Древнегреческая историография

Первооснову составляли мифы, героический эпос, генеалогии предков, списки царей и выборных магистратов-эпонимов.

Родиной греческой историографии были ионийские полисы Малой Азии, от­куда вышли первые историки: Гекатей и Дионисий из Милета, Харон из Лампсака и др., за которыми утвердилось в пауке название «логографы».

У греческих свободных полноправных граждан был простор
для полит. и культ. активности. Ионийская философия от-
вергла светские и религиозные авторитеты и объявила чел. разум главным критерием познания окружающего мира. „

Логографы ввели в ист. лит-ру геогра­фические и этнографические экскурсы. Гелланик из Митилены разработал метод хро­нологической фиксации события с помощью генеалогии и синхро­низмов (приблизительной датировки факта путем указания его отношения во времени к другому, более известному факту).¹

Геродот. Предзнаменования, сны, чудесное играют немалую роль в его рассказе. «Я обязан передавать все, что говорят, но верить всему не обязан». Таким образом, читателю самому предоставляется отделять достоверное от недо­стоверного.Он опирается и на разнообраз­ные памятники — надписи, картины, монументы, и на личные наблюдения во время путешествий.

«История» Геродота - энциклопедией ист. и геогр. знаний своей эпохи. Новое в ней: попытка установить причинную связь событий,!!!создание худ. ист. повествования,требование— занимательность.

Фукидид. в «Истории Пелопоннесской войны» поднял ист. критику на высоту.

Фукидит развился в атмосфере со­фистического просвещения. Эти философы интересовались проблемами общественных наук. Фукидид, будучи учеником софистов, относился с презрением к суеверия, отвергал участие богов в судьбах народов и отдельных лиц. Он критикует легковерие предыдущих историков, он применил метод «обратных заключений», т. е. заключений «от известного к неизвестному», а также Для него важно не только то, что происходило, но и то, как и почему происходило. Каждое событие Фуки­дид рассматривает как результат сознательных человеческих стремлений, желаний, страстей, т. е. сводит его к психологиче­ским мотивам.

Ксенофонт «Гелленика» Историю он рассматривает как результат произвольных действий царей или полководцев и вме­шательства богов; приметам, снам, гаданиям, он придает огромное значение.Его можно считать одним из родоначальников исторического портрета хотя и сильно идеализированного.

Аристотель «Политика», Афинская полития».

под его редакцией было составлено 158 «политий» — описаний государственного строя греческих полисов.

В «Политике» изложено учение Аристотеля о государстве, Исходным пунк­том его рассуждений является признание человека существом, от природы склонным к общественной жизни («человек — полити­ческое животное»).Настоя­щее служит Аристотелю для понимания прошлого; знание же прошлого необходимо для понимания настоящего. Его внимание привлекают не войны и дипломатия, а революционные перево­роты и изменения в общественных учреждениях.

В эпоху эллинизма успех имели «всеобщие» (или «всемирные») истории. (Эфор, автор «Всеобщей истории Греции) Он понимал зави­симость истории народа от природных условий; у него встре­чаются оценки используемых источников. Культивировались и жанры ист. повествования. (местные истории, или хроники, (Аттиды)),, мемуары военных и полити­ческих деятелей,(соратников Александра Ма­кедонского), жизнеописания царей, полководцев, поэтов, ученых

Признак расцвета историографии!!! - моно­графий по истории культуры, по вопросам хронологии географии и этнографии (знаменитый труд Страбона).

Полибий.там, где он не в силах найти рациональное объяснение, на помощь при­зывается понятие Тихи — судьбы, рока как силы, произвольно вторгающейся в причинные естественные связи.³²

Полибий был последним великим греческим историком. Уже в I в. до н. э., а особенно в период империи, греческая историо­графия обнаруживает признаки упадка. «Историческая библио­тека» Диодора Сицилийского — это только обширная компиляция, в которой мы не найдем следов критической мысли, составлявшей ранее славу греческой науки. Едва ли не единственным исключением является еврейский историк Иосиф Флавий, произведения которого («Иудейская война», «Иудейские древности»).

