Из письма посланника чср во Франции в мид чср

22 июля 1938 г.

[...] Начиная со вторника германское посольство в Париже и его каналы распространяют сообщения о том, что Германия готова вести переговоры с Францией и Англией и договориться с ними, но в чехословацком вопросе Гитлер не пойдет ни на какие уступки. Поскольку таким образом Чехословакию представляют в качестве препятствия на пути этой новой германской инициативы, то не только во французской и английской печати, но и во французских политических кругах с вечера среды начинают вновь проявляться античехословацкие настроения. Я не скрываю своей уверенности, что, когда Германия твердо убедится в том, что ее предположения относительно Франции и Англии не осуществились, она будет искать выход и из своей политики в отношении Чехословакии. Когда затем она перенесет свою политику относительно Чехословакии в область отношений с Англией и Францией, то это будет иметь, с одной стороны, положительные, а с другой стороны — отрицательные моменты. Если бы чехословацкое правительство уже разрешило судетский вопрос, то перенесение чехословацко-герман-ских отношений в область международной политики былр бы только выгодно. Однако, поскольку этот вопрос в Чехословакии пока не разрешен, существует опасность, и, я бы сказал, совершенно очевидная, что урегулирование взаимоотношений внутри Чехословакии станет объектом компенсационной торговли в переговорах Германии с Англией и Францией. Англичане и французы, поскольку они поддерживали и защищали нас, будут присваивать себе право рекомендовать нам, как мы в Чехословакии должны решить этот вопрос. Вот почему следует ожидать, что нажим Англии и Франции на Чехословакию будет становиться тем более сильным и значительным, чем решительнее Германия будет ставить урегулирование су-детского вопроса условием возвращения Германии к

150

политике переговоров с Францией и Англией. Вот почему я считаю, что для чехословацкой дипломатии и политики наступают трудные времена.

Осуский

Пвчат. по арх. Опубл. в сб. «Das Abkommen von München 1938». Pra-ha 1968, S. 158—J59.

86. Телеграмма министра иностранных дел ЧСР посланнику ЧСР в Великобритании

26 июля 1938 г.

Сегодня вечером после совещания Бонне и Леже сказали, что было бы ошибкой, если бы Чехословакия не приняла английского предложения ¹ или приняла бы его в форме, которую можно было бы толковать как уклончивую. Поэтому они советуют, чтобы Прага не ставила никаких условий, а указала пункты, по которым она не согласна с судетскими немцами. Они считают, что это является самым действенным средством избежать маневра с плебисцитом² и исключить Германию из спора. Леже считает принятие английского предложения столь выгодным, что опасается, как бы Германия не испортила все дело. Поэтому якобы мы не должны давать ей ни возможности, ни предлога. Осуский просил, чтобы Франция потребовала от Англии информировать ее о деятельности Ренсимена и чтобы последний не высказывался окончательно, предварительно не поставив об этом в известность Францию. Добавляю, что, согласно информации Бонне, мысль о нейтрализации Чехословакии исходит от Невиля Гендерсона. Бонне даст указание Корбену просить Галифакса, чтобы он оставил в покое эту идею и не осложнял бы дело.

Крофта

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Новые документы из истории Мюнхена». М., 1958, с. S2—63.

¹ Имеется в виду предложение о направлении в Чехословакию миссии Ренсимена.

² Плебисцит в Судетской области по вопросу о том, останется ли эта область частью территории ЧСР илн присоединится к Германии, был одним из средств нажима британского правительства на чехословацкое правительство при решении судетского вопроса. Осуществление плебисцита фактически означало бы отторжение от ЧСР

151

пограничных районов, так как голосование проходило бы в условиях запугивания и жестокого террора со стороны профашистски настроенного немецкого населения, руководимого судето-немецкой партией, в отношении чехов и демократически настроенных немцев

87. Из письма полномочного представителя СССР во Франции народному комиссару иностранных дел СССР

27 июля 1938 г.

[...] В гораздо большей степени, чем испанская, чехословацкая проблема в глазах французов является неотъемлемой частью общеевропейской проблемы и, в частности, важнейшей для Франции проблемы ее взаимоотношений с Германией. Французские политические деятели прекрасно понимают, что в Чехословакии решаются сейчас судьбы послеверсальского передела мира. Они отдают себе отчет, что отпадение к Германии Судетской области и расчленение Чехословакии обеспечат за Германией захват решающих стратегических позиций при будущей войне и гегемонное положение во всей Центральной Европе. На этот счет расхождений здесь нет. Но расхождения начинаются с момента, когда ставятся практические вопросы о том, как и какими средствами отбиться от этой угрозы. Огромное большинство французов сходятся на том, что теперешняя Франция, при ее уровне вооружений и промышленности, с ее низким потенциалом населения, уже не способна выдержать единоборство с гитлеровской Германией и не сможет сама, без помощи со* стороны, помешать движению германской лавины на Чехословакию. Отсюда и поиски союзников, и здесь-то и источник всех расхождений. Нормальная и простая логика как будто подсказывает (на такой точке зрения и стоят «советофилы» от коммунистов до Рейно), что таким естественным союзником является, в первую очередь, СССР. СССР, говорил Рейно, «располагает тем, чего нет у Англии и что особенно понадобится при войне с Германией,— мощной сухопутной армией». СССР, по признанию самого генштаба, обладает одной из самых сильных, если не самой сильной, авиацией в мире. И тем не менее — и это факт бесспорный — теперешнее правительство меньше всего свою чехословацкую политику строит в расчете на помощь СССР. Ни одно решение, ко-

