Однако, позднее его всё же отдали в реальное училище. Одновременно он брал уроки у пианистки А. Н. Есиповой.

Музыкальные способности Фомина проявились рано. В 4-5 лет он, едва выглядывая из-за аккордеона, играл так, что всем хотелось слушать. Для его отца это была почти трагедия. Уважаемый военный чиновник, человек государственного ума, он мечтал увидеть единственного сына офицером, инженером, ученым. Но музыкантом? Музыкантов в их семейном клане, состоявшем в прямом родстве с М. Ломоносовым, еще не видали. Правда, среди предков его жены, крестницы Александра II, музыканты, кажется, были.

Но у Ивана Яковлевича хватило мужества смириться с явным музыкальным талантом сына. Тем более что родился он под Благовещение, а в России в этот день принято даже птиц выпускать на волю...

Отдали Бориса не в гимназию, в реальное училище. А параллельно он брал уроки музыки у лучших педагогов. Самый лучший из них - А.Н. Есипова, великая русская пианистка, профессор консерватории. Годы занятий с ней - основа музыкального образования Фомина. Никто не сомневался, что быть ему пианистом. Или все же композитором? Он ведь так блестяще и так заразительно импровизировал.

 

 

Всматриваемся в старые фотографии: в форме "реалиста" он такой же шустрый балбес, как и другие его товарищи. А вот в костюме артиста - необычайно изящен, аристократичен. Восходящая звезда, да и только!

Но кто знал, как повернется история. Почти одновременно умерла Анна Есипова и началась Первая мировая война. А Фомину всего 14 лет. Будущая карьера померкла в тумане. Даже отцу-генералу многое было не ясно. После революции бежать из России он не захотел. Достойное место в новом госаппарате предложил ему Ленин. В Москву семья Фомина переселялась вместе с правительством.

Борису быстро удалось приобщиться к московской артистической жизни. Нашлось место музыканта в "Летучей мыши". Но в январе 19-го он уйдет добровольцем на фронт и вернется только через два с половиной года. Сначала его как "реалиста" направят на срочный ремонт и восстановление фронтовых железных дорог. Потом заметят, что гораздо лучше использовать Фомина как фронтового артиста: он и пианист, и танцор, и рассказчик, и конферансье, и даже певец. Очень скоро он соберет свои номера в веселую оперетту и поставит ее прямо здесь, на фронте, на платформе вагона...

Вернувшись в Москву, он еще раз попробует свои силы в оперетте "Карьера Пирпойнта Блэка". С шумным успехом пройдет она и в Москве, и в Петербурге, но особой славы не принесет. "Музыка чуть получше, чем у Кальмана или Легара", - высокомерно напишет газетный рецензент. Тогда казалось, что уж хуже Кальмана написать просто невозможно. А хуже оперетты и жанра-то нет!

Фомин будет пробовать себя и в балете, в том числе детском, побывает тапером в кинотеатре и даже "цыганом" в одном из московских хоров. Но свое наивысшее призвание найдет в старинном романсе.

Еще на фронте он заметил, что в самые трудные минуты хочется даже и не юмора, а именно лирики - сладких воспоминаний, горячих любовных слов, радужных надежд. Не знаем, сочинял ли Фомин там, в окопах и теплушках, но в Москве он сразу заявил себя мастером романса. Один из первых - тот, что впоследствии обошел весь мир и исполняется до сих пор - "Только раз бывает в жизни встреча". Его он сочинил в пору своего жениховства и посвятил будущей теще, в прошлом цыганской певице Марии Федоровне Масальской. Ничуть не менее знаменит другой его романс - "Дорогой длинною". А были еще и "Эй, друг-гитара", "Твои глаза зеленые" и многие другие. Среди его романсов, кажется, не было неудачных. Не потому ли их сразу запели и наши эстрадные звезды 20-х годов, и наши эмигранты.

