Заглавная страница Избранные статьи Случайная статья Познавательные статьи Новые добавления Обратная связь КАТЕГОРИИ: АрхеологияБиология Генетика География Информатика История Логика Маркетинг Математика Менеджмент Механика Педагогика Религия Социология Технологии Физика Философия Финансы Химия Экология ТОП 10 на сайте Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрацииТехника нижней прямой подачи мяча. Франко-прусская война (причины и последствия) Организация работы процедурного кабинета Смысловое и механическое запоминание, их место и роль в усвоении знаний Коммуникативные барьеры и пути их преодоления Обработка изделий медицинского назначения многократного применения Образцы текста публицистического стиля Четыре типа изменения баланса Задачи с ответами для Всероссийской олимпиады по праву Мы поможем в написании ваших работ! ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?
Влияние общества на человека
Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрации Практические работы по географии для 6 класса Организация работы процедурного кабинета Изменения в неживой природе осенью Уборка процедурного кабинета Сольфеджио. Все правила по сольфеджио Балочные системы. Определение реакций опор и моментов защемления |
Год К. С. Ночь с 20-го на 21-й день Весенних ветров
1
Ей хотелось писать сыновьям каждый день и четырежды в день получать ответы, но женские причитания воюющим мужчинам мешают. Арлетта Савиньяк это уразумела едва ли не в первый год своего чрезмерно раннего, по всеобщему мнению, замужества. Юная графиня не умоляла Арно беречь себя, не требовала немедленно вернуться, не сетовала на заброшенность, а шутила и сочиняла веселые сказочки. Иногда посылала их мужу, чаще – брату. Гектор платил сестре той же монетой. Так они забавлялись еще в детстве, когда Арлетта и подумать не могла, что придет время – и перо с бумагой не позволят ей сойти с ума или убить… Графиня зажгла свечу и поправила волосы. Женщины дома Савиньяк не мешают своим мужчинам воевать. Женщины дома Рафиано не позволяют себя жалеть. Арлетта с вызовом улыбнулась, хотя видеть это мог разве что влетевший в окно мотылек. На столе дожидалось гонца почти законченное письмо Гектору. Деловое, важное, но почему бы его не завершить чем-нибудь забавным, ведь на последнем листе всего пять строчек. Графиня махнула рукой, отгоняя от свечи летучего ухажера, и снова открыла чернильницу. Началось все, как водится, с ерунды. Нагрянувшие вместе с дочерью Колиньяры отобрали у этой самой дочери томик Веннена и принялись объяснять хозяйке, что имел в виду поэт и почему «ЭТО» не до́лжно держать в доме. Арлетта промолчала – не из вежливости, от скуки и нежелания тратить силы на спор с неприятными людьми, но чужая непререкаемость свое дело сделала. В голове графини забродили смутные образы и бродили чуть ли не год. Сегодня они наконец обрели четкость. «Меж поросших изумрудной травой берегов лежит прозрачное озеро, – торопливо записывала Арлетта. – В его глубинах проплывают стаи серебристых рыб, а на дне смотрит бесконечный сон ушедший в незапамятные времена под воду храм. Ветер гонит в вышине облака, ночь бросает в глубины звезды, закаты и рассветы заливают озерную чашу то золотом, то кровью. Под облаками парят птицы, проносятся над самой водой стрекозы. Они смотрят вниз и видят второе небо и тень своего полета, а из хрустальных глубин проступают смутные очертания статуй и колонн. Меж ними снуют стайки рыб, небесные летуньи принимают водных жительниц за кружащих под озерными облаками птичек. Так было, так есть и так будет, но порой смотрят в озеро иные глаза.
