Злость на корпоративную Америку

  

Я часто слышу вопрос: «Если я выполняю Работу и не испытываю больше страха за благополучие планеты, то почему я должен участвовать в общественной деятельности? Если я чувствую себя полностью умиротворенным, почему мне вообще нужно беспокоиться о каких-либо действиях?» Мой ответ таков: «Потому что именно так проявляет себя любовь».

Страх перед тем, что больше не придется испытывать страха, является одним из самых больших препятствий для людей, начинающих исследование. Они полагают, что без стресса, без гнева они не будут действовать, а будут просто сидеть и пускать слюни. Тот, у кого сложилось впечатление, что спокойствие лишено активности, никогда не знал его так, как знаю я, Я полностью мотивирована, без всякого гнева. Правда делает нас свободными, а свобода — активными.

Иногда, когда я вместе с другими людьми бываю в пустыне, кто-то из них может увидеть жестяную банку, которая валяется под кактусом, и воскликнуть: «Как же можно такое делать в этой прекрасной пустыне?» Но эта жестяная банка — тоже пустыня. Она есть то, что она есть. Как она может быть неуместной? Кактус, змеи, скорпионы, песок, банка и мы — все это составляющие части пустыни. Именно это, а не воображаемый образ пустыни без банки и есть природа. Без всякого стресса или осуждения я отмечаю, что просто поднимаю банку. Но ведь я могла бы рассказать историю о том, что люди засоряют землю и что нет конца человеческому эгоизму и жадности, и только после этого поднять банку, испытывая при этом печаль и гнев. В любом случае, когда для этой банки наступает время быть убранной, я замечаю, что оказываюсь там и спокойно поднимаю ее. Кем бы я была без моей неисследованной истории? Просто человеком, с радостью поднимающим банку. И если кто-то заметит, как я ее поднимаю, и мой поступок покажется ему правильным, то он, возможно, поднимет другую банку, Таким образом, мы будем действовать уже как сообщество, хотя и не планировали этого. Без историй и без врагов действия спонтанны, ясны и бесконечно добры.

Маргарет: Я хочу, чтобы корпорации начали принимать на себя ответственность, начали уважать жизнь, заботиться о будущем, поддерживать окружающую среду и страны третьего мира, перестали жестоко обращаться с животными и думать только о деньгах.

Кейти: Итак, «Они думают только о деньгах» — можете ли вы действительно знать, что это правда? Я не говорю, что это не так. Я не занимаюсь здесь рассуждением о том, что правильно, а что — нет. Это просто исследование.

Маргарет: Да, похоже, это так.

Кейти: Как вы реагируете, когда считаете, что они думают только о деньгах?

Маргарет: Я испытываю гнев и разочарование и не хочу поддерживать таких людей.

Кейти: Да, хотя вы их поддерживаете. Вы используете продукты, которые они производят, их электричество, их нефть и газ. Вы чувствуете себя виноватой, когда делаете это, однако продолжаете и, может быть, точно так же, как и они, находите способ оправдать свои действия. Итак, приведите мне свободную от стресса причину верить, что этих людей интересуют только деньги.

Маргарет: Ну, между нами все-таки есть разница. Я, по крайней мере, делаю то, что в моих силах.

Кейти; Я слышу от вас, что, когда вы думаете об этом, вы испытываете гнев и разочарование. И как же вы живете, когда думаете, что отличаетесь от них, а они продолжают рубить деревья? Вы считаете, что планету можно спасти только с помощью дальнейшего стресса. А теперь назовите мне свободную от стресса причину верить в это.

Маргарет: Свободной от стресса причины нет.

Кейти; Нет свободной от стресса причины? Тогда какой бы вы были без этой мысли, этой философии о том, что их интересуют только деньги?

Маргарет; Спокойной. Счастливой. Может быть, более свободной.

Кейти: Да, и, может быть, более эффективной, энергичной, менее запутавшейся и способной вносить такие реальные предложения, о которых вы даже не подозревали. Согласно моему опыту, ясность действует гораздо эффективнее, чем гнев и стресс. Она не создает врагов на вашем пути и, следовательно, с ней можно спокойно сидеть за столом переговоров лицом к лицу с кем угодно.

Маргарет: Это верно.

Кейти: Когда я нападаю на чиновника корпорации или лесоруба, тыча пальцем и всевозможными способами обвиняя его и его компанию в разрушении окружающей среды, то, какой бы значимой ни была моя информация, как вы думаете, будет ли он открыт для того, что я говорю? Я отпугиваю его своим отношением, и факты теряются, потому что я сама действую, находясь в состоянии страха. Все, что он услышит, — это то, что он, по моему мнению, поступает неправильно и что это его вина, и он перейдет к отрицанию и сопротивлению. Но если я говорю с ним без стресса, с полным убеждением, что все обстоит именно так, как и должно быть в данный момент, то я могу высказаться дружелюбно и без страха за будущее. «Вот факты. Как мы вместе можем улучшить ситуацию? Не видите ли вы другого пути? Как вы предлагаете действовать?» И когда он начинает говорить, я способна слушать.

