Юз не стал русским круппом, но его продукция потеснила крупповскую на российском рынке

Фото: РГАКФД/РОСИНФОРМ

Главным же технологическим достижением Юза было то, что он первым в России начал использовать при плавке чугуна кокс (продукт, получаемый при нагревании угольной крошки), что значительно повышало производительность домны. Более того, долгие годы его предприятие было единственным в России, применявшим кокс. Результат не заставил себя долго ждать.

Уже в 1876 году годовая выплавка чугуна превысила 1 млн пудов (16 380 тонн) — юзовский завод вышел на первое место в России по его производству. К этому времени у Юза уже были налажены связи с потребителями. Его уголь покупали местные сахарные заводы, а также Константиновская и Харьковско-Николаевская железные дороги, кокс и чугун — заводы в Москве, Харькове и Кременчуге. Рельсы, естественно, тоже находили сбыт, поскольку страна быстро покрывалась сетью железных дорог.

Главным заказчиком было правительство. В 1880-е годы рельсопрокатный завод Юза был на 78% загружен государственными заказами. В 1882-1884 годах казенная потребность в продукции металлургических заводов на 7% удовлетворялась предприятием Юза, в 1885 году эта доля выросла до 23% и в дальнейшем продолжала увеличиваться. Хорошие отношения с властью помогали Юзу решать и менее сложные проблемы. Так, помещик Ливен, у которого он купил землю под завод, в один прекрасный день решил пересмотреть условия сделки. Чтобы надавить на англичанина, помещик выстроил напротив завода два кабака, что, понятно, грозило подорвать производство. Джон Юз немедленно пожаловался в Министерство финансов, и кабаков не стало. Со временем, правда, Юз разрешил строить у себя питейные заведения, но делал это, скорее всего, в целях борьбы с конкурентами. В степи ощущался недостаток рабочих рук, при этом соседние предприниматели устанавливали на своих предприятиях сухой закон, и рабочие предпочитали уходить к Юзу.

Фото: РГАКФД/РОСИНФОРМ

Между тем возникший вокруг юзовского завода рабочий поселок, который его обитатели называли Юзовкой или Юзово, постепенно рос. В 1875 году член совета министра государственных имуществ В. Иславин, побывавший с инспекцией на юге России, писал: "Для степи драгоценно еще и то, что там, где четыре года тому назад рос один только бурьян, возникло двухтысячное поселение, принявшее уже вид городка, с базаром каждое воскресенье, с суровскими, бакалейными и другими лавками, где товары продаются по таксе не выше харьковских цен; с английской гостиницей, французской Buvette (буфет.—'Деньги'), немецким Bierhaus (пивная.—'Деньги') и неизбежным русским питейным домом; с больницею на 12 кроватей (и 24 в случае надобности), аптекой, доктором, фельдшером и всеми необходимыми инструментами и припасами. Если прибавить к этому, что для содержания порядка постоянно пребывает в Юзовке полицейский офицер с командою из трех рядовых и что из служащих при заводе устроен санитарный комитет, коего каждый член обязан осматривать по своему околодку хлеб и прочие съестные припасы, то нельзя не признать, что в Юзовке жизнь и дело идут рука об руку и что там собраны все элементы для дальнейшего развития и успеха".

Кроме того, чиновник отмечал: "Могу по этому самым положительным образом выразить свое мнение, что Юз исполнил почти все принятые на себя перед правительством обязательства, что он с честью вышел победителем из весьма тяжелой борьбы с новым для него краем, с общею его неурядицею, с незнакомыми обычаями и порядками и с первыми неудачами самого дела". В столь же восторженных тонах отзывался о Юзовке в 1888 году Дмитрий Менделеев, которого трудно заподозрить в очковтирательстве: "Недавняя пустыня ожила, результат очевиден, успех полный, возможность доказана делом".

Однако Юз, так заботившийся о процветании своего города, конечно, не был ангелом. К примеру, поначалу на его предприятии были нередки задержки заработной платы, что привело к забастовке в 1874 году — одной из первых в истории страны. На технику безопасности Юз на первых порах и вовсе не обращал внимания. Так, система тросов, посредством которых двигались ковши с углем, была лишена защитных устройств, и при обрыве тросов рабочие получали увечья. Управы же на Юза найти было невозможно. Юзовку, несмотря на ее уже внушительные размеры, власти не признавали городом, а потому о местном самоуправлении не могло быть и речи. То есть Джон Юз был единственной властью в городе, властью просвещенной, но деспотичной. Так сбылась мечта его жизни — над ним не было начальников, а его слово было законом для каждого. Возможно, ради этого могущества он и променял уютный Лондон на голую степь в далекой и не слишком приветливой стране.

Были у Джона Юза и другие грехи, характерные, впрочем, для английских предпринимателей. Юз своевременно заботился о расширении производства, но совершенно не желал модернизировать технологию, если и старая работала неплохо. Крупный специалист-металлург, будущий академик Михаил Павлов писал о юзовском предприятии: "В Англии, на родине коксового доменного производства, в то время было много устаревших заводов, отстававших лет на 50 от металлургической техники,— вот такой-то завод англичане устроили и у нас".