коммуникации проявляются в данном тексте?

4. Охарактеризуйте данный текст с точки зрения его институциональности, оценочности, принадлежности к политическому нарративу и адресности.