Более популярных романсов, чем фоминские, в то время не было. Да и сейчас исполнители, поклонники романса не могут без них обойтись. Как же случилось, что на его долю выпало забвение? И уже никого не удивляют дежурные реплики после какого-нибудь из его шлягеров: "Какая вещь! И кто же это сочинил?"

Какой-то Фомин.

Первую порцию забвения Фомин хлебнул в эпоху сталинской культурной революции. Люди, знавшие Фомина, рассказывали нам, что он как-то заметно сник в 30-е годы, стал меньше сочинять, печататься. А иногда и вовсе куда-то исчезал.

Без большого шума романс как жанр был фактически запрещен на Всероссийской музыкальной конференции 1929 года. Закрылись издательства, печатавшие Фомина, оказались без работы многие исполнители. Остальные получали свои репертуарные списки и программы концертов с грозными красными пометками: "Сколько можно! Халтура! Пошлятина!" и даже - "Контрреволюционный хлам!" Жаловаться было некому, да и небезопасно.

От строгости начальства спасала провинция. Чем дальше от Москвы, тем легче нарушались репертуарные запреты. В Тбилиси или во Владивостоке можно было петь что угодно. Хотя сигналы об этих нарушениях, конечно, накапливались где-то наверху. И накопились.

В 37-м году Фомин исчез надолго. Около года он пробыл в бутырской камере. Обвинения были одно нелепее другого, но приходилось с ними соглашаться. Пока во всем разбирались, грянули очередные перемены. Посадили тех, кто сажал других, а Фомина выпустили.

Говорят, что Сталину нравилась фоминская песня "Саша" в исполнении Изабеллы Юрьевой. Но вряд ли это имело отношение к его освобождению.

Фомин сочинял романсы и в эти страшные годы - "Изумруд", "Оглянись", "Не говори мне этих слов небрежных". Но они так и остались в рукописях, а многие бесследно исчезли. Так уж вышло, что они были никому не нужны, как и их автор.

Фомин понадобился, когда пришла война. Скоро в Москве не осталось театров, а заодно уехали и те, кто запрещал романс и преследовал его авторов. Фомин же не просто остался в Москве. В годы войны он сочинил 150 фронтовых песен, создал вместе с друзьями фронтовой театр "Ястребок" при клубе МВД - на многие месяцы это был единственный театр в Москве, к тому же выпускавший концертные программы и спектакли, созвучные времени. Многие песни Фомина - "Жди меня", "Тихо в избушке", "Письмо с фронта" сразу после премьеры разлетались по России.

Но закончилась война, и на Фомина обрушилась новая волна забвения. Выпячивать его заслуги в дни войны никому из коллег, вернувшихся из эвакуации, не хотелось. Его вспомнили лишь тогда, когда началась кампания против "безыдейных пошляков" Зощенко и Ахматовой. В этот же ряд музыкальная критика воткнула и Фомина.

В 1948 году Фомина не стало. Здоровье после пережитого сильно пошатнулось, а денег на лекарство не было. Необходимый ему пенициллин был доступен только номенклатуре...

Бори́с Ива́нович Фоми́н (1900, Санкт-Петербург — 1948, Москва) — советский композитор, сочинявший преимущественно шлягеры и романсы.

Музыкальные способности Фомина проявились рано: ещё в 4 года он научился играть на аккордеоне. Его родители поначалу восприняли это отрицательно, поскольку желали видеть его крупным чиновником, офицером или учёным, но никак не музыкантом.

По возвращении с фронта он сразу заявил себя мастером романса. Один из первых — тот, что впоследствии обошёл весь мир и исполняется до сих пор — «Только раз бывает в жизни встреча». Его он посвятил цыганской певице Марии Фёдоровне Масальской. Среди других романсов известны «Дорогой длинною» на стихи К. Подревского (английская версия под названием «Those Were the Days» стала хитом в 1968 году в исполнении Мэри Хопкин), «Эй, друг-гитара», «Твои глаза зелёные» и многие другие.

