Состояние православия в Литовских землях в XVI веке. Сопротивление распространению инославного христианства.

На Тридентском соборе (1545-1563 гг.) римо-католическая церковь оправилась от удара, нанесенного ей реформацией, "почистилась" и окрепла. Католичество вновь выступило на бой и начало отбирать потерянные позиции. Авангардом его армии стал иезуитский орден, который приведен был в Польшу в 1564 г., a в Литовскую Русь через 5 лет, в 1569 г. Это был год Литовской государственной унии с Польшей. Борьба Литвы с Польшей была исконной. Она продолжалась и после личной унии корон через брак Ягайла Литовского с Ядвигой Польской в 1386 г. Для русского и православного элемента эта борьба имела благоприятные последствия, охраняя его от быстрой полонизации и латинизации. Идеал Польши был как раз обратный: - соединить Литву с Польшей в единое монолитное государство и поглотить все литовское и русское в польском море.

В 1569 г. был назначен на 10-е января в Люблине съезд для формального заключения "унии" двух государств. Съезд тянулся до июля с большой борьбой и давлениями на русско-литовское панство. Наконец, сопротивление было сломлено, и русские приведены были к присяге на унию. При составлении "привилеев" на каждую область, русские православные паны вносили статьи ο том, чтобы русские православные были там с одинаковыми правами с римо-католиками и чтобы русский язык был по-прежнему во всех литовско-русских землях языком государственным (в судах, законах и актах).

 Сюда же был направлен недавно созданный орден иезувитов с целью «олатинить» население. Правильно оценивая религиозную значительность действующих среди русских православных их церковных братств, иезуиты решили противопоставить им здесь серию своих латинских братств. По плану Петра Скарги, в 1575 г. учреждено братство Тела Христова, увлекавшее народ пышными процессиями. Действие одной из таких процессий в 1586 г. было так сильно, что многие родители взяли своих детей из школ протестантских и отдали в иезуитские, a 300 человек из взрослого населения, преимущественно протестантов, перешли в католичество.

B 1586 г. образовалось другое братство при костеле св. Яна, sоdalitas Mariana, братство св. Девы Марии, распространившееся по всей Польше. B 1588-1589 гг., во время смертоносной эпидемии создалось "Братство милосердия Господня." При этом одних православных обратилось в латинство 65 человек.

Школа была средством латинизации детского поколения. Для агитации среди русских взрослых откровенно была поставлена на очередь дня казавшаяся верхом практической мудрости все та же идея унии. Иезуит Петр Скарга уже через четыре года по прибытии в Вильну издал на польском языке знаменитую, широко известную книгу: "O jеdnоsсi kоsсiоla Bоzеgо i о grzесkеm оd tеj iеdnоsсi оdstapiеniu..." (1577 г.). Β предисловии Скарга пишет: "когда я по обязанности и ради святого послушания произносил здесь в Вильне несколько проповедей об этом предмете, многие из лиц греческого закона прислушивались к ним, a некоторые сочли нужным, чтобы я все это изложил на бумаге и для печати." К сожалению, y православных в этот момент не было людей ученых. Князь К. К. Острожский, за неимением своих, обратился к чужому возражателю, и при том к крайнему еретическому противнику римо-католиков, к русскому социнианцу, Мотовиле. Мотовила набросал свои возражения, a князь Острожский отослал этот материал на отзыв кн. Андрею Курбскому. Курбский с осуждением вернул книгу Мотовилы, но признал неотложность создания литературы со стороны православных. Он сам взялся за перо и набросал ряд полемических листовок. Послал их к кн. Чарторыйскому с припиской: "давай тот лист читать и списывать правоверным, ибо в том нужда." Сам Курбский принялся писать историю Флорентийского собора не в латинском, a в своем восточном греко-русском освещении. Книгу Скарги русские ревнители предавали сожжению. Но школьных и литературных средств на русской стороне было мало: и пренебрегать полемическим сотрудничеством протестантов было нельзя. Пaраллельно единому фронту с протестантами в защите политического права свободы совести, намечался и некоторый единый фронт в защите веры. Вместе с протестантами русские отстояли вероисповедную свободу на сеймах: Виленском 1563 г., Гродненском 1568 г. и Варшавском 1575 г.