Однажды на берег вышел боров. Он сбежал от пьяного крестьянина, плохо затянувшего мешок, проломился сквозь кустарник и узрел в водном зеркале себя. – Так я и думал! – недовольно прохрюкал он. – Хлев, только сырой и негодный. Сразу видно, что живет в нем препротивнейший хряк. Он хочет сожрать все отруби и заполучить всех свиней. Я вижу его насквозь! Только не выйдет у него ничего! Салом заплыл, щетина редкая – ни одна свинья на такого не позарится, а уж спеси! Знаю я таких, и хлев этот знаю, и кучи навоза, что в нем скопились… И долго так он говорил, думая, что его слушают, а потом явился хозяин с мешком и двумя помощниками. Борова увезли туда, где он встретил приличествующую ему судьбу, а озеро осталось. По-прежнему над ним пролетают птицы и проплывают облака, а кучка навоза на берегу… Спустя какое-то время исчезла и она. Весной там, где говорил о наболевшем боров, расцвел ирис и посмотрел в воду. Увидел стройный золотистый цветок и нежную пронизанную солнцем зелень. – Как прекрасно озеро и тот, кто в нем живет, – сказал он, не зная, что смотрит в том числе и на себя… Дальше требовалось нечто нравоучительное, но мораль всегда давалась Арлетте с трудом. Ничего, Гектор додумает. Или не додумает, а расскажет про борова тогда и так, что все станет ясно без назиданий. Видящих в чужих озерах собственный навоз встретить легко. Куда меньше тех, кто умудряется разглядеть в луже цветущий сад, хотя случаются и такие. Арно, например. Графиня отбросила перо и почти подскочила к распахнутому окну, за которым дышала радостная ночь. Зимнюю тоску Арлетта одолела, но, когда зацветали сады, боль возвращалась. Весна звала и напоминала о первой встрече, первой улыбке, первом брошенном в окно букете. Не роз – Арно считал их слишком чопорными, – цветущих яблоневых веток. Пришла осень, яблоки созрели, и она осталась одна. Почти двенадцать лет как осталась. Одна с тремя сыновьями, одна с родичами, одна с друзьями, одна с делами и с притчами. Одна навсегда. – Сударыня, я понимаю, что врываться к даме без приглашения неприлично и еще неприличней делать это из политических соображений, но, поверьте, другого выхода мне не оставили!
Арлетта вздрогнула и обернулась. У камина, возле отошедшей ореховой панели, стоял некто с охапкой сирени. Сквозь неистовство бело-лилового пламени светлым овалом проступало лицо. Близорукость и полутьма превращали гостя в призрак, голос и слова возвращали в бытие… А чего, собственно говоря, она ждала от этого сумасброда? Что он станет смирно сидеть в Нохе и внимать проповедям? Как бы не так. Король умер, Ворон улетел. – Вы удивлены? Охапка цветов взмыла к потолку, дождем посыпалась на ковры. Это был не Арно и даже не сын. Друг сына. И отца. Губы урожденной Рафиано дрогнули. – Удивлена? Ничуть. Глава дома Алва всегда отыщет дорогу в апартаменты графини Савиньяк. Вдовствующей графини, но шутить этим она еще не могла.