152

торое до сих пор принималось по чехословацкому вопросу (будь то в Лондоне или Париже), ни разу с нами предварительно не обсуждалось и не согласовывалось и доводилось до нашего сведения (и то не всегда) лишь постфактум. Несмотря на наличие советско-французского пакта, на наличие параллельных пактов с Чехословакией, взаимно между собой связанных и друг друга дополняющих, руководители французской внешней политики ни разу по-серьезному (если не считать обрывочных разговоров Бонне) не предложили приступить к совместному и практическому обсуждению вопроса, вытекающего из наших пактов.

Упреки наших друзей (которые предпринимаются, конечно, без всякого воздействия с нашей стороны) Да-ладье обычно отводит аргументами самого разнообразного характера применительно к собеседнику и в зависимости от того, к какому лагерю последний принадлежит. Если упреки исходят от коммуниста, то Даладье имеет смелость заявить, что помощь со стороны СССР настолько бесспорна, что дипломатии здесь вообще нечего делать. «Нам незачем стучаться и в без того открытую дверь». По совершенно иному и гораздо более правдиво он свою тактику игнорирования СССР (он это, впрочем, отрицает, а говорит обычно об «осторожности») излагает наседающим на него членам его собственного кабинета. В центре всех его объяснений неизменно первое место, почти всегда, занимает Англия. Англичане не возражают против пакта с СССР, никогда не предпринимали попыток его торпедировать («да и он, Даладье, это и не позволил бы»), но они неоднократно высказывали предположение, что афиширование пакта может затруднить их мирную акцию и т. д. Почти все мои собеседники меня заверяли, что сам Даладье очень трезво расценивает силы СССР, при случае старается это привить и англичанам, но что при всем том он советскую помощь все же, в силу отсутствия общей границь! и т. д., считает «журавлем в небе», ради которого боится упустить «английскую синицу». Мандель и Рейно, которые собираются, как я Вам уже телеграфировал, дать бой по этому вопросу в кабинете, внушали мне, что стоит нам дать понять Даладье, что он рискует потерять нашу дружбу, как он «прибежит к вам на четвереньках».

Бесспорно, однако, одно. Сейчас Даладье как с единственно реальным союзником считается только с одной

153

Англией. Он исходит из того, что Англия близка, под рукой, что она до сих пор пользуется ореолом сильнейшей страны в мире, обладает несметными ресурсами, а главное, внушает немцам уважение и страх. Такая оценка, впрочем, разделяется огромным большинством французских государственных деятелей, и недаром сотрудничество с Англией является наиболее стабильным и наиболее устойчивым элементом во всей системе французской внешней политики последнего времени. Сменявшие друг друга кабинеты в центре своей внешней политики неизменно ставили сотрудничество с Англией. Блюм приписывает себе заслугу первородства этой дружбы. Даладье — что ему удалось эту дружбу еще более укрепить и придать ей характер военного сотрудничества.

Второй своей заслугой Даладье считал (не знаю, считает ли и сейчас), что он «отвоевал Англию для Чехословакии». Так он и Бонне, по крайней мере, изображали результаты своего лондонского визита. Они оба говорили, что лондонские апрельские решения кладут конец спекуляциям Берлина «незаинтересованностью» Англии в Чехословакии. В лондонском соглашении и в предусмотренной им процедуре они главный акцент ставили на тех заявлениях, которые англичане собираются сделать в Берлине, и намеренно обходили (багателизировали) предстоящие совместные демарши в Праге. Я далек от того, чтобы совершенно отрицать значение английских демаршей в Берлине. Для меня нет сомнения, что наряду с мобилизацией чешской армии (что сыграло, конечно, главную роль), наряду с учетом союзных договоров, имеющихся у Чехословакии, отрезвляющее воздействие на немцев в майские дни, несомненно, сыграли и английские представления, и англо-французское сотрудничество. Но уже вскоре стали все явственнее и явственнее выступать отрицательные для чехов стороны этого сотрудничества. Англия включилась в «общий фронт», несомненно, для того, чтобы помешать войне между Германией и Чехословакией. Здесь она была вполне искренней, но Англия меньше всего была расположена не только воевать за Чехословакию (такого «расположения» нет и у Франции), но и бороться против требований, предъявляемых Судетами к чехам. Весь тактический план англичан и был построен на том, чтобы добиться у Праги мирным путем того, чего Гитлер добивается силой. Англичане полно-

151

стью разделяли взгляд немцев на Чехословакию как на «искусственное новообразование», сложившееся в пос-леверсальский период при совершенно иной расстановке сил, рассматривали судетов не как «меньшинство», а как отдельную нацию, искусственно вкрапленную в чужое государство. Неудивительно поэтому, что и англичане не признавали достаточными те уступки, на которые все время соглашался Бенеш, и толкали его (в несколько завуалированной, правда, форме) к предоставлению Судетам политической автономии. Так далеко французы не могли, не порвав со своими собственными интересами, следовать за англичанами. И они добивались от Бенеша крайних уступок, но все же боялись переступить границу, которая отделяет уступки от полной капитуляции.

