В которой рассказывается, отчего Непоседа стал певцом и что представляет собой Млечный Путь.

Да, друзья, подвиги никому не даются легко! И порой по человеку, совершившему рискованное героическое дело, не заметишь, чего ему это стило. Иногда от большого потрясения люди седеют, но пружинки, даже если они самые тоненькие, не волосы… Короче, Непоседа вернулся в кабину точно таким же, каким вышел. Печальный след, который оставил ему подвиг, был глубоко внутри, в организме, вернее, в механизме.

Очутившись в молочной реке, Мякиш и Нетак поспешили похлебать этого чуда. Они обнаружили в полу везделета небольшую щель и поочередно прикладывались к ней.

– Свежее, сладкое! – причмокивая, сказал Мякиш и добавил: – Нам очень повезло! Хорошо, что это молоко не в бутылках, а то наколотили б мы полный космос молочной посуды.

А потом все вместе обратились к Пете:

– Петя, попробуй молочка! Попробуй…

Но как ни убеждали они Петю попробовать небесное молоко, тот категорически отказывался.

– Вам‑то что? – говорил он. – У вас глотки и желудки не настоящие, а у меня, во‑первых, от сырого молока живот болит, а во‑вторых, в этом продукте, наверно, полно космической пыли. Не ровен час, еще можно какой‑нибудь метеорит проглотить. Лучше уж я попользуюсь своими запасами.

И он спокойно взял в рот соску, которой кончалась резиновая трубка, приспособленная к термосу за его спиной.

По этому поводу Мякиш сказал:

– Петя самостоятельный, поэтому пьет из соски!

Непоседа обиженно заворочался и с трудом произнес:

– М… м‑ог бы п… п… поп… пробовать… ать…

Друзья удивленно переглянулись.

– Что с тобой, Непоседа? – спросил Мякиш.

– Не… зна‑аю, – с трудом произнес тот.

– Он правильно разговаривает, – проскрипел Нетак. – Так и надо!

– Совсем не надо, ведь он же заикается, – сказал Мякиш.

– За… за‑аик… ик… каюсь, – беспомощно развел руками Непоседа.

Так вот оно что! Вот какой след оставил ему подвиг!

Докторам известны случаи, когда после большого испуга дети начинают заикаться. Именно это и произошло с беднягой Непоседой.

Мякиш сочувственно покачал головой и грустно сказал:

– Как же ты теперь будешь болтать и тараторить? Непоседа ведь должен говорить быстро.

– А я… я не… не смогу, – печально проспотыкался на слове Непоседа, и в глазах его заблестели слезы.

Мякиш оттолкнулся ногами от пола и, точно надувной шарик, подлетел к другу.

– Не плачь, – сказал он ему. – Я, кажется, знаю средство от заикания.

– А… а ч… что я должен де‑елать? – с надеждой в голосе спросил Непоседа.

 

 

– Ты должен петь! Если ты захочешь нам что‑нибудь сказать, сочини быстренько стихотворение, придумай к нему музыку и пропой. Это даже очень интересно, – посоветовал Мякиш.

– Про‑о‑опеть? – спросил Непоседа.

– Ну да. Вот я, например, у тебя спрашиваю:

 

Как ты себя чувствуешь,

Часто ли капусту ешь? –

 

пропел Мякиш.

– И танцевать надо! – заявил Нетак.

– Не надо! – махнул рукой Мякиш. – Пой, Непоседа, пой!

И Непоседа попробовал. Он немножко призадумался, сочинил в уме стихи, прокашлялся, как артист, и запел своим звонким голоском:

 

– За‑заикаться больше я не буду,

Перемою дома всю посуду!

 

– Какую посуду? Зачем она тебе? – спросил Мякиш. – Ты что, не в своей тарелке?

И Непоседа снова ответил ему песенкой:

 

– Это я для рифмы взял посуду,

Можно было вставить и простуду…

 

– Как, ты еще и простудился? – забеспокоился Мякиш. – Мало того, что стал заикой, так еще и заболел?