Однако с началом войны в его творчестве начался новый подъём. В годы войны он сочинил 150 фронтовых песен, создал вместе с друзьями фронтовой театр «Ястребок» при клубе МВД — на многие месяцы это был единственный театр в Москве, к тому же выпускавший концертные программы и спектакли, созвучные времени. Многие песни Фомина — «И не раз, и не два», «Жди меня», «Тихо в избушке», «Письмо с фронта» сразу после премьеры разлетались по стране.

По окончании войны Фомина настигла новая волна забвения. Он умер в 1948 году. Похоронен на Введенском кладбище в Москве. Большинство своих произведений Фомин исполнял по памяти и не делал к ним нотных записей. Они не сохранились. До сих пор не найдены и некоторые сочинения, ноты которых были изданы Фоминым в 1920-е годы.

Сочинения

Романсы

«Беседка», сл. М. Макарова

«Благодарю, не надо», сл. Н. Коваля

«Болотные огни», сл. Оскара Осенина

«Быть может, я жестоко ошибусь», сл. Каплана

«Вечера забытые», сл. Константина Подревского

«Вольная», сл. О. Фоминой

«В саду опустелом», сл. Михаила Лахтина

«Все впереди», сл. Александра Лугина

«Все та же песня», сл. Павла Германа

«Два мира», сл. Михаила Лахтина

«Две слезы», сл. Дмитрия Угрюмова

«Дорогой длинною», сл. Константина Подревского

«Изумруд», сл. Анатолия Д’Актиля[4]

«И не раз, и не два», сл. Григория Гридова

«И я уйду», сл. Павла Германа

«Как видно суждено», сл. Оскара Осенина

«К тебе, мой друг», сл. Э. Эльпорта[5]

«Люди из тумана», сл. Бориса Тимофеева

«Меня не греет шаль», аранжировка, сл. Е. Оболенской

«Мимо… Мимо…», сл. Оскара Осенина

«Мне без вас так грустно», сл. неизв. автора

«Моя золотая», сл. Константина Подревского

«Мы расставались, как двое прохожих», сл. Константина Подревского

«Мы только знакомы, как странно», сл. Льва Пеньковского

«Не говори», сл. Оскара Осенина

«Не жалею», сл. Павла Германа

«Нежданным ураганом», сл. М. Каштановой

«Нет, жизнь не уйдет», сл. Анатолия Д’Актиля

«Никогда, ничего…», сл. Оскара Осенина

«Но будет поздно», сл. Бориса Тимофеева

«Новая песня», сл. Анатолия Д’Актиля

«Но ты была тогда со мною», сл. Круглова

«Оглянись», сл. Бориса Тимофеева[6]

«Огоньки далекие», сл. Оскара Осенина

«Осколки», сл. Константина Подревского

«Отцветает, отцвело», сл. ***

«Песня о счастье», сл. Людмилы Давидович.

«Плачь, если плакать хочешь ты», сл. Константина Подревского

«Пой, цыган!», сл. Бориса Тимофеева.

«Полно, сокол, не грусти», сл. Ильи Финка

«Прости меня за все», сл. Льва Дризо

«Простить тебя не хватит сил», сл. Константина Подревского

«Простые слова», сл. Павла Германа

«Прощай, ты не поймешь», сл. Константина Подревского

«Рассвет», сл. Павла Германа

«Родная», сл. Павла Германа

«Розы сорванные», сл. Михаила Лахтина

«Саша», сл. Павла Германа

«Свободная, певучая», сл. Анатолия Д’Актиля

«С годами все забудем», сл. Михаила Лахтина

«Старые ноты», сл. неустановленного автора, сохранился только текст

«С тех пор, как ты ушла», сл. Оскара Осенина

«Табор», сл. Павла Германа

«Так просто», сл. Константина Подревского

«Твои глаза зеленые», сл. Константина Подревского.