2
– Новая притча? – Рокэ склонился над столом, давая хозяйке возможность то ли схватиться за эсперу, то ли поправить волосы, то ли просто отдышаться. Нелишняя деликатность, если бедняга смотрелся в зеркало, а он смотрелся – ввалившиеся щеки были выскоблены до синевы. – Притча новая, сюжет старый. – Арлетта улыбнулась, беспечно, как только могла. – Не доходили руки записать… Загнан конь… Почти до смерти. Создатель, смогла бы она выдавить улыбку, приди к ней таким кто-то из сыновей? – Я столько раз встречал подобное, что не могу угадать, кто именно вдохновил вас. – Колиньяр, – объяснила Арлетта и поняла, что ее голос звучит слишком хрипло. – Нашел грязь в Веннене, а его супруга заявила, что подобную мерзость следует сжигать. Я это запомнила… – Вы одарили бы Колиньяров бессмертием, будь они единственными или хотя бы первыми в своем роде. – Росио склонил голову к плечу. – У вас опять трудности с моралью, Арлетта? Почему бы не напомнить, что жечь книги и насиловать – значит признаваться в собственном бессилии. В том, что тебе не опровергнуть написанное и не добиться любви. – Запиши сам, – предложила графиня, собирая с пола сирень. Гроздья были мокрыми и тяжелыми, как в юности. – Ты ведь все равно начнешь писать какие-нибудь рескрипты… – Не сразу, – утешил вернувшийся из очередного Заката мальчишка. – Для этого я слишком мало знаю, но вы мне все расскажете. – О ком? – сощурилась Арлетта и тут же об этом пожалела. – Что они с тобой сделали?! – Ничего. – Синие глаза знакомо и отчаянно блеснули. – Они – ничего. Я все сделал сам, сын вашего друга Бертрама это подтвердит. Когда вернется. Я отправил его за Эчеверрией и родителем. Полагаю, отыскав одного, он обнаружит и второго, а еще, сударыня, мне срочно нужен ваш брат… – Гектор занят Агарией, потом он собирался в Ургот. Я пишу ему уже туда. Ты успеешь его перехватить у Майдю, даже если пару дней отдохнешь. Признавайся, это лихорадка? – Что-то в этом роде. Гектору придется свернуть в Савиньяк, отдать долг братской любви. Я не могу разъезжать по Эпинэ, так как во весь опор скачу к Хербсте. Милая Катари объявила талигойцам и послам Золотых земель, что ваш покорный слуга отбыл к северным армиям. Я решил согласиться. Подобная новость расположит «гусей» к осторожности, а «павлинов» – к беспечности, что в нашем нынешнем положении нелишне. К тому же будет несправедливо, если ее величество уличат во лжи именно тогда, когда она едва не сказала правду. Я на самом деле собирался к Рудольфу, вернее, к фок Варзов.
– Лионеля старик тоже тревожит, – невпопад кивнула Арлетта. – Эта кампания может оказаться для него слишком тяжелой. О Фердинанде мы уже знаем, о Марселе и Катарине ты почти сказал. Она говорит с послами, значит? – Значит, Леворукий чтит людские законы и чего-то от нас ожидает. – Рокэ подхватил с пола одинокую цветочную гроздь и положил на стол рядом с высохшим пером. Он по-прежнему все делал красиво. – Госпожа Оллар и ее еще не рожденный ребенок составляют единого регента при малолетнем короле. Это способствует всеобщему умилению, равно как и примирение осиротевших эсператистов с осиротевшими же олларианцами. Я и раньше подозревал, что, не стань слуг Его, дети Его слегка растеряют свирепость. – В таком случае где Ракан? В Багерлее, в Алати или в Закате? – Не знаю, куда все мы уходим, но он отправился прямиком туда. Верхом на Моро… Из этого вышла бы неплохая притча, хоть и банальная. Ровный голос, спокойный взгляд. Кто бы ни умирал и кто бы ни предавал, Рокэ Алва не станет рыдать и падать без чувств. Ли такой же. И она сама, и Бертрам… Какие же они все спокойные, талигойские чудовища: ни слез, ни жалоб, сдвинул брови – и идешь дальше. – Я напишу о неудачном короле, решившем доказать всему миру, что он удачный. – Образ не нов. – Можно подумать, его сейчас волнуют притчи! – Но никто из них об этом не подумал – ни всадник, ни Моро… – Ты голоден? – Не прошло и часа, как вспомнила. Хозяйка дома… – Как четверо волков. – Тогда я разбужу Мадлен. Я уже потрясла тебя отсутствием любопытства? – Несомненно! – Губы, припавшие к руке, были горячими и живыми. – Я не держу в спальне вина, – твердо произнесла Арлетта. – Если ты можешь рассказывать на трезвую голову, то я слушать не в состоянии. Ты один? – Здесь – да. – Тогда я разбужу еще и Себастьяна. Пусть постелет… в комнатах Арно, хватит им пустовать – не кладбище. Письма в красной шкатулке. Те письма, которые тебе нужны. Бертрам их уже читал. Выражений сыновних чувств там немного… Я сейчас вернусь. Рокэ кивнул и потянулся к шкатулке. Он изменился чудовищно и при этом не изменился совсем. Желтеет и облетает листва – ствол и корни остаются, и кто скажет, что клен осенью не клен, а дуб зимой не дуб? Бертрам – это Бертрам, Арлетта Савиньяк это Арлетта Савиньяк, Росио – это Росио. Он будет жить и что-то делать. Без лошади и без короля.