Непоседа замахал руками, завертел головой и запел во всю глотку:

 

– Это твой рецепт такой хороший,

Дайте мне, пожалуйста, галоши!..

 

– Чепуха какая‑то! – возмутился Мякиш. – Зачем тебе галоши?

Но Непоседа не мог ему объяснить. Ведь он поступил именно так, как советовал Мякиш: в первой строчке стояли нужные слова, а вторую он придумывал только для того, чтобы получилась песенка. Обращать на нее внимания не надо было. А Мякиш все время цеплялся за последнюю строчку.

Наверное, это мог бы объяснить ему Петя, но Петя уже минут десять как спал крепким и сладким сном. Он устал и очень переволновался.

А вездеплав двигался все медленней и медленней, что‑то мешало ему. Непоседа, Мякиш и Нетак прислушались к мотору. Двигатель работал четко, но почему‑то гудел натужней, чем прежде.

Тогда Мякиш посмотрел в окно, потом наморщил лоб и поднял палец.

– Минуточку! – сказал он и бросился к дырочке, через которую они хлебали молоко из Млечного Пути.

Поработав немного языком, он поднялся и сказал:

– Ничего страшного: молоко кончилось – пошла простокваша.

Однако призадумался, покачал головой и добавил:

– Эге, братцы, ведь за простоквашей пойдет сметана, а за ней масло, и тогда мы увязнем… Надо что‑то предпринимать!

Непоседа заволновался и, прыгнув Пете на плечо, пропел:

 

– Просыпайся, просыпайся, Петя.

А не то увязнем мы в диете!

 

Нетак и Мякиш тоже принялись тормошить космонавта, но тот спал каким‑то сказочно крепким сном.

– Что делать?! Что делать?! – с криком заметались по кабине все трое.

Но отчаянный Нетак уперся деревянным лбом в иллюминатор, а ногами в штурвал везделета и что было силы начал давить на него. Штурвал опустился вниз, и человечки почувствовали, как везделет оторвался от млечно‑простоквашного пути и взмыл вверх. Затем перевалился на правый бок, перелетел через эту реку и начал падать куда‑то вниз. И сразу же впереди, буквально на глазах путешественников, начала расти звезда. С каждой минутой она становилась все больше и больше. Это грозило катастрофой.

– Что ты натворил, Нетак! Теперь мы все погибнем! – ужаснулся Мякиш.

А Непоседа жалобно пропел:

 

– Не хочу я с жизнью расставаться.

Я согласен даже заикаться…

 

Но в эту минуту от сильных толчков и неудобного положения проснулся Петя. Он удивленно раскрыл глаза и жалобно залепетал:

– Пожалуйста, пожалуйста, не ставьте мне двойки! Я назавтра выучу все про Гончих Псов, про Млечный путь и отвечу вам на пятерку…

Оказывается, ему снилось, что его вызвали к доске и спросили, что он знает о звездной системе. Петя во сне бодро отвечал учителю, что Гончие Псы – это весьма порядочные псы, что он лично с ними знаком и что они не очень отличаются от наших земных собак, только совершенно дикие. По поводу Млечного Пути он заявил, что эта молочная река постепенно переходит в простоквашу, сметану и сливочное масло…

Если бы такой ответ дали учителю Непоседа, Мякиш и Нетак, они, может быть, и заслужили отличные отметки. Но настоящему ученику больше «двойки» поставить нельзя было.

Короче, Петя проснулся вовремя.

 

Глава 31

 

 

В которой произойдет торжественная встреча путешественников на Большой Нетаке и первое знакомство с ее нетак‑обитателями.

– Кто? Кто трогал штурвал? – сердито спросил Петя.

Непоседа и Мякиш опустили головы. Они не были ябедами и не стали выдавать товарища.

Но Нетак и не думал скрывать своего поступка: он с видом победителя поставил ногу на штурвал и заявил:

– Кто же, как не я!

– Так мы же теперь из‑за тебя можем полететь не туда, куда надо! – возмутился Петя.

– Ну и правильно, – спокойно сказал Нетак.

Ведь его подвиги всегда приводили только к неприятностям.