«Только раз», сл. Павла Германа

«Ты слишком много лгал», сл. Бориса Тимофеева

«Уйди, мой друг», сл. Михаила Лахтина

«Часы считать», сл. Павла Германа

«Эй, друг-гитара», сл. Бориса Тимофеева

«Я буду знать», сл. Константина Подревского

«Я все отдам», сл. Константина Подревского

«Я помню шумные слова», сл. Константина Подревского

«Я старше вас», сл. Бориса Тимофеева.

Русские песни

«Бейся, сердце», сл. Константина Подревского

«Брось тревогу», сл. Константина Подревского

«Сердце девичье», сл. Бориса Тимофеева

«Снова влюблена», сл. Анатолия Д’Актиля

«Старое сброшено», сл. Константина Подревского

«Травушка муравушка», муз. обработка

Интимные песенки

«Айзик», сл. Константина Подревского

«Багдадский вор», сл. Константина Подревского

«Вы плачете, детка», сл. Б. Кормилицына

«Ковбой Джим» — утрачена

«Магараджа», сл. Бориса Тимофеева[13]

«Маленький Джонни», сл. Веры Инбер

«Маска смеха», сл. Константина Подревского

«Одалиска», сл. Михаила Гальперина

«Песенка Клэр о Париже», сл. А. Платова

«Пилот Вирт» — утрачена

«Таити-Трот», аранжировка, сл. Константина Подревского

«Так просто — совсем легко», сл. Константина Подревского

«Три маленьких розы», слова неустановленного автора

Песни Второй мировой войны

«Бродяга-ветер», сл. Ильи Финка

«Гармонист кудрявый», сл. Ильи Финка

«Гвардейская походная», сл. Ильи Финка

«Жди меня», сл. Константина Симонова

«Курьер за счастьем», сл. Долева и Данцигера

«Ленинградская провожальная», сл. Осипа Колычева

«Минуты жизни», сл. Н. Коваля

«Москвичи», сл. М. Одинцова

«Настанет день», сл. Павла Германа

«Первый снег», сл. Ильи Финка

«Песенка-шутка о любви», сл. Н. Коваля

«Письмо с фронта», сл. Павла Германа

«По Садовому кольцу», сл. Н. Коваля

«Пусть пурга», сл. Григория Гридова

«Светлая Москва», сл. Ильи Финка

«Счастливый возраст», сл. Павла Германа

«Сыновья», сл. Ильи Финка

«Тихо в избушке», сл. Павла Германа

«Широкая дорога», сл. М. Кримкера

Хореографические эскизы

«Барбекю-Минор» (уан-степ)

«Лазурь» (танго)

«Лунный танец» (фокстрот)

«Маро» (фокстрот)

«Миус-Трот» (фокстрот)

«Цыганская венгерка», две вариации

Балеты

«Макс и Мориц», либретто Вадима Шершеневича

«Мойдодыр»

«Хрустальный башмачок»

Оперетты

«Испанская таверна» — утрачена

«Карьера Пирпойнта Блэка», текст Алексея Файко и Константина Подревского

«Одураченный евнух» — утрачена.

Па́вел Давы́дович Ге́рман (1894, Каменец-Подольский — 1952, Москва) — русский советский поэт-песенник, публицист.

Родился в городе Каменец-Подольский в 1894 г., в еврейской семье. С началом Первой мировой войны перебрался в Киев, где вышел первый сборник романсов на его стихи. Был активным членом киевского литературно-художественного клуба Х.Л.А.М.. В это время им был написан популярный романс:

И пока хоть жив ещё один,

Оттого чекисты наших дней -

Избранные произведения

Авиамарш (Ю. Хайт);

Весенняя песня (Н. Иллютович);

Всё, что было (Д. Покрасс);

Вспомни тихий запущенный сад (С. Покрасс);

Дни за днями катятся (С. Покрасс);

Песнь о кирпичном заводе (более известная как "Кирпичики") (В. Кручинин);

Минуты жизни (Б. Фомин);

Не надо встреч (Ю. Хайт);

Объединяйся, молодёжь (В. Кручинин);

Прощальный вальс (Б. Фомин);

Розовый бокальчик (С. Покрасс);

Саша (Б. Фомин)

Совсем чужие мы (Б. Фомин);

Там бубна звон (С. Покрасс);

романс Только раз бывают в жизни встречи (Б. Фомин);

Улыбнись, родная (Б. Фомин);

Чайная роза (Д. Покрасс);

Что мне горе (С. Покрасс);

Я забуду тебя (С. Покрасс);

И др.