Фердинанд сдался и убил себя. Моро не покорился и убил врага. Мориск-убийца и недобрый дурак в седле… Арно то и дело рассказывал про таких. Горячая лошадь делает лансады, желая вырвать повод или сбить всадника, но Моро одной свободы было мало. Черныш замыслил убийство и убил. – Сударыня! – Мадлен в ночном чепце удивительно напоминала добрую сову. – Ох, сударыня… Что с вами? Никак письмо… Плохое? – Хорошее. – Зачем она солгала? Нет никакого письма, просто в доме тех, кто воюет, писем ждут всегда. Ждут и боятся. – Тогда с чего вы? В самом деле, с чего? Росио здесь, живой, то есть оживающий, Ракан мертв, а Моро… Кони живут меньше людей. – У нас гость, Мадлен. Герцог Алва, но об этом знаем только мы и Себастьян. Разбуди его, пусть приготовит спальню Арно. Сама займешься ужином. Молча. Сонный взгляд стал осмысленным, морщинистая рука метнулась к юбке. Так и понимаешь, что любишь служанку. Или коня… До боли любишь. Скольких мы любим и за скольких боимся, подумать страшно. Потому и не думаем до последнего.
3
Он и в самом деле был голоден, значит, не врал и в другом. В том, что болезнь уходит. Лихорадка на болоте и в тюрьме цепляется даже к счастливчикам, если, конечно, то, что творит судьба с Рокэ, называется счастьем. Хотя сказал же кто-то, что счастье есть жизнь, а он все еще жив и все еще в седле… Опять она про седло, то есть про Моро и Ракана. Возник ниоткуда, нагадил и умер так же дико и быстро, как появился, а беда пока тут. Большая беда на всех и маленькие беды многим… Савиньяков на сей раз обошло. Двенадцать лет назад подлость забрала самое дорогое и отправилась к другим. Теперь может вернуться… – Вы слишком печальны для весны, Арлетта. – Росио вечно вытаскивал других за волосы из дурных снов и нелепых настроений. – Неужели память о борове не смыта в волнах сирени? Вспомните, в ваше озеро весной гляделся ирис, а не Колиньяр. Таков один из законов мироздания, наиболее приличный, на мой взгляд. – Я не думала о мироздании, – призналась Арлетта, – я думала о свинстве, но больше не буду. Притча готова. Гонец к Гектору выезжает с рассветом. Ты прочел письма? – Просмотрел. Савиньяки должны быть маршалами, это еще один из законов. Скажите Мадлен, что она плачет зря. Что было – оплакивать поздно, что будет – рано, а в эту ночь грустить не о чем. Весенними ночами не плачут, а целуются и сходят с ума. – «Весна танцует с ветрами, – вполголоса напомнила Арлетта, – а лето поет и плачет, забудь о слезах до лета – весна танцует с ветрами…» Твоя гитара тебя ждет. – Я не готов к ней вернуться. Не сегодня… Но до отъезда вы услышите все, что хотите. – Ты рискуешь охрипнуть. Альдо Ракан походил на Карла Борна? – Он был красив. Высок, хорошо сложен. – Рокэ не любил прошлое, Арлетта тоже не любила, но не спросить не могла. – Пожалуй, издали Альдо мог сойти за Борна или даже за Придда, но Карл Борн предавал и убивал не во имя себя. Он не был ни глуп, ни глух и понимал, что творит. Ненавидел себя за это и все-таки делал. Так бывает чаще, чем вы думаете, хотя Альдо случаются еще чаще… Сей молодой человек не пускал слюни и не сосал тряпку, но как король был слабоумен.
