Первый неудачный чертеж кита

 

Душечка

 

В конце «Анны Карениной» Лев Николаевич говорит не только голосами своих героев; Толстой как бы подводит итоги своего романа.

Безжалостные итоги. Никто не заступился за раздавленную женщину. Даже сын говорит с дядей, стараясь забыть о том, как его любили. Его – Сережу.

В словах, в путанице слов, в беззащитности Анны Карениной есть беззащитность самого Льва Николаевича. По старым законам и примечаниям к законам, правительство, а хотите – губернатор, мог назначить попечителя, который бы помог правительству сберечь имущество Льва Николаевича Толстого.

Попечителем должна была быть его жена. Ему угрожали серьезно. Лев Николаевич, трижды великий человек, был осажден наследниками. При разделе Толстой сидел даже не в кабинете, очень скромном, он сидел в полуподвальной комнате со сводами; делили столовое серебро, делили лошадей, делили деньги и выравнивали деньгами неодинаковость цены земель, земли, идущей в долю наследникам.

Лев Николаевич жил среди людей, которые приписывали себе не только имущество, они признавали все частями еще недоразделенного.

Но и Толстой увеличивал некогда свое земельное богатство. Скупал неудачно, заниженно оцененные земли, пережил ужас страха смерти среди неразделенной семьи.

Сыновья и дочери брали куски раздела как будто неохотно, но бестолково точно.

Потом Толстой защищал семейную правоту. Он очень строго относился к жене, которая приблизительно в это время чуть ли не полюбила хорошего композитора.

Она уезжала слушать его концерты. Лев Николаевич был ревнив. Ревнив к своей славе. Он уважал свое происхождение, понимал, что им написано. Он тонул в противоречиях старого и нового.

Толстой, человек будущего, хотел быть реставратором старого. Он хотел, чтобы дворянство занялось хотя бы своими землями. Но земли при освобождении крестьян прирезали к старым дворянским землям.

Лев Николаевич по-разному относился к своим героям. Но к Облонскому, брату Анны Карениной, он относился с презрительной снисходительностью. Семейные измены, внезапно открывшиеся, опытность женщин, которых Лев Николаевич считал девственницами, – все это он видел как сеть старого.

Толстой был человеком, много повидавшим.

Он хотел принять старую веру, стать раскольником, для того чтобы казачку Марьяну сделать законной – в глазах своей среды – женой. В это время Лев Николаевич был разорившимся помещиком и уже начинающим свою славу писателем.

Лев Николаевич невольно зачеркивал много, и не только в старой литературе. Шекспира, всю античную литературу, современную французскую литературу, за то, что она не осуждает легкость, с которой сходятся мужчины и женщины, которая казалась ему отвратительной.

Любимым современником Толстого был Чехов.

В какой раз повторю, что Толстой говорил, что чисто художественно Чехов талантливее его. Но Чехов пишет нерелигиозно, не направляет людей на истинный путь.

Молодой писатель Антон Чехов выпускает небольшой рассказ под названием «Душечка». Названием рассказа стало прозвище женщины – дочери отставного коллежского асессора. Она имела небольшое наследство от отца. Дом ее стоял в цыганской слободке, но он был крепким.

Фамилия ее была Племянникова.

Душечка была тихая, добродушная, жалостливая барышня, с наивной улыбкой. Душечка – звали ее соседи.

Племянникова дом свой сдавала жильцам.

И полюбила она жильца Кукина – провинциального антрепренера. Племянникова пожалела Кукина. Городской сад с эстрадой был рядом с ее домом, а Кукин очень жаловался на то, что погода мешает сборам его театра. У театра крыши не было, Кукин плакал, угрожал небесам кулаком и говорил, что ему мешают создать настоящее искусство, которое лучше Шекспира.

И женщина стала говорить его языком о его делах, жалела его, ругала публику.

Племянникова пожалела жильца, и так пожалела, что они поженились. Кукин любил свою жену; увидев как следует ее шею и полные здоровые плечи, он, всплеснув руками, проговорил: «Душечка...»

Так прозвище этой женщины было подтверждено мужем.

Но муж поехал в Москву набирать актеров для своего театра и умер, вдова получила телеграмму с прекрасно придуманной случайной ошибкой. Телеграмма была такая: «Иван Петрович скончался сегодня скоропостижно... Хохороны вторник».

А женщина успела полюбить театр. Она привыкла к театру так же, как люди привыкают к зонтику или к собаке. И Душечка любила человека, чисто, по-своему. Любила вместе с его профессией и говорила постоянно: «Мы с Ванечкой...»