25. Брестская уния: подготовка, проведение, итоги и последствия.

Брестская уния (Брест-Литовская уния, Литовская уния) 1596 г., уния, названная по имени города Бреста Литовского, где проходил заключивший ее собор, имела первоначально в виду путем взаимных уступок соединить воедино Церкви католическую и Православную. Римский папа никогда не покидал мысли об обращении православного русского народа в римо-католичество. Время и опыт показали, что такое обращение не только трудно, но и невозможно так велико было различие между православием и католичеством. Поэтому в Риме стали приходить к мысли подготовить переход в католичество путем различных уступок православным. На этой почве созрела у католиков мысль об унии.

После завершения работы двух Брестских соборов – православного и униатского, участники которых взаимно предали друг друга анафеме, королю Сигизмунду III надлежало утвердить деяния одного из них. Разумеется, будучи активным устроителем дела Брестской унии, король принял сторону униатов и утвердил деяния их собора. Тем самым Сигизмунд признавал лишенными сана и преданными анафеме всех епископов и священнослужителей, оставшихся верными Православию. Король своим указом от 15 декабря 1596 года призвал своих русских подданных не слушаться их и не иметь с ними общения, но признавать только перешедших в унию митрополита Михаила Рогозу и епископов-изменников. Но в Речи Посполитой не было абсолютной монархии и такое самовластие вызвало недовольство у местных властей, требовался собор. В Польше свобода веры была декларирована и такое поведение было недопустимо. Православные послы сейма заявили, что не приступят к обсуждению каких-либо вопросов до тех пор, пока не будут гарантированы свобода исповедания православной веры и права не подчинившихся Риму священнослужителей. Особенно решительно выступили на сейме православные магнаты – князь Острожский и Гулевич. Однако в ответ на их протестации канцлер Сапега заявил, что унии желали все, а смуту учинил один только Никифор Кантакузин. В связи с этим от Острожского, во владениях которого находился Экзарх, потребовали представить его на сейм, дабы учинить над ним королевский суд. Хитростью Никифора обвинили и заточили. Вскоре Никифора перевели в одну из самых надежных тюрем Польши – бывший замок Тевтонского Ордена в Мариенбурге (ныне – Мальборк): бежать отсюда шансов практически не было. В крупнейшем памятнике духовной литературы Западной Руси времени Брестской унии – «Перестороге» – говорится о его гибели в заточении: «А так з сейму ни з чим ся розъехали, а Никифора за вязня в невинности до Мальборку отослали и скилько лет у вязенью держали, наконец аж уморили голодом». Православные верующие активно протестовали против Брестского беззакония и решительно защищали православную веру.

Одним их важнейших средств борьбы с навязываемым народу Западной Руси униатством стала литературная полемика, которая завязалась между православными и католиками вскоре после заключения Брестской унии Поборники униатства, сознательно уводя полемику в сторону от догматической проблематики, лукаво заявляли, что уния ничего не изменила в Православной Церкви Западной Руси, ибо полностью сохранила восточный обряд.

Униатсуий митрополит Ипатий Поцей был весьма озабочен тем, чтобы представить Брестский сговор епископов-униатов как восстановление исторической справедливости. Чтобы доказать, что в 1596 году была лишь возрождена Флорентийская уния, якобы ранее повсеместно принятая церковным народом Западной Руси, Поцей организовал публикацию документов, нередко полностью или частично подложных, которые должны были убеждать в правоте организаторов унии. Так впервые увидели свет послания в Рим митрополитов Мисаила Пеструцкого, Иосифа Болгариновича и ряд других документов, о подлинности которых историки спорят до сих пор.