Маргарет: Я понимаю.

Кейти: Дорогая, давайте развернем это и посмотрим, что вы при этом почувствуете. Разверните утверждение номер два. Произнесите его снова, вставляя везде «я».

Маргарет: Я хочу принять на себя ответственность, начать уважать жизнь и заботиться о будущем. Я хочу поддерживать окружающую среду и страны третьего мира, и я хочу перестать жестоко обращаться с животными. Я хочу перестать думать только о деньгах.

Кейти: Это что-нибудь напоминает?

Маргарет: Да, я действительно чувствую, что я… Это то, над чем я работаю все время.

Кейти: А могли бы вы работать над этим без разочарования, стресса и гнева? Ведь когда вы приходите к нам, людям из корпораций, уверенная в собственной добродетельности, все, что мы видим, — это то, что приближается враг. А когда вы приходите к нам открыто, мы способны услышать от вас то, что мы уже знаем в глубине души о состоянии планеты, и можем выслушать вас и ваши предложения, не ощущая угрозы и без необходимости защищаться. Мы можем смотреть на вас как на милого и приятного человека, с которым легко работать и которому можно доверять. Таков мой опыт.

Маргарет: Да, это правда.

Кейти: Война учит только войне. Очистите вашу мысленную окружающую среду, и нам удастся очистить физическую окружающую среду намного быстрее. Вот так это действует. Давайте рассмотрим следующее утверждение из вашего вопросника,

Маргарет: Корпорации должны заботиться о планете и возмещать нанесенный ей ущерб, использовать свои деньги для поддержки групп по защите окружающей среды, восстанавливать естественную среду обитания и поддерживать свободу вещания. Они должны проснуться и начать думать о завтрашнем дне.

Кейти: Итак, «Они не заботятся» — можете ли вы действительно знать, что это правда?

Маргарет: Ну, опять же, похоже, что это так, не правда ли?

Кейти: Не для меня, и я понимаю, из чего вы исходите. Как вы реагируете, когда думаете: «Они не заботятся»?

Маргарет: Временами я испытываю настоящую депрессию. Но это хорошо, потому что я также становлюсь очень гневной. У меня возникает сильная мотивация, и я уделяю много внимания тому, чтобы изменить ситуацию.

Кейти: Как вы ощущаете этот гнев внутри себя?

Маргарет: Это причиняет боль. Я не могу выносить того, что они делают с нашей планетой.

Кейти: Ощущаете ли вы этот гнев как внутреннее насилие?

Маргарет: Да.

Кейти: Гнев — это насилие. Почувствуйте это.

Маргарет: Но он мотивирует меня к действию, так что это хорошо — небольшой стресс. Он необходим нам, чтобы все двигалось,

Кейти: То есть вы хотите сказать, что насилие работает, что насилие — это путь к мирному решению.

Нет, для меня это не имеет смысла. Мы, люди, пытались доказать это целую вечность. Вы говорите, что насилие целительно для вас, но что корпорации не должны использовать его против планеты. «Извините меня, корпорации, вы должны прекратить насилие и миролюбиво относиться к планете, хотя, между прочим, насилие реально работает на меня в моей жизни». Итак, «Вам необходимо насилие для мотивации» — это правда?

Маргарет (после паузы): Нет. Эти приступы гнева опустошают меня и приводят к депрессии. Вы утверждаете, что без насилия я буду такой же мотивированной?

Кейти: Нет, дорогая, это вы так утверждаете. Я сказала, что мне не требуется гнев или насилие для того, чтобы что-то сделать или чтобы мотивировать себя определенным образом. Если бы я в какой-то момент испытала гнев, я немедленно выполнила бы Работу в отношении мысли, которая за этим стоит, Работа оставляет только любовь в качестве мотивирующего фактора. Есть ли что-нибудь более сильное, чем любовь? Вспомните собственный опыт. Что может быть более мотивирующим? Я слышала от вас, что страх и гнев вызывают депрессию. Вспомните себя, когда вы кого-нибудь любите, — насколько мотивированной вы становитесь? Какой бы вы были без мысли, что вам нужна ненависть в качестве стимулятора?

Маргарет: Я не знаю. Это кажется таким странным.

Кейти: Итак, дорогая, давайте развернем это. «Я...»

Маргарет: Я не чувствую любви. Да, это правда. Я не чувствую любви к этим людям. А я должна их любить и возмещать планете нанесенный ущерб. Я должна использовать свои деньги для поддержки групп по охране окружающей среды, восстанавливать среду обитания, поддерживать свободу вещания. Я должна проснуться и начать думать о завтрашнем дне.