 

Римская историография

Римская историография, испытывая на себе влияние греческой, имеет некоторые особенности. Среди литературных жанров историография в Древнем Риме пользовалась наибольшим авторитетом. Ее представители принадлежали к господствующим слоям общества, в качестве политических деятелей они энергично вмешивались в историю, а впоследствии посвящали себя историографии (исключение — Ливий), видя в ней возможность проводить свою политику другими средствами. Поэтому римская историография служила прежде всего целям политической пропаганды, разъяснению и оправданию внешней и внутренней политики Древнего Рима.

Историография занималась преимущественно историей Рима, история Италии и провинций отражалась в меньшей степени. Сознание исторической непрерывности основывалось на истории достижений своих предков, поэтому римская история излагалась от основания Рима как история правящих династий.

В греческой историографии сильнее, чем в римской, проявились черты морально-воспитательных поучений (греческая история представлялась как образцовая). Римская историография, особенно в начальном периоде развития, испытывала сильное влияние ( как по форме, так и по содержанию) составлявшихся Великим понтификом ежегодных таблиц (анналов).

    Наиболее ранние римские исторические труды были написаны на греческом языке, они преследовали цель оправдать внешнюю политику Рима в грекоязычном мире. В условиях, когда отсутствовала латинская проза, римская историография заменяла литературу.

    Римские поэты Г. Невий и Кв. Энний отразили римскую историю в историческом эпосе. М. Порций Катон первым применил латинский язык в своем историческом труде («Первоисточники»). Он стремился воздействовать на римлян в политических и воспитательных целях и устранить греческий язык из римской национальной историографии.

Вскоре появились первые исторические произведения: сообщения Цезаря о завоевании Галлии и гражданской войне, в которых оправдывались его военные и политические действия; после убийства Цезаря — произведения Саллюстия, в которых был убедительно изображен внутриполитический и моральный упадок Рима.

Ливий поставил перед собой величественную задачу создать полную историю Рима с момента его основания. Главная задача Ливия – собрать предания ранней римской истории и сплавить их в единый связный рассказ, в историю Рима. Предприятие такого рода осуществлялось впервые. Римляне вполне серьезно были уверены в превосходстве над всеми другими народами, считали только свою историю заслуживающей внимания. Вот почему история Рима, рассказанная Ливием, была для римского духа историей всеобщей. Ливий был философствующим историком. Цель его труда моралистична. Он говорит, что его читатели, несомненно, предпочли бы рассказ о событиях недавнего прошлого. Однако он хочет, чтобы они прочли о далеком прошлом, потому что желает преподать им моральный урок тех отдаленных дней, когда римское общество было простым и неиспорченным. Для него ясно, что история гуманистична. «Нашему тщеславию льстит, говорит он, выводить наше происхождение от богов, но дело историка не льстить читателю, а живописать дела и нравы людей».

Никто из них никогда не обратился снова к задаче, поставленной Ливием. После него историки либо просто переписывали его, либо ограничивались простым повествованием о событиях недавнего прошлого. С точки зрения метода, Тацит – это уже упадок.

Тацит однако внес громадный вклад в историческую литературу, но вполне уместно поставить вопрос, был ли он историком вообще. История событий, происшедших в самом Риме, полностью владеет его мыслью, он пренебрегает историей Римской империи либо рассматривает ее с позиций римлянина-домоседа. Да и его взгляд на чисто римские дела крайне узок. На самом деле Тацит плох прежде всего потому, что никогда не задумывался над основными проблемами того дела, за которое взялся. Его отношение к философским принципам истории легкомысленно, он просто подхватывает распространенную прагматическую оценку ее целей в духе, скорее, ритора, чем серьезного мыслителя.