– Петя, а куда мы летим? – спросил Мякиш.

 

 

Если бы Петя хорошо знал глобус или карту полушарий, он не сказал бы того, что сказал именно сейчас. Он посмотрел на приближающуюся к ним планету и спокойно произнес:

– Известно, куда летим. Обратно, на Землю… Все путешествие наше пропало!

Мякишу и Нетаку стало немножечко грустно, а Непоседа еще больше заволновался и пропел:

 

– Не… не хочу домой лететь заикой.

Я… я же путешественник великий!..

 

Однако все было совсем не так. Планета была подозрительно мала, и ее материки и моря ничуть не походили на земные. Мякиш хотел сказать об этом Пете, но передумал. Планета стремительно приближалась. Обратно поворачивать было поздно.

Скоро на поверхности планеты появились какие‑то шевеления. Маленькие существа, словно муравьи, метались группами по земле и собирались на большом поле. Они поднимали над собой щитки и полотнища и размахивали ими. А спустя еще минуту до слуха путешественников донеслись крики и музыка.

Везделет начал приземляться.

Когда они совершали третий круг над полем, Петя разглядел огромный транспарант, примерно такой, какие бывают на железнодорожных станциях при въезде в большие города. На нем синими буквами было написано: Планета БОЛЬШАЯ НЕТАКА.

Под транспарантом стоял духовой оркестр. Музыканты, стараясь изо всех сил, выдували из труб какую‑то несусветную музыку.

– Мы, кажется, открыли новое небесное тело, – сказал Петя.

– Боюсь, что не так, – покачал головой Мякиш.

– Нет так! – заявил Нетак.

Наконец космонавты приземлились, вернее, принетакались. Тысячи местных жителей окружили пришельцев Земли и нацелили на них свои фотоаппараты.

Когда же дверцы распахнулись и путешественники ступили на твердую почву, воздух потрясли неистовые крики:

– Привет нашему другу Нетаку!

– Да здравствует Нетак!

– Слава великому путешественнику Нетаку!

– Да здравствует все, что не так!..

Теперь‑то уже все прояснилось. Великое торжество было вызвано появлением на Большой Нетаке земного Нетака. Да, сомнений быть не могло: ведь местные жители как две капли воды походили на нашего старого знакомого деревянного Нетака, только были сделаны из какого‑то другого материала.

Конечно, почести достались и остальным путешественникам, но они были ничтожно малы, чтобы о них стоило говорить.

Объективы кинокамер и фотоаппаратов были нацелены в основном на Нетака. А он стоял у везделета с важным видом, словно был знаменитым футболистом или киноактером.

Оркестр продолжал греметь. Его музыка напоминала звуки, которые издает патефон, когда пластинку пускают в обратную сторону. А местные жители то и дело хором чихали:

– Ап‑чхи! Ачхи!

Нетрудно было догадаться, что это заменяло им возглас «ура».

Вдруг толпа расступилась. Несколько местных нетаковцев притащили небольшую трибунку и установили ее против гостей. Потом один из них взошел на нее и, подняв руку, объявил:

– Слово для приветственной речи предоставляется почетному гражданину планеты, выдающемуся нетаковцу господину Нетактаку Наоборото!

Толпа зачихала во все носы, и к трибуне, пробивая локтями дорогу, стал продираться солидный нетаковец. По всему было видно, что он занимал видный пост и пользовался всеобщим уважением. На его носу сидели большие очки с розовыми стеклами, а между коленками он зажимал толстый портфель. Ходить таким манером было очень неудобно, но знаменитый житель Большой Нетаки, видимо, очень хорошо умел делать все не так, как полагается делать. Пока он продирался к трибуне, соотечественники лихо хлопали его по плечам, а иные успевали ласково поддать коленкой.

Деревянный Нетак сиял. Он то и дело толкал Непоседу и Мякиша и радостно скрипел:

– Вот, учитесь, учитесь, как надо уважать старших!

Но Непоседа и Мякиш только улыбались и пожимали плечами. То же самое делал и Петя.