Кейти: Да. И если вы делаете это искренне, без насилия в душе, не указывая на корпорации как на врагов, то люди заметят это. Мы начнем слушать и отмечать, что возможны изменения мирным путем. Надо, чтобы началось с одного человека, знаете ли. Если не вы будете этим человеком, то кто?

Маргарет: Да, это верно. Это совершенно верно.

Кейти: Давайте посмотрим на следующее утверждение.

Маргарет: Я нуждаюсь в том, чтобы они прекратили вредить и разрушать, чтобы они начали вести себя по-другому и уважали жизнь.

Кейти: «Вам нужно, чтобы они делали это» — это правда?

Маргарет: Ну, это было бы великое начало.

Кейти: «Вам нужно, чтобы они делали это» — это правда?

Маргарет: Да.

Кейти: Обращаетесь ли вы внутрь себя? Действительно ли вы задаете себе этот вопрос? «Вам нужно, чтобы они привели планету в порядок» — это правда?

Маргарет: Ну, это не требуется для моего каждодневного выживания или чего-нибудь в этом роде, но это было бы замечательно.

Кейти: Я поняла. И это то, что вам нужно, чтобы быть счастливой?

Маргарет: Это то, чего я хочу. Я знаю, что вы имеете в виду, но это так…

Кейти: Знаете, это вызывает в вас невероятный ужас. Как вы реагируете, когда думаете, что это вам нужно, а корпорации делают… О Боже… они делают то, что они делают? Они вас не слушают. Вы даже

не входите в их консультативный совет, (Аудитория смеется.) Они не принимают ваших звонков. Вы общаетесь лишь с их автоответчиками. Как вы реагируете, когда думаете, что вам нужно, чтобы они привели планету в порядок, а они этого не делают?

Маргарет: Я расстраиваюсь. Это болезненно. Я воз- буждаюсьи становлюсь очень раздраженной, очень напутанной.

Кейти: Многие люди даже не хотят иметь детей в таком мире, потому что эта мысль довлеет над ними. Они живут в страхе, когда они привязаны к этой идее. Видите ли вы причину отбросить эту идею? Но я не прошу вас избавиться от нее.

Маргарет: Да. Я вижу много причин, но боюсь, что…

Кейти: Что бы случилось, если бы вы отбросили эту идею?

Маргарет: Я бы ни о чем не беспокоилась.

Кейти: И я бы хотела вас спросить: «Если бы вы не верили в эту идею, вы перестали бы волноваться и утратили бы потребность заботиться об окружающей среде» — можете ли вы действительно знать, что это правда?

Маргарет: Нет.

Кейти: Если мы не страдаем, то ни о чем не заботимся: какая мысль! Как вы реагируете, когда думаете, что стресс — это забота, что страх — это забота? Как мы реагируем, когда верим в это? Мы становимся чемпионами страдания. И все — ради общего блага. Все во имя человечности. Мы приносим нашу жизнь в жертву страданию. Предание говорит, что Христос страдал много часов на кресте. Сколько лет вы жили с этими гвоздями, пронизывающими ваше тело?

Маргарет: Я понимаю.

Кейти: Давайте развернем это, дорогая.

Маргарет: Хорошо, Я должна прекратить наносить вред себе и разрушать себя.

Кейти: Прекратить наносить вред себе и разрушать себя во имя очищения планеты. «Когда планета будет очищена, тогда я испытаю умиротворение». В этом есть смысл? Ваша боль связана с тем, как мы собираемся очищать планету? Вы думаете, что если вам очень плохо, если вы очень сильно страдаете, то кто-нибудь услышит вас и что-то с этим сделает?

Маргарет: Хорошо. Я понимаю. Мне следует самой измениться. И я должна начать уважать свою жизнь.

Кейти: Да, вашу жизнь. Это начало.

Маргарет: Итак, я должна начать уважать свою собственную жизнь.

Кейти: Да. Заботьтесь о себе, и когда вы обретете мир, когда ваша мысленная окружающая среда обретет равновесие, тогда вы станете экспертом, который может заняться установлением равновесия на планете: бесстрашно, заботливо и эффективно. А тем временем делайте все, что в ваших силах, так же как и все мы и даже люди из корпораций. Как может внутренне разбалансированная, разочарованная женщина учить других избавляться от недостатков? Мы должны прежде всего научить этому самих себя, и это начинается изнутри. Насилие может научить только насилию. Стресс учит стрессу, А мир учит миру. И для меня мир абсолютно эффективен. Хорошо потрудились, милая. Славная Работа.

 

    7. Выполнение Работы в отношении самоосуждения

  

  

  Что бы вы предпочли — быть правыми или свободными?