 С интронизацией Петра Могилы на православной Киевской митрополичьей кафедре в 1633 г. Православная Церковь в Речи Посполитой, поставленная вне закона после Брестской унии и жестоко утесняемая, вновь была легализована. Король Владислав IV признал за православными право иметь митрополита Киевского и четырех епископов: Львовского, Луцкого, Перемышльского и Мстиславского. После этого нормальное течение церковной жизни в Малороссии в целом было восстановлено трудами св. Петра Могилы и его ближайших подвижников. Лояльность в отношении королевской власти, с одной стороны, и верность Православию – с другой, позволили митрополиту Петру привести возглавляемую им Православную Церковь Западной Руси в цветущее состояние. Но это состояние было недолгим и прошло после смерти Петра Могилы.

26. Возникновение русскго патриаршества: предпосылки, учреждение, значение.

Возникновение идеи Московского Патриаршества тесно связано с установлением автокефалии Русской Церкви. После утверждения независимого от греков статуса Московской митрополии стало осознаваться то исключительное значение Русской Церкви в православном мире, которое она получила как наиболее влиятельная, многочисленная, а главное – связанная с бытием единственного в мире православного государства Поместная Церковь. Было очевидно, что рано или поздно, Патриарший престол будет утвержден в Москве, государь которой стал преемником Императоров Ромеев и уже к середине XVI в. увенчался царским титулом. Константинополь был обижен на Русь за автокефалию и без его одобрения поставление собственного патриарха было невозможным.

Первый этап подготовки к установлению Русского Патриаршества был связан с приездом в Москву Антиохийского Патриарха Иоакима в 1586 г. Главной целью Патриаршего визита было собирание милостыни. На Антиохийской кафедре висел гигантский по тем временам долг – 8 тыс. золотых. Русских появление Иоакима в Москве весьма заинтересовало: впервые в истории Восточный Патриарх приехал в Москву. Но в сознании Годунова и его помощников этот беспрецедентный эпизод почти мгновенно и неожиданно вызвал к жизни проект, призванный реализовать на практике идею учреждения Московского Патриаршества. Далее произошло нечто невообразимое. Когда Патриарх Иоаким вошел в Успенский собор, он был встречен здесь Митрополитом Дионисием. Но Иоаким не успел и рта раскрыть, как вдруг его, Патриарха, благословил Митрополит Дионисий. Митрополит Московский благословил Патриарха Антиохийского. Патриарх, конечно, был удивлен и возмущен такой дерзостью. Иоаким начал было говорить нечто насчет того, что негоже Митрополиту первым благословлять Патриарха. Но слушать его не стали и даже не пригласили служить литургию (иначе, ее пришлось бы возглавлять не Дионисию, а Иоакиму). Таким образом, Иоакиму было явно показано, кто здесь проситель милостыни, а кто Предстоятель по-настоящему великой Церкви. Иоакиму дали понять: раз уж просите и получаете, то должны и отплатить приведением статуса Предстоятеля Русской Церкви в соответствие с ее реальным местом в православном мире. Новый Константинополький патриарх Иеремия вернулся из ссылки на пепелище. Нужно было устраивать новую Патриархию: кафедральный храм, резиденцию. Но денег на все это у Иеремии не было. Однако опыт Иоакима Антиохийского показал: можно обратиться в богатую Москву, которая столь уважает Восточных Патриархов, что в деньгах не откажет. Однако Иеремия был не в курсе уже имевших место переговоров относительно Московского Патриаршества, начатых при его предшественнике. Иеремия выехал в Москву. Этой поездке суждено было стать судьбоносной для Русской Церкви. Промысл Божий даже беды Православия, как всегда, обернул в конечном счете к его благу. Тяготы Константинопольского Патриархата обратились утверждением Патриархата Московского к вящей славе Божией и укреплению Православия. Иеремия в 1588 г. так же, как и Иоаким, сначала отправился в Западную Русь, откуда поехал далее, в Московию. В Речи Посполитой Патриарху Константинопольскому также довелось стать свидетелем крайнего ухудшения положения православных. Тем большим был контраст, когда Иеремия прибыл в блистательную столицу православного царства. Ввиду перемен на Константинопольской кафедре пришлось все переговоры о Московском Патриархате начинать сначала. Но изменения произошли не только в Стамбуле, но и в Москве. К этому времени конфликт между Годуновым и митрополитом Дионисием закончился в 1587 г. низложением последнего (Дионисий ввязался в боярский заговор и вместе с другими противниками Годунова выступил перед царем Феодором с безнравственным предложением развестись с Ириной Годуновой по причине ее бесплодия). На место Дионисия был возведен Ростовский архиепископ Иов, которому и суждено будет стать первым Русским Патриархом. Иеремия был поселен в Москве на Рязанском подворье. Находился на царском содержании и более года находился под «домашним арестом» с целью получения от него разрешения на Патриаршество на Руси. Далее были мысли как крайний вариант оставить Иеремию в Москве как новом Третьем Риме. Иеремия на это отчасти согласился, но русские поставили целью добиться своего патриаршества. Тогда Иеремии предлагают перебраться во Владимир – первый центр православия на Руси после отпавшего Киева. На тот момент он был уже глубокой провинцией. Но Иеремия хотел Москвы. Ему поставили вопрос ребром – не хочешь сам, назначь патриарха на Руси. После долгих отговорок Иеремия был вынужден согласиться.

