Новые лики бессмертия: от идеи воскрешения до цифровых клонов

 

21 января 1924 года в возрасте 53 лет после тяжелой болезни скончался создатель первого в мире социалистического государства Владимир Ильич Ленин. Через шесть дней состоялись его похороны. Гроб с забальзамированным телом поместили внутрь спешно построенного на Красной площади деревянного Мавзолея и выставили на всеобщее обозрение.

Советское руководство озаботилось судьбой тела Ленина еще при жизни вождя, осенью 1923 года. Правда, поначалу бальзамация не казалась приоритетным решением — Владимира Ильича хотели кремировать. Тем не менее бальзамацию рассматривали как сильное идеологическое оружие: оставить тело нетленным значило превратить останки вождя в новую реликвию, альтернативу православным мощам, и это укладывалось в программу «богостроительства» [95].

Но есть и другая, более «практическая» версия того, зачем большевикам нужна была бальзамация: согласно ей, идеологи хотели сохранить надежду на будущее воскрешение вождя. В пользу этого мнения — непосредственное участие в засекреченной процедуре бальзамации первого наркома внешней торговли Леонида Красина. Он занимал высокое положение в партийной иерархии и искренне верил в грядущее воскрешение великих покойников. Кроме того, Красин был близок к другому советскому идеологу — ученому, врачу и писателю-утописту Александру Богданову. Известно, что последний ставил на себе опыты по переливанию крови ради омоложения, а впоследствии на этой процедуре у него перебывали многие партийные чины; позже он стал создателем всей советской гематологии.

Гипотеза, что часть номенклатуры верила в возможность воскрешения забальзамированного вождя, покажется еще менее абсурдной, если обратиться к философским и эстетическим основаниям ранних советских идеологов. На 1920-е годы пришелся расцвет ряда футуристических прогрессивистских концепций — прежде всего, космизма. Основы учения сформулировал религиозный философ Николай Фёдоров, который исходил из того, что глубинный смысл христианства — в воскрешении предков. Осуществит его Бог, но сделает он это человеческими руками: например, с помощью современной науки. При этом ясно, что миллиарды воскрешенных не уместятся на нашей планете, поэтому Фёдоров предлагал заселить ими другие. Так родился замысел освоения космического пространства.

Космизм и идея воскрешения легли в основу множества ранних советских художественных и литературных практик. В начале 1920-х годов в Москве и Петрограде сформировались группы поэтов-биокосмистов, воспевавших веру в скорое воскрешение мертвых и победу над смертью. Один из лидеров этого движения Александр Ярославский в своих стихах высказался об идее личного бессмертия через сохранение тела с помощью холодового анабиоза:

 

 

И когда уже все готово,  

Возвращаем мы к жизни всех,  

Для веселого ласк улова!  

Для потех, чтобы радость и смех!  

Спасибо, рука Мороза!  

Нами мир гениально расшит.

Любезности анабиоза  

Приносим привет от души [96].

 

 

Позже эта идея ляжет в основание современной крионики.

Может показаться, что идеи биокосмизма и бессмертия были распространены лишь в узких кругах и не влияли на остальную советскую культуру. Но при ближайшем рассмотрении выясняется, что одержимость советских идеологов идеей бессмертия вышла далеко за границы художественных практик. Известно, что идеологическими последователями Николая Федорова были основатели отечественной космонавтики — Константин Циолковский и Владимир Вернадский. От идеи колонизации космоса для воскрешенных предков до первого полета в космос прошло чуть больше полувека. Кроме того, по мнению философа Алексея Козырева, марксизм и космизм — близкие по своей утопичности и футурологичности проекты, и интерес к бессмертию как к высшему проявлению «силы человеческого духа» силен в обоих.

Приблизить счастливое будущее человечества с помощью новых технологий стремились и советские медики. Например, все тот же Александр Богданов, переливавший кровь партийным руководителям для оздоровления. Впоследствии желание победить смерть стало основой и для советской реаниматологии и трансплантологии. Так, врач Владимир Неговский в молодости работал в культовом Институте переливания крови Богданова и принимал участие во всех опытах института «по оживлению организма». В 1936 году он добился создания лаборатории по вопросам «Восстановления жизненных процессов при явлениях, сходных со смертью», а сегодня его считают основателем советской реаниматологии.