  

  

Однажды я купила своему внуку Рэйсу на день рождения игрушечного пластмассового Дарта Бэйдера, потому что он просил об этом. Ему исполнилось всего три года, и он не знал содержания «Звездных войн», но попросил игрушечного Дарта Бэйдера. Когда вы опускаете в эту игрушку монетку, то слышите музыку из «Звездных войн» и тяжелое дыхание Дарта Бэйдера, Затем его голос произносит; «Впечатляет, но ты еще не Джедай», и он поднимает меч, как бы подчеркивая это. Услышав этот голос, Рэйс сказал: «Бабушка, я не Джедай» — и покачал своей маленькой головкой. Я сказала: «Солнышко, ты можешь быть маленьким Джедаем для своей бабушки». Но он ответил: «Нет» — и снова покачал головой.

Примерно через неделю после того, как я подарила ему эту игрушку, я позвонила и спросила: «Солнышко, ты уже стал Джедаем? Маленьким Джедаем для своей бабушки?» И он ответил с грустью в голосе: «Нет», Он даже не знал, что такое Джедай, даже не спрашивал об этом, но он хотел им быть. Таким образом, маленький мальчик воспринял приговор пластмассовой игрушки и в возрасте трех лет уже испытал разочарование.

Вскоре после этого один из моих друзей пригласил меня полетать с ним на его самолете над пустыней. Я рассказала ему про случай с Джедаем и спросила, нельзя ли Рэйсу полететь вместе с нами. Он ответил утвердительно, улыбаясь по поводу возникшей в его голове идеи. Он договорился с наземной службой, и когда мы приземлились, услышали из приемника в кабине голос, произносящий: «Рэйс, ты Джедай! Теперь ты Джедай!» Рэйс выкатил глаза от удивления. Я спросила его, стал ли он теперь Джедаем. Но он мне не ответил. Когда мы вернулись домой, он сразу же побежал к Дарту Бэйдеру. Он опустил монетку, музыка заиграла, раздалось тяжелое дыхание, меч поднялся и глухой голос произнес: «Впечатляет, но ты еще не Джедай». Похоже, это мнение было решающим. Я еще раз спросила его, и он сказал мне: «Нет, бабушка».

Многие из нас судят себя так же безжалостно, как эта пластиковая игрушка, проигрывавшая свою запись. Мы вновь и вновь говорим себе, кто мы есть и кем мы не являемся. Будучи один раз исследованы, эти самоосуждения просто испаряются. Если вы следовали инструкции и выполняли Работу, направляя обвинение вовне, то должны были заметить, что ваше осуждение других всегда возвращалось назад, к вам. Когда это развернутое осуждение вызывает дискомфорт, вы можете быть уверены, что наткнулись на такое представление о себе, которое еще не было исследовано. Например, «Он должен меня любить» превращается в «Я должна себя любить», и если такой разворот вызывает напряжение, то вы можете захотеть внимательнее вникнуть в эту мысль.

После того как вы научитесь легко обращаться с четырьмя вопросами и разворотом, вы начнете открывать для себя, что Работа столь же эффективна и тогда, когда объектом вашего осуждения являетесь вы сами.

Вы увидите, что «вы», которого вы осуждаете, не более персонифицирован, чем любой другой, Работа имеет дело с идеями, а не с людьми.

Четыре вопроса используются точно таким же образом, когда вы применяете их к самоосуждению. Например, рассмотрим такое самоосуждение, как «Я — неудачник».

Прежде всего, обратитесь внутрь с вопросами 1 и 2. Это правда? Могу ли я абсолютно точно знать, что это правда — то, что я неудачник? Мой муж или жена могут так говорить, мои родители могут так говорить, и я сама могу так говорить, но могу ли я абсолютно точно знать, что это правда? Могло ли так быть все время, пока я жила той жизнью, которой должна была жить, и делала то, что должна была делать?

Затем переходите к вопросу 3: запишите по пунктам, как вы реагируете, что чувствуете физически и как относитесь к себе, когда верите мысли «Я — неудачник». Что конкретно вы делаете? Что конкретно выговорите? Опущены ли ваши плечи? Ссортесьливы с людьми? Идете ли вы к холодильнику? Продолжайте список.

Теперь идите внутрь с вопросом 4: почувствуйте, какой была бы ваша жизнь, если бы у вас никогда больше не появлялась эта мысль. Закройте глаза и представьте, кем бы вы были без мысли «Я — неудачник», Будьте спокойны, пока вы это наблюдаете. Что вы видите?

Развороты для самоосуждений могут быть весьма радикальными. Если вы используете разворот на 180 градусов, то «Я — неудачник» может превратиться в «Я — не неудачник» или «Я — успешный человек». Идите глубже, работая с этим разворотом, и позвольте ему открыть вам, насколько такое утверждение прав* диво или правдивее, чем ваше исходное утверждение.

Составьте список того, в чем вы успешны. Извлеките эти истины из тьмы. Некоторым из нас бывает исключительно трудно поначалу найти хотя бы один пример. Не торопитесь. Если вы действительно хотите знать правду, дайте правде открыться вам. Находите по три примера успеха каждый день. Первым может быть «Я почистил зубы». Вторым — «Я помыл посуду». Третьим — «Я дышал». Это замечательно — быть успешным, будучи таким, какой вы есть, независимо от того, осознаете вы это или нет.