 

 

Наконец Нетактак Наоборото добрался до трибуны. Полный достоинства, он вскочил на ее вершину и стал вверх ногами. Жители Большой Нетаки притихли. Знаменитый нетаковец откашлялся и начал свою речь. Оратор он был отличный и жестикулировал ногами так, как иные не могли бы это сделать руками. Однако то, что он говорил, Пете приходилось в уме переворачивать наоборот, иначе пришлось бы либо обидеться, либо сразу удирать с планеты. А говорил он вот так и вот что:

– Народ Большой Нетаки, на нашу планету с неба свалилась большая радостная беда! Нас посетили неуважаемые гости с другой планеты во главе со знаменитым земным Нетаком!

– Апчхи! Ачхи! – дружно зачихали нетаковцы…

– Ну что?! – гордо проскрипел Нетак. – Правда восторжествовала! Теперь вы будете знать, с кем имеете дело! Будете знать, кто я такой!

– Наш долг, – продолжал оратор, – доказать гостям, что Большая Нетака образец порядка и дисциплины во всей Вселенной! Наш девиз: «Только не так, только наоборот!»

Нетаковцы возликовали, и в глубокоуважаемого оратора полетели шапки, галоши и тухлые помидоры. Они хором кричали:

– Да здравствует славный Нетактак Наоборото!

– Будь он неладен!

– Напади на него коклюш, свинка, ангинка!

А затем грянул гимн, который вместе со всеми пел и деревянный Нетак.

 

Славься, славься все, что не так!

Всякий, кто так, – нарушитель и враг!

Правил не зная, живет наш народ,

Славься же, славься наоборот!

 

Гимн закончился тушем, и музыка его была подобна скрежетанию тысячи ножей по тысяче кастрюль.

Как только какофония закончилась, Нетактак Наоборото обратился к путешественникам:

– Недорогие гости, ваше падение на Большую Нетаку будет отмечено в книгах нашей истории самыми крупными кляксами из самых невыливающихся невыливаек. Добро пожаловать, вон к черту с нашей планеты! Каждый наш дом станет вашим домом, а ваша ракета станет нашей!..

– Так я тебе ее и отдам! – сказал Петя и хотел самым искренним образом швырнуть в оратора свой ботинок.

– Наши окна для вас открыты, – продолжал Нетактак Наоборото, подпрыгивая на руках. – Милости просим, входите, влетайте, вкатывайтесь, чтоб вам ни дна ни покрышки!.. Сегодня у нас двойное торжество, ибо вы прибыли в тот день, когда в нашей прекрасной столице Перевертайзо юные нетаковцы будут проходить экзамен‑испытание на звание полного Нетака. Вы же будете самыми недостойными гостями этого великого праздника!.. Прошу, начинайте парад!

Заскрипел, завизжал оркестр, замелькали белые флаги, усеянные черными кляксами, и мимо гостей замаршировали колонны жителей Большой Нетаки.

Пете на минуту показалось, что он находится на самой шумной переменке в самой неорганизованной школе. Но это только на одну минуту, ибо то, что произошло дальше, не могло даже присниться его ближайшему другу деревянному Нетаку.

Машины, которые предложили гостям местные власти, показались Пете подозрительными. Они чадили, колеса делали восьмерки и визжали, оттого что оси их были, наверное, годами не мазаны.

Петя от имени своих друзей вежливо отказался от нетаковских машин и заявил, что их везделет‑вездеход превосходно ездит по любым дорогам.

Радушные хозяева не возражали. Но, прежде чем наши путешественники вошли в свой вездеход, они подхватили Нетака на руки и начали качать. Толпа высоко подбрасывала его, дружно чихала и, когда тот падал вниз, почтительно расступалась. Нетак грохался на землю, радостно улыбался и снова взлетал вверх.

– Какое счастье, что он деревянный! – качая головой, шептал Мякиш и отворачивался, когда его друг в очередной раз сталкивался с землей.

Наконец гости уселись в кабину и во главе колонн нетаковцев двинулись в столицу Перевертайзо.

 

Глава 32