Музыкальные способности Фомина проявились рано. В 4-5 лет он, едва выглядывая из-за аккордеона, играл так, что всем хотелось слушать. Для его отца это была почти трагедия. Уважаемый военный чиновник, человек государственного ума, он мечтал увидеть единственного сына офицером, инженером, ученым. Но музыкантом? Музыкантов в их семейном клане, состоявшем в прямом родстве с М. Ломоносовым, еще не видали. Правда, среди предков его жены, крестницы Александра II, музыканты, кажется, были.

Но у Ивана Яковлевича хватило мужества смириться с явным музыкальным талантом сына. Тем более что родился он под Благовещение, а в России в этот день принято даже птиц выпускать на волю...

Отдали Бориса не в гимназию, в реальное училище. А параллельно он брал уроки музыки у лучших педагогов. Самый лучший из них - А.Н. Есипова, великая русская пианистка, профессор консерватории. Годы занятий с ней - основа музыкального образования Фомина. Никто не сомневался, что быть ему пианистом. Или все же композитором? Он ведь так блестяще и так заразительно импровизировал.

 

 

Всматриваемся в старые фотографии: в форме "реалиста" он такой же шустрый балбес, как и другие его товарищи. А вот в костюме артиста - необычайно изящен, аристократичен. Восходящая звезда, да и только!

Но кто знал, как повернется история. Почти одновременно умерла Анна Есипова и началась Первая мировая война. А Фомину всего 14 лет. Будущая карьера померкла в тумане. Даже отцу-генералу многое было не ясно. После революции бежать из России он не захотел. Достойное место в новом госаппарате предложил ему Ленин. В Москву семья Фомина переселялась вместе с правительством.

Борису быстро удалось приобщиться к московской артистической жизни. Нашлось место музыканта в "Летучей мыши". Но в январе 19-го он уйдет добровольцем на фронт и вернется только через два с половиной года. Сначала его как "реалиста" направят на срочный ремонт и восстановление фронтовых железных дорог. Потом заметят, что гораздо лучше использовать Фомина как фронтового артиста: он и пианист, и танцор, и рассказчик, и конферансье, и даже певец. Очень скоро он соберет свои номера в веселую оперетту и поставит ее прямо здесь, на фронте, на платформе вагона...

Вернувшись в Москву, он еще раз попробует свои силы в оперетте "Карьера Пирпойнта Блэка". С шумным успехом пройдет она и в Москве, и в Петербурге, но особой славы не принесет. "Музыка чуть получше, чем у Кальмана или Легара", - высокомерно напишет газетный рецензент. Тогда казалось, что уж хуже Кальмана написать просто невозможно. А хуже оперетты и жанра-то нет!

Фомин будет пробовать себя и в балете, в том числе детском, побывает тапером в кинотеатре и даже "цыганом" в одном из московских хоров. Но свое наивысшее призвание найдет в старинном романсе.

Еще на фронте он заметил, что в самые трудные минуты хочется даже и не юмора, а именно лирики - сладких воспоминаний, горячих любовных слов, радужных надежд. Не знаем, сочинял ли Фомин там, в окопах и теплушках, но в Москве он сразу заявил себя мастером романса. Один из первых - тот, что впоследствии обошел весь мир и исполняется до сих пор - "Только раз бывает в жизни встреча". Его он сочинил в пору своего жениховства и посвятил будущей теще, в прошлом цыганской певице Марии Федоровне Масальской. Ничуть не менее знаменит другой его романс - "Дорогой длинною". А были еще и "Эй, друг-гитара", "Твои глаза зеленые" и многие другие. Среди его романсов, кажется, не было неудачных. Не потому ли их сразу запели и наши эстрадные звезды 20-х годов, и наши эмигранты.