Иногда замена «Я» на «мои мысли» может способствовать реализации. Тогда «Я — неудачник» может превратиться в «Мои мысли неудачны, особенно о самом себе», Вы сможете это ясно понять, когда обратитесь внутрь за ответом на вопрос 4. Разве не будет у вас все прекрасно без мысли «Я — неудачник»? Это сама мысль мучительна, а не ваша жизнь.

Не зацикливайтесь на разворотах так, словно есть какие-то правильные или неправильные способы их выполнения. Если разворот для вас не работает, не волнуйтесь. Все идет так, как и должно идти. Просто переходите к следующему утверждению. Будьте искренним в своем исследовании, и развороты придут к вам,

  

Страх перед жизнью

  

Мне нравится представленный ниже диалог, потому что он показывает, что Работа может течь плавно, как любовная беседа. Когда вы помогаете другим или самому себе, вам не обязательно использовать четыре вопроса в строгом порядке или так, как это описано выше. Это может оказаться особенно полезным, когда кто-то — вы или человек, которому вы помогаете, — испуган, а болезненные мысли скрыты и не видны.

В начале этого диалога Мэрилин, миловидная женщина, сидевшая передо мной, настолько стеснялась, что все время держала свой вопросник перед собой, чтобы закрыть лицо от присутствующих. Однако к концу нашей беседы она светилась доверием и любовью.

Мэрилин: Я не совсем следовала правилам, потому что я написала о себе,

Кейти: Да, вы определенно не следовали правилам. И это хорошо. Ми так делаем. В этом нет ошибки. На самом деле у вас нет возможности делать Работу  неправильно. Я предлагаю людям осудить кого-то другого, а не самого себя, но вы можете решить, что кто-то другой — это вы. Это одно и то же. Итак, давайте послушаем, что вы написали.

Мэрилин: Хорошо. Я сержусь на Мэрилин…

Кейти: Это вы?

Мэрилин: Это я. …потому что она такая, какая она есть. Я хочу, чтобы Мэрилин была свободна. Я хочу, чтобы она преодолела свои многочисленные страхи и свой гнев.

Кейти: Так чего же вы боитесь, моя дорогая?

Мэрилин: Я думаю, что я боюсь участвовать в жизни.

Кейти: Приведите пример. Расскажите мне больше, Я хочу знать,

Мэрилин: Ну, хорошо. Например, я боюсь искать новую работу, боюсь заниматься сексом.

Кейти: Да. Итак, что для вас кажется самым страшным в сексе? Что самое худшее может случиться, если вы будете заниматься сексом?

Мэрилин: Ну, я могу прийти в сильное возбуждение. Или я могу просто... потерять контроль.

Кейти: Хорошо. Скажем, вы занимаетесь сексом и вы полностью потеряли контроль. Так этого хочет большинство женщин, когда занимается сексом. (Аудитория взрывается громким смехом.)

Мэрилин (пряча лицо за своим вопросником): Я не могу поверить, что я это говорю! Я не думаю, что мы движемся в том направлении, куда мне хочется. Может быть, нам следует начать все сначала! Я думала, что мы будем говорить о духовных вещах! (Смех.)

Кейти: О Боже, обо всем, кроме секса? Это правда? (Смех.)

Мэрилин: Я думаю, мы должны начать сначала. А вы так не думаете?

Кейти: Гм. Нет, это вы так думаете. Не я. (Смех.)

Мэрилин: Что, еслия прочту некоторые другие утверждения?

Кейти: Милая моя, это обсуждение и есть часть жизни, и вы участвуете в ней очень хорошо.

Мэрилин (жалобно и повернувшись спиной к аудитории): О! Я не могу поверить, что я это сказала! У меня есть многое другое, о чем бы я могла сказать.

Кейти: Здесь нет никакой ошибки, мой ангел. Но я хотела бы, чтобы вы посмотрели на аудиторию. Хорошо? Кто из вас действительно рад, что эта женщина участвует в жизни? (Аплодисменты, одобрительный свист и приветствия.) Посмотрите. Посмотрите на эти лица. Вы видите, как то, что, по вашему мнению, не должно было сработать, на самом деле срабатывает. Может быть, все как раз наоборот. Может быть, вы в полной мере участвовали в жизни, но не знали этого. Вы так прекрасны. Вы так прекрасны в своей застенчивости, и вы просто хотите вернуться к своим записям, чтобы иметь хоть какой-то контроль над ситуацией.

Мэрилин: Да.

Кейти: Но то, что сейчас происходит, как раз и напоминает секс. У вас нет контроля. И все в вас влюбляются. Именно невинность так привлекает нас, В ней нет контроля. Это замечательно. Это похоже на оргазм.