На этой почве и начались июньские разногласия между французами и англичанами, нашедшие свое отражение в переписке между Чемберленом и Даладье '. От немцев, конечно, все это не укрылось, и тогда-то, вероятно, и оживились и «путчистские» настроения, разжигавшиеся экстремистами типа Гиммлера, к которым, по всем данным, примкнул и Геринг. Наряду с отчаянной свистопляской в печати против чехов предприняты были и подозрительные мероприятия на границе. Не исключено, что все это проделывалось намеренно, чтобы увеличить панику в Париже и усилить давление на него и Прагу со стороны Лондона.

В пользу второго предположения говорит и то паломничество, которое было предпринято немцами и Судетами в Лондон, где искусно прививалась мысль, что вину за неурегулированность и затягивание кризиса несут чехи, и где требования судетов намеренно притушевывались и подносились английской общественности в значительно смягченном виде. К моменту приезда в Париж Галифакса² основные черты нового англо-французского компромисса по чехословацкому вопросу уже были намечены. Было уже решено вновь и торжественно подтвердить, что апрельское соглашение остается в силе. Это позволило Даладье выступить со своей известной декларацией³. Уже в этой декларации отразились и заигрывания, которые начались с Берлином (пассаж о миролюбии Гитлера). Но только в Париже, при последних переговорах с Галифаксом, с особой отчетливостью и яркостью выступили контуры всего нового английского плана и кор-

155

ни, тянущиеся от него к Берлину. Если подытожить результаты парижских разговоров по этому вопросу, то они могут быть сведены к следующим положениям:

1. Галифакс обязался повторить свой «нажим» на Берлин.

2. Галифакс настоял, чтобы Прага воздержалась от проведения через парламент статута о немецких меньшинствах до тех пор, пока не будет достигнуто соглашение с генлейновцами.

3. Чтобы «облегчить» это соглашение, Галифакс навязал Праге «советчика» и арбитра в лице Ренсимена ⁴.

4. Галифакс обещал никаких шагов без предварительного и взаимного соглашения с Парижем не предпринимать.

5. На случай неудачи соглашения между Прагой и генлейновцами Галифакс держит про запас свой план «нейтрализации» ⁵.

Сопоставляя все эти решения с проникшими сведениями о визите Видемана к Галифаксу⁶ и последующим свиданием Дирксена с Чемберленом ⁷, не трудно установить, что все парижские решения прошли под знаком удовлетворения желаний Берлина. Совет Праге не вносить статута национальностей в парламент до тех пор, пока не будет достигнуто соглашение, равносильный приказу во что бы то ни стало и любой ценой договориться с Судетами, был прямо подсказан Видеманом. Нет никакого сомнения, что и посылка англичанами посредника явилась результатом такой же договоренности с Берлином. [...]

С товарищеским приветом #. Суриц

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Документы внешней политики СССР», т. XXI. М.. 1977, с. 396—400.

¹ Обмен письмами состоялся 18 июля 1938 г.

² Министр иностранных дел Великобритании Э. Галифакс находился в Париже с 19 по 27 июля 1938 г. в составе лиц, сопровождавших короля Великобритании Георга VI.

³ 12 июля 1938 г. премьер-министр Франции Э. Даладье заявил, что французские союзнические обязательства в отношении ЧСР «непоколебимы и священны». Однако уже 17 июля правительство Франции выступило с заявлением о том, что вопрос о национальных меньшинствах должен быть решен, и потребовало фактически принятия всех претензий Генлейна. При этом оно подчеркнуло, что если Чехословакия не пойдет на эти уступки, то Франция должна будет пересмотреть свою политику в отношении ее.

Б

⁴ 25 июля 1938 г. чехословацкое правительство приняло английское предложение о назначении «независимого посредника» в переговорах с представителями судето-немецкой партии (см. док № 84). Таким посредником был назначен лорд Ренсимен

⁶ Стремясь добиться отмены договоров о взаимопомощи, заключенных ЧСР с Францией и СССР, Галифакс 25 мая 1938 г. предложил английскому правительству идею создания из ЧСР нейтрального государства по типу Швейцарии Тем самым союзнические договоры автоматически прекратили бы свое действие

⁶ В июле 1938 г в Лондон с секретной миссией приезжал адъютант Гитлера капитан Ф. Видеман 18 июля состоялась его встреча с Галифаксом

⁷ Беседа между премьер-министром Великобритании H Чембер-леном и германским послом в Лондоне Г Дирксеном состоялась 22 июля 1938 г Чемберлен заявил, что английское правительство готовит планы, которые удовлетворят Германию в случае, если переговоры чехословацкого правительства с судето-немецкой партией о статуте национальных меньшинств окажутся безрезультатными.