После смерти Ванички прошло некоторое время.

Племянникова, возвращаясь из церкви, встретилась о управляющим лесным складом Пустоваловым.

И Душечка так его полюбила, что стала говорить только про векселя, про то, как дорожают доски.

В театр Душечка больше никогда не ходила.

Мужа она любила. Вместе с мужем молилась богу, чтобы у них появился ребенок.

Душечка с Пустоваловым в полном согласии жила шесть лет.

Купец умер.

Душечка плакала.

Дом пустует.

Душечка сдала комнату ветеринару. Она говорила ему, узнав, что он разведен с женой: «Знаете, Владимир Платоныч, вы бы помирились с вашей женой. Простили бы ее ради сына!.. Мальчишечка небось все понимает...»

Потом они стали жить вместе, и Оленька говорила только о болезнях животных.

Ветеринар сердился.

Он уехал с полком. Через несколько лет вернулся, привез мальчика – и женщина очень его полюбила.

Училась вместе с ним по его книгам – учебникам и как святую истину приняла слова «островом называется часть суши, со всех сторон окруженная водой...».

Женщина полюбила мальчика и все, что он делает – так или не так. Так Чехов полюбил чужого мальчика, которого взял на свою, чеховскую квартиру. В ней своего ребенка не было.

Душечка входила в чужую жизнь, как семя в почву.

Если есть дождь – трава станет расти и заполнит землю.

Эта вещь была любимой вещью Толстого. Он ее прочел четыре раза вслух и говорил, что Душечка идеал женщины. Что именно так и надо жить.

Что же случилось с женой Льва Николаевича?

Софья Андреевна Толстая подружилась с вдовой Достоевского. Та издавала книги мужа, и оказалось, что это очень выгодно. И Софья Андреевна тоже стала издавать книги, а кроме того, она стала торговать яблоками. Яблоки были в их имении чудесные. И книги Софья Андреевна продавала на вес, потому что много пропадало времени, если отсчитывать книги.

Софья Андреевна как бы нашла себя: она издавала книги.

Кроме того, у нее были коровы, жили студенты во дворе. Она им продавала масло.

Было вхождение в чужую жизнь. Очень обыкновенная история. Чаще женщины приходят и переделывают жизнь так, как перешивают старое платье.

Вдова Достоевского тоже не была плохим человеком. Она была деловым человеком. Покупала дачи. Хотела покупать их так, чтобы у нее была целая улица подряд.

Началась война.

Жена Достоевского оказалась в Крыму. Она ничего не покупала, но очень была занята. Она хотела, чтобы ее сын, любимый мальчик, имел бы свою конюшню с беговыми лошадьми. Она вошла в чужую жизнь. Через мальчика.

Невеселая история. Удивляет не то, что женщина окрашивается светом, отраженным от мужа.

Почему Анну Каренину Толстой осуждает, а вдову Кукина одобряет, почти влюбляется в нее?

Только это не женщины, а мы, мужчины, влюбляемся в чужую жизнь. И изменяем ее, и жертвуем для нее. Нужно же на чем-нибудь расти.

К чему-то примкнуть. Поразительное в том, что человек окрашивает дело, которое он делает.

Лев Николаевич слишком рано определил свое отношение к жажде любви, которая охватывает женщину.

Женщине за это можно все простить. Женщина может возвысить человека.

Лев Николаевич прожил огромную жизнь, и немногие люди понимали его революционную сущность.

Понимал Ленин.

Даже Софья Андреевна, вероятно, временами тоже понимала, но сконфуженно.

Она требовала много, хотя и не печатно, в разговорах, – для себя положения львицы, ведь она лежала рядом со львом.

Жизнь трагична. Когда Лев Николаевич умирал, то сыновья и дочери не допускали Софью Андреевну к умирающему мужу.

Она стояла всегда за окном, смотря на человека, с которым прожила жизнь.

Софья Андреевна что-то говорила ему, этот кадр сохранился на кинопленке.

Я просил, чтобы логопеды прочли по губам Софьи Андреевны, что она говорит. Сделать этого они не смогли. Софья Андреевна говорила по-английски и невнятно.

Скажем про женщину правду. Английский язык она изучала по книгам, когда кормила детей грудью, а книгу клала на колени.

Готовилась к родам раз девятнадцать.

 

Попробуем перейти в соседнее пространство.

Пушкин закрепил положение Душечки удивительными словами:

«Для бедной Тани все были жребии равны».