Мэрилин (пряча лицо за своим вопросником): Я не могу поверить, что вы произнесли это слово! Я так смущена! Мы можем поговорить о чем-то другом? (Смех.)

Кейти: «Вы не можете поверить, что я произнесла это слово?» — это правда? Нет! Я сказала это! Я произнесла это слово! (Смех.) Потеря контроля может быть замечательной, дорогая.

Мэрилин: А как быть со страхом?

Кейти: Каким страхом? Вы имеете в виду свое смущение?

Мэрилин: Нет, это гораздо хуже. Это ужас.

Кейти: Дорогая моя, «Вы испытываете ужас» — это правда? «То чувство, которое вы сейчас испытываете, называется ужасом» — можете ли вы действительно знать, что это правда?

Мэрилин: Нет.

Кейти: Кем бы вы были без вашей истории о том, что вы в ужасе? (Долгая пауза.) Итак, вернемся немного назад и будем делать все поочередно. Вы говорите о чем-то, о чем вам не хотелось бы говорить перед залом, наполненным людьми, и вы чувствуете…

Мэрилин: Это того стоит! Если это даст мне свободу, я сделаю все что угодно.

Кейти: Да, моя милая. Хорошо. Тогда давайте исследовать. Это то, что я знаю. Цель моего присутствия здесь — дать вам четыре вопроса, которые достаточно добры для того, чтобы оставить вашу свободу вам, не мне.

Мэрилин: Хорошо.

Кейти: Хорошо, Итак, вы хотите ответить на мои вопросы?

Мэрилин: Да.

Кейти: Я хочу больше знать о вашем смущении. Как оно ощущается? Как вы чувствуете его в груди, в животе, в руках, в ногах? Что вы чувствуете физически, когда сидите на этом диванчике и испытываете смущение?

Мэрилин: Я чувствую жар в голове. А в животе много энергии. Как будто там что-то бурлит.

Кейти: Ага. Хорошо. Это самое худшее, что могло случиться. Если вы говорите на самую страшную тему, находясь на сцене, самое худшее, что может случиться, — это то, что вы описали. Несколько фейерверков в животе и небольшой жар в голове. Вы можете справиться с этим?

Мэрилин: Но что, если бы здесь были мои мама и папа?

Кейти: Гм. Вы бы почувствовали небольшой жар в голове и небольшое бурление в вашем…

Мэрилин: Я думаю, что я просто упала бы в обморок и потеряла сознание.

Кейти: Хорошо. Вы упали бы в обморок и потеряли сознание. А что было бы потом?

Мэрилин: Я пришла бы в себя, а потом… Что было бы, если бы я все еще находилась здесь?

Кейти: Что самое худшее могло бы случиться? Вы все время были здесь, И заметьте, что и сейчас вы все еще здесь! Прямо сейчас! Вы уже пережили самое худшее, что могло случиться.

Мэрилин: И жизнь продолжается, и я все еще я, все еще такая, какая я есть.

Кейти: А какая вы есть?

Мэрилин: Несвободная. Я в пленуу своих проблем.

Кейти: Дорогая, а как выглядит свобода?

Мэрилин (указывая на Кейти): Что-то вроде.,

Кейти: Гм-м. (Аудитория смеется.) Я хотела бы исследовать это позже. Запишите это. «Кейти свободна» — могу ли я абсолютно точно знать, что это правда? Как я реагирую, когда верю в эту мысль? Изложите это на бумаге и следуйте этому.

Мэрилин: Я знаю! Я действительно в плену у моих историй об этой личности, и этом теле, и.„

Кейти: Давайте теперь вернемся к исследованию, чтобы вы не ушли от осознания того, что вы уже знаете. То, что вы уже знаете, может освободить вас от страха. Ответьте на это: «Если бы ваши родители сейчас сидели здесь…»

Мэрилин: О Боже! Я знаю, я знаю! Мне сорок семь лет, и я не должна даже беспокоиться об этом.

Кейти: Ну конечно, вы должны беспокоиться об этом, потому что вы это делаете. Это реальность. Вы так прекрасны. Если бы ваши родители сидели здесь, что бы они подумали?

Мэрилин: Ну, наверное, они сгорели бы от стыда, услышав то, что я говорю о таких вещах на людях.

Кейти: Итак, они сгорели бы от стыда.

Мэрилин: Угу.

Кейти: Можете ли вы действительно знать, что это правда?

Мэрилин: Я могу достаточно уверенно предполагать.

Кейти: Вы можете предполагать, это верно. Но я прошу вас ответить на вопрос. Можете ли вы абсолютно точно знать, что ваши родители сгорели бы от стыда?

Мэрилин: Внутренне, в глубине… Если бы они были мертвы и смотрели на меня сверху, может быть, и нет, но в любом другом случае…

Кейти: Вы заинтересованы в исследовании?

Мэрилин: Да. Я сожалею.

Кейти (смеясь): Это правда, что вы сожалеете?