Более популярных романсов, чем фоминские, в то время не было. Да и сейчас исполнители, поклонники романса не могут без них обойтись. Как же случилось, что на его долю выпало забвение? И уже никого не удивляют дежурные реплики после какого-нибудь из его шлягеров: "Какая вещь! И кто же это сочинил?"

Какой-то Фомин.

Первую порцию забвения Фомин хлебнул в эпоху сталинской культурной революции. Люди, знавшие Фомина, рассказывали нам, что он как-то заметно сник в 30-е годы, стал меньше сочинять, печататься. А иногда и вовсе куда-то исчезал.

Без большого шума романс как жанр был фактически запрещен на Всероссийской музыкальной конференции 1929 года. Закрылись издательства, печатавшие Фомина, оказались без работы многие исполнители. Остальные получали свои репертуарные списки и программы концертов с грозными красными пометками: "Сколько можно! Халтура! Пошлятина!" и даже - "Контрреволюционный хлам!" Жаловаться было некому, да и небезопасно.

От строгости начальства спасала провинция. Чем дальше от Москвы, тем легче нарушались репертуарные запреты. В Тбилиси или во Владивостоке можно было петь что угодно. Хотя сигналы об этих нарушениях, конечно, накапливались где-то наверху. И накопились.

В 37-м году Фомин исчез надолго. Около года он пробыл в бутырской камере. Обвинения были одно нелепее другого, но приходилось с ними соглашаться. Пока во всем разбирались, грянули очередные перемены. Посадили тех, кто сажал других, а Фомина выпустили.

Говорят, что Сталину нравилась фоминская песня "Саша" в исполнении Изабеллы Юрьевой. Но вряд ли это имело отношение к его освобождению.

Фомин сочинял романсы и в эти страшные годы - "Изумруд", "Оглянись", "Не говори мне этих слов небрежных". Но они так и остались в рукописях, а многие бесследно исчезли. Так уж вышло, что они были никому не нужны, как и их автор.

Фомин понадобился, когда пришла война. Скоро в Москве не осталось театров, а заодно уехали и те, кто запрещал романс и преследовал его авторов. Фомин же не просто остался в Москве. В годы войны он сочинил 150 фронтовых песен, создал вместе с друзьями фронтовой театр "Ястребок" при клубе МВД - на многие месяцы это был единственный театр в Москве, к тому же выпускавший концертные программы и спектакли, созвучные времени. Многие песни Фомина - "Жди меня", "Тихо в избушке", "Письмо с фронта" сразу после премьеры разлетались по России.

Но закончилась война, и на Фомина обрушилась новая волна забвения. Выпячивать его заслуги в дни войны никому из коллег, вернувшихся из эвакуации, не хотелось. Его вспомнили лишь тогда, когда началась кампания против "безыдейных пошляков" Зощенко и Ахматовой. В этот же ряд музыкальная критика воткнула и Фомина.

В 1948 году Фомина не стало. Здоровье после пережитого сильно пошатнулось, а денег на лекарство не было. Необходимый ему пенициллин был доступен только номенклатуре...

Бори́с Ива́нович Фоми́н (1900, Санкт-Петербург — 1948, Москва) — советский композитор, сочинявший преимущественно шлягеры и романсы.

Музыкальные способности Фомина проявились рано: ещё в 4 года он научился играть на аккордеоне. Его родители поначалу восприняли это отрицательно, поскольку желали видеть его крупным чиновником, офицером или учёным, но никак не музыкантом.

Однако, позднее его всё же отдали в реальное училище. Одновременно он брал уроки у пианистки А. Н. Есиповой.