– Тогда как он победил? – Победил? – удивленно поднятая бровь. Как сильно и зло блестят глаза. Лихорадка? Нет, что-то другое, трудноуловимое и непреклонное. Это с ним бывало и раньше. – Я неточно выразилась. Не проговорись об этом Гектору, он меня загрызет. Росио, как этот… принц взял Олларию? Я не про мелочь, вроде Рокслеев, я про все сразу, от Эпинэ до Хексберг. Только смерти Сильвестра и гайифского золота для такого мало. – Не знаю. – Смотрит прямо, но это ничего не значит. Сильные мужчины защищают женщин даже ложью. – Савиньяки одолжат мне приличные пистолеты? – Не одолжат, продадут. – Уходит от ответа – значит, либо врет, либо до конца не уверен. – За пару ветров или пару сапфиров. – Что неприятно в моем нынешнем положении, – задумчиво протянул Рокэ, – это отсутствие карманных сапфиров и скопившиеся долги. Мало мне Леворукого, теперь еще и Валмоны… – И Лансары, – мерзостью перебила богохульство Арлетта. Графиня не была суеверна, но разговоры о Леворуком ее пугали. Не всегда – только в устах Росио. – Они твердо решили истощить твои прииски. – Опять мальчик? – Снова этот блеск в глазах. – Невероятно! – Это может быть и местью, – задумчиво произнесла графиня, – и ты даже не представляешь, сколь страшной. Особенно вкупе с твоими… подарками. Изумруд за чужого сына, жемчужина – за чужую дочь. Зачем тебе это? – Дал слово. Готов согласиться, что опрометчиво, но теперь ничего не изменишь. Разве что милый ангел прекратит наконец рожать. Восемь детей за двенадцать лет – и в самом деле слишком… – Она больше не любит мужа. Пожалуй, даже ненавидит. Мадлен говорила, Эдит теперь берет камни сама… Она хранит их у ювелира. Рокэ, кто ее мать? Где она сейчас? – Как-то не задумывался. – Только швырял драгоценности. – За деланую усмешку следовало бы надавать себе пощечин! – Я никогда не спрашивала, потому что знала – Арно любил меня и только меня, все прочее – ошибки, слабость, выпивка, если угодно, но я хочу знать, кто она была! – Кто она была? – переспросил Росио. Он, спокойно говоривший о самом диком, казался растерянным. – Я слишком засиделся в Нохе. Ничто так не отупляет, как безделье… – Просто ты – мужчина и при этом не муж, не отец и даже не брат. Ты забираешься к дамам в окна, затем – в постель, утром прощаешься и забываешь. Ты, не дамы! Будь у тебя жена, она бы рано или поздно начала спрашивать. Только вряд ли тебя. Синий взгляд сделался темней. Рокэ молча вертел в руке листок сирени. Он пока не был пьян, она никогда не стала бы расспрашивать пьяного. Она вообще бы не стала расспрашивать, просто началось с сапфиров и понеслось, не остановиться. – Вы зря считаете Эдит Лансар дочерью вашего мужа. – Пальцы разжались, зеленое сердечко упало на скатерть. – Ее девичье имя Эмильенна Карси… Вы могли его слышать.