Мэрилин: Да, похоже, что я отклонилась в сторону, следуя за своей драмой.

Кейти: Итак, просто ответьте на вопрос. Это правда, что вы сожалеете? Да или нет? Когда вы сказали «Я сожалею», это была правда — вы сожалели?

Мэрилия: Я скорее устыдилась того, что я отклонилась в сторону.

Кейти: Что, если вы ответите на вопрос: да или нет? «Вы сожалеете» — это правда?

Мэрилин: Я думаю, что эти слова просто сорвались. Я… Нет! Я не знаю!

Кейти: Дорогая.

Мэрилин: О. Я так стараюсь, но я просто не улавливаю это!

Кейти: Итак, вернемся немного назад, хорошо? Требуется сказать только «да» или «нет», и, пожалуйста, не беспокойтесь о правильности ответа. Дайте мне тот ответ, который вы ощущаете как правильный для себя, даже если вы думаете, что он неверный. И, милая, не воспринимайте все так серьезно. Это несерьезная вещь. Если бы самореализация не делала вещи более легкими, то кому бы она была нужна?

Мэрилин: Хорошо.

Кейти: Речь идет о вопросе к вам. «Если бы ваши родители были в этой аудитории, им было бы стыдно» — можете ли вы абсолютно точно знать, что это правда?

Мэрилин: По большому счету — не могу. Я хочу сказать, нет.

Кейти: Хорошо! (Аудитория аплодирует.) Вы почти что дали прямой ответ, Вы могли слышать это сами. Не имеет значения, что думаю я. Вы дали ответ для себя, чтобы услышать его. Это — самоисследова- ние. Исследование делается не для меня и не для кого-то другого. Как вы реагируете, когда думаете, что вашим родителям было бы стыдно за вас, если бы они присутствовали в этой аудитории?

Мэрилин: Я подвергаю все цензуре. Я подвергаю цензуре свою жизнь. И чувствую гнев из-за этого.

Кейти: Как вы живете, когда верите, что вашим родителям было бы стыдно за то, что вы сделали?

Мэрилин: Боже мой! Я пряталась всю свою жизнь,

Кейти: Это не кажется мне слишком умиротворяющим. Это выглядит как сильный стресс.

Мэрилин: Это так,

Кейти: Эго выглядит так, что нужно жить в страхе, заботясь всю жизнь о том, чтобы вашим родителям не было стыдно.

Мэрилин: Да.

Кейти: Приведите мне спокойную, не вызывающую стресса причину верить, что вашим родителям было бы стыдно, если бы они находились в этом зале,

Мэрилин: Это не имеет ничего общего со спокойствием, Спокойной причины нет.

Кейти: Нет спокойной причины. Так кем же вы были бы в присутствии ваших родителей в этом зале, если бы вы не верили в эту мысль?

Мэрилин (смеясь, сияя): О! Да! Боже мой! (Аудитория смеется.) Спасибо!

Кейти: Кем бы вы были? Свободой? Испытывали бы радость и счастье просто быть собой?

Мэрилин: О, да! Свободой быть. И я ощущала бы такое блаженство и счастье, находясь здесь с вами.

Кейти: Вот так, как сейчас?

Мэрилин (глядя на аудиторию и смеясь): И со всеми этими прекрасными людьми.

Кейти: Вы очень хорошо участвуете в жизни. Я узнала от вас, что, когда вы об этом думаете, вы и опыты* ваете страх. А когда вы об этом не думаете, вы свободны. Я узнала от вас, что ваши родители никогда не были проблемой для вас. Проблемой были ваши мысли о них, ваши неисследованные представления о том, что они думают или не думают.

Мэрилин: О Боже!

Кейти: Разве это не поразительно? Ваши родители не являются вашей проблемой. Это невозможно. Никто не может быть вашей проблемой. Я люблю говорить, что никто не можетсделатьмне больно, — это мое дело. Это хорошая новость.

Мэрилин: О, я понимаю! Да, это хорошая новость!

Кейти: Это ставит вас в позицию, в которой вы перестаете обвинять других и смотрите на себя в поисках своей свободы, а не на своих родителей или кого-то еще.

Мэрилин: Да.

Кейти; Это налагает ответственность за вашу свободу на вас, а не на ваших родителей.

Мэрилин: Да.

Кейти: Благодарю вас. Я надеюсь на нашу дружбу,

Мэрилин: В этом великое освобождение.

Кейти: Да, дорогая. Да, так и есть.

 

    8. Выполнение Работы с детьми

  

  

  Когда я спорю с реальностью, я проигрываю в ста процентах случаев.

  

  

Меня часто спрашивают, могут ли выполнять Работу дети и подростки. Мой ответ: «Конечно, могут». В процессе этого исследования мы имеем дело с мыслями, а у людей всех возрастов — от восьми до восьмидесяти лет— одни и те же порождающие стресс мысли и идеи. «Я хочу, чтобы моя мать любила меня». «Я нуждаюсь в том, чтобы мой друг слушал меня». «Люди не должны быть нечестными». Молодые и старые, мы верим представлениям, которые благодаря исследованию оказываются не чем иным, как предубеждениями.