Он хочет научить читателей своего повествования тому, что «хорошие граждане могут быть и при плохих правителях». «Не просто судьба и не стечение благоприятных обстоятельств являются лучшей защитой для знатного сенатора, а характер его личности, благоразумие, благородная сдержанность и умеренность».

Эта установка приводит Тацита к искажению истории, к тому, что он изображает ее в сущности как столкновение личностей, утрированно хороших с утрированно плохими. Тацит рассматривает свои персонажи не изнутри, а извне, без симпатии и понимания, как простое олицетворение пороков и добродетелей.

Последующие историки эпохи Римской империи не только не преодолели трудностей, с которыми тщетно боролись Ливии и Тацит, но никогда и не достигли их уровня. Эти историки все более ограничивали себя решением жалкой задачи компиляции, некритически нагромождая в своих работах все то, что они находили в сочинениях раннего времени.

 

Византийская историография

Сплав античного наследия и христианства – вероятно, наиболее характерная особенность византийской общественной и исторической мысли. Это наблюдалось и в жанрах, и в охвате материала. В частности, от античности перешла любовь к историям, события которых наблюдали сами историки, от христианства – к жанру всемирной истории. В Византии, за исключением самого раннего периода, встречается мало писателей, которые так или иначе не соприкасались бы с богословием.

Одним из самых известных историков раннего периода Византии был Прокопий Кесарийский преуспевший на дипломатической и политической службе при дворе императора Юстиниана I, периоду правления которого и посвящены главные его произведения. (Напомним, именно при Юстиниане был период наивысшего подъема Византийской империи) Но Юстиниан надорвал силы империи. Всё это отражается в двойственности позиции Прокопия. В одних произведениях он прославляет императора, его войны и политику, а в других – («Тайной истории») излагает иной взгляд на состояние империи, облик ее правителей и политической элиты. Он подверг Юстиниана и его окружение критике и моральному осуждению, изобразил его правление как тиранию. Он скорбит о том, что упадок нравов подрывает ее величие.

 

На византийскую историографию оказали особое влияние «Церковная история» Евсевия Кесарийского, теология истории Августина, всемирная «история против язычников в семи книгах» Орозия.

Орозий проповедовал возможность единения светской власти и церкви в отличие от Августина, резко противопоставлявшего государство и церковь в теории двух градов. Особенность: сильная приверженность античной традиции сочеталась со слабым заимствованием достижений других культур (Это происходило также от чувства культурного превосходства).

В VII–XII вв. основным жанром становится всемирноисторическая хроника, которая основывалась на библейской версии человеческой истории от сотворения мира. Но уровень критического метода источников были низким, хронисты широко использовали всевозможные легенды и баснословные рассказы, не отделяя их от достоверных сведений.

 В XI–XII вв. византийская историография переживает подъем: появляется ряд выдающихся авторов, которые создали яркие произведения, выходящие за рамки канона всемирно-исторической хроники, в том числе историко-мемуарного характера. Главными жанрами историографии были хроника и история, которые сильно различались между собой. Но шел поиск возможностей синтеза обоих жанров. Сумел преобразовать хронику в историю, был крупнейший историк Михаил Пселл. Его «Хронография» посвящена столетнему периоду византийской истории. Каждая глава сочинения Пселла посвящена определенному императору. Сам Пселл – один из самых интеллектуальных византийских писателей. Михаил Пселл, возводя события истории к воле божественного провидения, в то же время считал необходимым исследовать их земные причины и результаты. Подобно наиболее глубоким античным исследователям, он не ограничивал объяснение внешнеполитических поражений своей страны иноземными нашествиями, а старался обнаружить признаки разложения Византии в периоды ее расцвета.

В XI–XII вв. возобновляется и жанр историй, в которых основное внимание уделяется событиям, очевидцем которых был их создатель, авторской оценке персонажей и явлений. («Алексиада»,написанная в честь отца императора Алексея I Комнина Анной Комниной)

Завершением византийской историографии стало создание ряда сочинений, посвященных истории завоевания Константинополя турками и падению империи