17 января 1589 г. царь созвал боярскую думу вместе с Церковным Собором: в Москву прибыли 3 архиепископа, 6 епископов, 5 архимандритов и 3 соборных старца монастырских. Феодор объявил о том, что Иеремия не желает быть Патриархом во Владимире, а свести ради него с Московской кафедры такого достойного Митрополита, как Иов, невозможно. Кроме того, Иеремия в Москве едва ли, как сказал Феодор, смог бы исполнять при царе свое Патриаршее служение, не зная ни языка, ни особенностей русской жизни. Поэтому царь объявил о своем решении просить у Иеремии благословения на поставление Иова в Патриархи града Москвы.

На 23 января 1589 г. было назначено избрание Патриарха, что было соблюдено уже почти что как формальность. Решено было избрать трех кандидатов, на которых указали власти: Александра, архиепископа Новгородского, Варлаама, архиепископа Крутицкого и Иова, Митрополита Московского и всея Руси. ечение Иова в Патриархи было произведено в царских палатах, а не в Успенском соборе, как ранее планировал Иеремия. Это было сделано умышленно. Если бы наречение совершалось в соборе, то царь и Иов должны были бы благодарить Иеремию всенародно за оказанную им честь. Но чтобы избежать этого и не поднимать авторитет Константинопольского Патриарха слишком высоко, наречение было произведено в царских палатах, а само поставление совершено в Успенском соборе Московского Кремля 26 января 1589 г. Таким образом, учреждение Патриаршества в Москве завершило растянувшийся на полтора века период обретения Русской Церковью автокефалии, которая теперь уже становилась совершенно безупречной в каноническом аспекте.

27. Жизнь и предстоятельство патриарха Иова: канонизации, церковно административные преобразования, позиция в смутное время.