Даже маленькие дети могут понять, что Работа изменяет жизнь. Во время детского семинара-тренинга одна шестилетняя девочка пришла в такой восторг, что сказала: «Эта Работа замечательна! Почему никто раньше не говорил мне об этом?»

Другой ребенок, семилетний мальчик, сказал своей матери: «Работа — это самая лучшая вещь в мире!» Она спросила его с удивлением: «Что тебе так нравится в Работе, Дэниел?» «Когда я чего-то боюсь и мы делаем Работу, — ответил он. — потом я уже больше не боюсь».

Когда я выполняю Работу с маленькими детьми, единственное различие, которое я осознаю, заключается в том, что я пользуюсь более простым словарем. Если я использую слово, которое, как мне кажется, может быть трудным для детей, я спрашиваю, понятно ли оно им. Если я чувствую, что они действительно не понимают, тогда я формулирую свои мысли как-то иначе. Но я никогда не использую детскую речь. Дети чувствуют, когда с ними говорят свысока.

Следующий отрывок взят из диалога, который я вела с пятилетней девочкой.

Беки (испуганно и отводя от меня глаза): Под моей кроватью сидит чудовище.

Кейти: «Под твоей кроватью сидит чудовище» — это правда, милая?

Беки: Да.

Кейти: Милая, посмотри на меня. Ты абсолютно уверена, что это правда?

Беки: Да.

Кейти: Докажи мне. Ты когда-нибудь видела чудовище?

Беки (начинает улыбаться): Да.

Кейти: Это правда?

Беки: Да.

Ребенок начинает смеяться и проявлять интерес к вопросам, начинает доверять тому, что я не собираюсь насильно заставлять ее верить или не верить, и мы вместе можем пошутить над чудовищем. В конечном счете чудовище оказывается личностью, и перед завершением сессии я прошу ребенка закрыть глаза и поговорить с чудовищем лицом к лицу, дать чудовищу возможность сказать, что оно делает под ее кроватью и что же оно все-таки от нее хочет. Я прошу ее просто позволить чудовищу высказаться и потом рассказать мне, что оно говорило. Я проделала это с дюжиной детей, которые боялись чудовищ или привидений. Они всегда говорят что-нибудь доброе, например: «Ему так одиноко», или «Оно просто хочет поиграть», или «Оно хочет побыть со мной». И в этот момент я могу спросить: «Малыш, то, что у тебя под кроватью чудовище, — это правда?» И они обычно смотрят на меня с изумлением от того, что я могу поверить в такую странную вещь. И мы много смеемся.

Очень просто в любой момент перейти к следующему вопросу. Например: «Как ты реагируешь, находясь ночью один в своей комнате, когда думаешь, что у тебя под кроватью сидит чудовище? Что ты чувствуешь, когда ты об этом думаешь?» — «Мне страшно. Я боюсь».

Затем дети часто начинают корчиться и ерзать.

«Милый, а что бы ты чувствовал, лежа в своей кровати, если бы мог не думать: "У меня под кроватью чудовище"?» «Мне было бы хорошо», — отвечают они обычно.

Я люблю в этот момент говорить детям: «Я узнала от тебя, что ты боишься не чудовища, а мыслей об этом чудовище. Это очень хорошая новость, знать, что, когда я боюсь, я боюсь всего лишь мыслей».

Родители часто сообщают мне, что после одного занятия ночные кошмары у детей прекращаются. Я также слышу, что родители не заставляют детей снова приходить ко мне. Мы считаем это результатом исследования.

Как-то раз я работала с четырехлетним мальчиком Дэвидом по просьбе его родителей. Они водили его к психиатру, потому что у него проявлялось сильное стремление обидеть младшую сестренку. Родителям

все время приходилось за ним следить. Как только у него появлялась возможность, он нападал на нее даже в присутствии родителей. Он пытался стукнуть ее, толкнуть, сбросить откуда-нибудь, хотя был достаточно большим, чтобы понимать, что она упадет. Они видели у него признаки серьезного расстройства. Он становился все более и более злым. Родители были уже на пределе.

На занятии я задала Дэвиду несколько вопросов из вопросника Осуди-Своего-Ближнего, а их психотерапевт записал его ответы. Его родители выполняли Работу в соседней комнате. Когда они вернулись, я попросила их прочитать свои записи друг о друге в присутствии ребенка, чтобы он понял, что не будет никакого наказания за то, что он честно выразит свои мысли.

Мать: Я сержусь на свою маленькую дочку из-за того, что мне приходится цепый день менять ей пеленки, и поэтому я не могу проводить больше времени с Дэвидом. Я сержусь на мужа, потому что он целый день работает и не может помочь мне менять пеленки у малышки.