4
Арлетта не упала не потому, что сидела, а потому, что была сразу и Рафиано, и Савиньяк. Она просто подтвердила, что слышала о доме на Винной улице. Доме Карси. Нечто глупое и мелкое внутри ахало, хлопало крыльями, порывалось соболезновать, но Арлетта не дала ему вылететь. – Если б я знал о ваших подозрениях, я бы рассказал вам об этой семье раньше. – Росио спокойно взял бокал. Когда горят свечи, красное вино похоже на шадди, если только не рассматривать его на свет. – Я не хотел признаваться, какого дурака свалял, и еще больше не хотел следствия. Мужчины были мертвы, оставалось отыскать женщину и узнать правду. Всю. Я знал, что маршал Савиньяк вернулся в столицу. Мы виделись как раз накануне моего… приключения. – Можешь больше ничего не говорить. Водворение в соседний городок внебрачной дочери Арно графиня восприняла почти спокойно. Жить рядом с помогавшей убивать Росио дрянью – увольте! – Благодарю за разрешение, но я вынужден рассказать все до конца. Когда я закончу, вы поймете почему. Вы можете упрекнуть меня в дурном вкусе, и поделом, но я был от юной Эмильенны без ума. Нет, я понимал, что мою богиню не причислишь к первым красавицам Талига – так же, как и Катарину Ариго, к слову сказать, – но моему безумию это никоим образом не мешало. Я был готов на все, лишь бы мне сказали «да». Пожелай Эмильенна, чтобы я сделал ее королевой, я бы задумался и не знаю, до чего бы докатился… К счастью, девица Карси уже была влюблена в господина Лансара. Этот достойный человек служил, вернее, прислуживал в ведомстве супрема, но мечтал о горних высях. Ради них он ввязался в заговор, но и там оказался на побегушках. Со временем наш честолюбец выдал бы всех Сильвестру в обмен на что-нибудь приятное, но заговорщикам повезло – появился я! Лансар решил добыть из моей смерти должность, титул и владения. Именно в таком порядке. В успехе он не сомневался, так как был глуп. Короче, Эмильенна написала мне письмо, затем другое и наконец назначила свидание, на которое я и пошел… даже не пошел – полетел. – Может быть, она не знала? – Она знала все. Лансар стал ее тайным мужем сразу же по составлении плана. Будущий супрем опасался, что новую Гликинию чиновнику не отдадут, и принял меры, дело было за моей головой. После смерти Франциска Второго в столице поговаривали, что отрава на Алва не действует. Она и впрямь действует плохо, но тут уж Леворукий не виноват. Отец с детства приучал нас к ядам, которые знал, а знал он много, но я отвлекся. Кинжалу в женских ручках Лансар тоже не доверился. Эмильенне он велел уложить меня в постель, вымотать и дождаться, когда я усну. Ей оставалось выйти в соседнюю комнату и поставить на раскрытое окно свечу. Меня спасло мое прекраснодушие, я хотел жениться и отказался овладеть этим чудом чистоты до свадьбы. Когда дева поняла, что я не намерен запятнать ее честь, она впустила убийц. Пару дюжин. Господа были в масках, хотя кое-кого я узнал. Разберись я, в чем дело, меня бы прикончили на месте, но я вообразил, что защищаю возлюбленную. Закатные твари, как же я дрался! Шпага у меня сломалась почти сразу, в ход пошла мебель, посуда, какие-то тряпки… Потом я разжился чужим оружием. Эмильенна визжала за моей спиной – мой клинок мешал ей воссоединиться с супругом. В конце концов она меня ударила. Сзади. Подносом. Я как раз уворачивался от брошенного кинжала, и дева попала мне по плечу – к несчастью, раненому… Тогда я и понял! Дальше пошло проще, потому что я стал свободен, мне не нужно было думать о женщине за спиной; и трудней, ведь мне стало нечего защищать, а это расхолаживает. Но я все равно дрался. Шансов не оставалось, но упрямство рождается раньше Алва. Помню, брат Эмильенны снова попал мне в плечо, я переложил шпагу в левую, по лицу текла кровь, потом кто-то ударил меня в спину, я не упал и даже заколол убийцу. Моя «невеста» к тому времени уже исчезла, я этого и не заметил. С половиной ночных гостей я разделался, но вторую мне было не одолеть. В конце концов я упал. Что было дальше – не знаю. Возможно, я бредил, но, скорее всего, он приходил на самом деле. Хотите спросить кто, спрашивайте. – Кто? – Золотоволосый красавец в красно-черных одеждах… Он смеялся и убивал. Мечом, каких нынче не сыскать даже в Торке. Мне помнится, что он орудовал правой, но я мог и ошибиться. Перед глазами все плыло, потом я потерял сознание… В себя пришел, когда рассвело. Комната завалена трупами, в руке – обломок шпаги. Я был весь в крови, но ран оказалось меньше, чем думалось, и они почти закрылись. Голова раскалывалась, хотелось пить, но в остальном все было в порядке. Кое-как я поднялся и, уж не знаю зачем, пересчитал убитых. Их оказалось двадцать шесть. «Моих» было одиннадцать. – Прости, но как ты можешь быть в этом уверен? – Могу. Я не рубил головы и руки и в те поры не умел делать из одного мерзавца двоих, а в доме не нашлось ни меча, ни секиры, ни хотя бы сабли. Зато обнаружилось недописанное письмо: Эмильенна ждала меня и ворковала с обожаемым супругом, называя того по имени. Нужно было что-то решать, вот-вот могли нагрянуть стражники и просто любопытствующие. Я добрался до особняка Савиньяков и упал на пороге. Лекарь грозил упечь меня в постель на месяц, но на следующий день я сопровождал маршала Арно к господину Лансару. Супруги оказались в гнездышке. Эмильенна испытывала некоторое неудобство и больше не казалась мне даже хорошенькой. Наш чиновник едва не умер на месте, а потом заговорил и оказался довольно-таки болтлив. Он норовил спрятаться за Придда и старую королеву, но подтвердить свои слова не мог, а про алисианский заговор мы знали и так, только что с того? Сильвестр предпочитал выжидать, он был большим законником и жаждал веских доказательств. У господина Лансара их тоже не имелось, были только слова, много слов. Поганец тащил за собой всех, кто пришел ему в голову. Штанцлера и Окделлов среди них, кстати говоря, не оказалось, зато были Эпинэ и Борны с Ариго… – Арно не выдал бы Мориса, братьев Кары, ее сыновей. Сыновей Пьера-Луи… – Он и не выдал. Мы вовремя вспомнили о Манрике, Колиньяре и о Занхе. – «Мы»? – глухо переспросила Арлетта. Рокэ понял. – Маршал. Я был в состоянии думать только о своем… Праворуком. Мог же проходить мимо дома какой-нибудь свихнувшийся бергер с мечом? Я рвался его искать, пока не остыл след. Трудно поверить, но мне было не до молодоженов. Ваш супруг предложил им выбор между смертью, Багерлее и деревней. Я только добавил изумруды. По камню за каждый плод… любви. Эмильенна захотела умереть на груди возлюбленного, но Лансар Рассвету предпочел покой. В деревне. Он написал и подписал признание и подал в отставку. – И Арно привез сюда этих… этих… – Слова, которые вы пытаетесь подобрать, вам не свойственны, – Росио отодвинул все еще полный бокал, – оставьте их адуанам. Карл Борн получил за все сполна. Получили многие, но некоторые вещи нельзя хранить в одной-единственной голове и нельзя доверять бумаге. Я не исключаю, что увижу Лионеля, Рудольфа и молодого Придда позже вас. Если мы так или иначе… разминемся, расскажите им мою историю полностью. Начало и конец Ли и Рудольф знают. К сожалению, не представляю, где находится письмо с признаниями, но господин Лансар их охотно повторит в любое удобное для слушателей время. – Я тебе скажу, где первое признание. – Арлетта залпом допила чужое вино. – Оно было у Арно, когда он поехал уговаривать Карла. Это оно убило обоих…
Глава 3 Этамис. Агарийская граница Валмон
|
|||||||||
Последнее изменение этой страницы: 2021-01-14; просмотров: 129; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы! infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 18.216.205.123 (0.074 с.) |