Промыслом Божиим у истоков Русского Патриаршества был поставлен человек исключительных духовных и умственных дарований, замечательный и яркий, несмотря на свое весьма простое происхождение: св. Иов (в миру – Иоанн) был из посадских людей города Старицы. В 1569 г. Иов впервые упоминается как архимандрит Старицкого Успенского монастыря, а 1571 г. он уже был переведен в Москву, в Симонов монастырь, где тоже стал архимандритом. В 1575 г. его перевели настоятелем в Новоспасский монастырь. Выдающиеся способности и редкие духовные достоинства Иова способствовали его быстрому возвышению. В 1581 г. он становится епископом Коломенским, а в 1586 – архиепископом Ростовским. С 1587 г. Иов – митрополит Московский и всея Руси. И, наконец, в 1589 он становится первым в истории России Патриархом. Русская Церковь в Патриаршество св. Иова заметно укрепляется, что отражается и в ее епархиальном устроении. Помимо уже упомянутых четырех митрополий, 5 архиепископий и 2 епископий, существовавших в Русской Церкви до учреждения Патриаршества, при Иове появляются три новые кафедры, что было для Руси явлением весьма редким (иногда в продолжение нескольких столетий в Русской Церкви не учреждалось ни одной новой епархии). В 1589 г. была образована Псковская епископия, в 1591 г. – епископия Корельская и Орешская (она просуществовала лишь до 1611 г., когда Ижорская и Карельская земля были оккупированы шведами, и кафедра прекратила свое существование), в 1602 г. была создана Астраханская архиепископия. Подобно св. Макарию св. Иов укреплял Русскую Церковь и новыми канонизациями святых. При Иове были общецерковно прославлены св. Василий Блаженный (1588 г.) и преп. Иосиф Волоцкий (1591 г.), ранее с 1578 г. почитавшийся только местно. Канонизацией свв. Гурия и Германа Казанских и Варсонофия Тверского Патриарх Иов подкреплял свои усилия по христианизации Казани и Поволжья, которым он уделял очень много внимания. В 1591 г. местно был прославлен св. Филипп, митрополит Московский, мощи которого были перенесены из Тверского Отроча монастыря на Соловки. В 1597 г. был канонизирован преп. Антоний Римлянин, а в 1600 г. – преп. Корнилий Комельский. Местно прославлены при св. Иове свв. благоверные князья Даниил Московский и Роман Углицкий.

После постановления на престол Бориса Годунова, общество уже неуклонно духовно оскудевшее после опричнины, созревало к появлению революционных перемен. И вот, наконец, когда почва для смуты была уже вполне готова, в 1603 г. в Речи Посполитой объявился самозванец который называл себя чудесно спасшимся царевичем Димитрием. В своем письмом папе Клименту VIII Лжедмитрий обещался исповедовать римо-католическую веру и прививать ее русскому народу. Тем самым дело смуты приняло оборот религиозный, а поддержка самозванца кем-либо из русских становилась изменой не только Отечеству, но и Православию. После смерти Бориса Годунова в 1605 году, Лжедимитрий устранив своего молодого соперника Феодора, занял престол. Царская семью зверски убита.

Не менее трагической была и участь святителя Иова. Когда 10 июня 1605 г. москвичи получили ответ Лжедмитрия на свое послание, в котором они признавали самозванца царем, Иов попытался вразумить с амвона Успенского собора свою расходившуюся паству. Но народ не внял голосу своего Патриарха. Тогда Иов сложил с себя панагию и обратился с пламенной молитвой к Божией Матери перед Ее Владимирской иконой. В своей молитве Патриарх говорил о том, что он 19 лет служил Пресвятой Владычице, и вот теперь за грехи народа на истинную православную веру наступает еретическая. Иов просил Матерь Божию не оставить своим попечением погибающий русский народ. Но толпа пришла в неистовство. Иова выволокли из собора, били и бесчестили, затем привели на Лобное место, где всенародно поносили. Патриарший двор был разграблен. С Первосвятителя совлекли Патриаршие одежды и в простой рясе отправили в ссылку. По просьбе самого Иова местом его изгнания был назначен его родной Старицкий Успенский монастырь, где архимандритом был в то время Дионисий (Зобниновский), будущий настоятель Троице-Сергиевой Лавры, герой последующих лет смуты, причтенный позднее к лику святых Русской Церкви. Архимандрит Дионисий содержал старца-Патриарха в самых лучших условиях и был большим утешением св. Иову в эти скорбные дни.